Этот город не закрался в мою душу тайной, которую хочется познавать снова и снова, вызывая чувство опьянения, тоски, ностальгии и непременного желания возврата.
Может поэтому я решила сбежать в другой мир, в другой город, в другую страну – не менее мощную, не менее красивую, но более холодную. Не потому ли, что душа всегда стремится в родные стены, а язык хочет говорить на родном языке, а может моя детская мечта желала воплотиться в жизнь, а это было не то место, которое могло утолить мои желания недавнего прошлого.
Глава 3
Итак, я стала работать в той же компании, где и ты. Разные этажи, и разные офисы не стали препятствием для наших встреч. Мы стали переписываться в социальных сетях. Я взяла инициативу на себя, совершенно не думая о последствиях.
Переписка в социальной сети:
Я: – Пропажа ты где?
Ты: – Ходил обедать. Соскучилась?:)
Я: – Чем обедало Ваше величество?)
Ты: – Тем же, чем вечером собираюсь угостить тебя: вкусной пиццей. Хочешь?
Я: – Заманчиво…Я подумаю
Ты: – Думай быстрее. Лимит моего желания провести с тобой вечер – на исходе
Я: – Фи, как грубо. Тогда придется согласиться
Ты: – Ну, до вечера?
Я: – Надежды юношей питают
Играючи мы после работы шли ужинать в ближайший ресторан, играючи ты показал мне квартиру, в которой коротал одинокие ночи. Итак, с момента встречи двух серых глаз закрутился бурный роман, который продолжался 15 месяцев. Каждый вечер после работы ты водил меня в ресторан и под звуки музыки мы наслаждались друг другом. Ты брал меня за руку и нежно гладил пальцы, смотря чуть пьяным взглядом мне в глаза, спрашивая как бы: тебе хорошо со мной? Мой взгляд уверенно отвечал: «да, милый, лучше не бывает».
Говорят, что найти человека, с которым приятно молчать – большая редкость. Я совершенно не помню, о чем мы говорили тогда, потому что за нас говорил язык любви, а значит, все слова были не важны. Взгляд, движение, улыбка – этого было достаточно для того, чтобы парить, словно в облаках, ощущая неземную легкость бытия.
Потом ты провожал меня домой и всю дорогу в маршрутке мы страстно целовались, не замечая осуждающих взглядов пассажиров, нам было все равно. «Да, это была любовь» – скажет кто-то. «Нет – это была страсть» – отвечу я. Такой сильной, жестокой, всепоглощающей может быть только страсть. Я приходила домой, где меня ждал другой. Тот другой, который любил меня со всеми моими недостатками, с которым я прожила три года, который в меня, говоря современным языком, «вложился» по полной, будучи уверенным, что я стану его женой. В один из последних вечеров перед тем, как покинуть этого уже близкого и родного мне человека, я сидела на кухне и смотрела в одну точку пустым взглядом. Только в голове кружился вихрь мыслей, уносящий меня в неведомое будущее, которое манило и пугало одновременно. В душе пустота и страх перед неизвестностью.
Он сел рядом и вложил в мои руки алую розу. Он часто дарил мне цветы, делал дорогие подарки. Это было не просто ритуалом, это было подтверждением его любви. По крайней мере, он так думал. Я думала так же. Конечно, в его умную и практичную голову давно закрались подозрения, что я веду двойную жизнь. И хотя все выходные я проводила в его квартире, украдкой отправляя тебе сообщения, он понял, что скоро случится неизбежное и старался изо всех сил этому воспрепятствовать. Отец, которого он пригласил приехать из другого города, чтобы нас познакомить, был несколько озадачен тем, что я его встретила холодно и враждебно, за что потом долгие месяцы упрекал себя в нашем расставании, думая, что он что-то сделал не так. Мне даже было его немного жаль. Но колесо судьбы закрутилось с такой неимоверной скоростью, что остановить его было не под силу ни одному человеку.
