Васяня успел наслушаться о её связях с бывшими бандитами, а сегодня уважаемыми лицами в городских структурах. – Она же входила в тусовку вокруг Ладова, а тех крышевали бандюки, – небось со всеми трахалась, а теперь вот побежала и на что-то нажаловалась…
Да ещё это новое «Тайное Общество»! – Ну точно, бандюков подключила! Неужели из-за недавней ночи, когда он так и не сумел её трахнуть?
– Ну, ни сука?!! Блядина пиздострадальная! Что же делать теперь? – VasilyB был готов кусаться…
Меж тем, не имея сил подняться – он продолжал тупо отсиживаться на скамейке. И… спустя всего несколько минут, к Васяне подошёл какой-то бомжеватый червь и гнусаво попросил прикурить:
– Покурить не найдётся? – противный, с лёгкой хрипотцой голос вырвал Василия из судорожного перемалывания в уме произошедших событий.
Сигареты у Бурмистрова всегда имелись при себе, хотя курил он исключительно редко – носил больше для хулиганья. Когда-то вычитал, что два отморозка насмерть забили чувачка за отказ в сигаретине, и с тех пор свято верил в спасительную силу сигарет.
От вопроса Васяня вздрогнул, достал из кармана лёгкого плаща и протянул почти полную пачку, позабыв вытащить кончик сигареты, – обычно он никому не давал дотрагиваться до пачки своими заскорузлыми граблями. Короче – Вася протянул сигареты и даже спросил зажигалку для себя, потому что до жути захотел вдруг курить.
Каково же было его удивление, когда «гнусный бомжара» демонстративно отогнул полу замшевой куртки и достал из нагрудного кармана рубашки дорогущую зажигалку, рядом с которой чётко просматривалась пачка Мальборо, и – протянув Бурмистрову – сам уселся рядом на скамейку.
Закурив, «бомж» спросил:
– Ну что, Вася, зассал? И это правильно! Посиди тут немного, подумай о своей никчёмной жизни, как тебя угораздило дойти до такого… – и посмотрел на Василия: строго, но совершенно спокойно – чуть свысока – точно два шурупа ввинтил через зрачки до самого затылка. И чем-то тяжеленным припечатал на лоб для верности:
– Услышал, обсос? А теперь – забудь! – взгляд незнакомца буксиром втирался Васяне прямо под череп…
Земля качнулась и поплыла из-под ног.
– Блять, я попал, – подумал Бурмистров и провалился в небытие.
***
Когда он очнулся, уже почти стемнело.
Потухшая сигарета едва держалась меж безвольных пальцев. Изнутри тело мелко колотила дрожь. Васяня вспомнил, что закурил и угостил сигаретой какого-то странного субъекта. А дальше ничего не помнил. Ещё, кажется, поссорился с Розкой. А может и не поссорился – он чего-то так и не понял толком…
Он вообще очень странно себя чувствовал: кроме отчётливой мелкой дрожи – смутно болела голова, заметно уплотнилась тяжесть в затылочной части, и сам весь в целом – ощущал себя необычайно потяжелевшим…
«Нужно хорошенечко выспаться», – проплыла первая внятная мысль.
И хотя добираться до дому «хоть стреляй!» не хотелось, но куда деваться?
Бурмистров всё же поднялся… покачался на ватных ногах, преодолевая слабость в коленях, и потихоньку… останавливаясь и передыхая – побрёл к метро.
Часть одиннадцатая
После свидания
Далее события развивались как-то туманно и плохо поддавались объяснению.
До дома он доехал, хотя дорогу наутро вспомнить не мог. Как зашёл домой – не помнил; спал, не раздеваясь; будильника не слышал. Поснулся после полудня, то есть – на работу, натурально, проспал. – Пришлось звонить, чтобы оправдаться, ссылаясь на неожиданную температуру. Попросил дать два дня в счёт будущего отпуска.
Василий чувствовал так, будто дико напился накануне… – Хотя, нет: состояние, на самом деле, не так уж сильно походило на похмельное. Оно скорее напоминало внезапную потерю памяти и воли. И в связи с этим – вызывало неприятный неоправданный страх…
Розка не перезванивала.
В дополнение к прочему, он категорически не мог припомнить, сколько наличных денег брал с собой накануне. Утром в практически пустом бумажнике лежало всего пятьдесят рублей и три десятки, и ничего более. А на столе, перед компьютером… ожидала двухсотпятидесяти граммовая пачка ванильного мороженого: – в белой фольге с красной надписью на этикетке, неизвестно как попавшая к Бурмистрову и растаявшая, полувытекшая за ночь – она, словно нежданный гость в белом халате – стояла на самом видном месте, вызывая желание срочно залезть под одеяло, чтобы там спрятаться. А ведь память – до сего дня —являлась наиглавнейшим достоянием Бурмистрова Васи!
В общем, больше ничего необычного не произошло. Кроме разве того, что голубчик так и не смог избавиться от той мутности и заторможенности, которая, как ему показалось, навалилась ниоткуда.
***
Через три, примерно, дня он позвонил Розке. Трубку никто не брал. Ещё через день он дозвонился ей на работу, и там ответили, что Самойлова взяла отпуск, и возвращения её не ожидают ранее, чем через месяц. Васяня оскорбился и решил послать подругу на все четыре стороны. А ещё через день – бомжи в подъезде стали смеяться особенно ехидно. И что самое нелепое – очень настойчиво Васе стало казаться, что смеются говнюки над ним.
«Какого хрена? Мы же вроде помирились?» – удивлялся Бурмистров, но, увы – убеждение, что бомжи смеются именно над ним, не проходило.
По привычке приложив к двери ухо – Вася снова и снова прислушивался, но различить ничего конкретного в этот раз так и не смог. Хотя раньше… – это ведь правда? – он слышал всё дословно… Пришлось пить успокоительное.
Часть двенадцатая
Все бросили
Ещё через несколько дней всё, наконец, нормализовалось. К тому же закончился бан, и VasilyB получил доступ к форуму Лотоса. Там всё шло по-прежнему: milapres тусовалась в личной теме, где и размещала свои говно-мысли, ни о какой книжке никто ничего не упоминал. Розка на форуме за это время не появлялась и в блоге Бурмистрова тоже не показывалась.
Все, казалось, забыли о существовании Василия. Ему даже пришлось отыскивать свои посты месячной давности, чтобы убедиться в собственной реальности: слишком уж горько было обнаружить такую тишь-да гладь, будто бы ничего и не было…
Основную-то тему про Ладова и Гаятри с его «Прикосновением сексуальности» Лотос (хозяин форума, кто ему помешает?) попросту стёр. Все его записи, труд его жизни… одним нажатем кнопки… Якобы, из-за ругани. Но на самом деле Лотос просто оказался тварью и ссыкуном…
Постить о чём бы то ни было Васяне не хотелось.
Внезапно всё это вообще стало казаться ему на редкость бессмысленным и далеко чуждым: странно, VasilyB провёл на форуме несколько лет и никогда ранее такого не чувствовал. Напротив, ежедневно погружаясь в общение на форуме – он чувствовал смысл жизни более значительным: насыщенным, эмоционально-обогащённым, полезным. – Становился сам себе важнее. И не только себе, но и людям! Его замечания и информация будили сознательность граждан, давали им возможность по новому увидеть свои ошибки и заблуждения. Он – Василий Бурмистров – делал доброе дело, предупреждая новичков об опасности, подстерегающей их в сетях всевозможных сект и самозванных гуру, желающих всего лишь нажиться за счёт молодых простачков, не опытных и наивных. Посты VasilyB-а информировали молодёжь, предостерегали… – В силу природной бдительности ему удалось не попасть в лапы проходимцев и фокусников, и Вася хотел всего лишь бескорыстно делиться опытом, и в этом видел глубокий смысл, даже в определённой степени – миссию… А что иногда смеялся? Так это же по-доброму… Обзывался? – Ну и что такого? Чтобы веселее было. – За всё, что он сделал для форума… – разве не имеет человек право на особый «авторский стиль»? Да его посты по степени остроумия запросто взяли бы первую премию… где-нибудь в развитых странах – к нему бы уже давно очередь издателей выстроилась…
Где-нибудь…
А теперь всё это рушилось. Васяня вдруг почувствовал себя конкретно дураком… Обманутым… Потерявшим всякую веру и опору в жизни…
– Кому он всё это писал? Кому старался помогать? – Они же все просто кинули его! Позабыли, как забывают изношенный башмак на помойке!