В любви всегда один любит, а другой – позволяет. От этого было досадно и обидно до слез. Ведь я не смогла оценить все благородные порывы и искренность того, с кем провела последние три года жизни. Он делал предложение руки и сердца, но всегда получал отказ, потому что слишком рано встретился на моем пути. Он был слишком взрослым для меня, взрослым не по возрасту, а по уму, по взглядам, по отношению к жизни. Я пребывала в том возрасте, когда невозможно оценить все это. Молодости больше свойственно желание страсти. Я была просто потребителем в этих отношениях, не давая взамен ничего, кроме своего созерцания, пустого созерцания пустой красоты.
Роза лежала в моих руках, такая красивая и колючая. Я расплакалась, а он заволновался, не понимая, что происходит, и с парализующей все тело болью, которую выдали глаза, спросил: «Да что с тобой?». Но как я могла смотреть в эти любящие глаза, и сказать жестокую правду: что я ухожу навсегда, что я уже давно с другим, что каждый вечер я предательски целую другого, что все мои мысли по ночам только о нем. Нет, я не могла этого сказать. Я струсила. Я продолжала приходить поздно вечером, ссылаясь на работу, отрешенно ложилась спать, ожидая скорейшего наступления утра, чтобы как можно быстрее уехать на работу, которая соединила нас с тобой – любимый – как ниточка, и давала возможность видеть тебя каждый вечер. Заканчивался день, мы брались за руки и шли по улицам ночного города в никуда, и каждый шаг отдавался в сердце приятной истомой и ощущением безграничной радости. И только один вопрос стоял между нами: а что дальше? Но мы боялись на него ответить и прятались в шумных барах с кричащей музыкой, закрыв глаза и уши.
Глава 4
«Когда человек не может принять решение, за него его принимают другие». Все случилось в Новый год, который я отмечала с тобой. Я приготовила тебе подарок. Это были часы. Обычные настенные часы, очень миленькие в красивой оправе, яркие и праздничные, прямо как начало наших отношений. Когда ты раскрыл упаковку, ты остолбенел. У тебя был не просто испуг в глазах. Твое лицо исказил ужас и паника. У меня в глазах застыл немой вопрос: «что не так?». А ты с таким остервенением отпрянул от подарка, что мне стало не просто неловко, а до жути больно и неприятно. «Часы нельзя дарить!». Ты словно выплюнул эту фразу, а потом взял себя в руки и уже спокойно положил часы на диван, все еще оглядывая их с нескрываемой досадой. «Почему?» – виновато спросила я и тоже с досадой посмотрела туда, где лежал злосчастный подарок. Часы ритмично отбивали стук, а секундная стрелка проворно бежала по кругу, словно убегая от кого-то. «Плохая примета» – выдохнул ты и почувствовал себя неловко. Я облегченно вздохнула. «Все-таки лучше пусть будет плохая примета, чем отвратительный подарок» – подумала я. Впрочем, в данном случае одно другое не исключало. «И что значит эта примета?» – спросила наивно я. Ты промолчал.
Конечно, женское любопытство победило и я не смогла не заглянуть в книгу примет и не прочитать следующие строки: «Подаренные часы начнут отсчитывать время до расставания и разлуки. Даже если часовой механизм будет работать долго, все равно рано или поздно грядет расставание. В том случае, когда стрелки остановятся, разлад в отношениях наступает моментально». У меня пробежал по спине холодок и, хотя я не верила в приметы, стало как-то неуютно, но моя натура оптимиста отвергла все прочитанные строки о неизбежном расставании и в сердцах я крикнула: «Ерунда». Конечно, меня удивило, что мужчина верит в такую чушь, обычно это прерогатива женщин, но я быстро забыла об этом маленьком неприятном происшествии.
А ты молча повесил часы на стену и каждый раз, когда твой взгляд падал на стену, где висели злосчастные часы, твое лицо принимало выражение мученика, которому подписали смертный приговор, но не сказали дату и время. Впрочем, вся наша жизнь рано или поздно подходит к концу. Твоя беда была в том, что ты был слишком суеверен, а я слишком легкомысленно относилась ко всем приметам, зная, что если не верить, то и не сбудется. Так наши часы начали отсчет нашей безумной любви. А мы поехали праздновать Новый год к твоим друзьям, совсем не думая о будущем, но остро чувствуя настоящее, упиваясь им, как дорогим и редким вином.