– Никто не ждал, не звал, и даже ни разу не поблагодарили за отданные форуму годы! А ведь он отдал этим неблагодарным тварям несколько лучших лет своей жизни… Несколько лет молодости…
И даже Розка – и та предала его! – К горлу подступил комок…
Не желая более ничего ни о ком знать, Бурмистров закрыл форум, выключил компьютер, залез под одеяло и – накрывшись с головой – уснул…
Во сне Бурмистрову снились предательства, опасность и какой-то театр абсурда. И было ему больно, страшно, и одиноко…
Часть тринадцатая
Пентаграмма
В конце недели на пороге появился очередной рассыльный – с почты, держа в руках коричневую картонную коробку. Отправителем значилась Розка Самойлова.
– Вот блядина! – Василий обрадовался и удивился одновременно… – наверно, книжку решила вернуть!.. И носки… которые я забыл, потому что надел новые… пакет она так и не принесла… сама не принесла пакет, а я виноват, что позабыл забрать грязные носки? – Вот же дурында! – и он удовлетворённо вздохнул, словно дождался в конце концов хорошей новости.
«С этими тупыми бабами всегда так», – небрежно расписавшись в получении, резко повеселевший Вася отправился на кухню открывать посылку.
– Хорошо работают, даже по субботам! Повезло! А принесли бы в будний день и не застали дома – пришлось бы самому потом тащиться к ним в офис. С работы отпрашиваться… Они же только деньги сгребают за доставку? А если нормальные люди работают по будням? Их не волнует, каким образом людям забирать посылки…
В общем, в коробке и вправду оказался грязный носок – один, но вместо книжки – какая-то (мать её!) «пентаграмма» или что-то в этом роде. И… непонятно с какой целью насыпанный в стеклянный пузырёк порошочек, сильно напоминающий пепел (пришлось его даже понюхать). А так же – крошечная, в половину мизинца, с единственным листиком засушенная веточка неизвестного цветка…
Разворачивая хрустящую папиросную бумажку-обёртку, в которую была завёрнута веточка, у Васяни неожиданно потемнело в глазах.
– Вот же дурища, хочет отомстить и, как всегда, на своём птичьем языке чего-то там донести! Типа, намекает на что-то, тантристка… – он посидел, вяло пялясь на засохший росток…
– Ну, расстались… чего ещё бегать, догонять, ловить уплывшее счастье? Ну не дура? Расслабься и получай удовольствие! – Так нет же… Прямо из отпуска – с пляжа, надо понимать – она бегом бежит, чтобы послать VasilyB-у по почте… его грязные носки! А заодно – заслать ему любовное послание в виде закодированной на приворот пентаграммы от покинутой невесты! – Васяня ухмылялся, держа «подарок» в заметно дрожащих руках и рассматривая его…
Нет, эти куриные мозги никогда не прекратят попытки заловить кого-то в свои сети! – Недаром он, наконец, от неё избавился… И насвистывая мелодию, молодой человек сложил всё обратно в коробку и стал доставать из холодильника яйца, колбасу и сыр, чтобы приготовить поесть.
Пока жарилась яичница с колбасой, он налил молока, порезал хлеб и сыр для бутербродов и стал думать, чем бы заняться.
В выходной хотелось, наконец, отдохнуть в покое. К тому же он недавно закачал новый фильм: «Чёрная смерть» называется. Так что, день обещал быть отличным! И Васяня, удовлетворённый, принялся за еду.
После обеда Бурмистров снова стал смотреть на «пентаграмму».
– Надо бы поискать в интернете, чего она означает, – проплыла, было, вялая мыслишка. В другие времена он бы накрепко вцепился в такое задание, но не теперь. Василий чувствовал, что не может ничего искать насчёт этой дурацкой «пентаграммы». Вот прямо – хоть стреляй, но внезапно одолела такая усталость… и… надоело всё до чёртиков.