В Новый год я вошла с новой любовью. Мне было до жути страшно, ведь я совершенно тебя не знала. Это было ощущение нереальной эйфории, никогда мною ранее не испытанной. И невозможно описать словами то, что я ощущала тогда. Но именно сейчас, когда я пишу эти строки, я переживаю все заново. Такое возможно. Память – очень опасная штука. Она может вернуть нас туда, где мы были счастливы, со всеми оттенками эмоций, которые мы переживали.
Безмятежный праздник испортил мой «бывший», который именно в Новый год осознал все случившееся, и вся горечь разочарования обрушилась на него с мощью цунами, которая своей разрушительной силой без разбора сметает все на своем пути. Вся его безграничная любовь ко мне была унесена смертельными волнами ненависти и злости. Он написал сообщение по телефону, что мои вещи ждут меня у дома.
Мы вместе поехали за моими вещами, которые мой теперь уже бывший мужчина «благородно» сложил возле мусорного бака во дворе многоэтажки, в которой мы прожили последние несколько месяцев. Но я не злилась, я не осуждала. Я лишь про себя сказала: «так мне и надо!». Ну а ты ликовал и не мог скрыть этого. «Отвоевал» – рапортовал ты с пугающей самоуверенной улыбкой на губах. Любовный треугольник распался на части. Остались только мы с тобой. И хотя меня обуял жуткий страх перед неизвестным будущим, выбора не оставалось.
Глава 5
Я переехала к тебе, в ту маленькую однокомнатную квартирку и со всем своим женским чутьем начала обустраивать и обуютивать ее. Ты внимательно наблюдал за мной, надеясь увидеть ту хозяйственность, которую каждый мужчина мечтает увидеть в своей женщине. Ту, которую он наблюдал с раннего детства ежедневно; хозяйственность, присущую только его родной маме. Но ни один мужчина, увы, не поймет, что ни одна женщина не сможет заменить ему мать, ни одна мать не сможет заменить ему жену. И это-то и становится камнем преткновения в отношениях влюбленных. Это стало для тебя откровением, собственно как и для любого мужчины в этом мире, который не может смириться с тем, что мама уже никогда не будет заботиться о нем так, как она заботилась в детстве. Конечно, я не была похожа на твою мать, я даже не пыталась этого делать. К тому же я была еще молода, чтобы стать тем, кем ты хотел меня видеть: заботливой, ласковой и нежной, готовой жертвовать своими интересами ради интересов любимого человека. Мне в принципе было не присуще поведение любящей женщины, но это совсем не говорило о моем безразличии к тебе. Вот такой закрытой чувствам я была с детства. Не знаю, насколько тебе претило это, но ты никоим образом не показывал мне этого.
Ты простил мне мою нелюбовь к приготовлению изысков, и мы питались исключительно в местных кафешках и ресторанах, которые со временем набили у меня оскомину до такой степени, что я готова была заняться хозяйством, лишь бы не тащиться завтракать в накуренную кафешку с утра пораньше. Однако ты был непреклонен и тратил на «развлечения» все до последней копейки, надеясь, что это спасет нашу любовь от рутины, поглощающей все самые светлые чувства в человеке.
В выходные мы ездили по магазинам, чтобы купить мелких безделушек, которые внесли бы в наше жилище частичку наших сердец. Ведь квартира была арендована и только так мы могли сделать ее хоть на время «нашей». С разрешения хозяйки мы поклеили новые обои, купили письменный стол, за которым я по вечерам писала статьи и заметки в журналы. Это скромное на вид жилище дало приют двум любящим сердцам, и впитало в себя запах наших тел, наших мук, страданий, слез и безмерного счастья.
Все будни были одинаково похожи, но неизменно в них было одно – любовь во всех ее проявлениях. Это тот период, когда все видишь в розовом свете.
Как-то ты сказал мне, что ты по натуре волк, а волки одиноки по жизни. И если мы расстанемся, то я буду последней в твоей жизни. Действительно ли ты так думал – я не знаю, но тогда мне это польстило. Ведь ты был для меня всем на свете, и уж ни в коем случае я не могла подумать, что именно я стану причиной твоего вечного одиночества. Ты сдержал слово…Я же в свою очередь оправдывала все твои выходки, всю свою жизнь я выкраивала под тебя, чтобы не дай бог не обидеть, чтобы не сделать больно, не сказать лишнего. Это было несвойственно моей противоречивой, эгоистичной и бунтующей натуре. Периодами было очень сложно совладать с собой, промолчать, не заметить, тогда возникали ссоры. Ну куда без них? Наши ссоры были безобидны. Так маленький ручеек превращается в реку с порогами, а потом становится блестящей гладью озера.
Помню, как я с юмором и каким-то ненормальным умилением рассказывала своей подруге, как ты напился прошлой ночью и завалился спать на кровати, страшно храпя, а я в это время ютилась на другом диванчике, свернувшись калачиком и всю ночь страдая от ужасных звуков, раздающихся из другой половины комнаты. Все казалось милым, безобидным. Я воспринимала тебя как маленького шаловливого котенка. Но то, что меня умиляло в первые месяцы нашей любви, стало раздражать и пугать в дальнейшем, спустя полгода. Но пока я смотрела на все глазами любящей женщины, а любящая не осудит, а оправдает всегда и во всем.
Мы стали частью друг друга, мы не могли друг без друга прожить и минуты. Мы дома даже не завтракали, сложно было назвать домом ту маленькую однокомнатную квартирку, в которой мы провели полтора года нашей безумной жизни. Мы ложились на старенький уютный диван, включали ноутбук и смотрели фильмы по вечерам, желание переполняло нас, и фильм редко досматривался до конца. Мы рано просыпались и убегали прочь из этой тесной коморки в мир, полный красок. Зимой – то были парки с зелеными елями в снежных шапках, весной – пушистые цветущие каштаны, летом – мосты, по которым мы переходили широкую реку Днепр с коричневыми берегами, любуясь зелеными просторами Киева, осенью – моросящие дожди, от которых мы прятались в кафешках, где ели ароматные шашлыки, запивая красным вином с запахом Изабеллы. Это было мое любимое вино, любимым оно осталось и по сей день, потому что Изабелла – самый ароматный и вкусный виноград на свете.
Так проходили неделя за неделей, месяц за месяцем, наша любовь росла с каждым днем. Когда говорят, что в животе летают бабочки – это правда, это наиболее точное определение того чувства, которое испытывают влюбленные. Но когда мы ссорились, эти бабочки превращались в гусениц и начинали ползать, вызывая приступ тошноты, от страха потерять друг друга. Я стала задумываться о семье, даже такая феминистка как я, полная амбиций и непостоянства, захотела семью, потому что рядом был Ты. Но ты медлил, ждал чего-то, хотя мне и торопиться было некуда, 20 лет – тот возраст, когда для одних слишком рано, а для других слишком поздно создавать семью. Мне было еще слишком рано… Разум и сердце всегда спорят между собой в таких вопросах. Сердце любит, а разум говорит, что любовь не вечна, а как же карьера, а как же свобода, а пресловутая самостоятельность и независимость? «Ограничения! Тебя посадят в клетку» – кричал разум. – «Да, я уже в клетке» – отвечало сердце. Нельзя любить и быть свободной! Это противоречит всем законам природы. И только отсутствие кольца на пальце дает ложное ощущение свободы, но оно ложное…
Но стоило тебе надеть мне на пальчик заветное колечко, и я была бы твоей навсегда. А может не навсегда. Может мы просто избежали звания «разведенок», а может, упустили настоящее счастье в погоне за эфемерным будущим. Но ты присматривался ко мне, и когда я прошла твой тест «будущей жены» на «ура», ты провалил тот же самый тест «будущего мужа». Время сыграло не в нашу пользу, оно стало врагом нашей любви.