– Ну чего ещё ему от неё надо? Ну прислала, и что? – Чёрт с ней, с Розкой, на самом деле! Не лучше ли просто поспать после сытного обеда?
И… – вместо запланированного просмотра «Чёрной смерти» – Васяня попросту уснул… и проспал до пяти вечера. А проснулся, когда рядом затрещал телефон.
Он схватил трубку и – много более резко, чем требовалось – прокричал:
– Алло! Алло? Алло!!! Ну, чего там ещё? Алло!
В трубке не слышалось ничего, кроме шорохов.
– Какого чёрта! – выругался он гневно, разозлившись! Сами же разбудили, а говорить не хотят… Вот скоты!
Беспринципное молчание злило не на шутку. Василий постучал костяшками пальцев по той части трубки, куда только что выругался – для верности, как если бы в дверь избушки, чтобы открылась – после чего снова поднёс её к уху, послушал – прошипел «тупые дятлы» и нажал «отбой».
Вскоре Бурмистров поднялся, прошёл к коробке и притащил её на кровать.
Снова достал носок… – понюхал, улыбнулся – извлёк откуда-то из дебрей ящика бельевую прищепку и… навесил носок на люстру.
После этого сел в кресло и стал любоваться висящим у потолка носком. Просидев так – уставившись в одну точку и ничего не думая – не менее получаса, он захотел в туалет.
Справив малую нужду и на обратном пути заглянув к бабке: Клара Адольфовна спала – Бурмистров вернулся к себе, остановился у двери и… – опять заторможено уставился на носок: свисающий с люстры, тот даже не качнулся! И ровно ни о чём не говорил.
Васяня трижды дернул носом, – наклоняя голову набок, – посмотрел внимательно ещё раз, и… трижды пролаял:
– Ав, ав, ав! – Гы, гы… – дура!
Часть четырнадцатая
В чём же дело?
«Сунь хуй в чай и вынь су хим…» – снова и снова вертелась в голове надоевшая до оскомины фраза. Бурмистров, в который уже раз, попытался собрать мысли «в кучку». Но увы – они расползались, как сбегающее тесто. Постоянно и бессмысленно выскакивали в мозгу обрывки фраз и дурацкие слова: «гипноз», «волосок», «ногти», – сосредоточиться ни на чём не удавалось. Что-то с ним было не так. Что-то никак не восстанавливалось.
Начиная с того самого дня, когда он встретился с Розкой около Пушкина, ему никак не удавалось вернуться в прежний ритм жизни.
Дело дошло до того, что Васяню отправили в отпуск, потому что на работе сосредоточиться он тоже больше не мог. И это очень быстро просекли. Попытались выяснить, чего случилось, но… – ведь не случилось ровно НИЧЕГО?!! – Вот в чём заключалась злорадная, скотская правда жизни! Васяня и сам никак не мог взять в толк, что же такое с ним произошло. И спросить, главное, было не у кого!
Даже Козинцев, как на грех, смылся в деревню. – Кто у него вообще-то в деревне жил? – Не упоминал ведь ни разу, мерзавец! Но вдруг испарился, подсунув записку под дверь. И когда объявится – хрен его знает! На звонки не отвечает…
Самойлова тоже ни разу не объявилась. Все суки как вымерли! Одному ему теперь расхлёбывай!
Чего «расхлёбывать» – Васяня тоже не знал.
Всё было по-прежнему, но одновременно всё НЕ ТАК! Даже почти никогда не болеющая бабка, и то – блять! – расклеилась полностью! Хоть ко врачу веди! Она вообще теперь отказывалась вставать: цветками своими обставилась вокруг кровати и лежит – мумия неподвижная! Жаловаться даже перестала. Ну и чего ко врачу вести, если она больше ни на что не жалуется? Ничего вообще не говорит…
Но не в бабке дело. Подумаешь, заболела! Ей уже давно нужно было болеть да помирать, и так уже, слава Богу – скоро семьдесят четыре! Зажилась, сколько ж можно!
– Так в чём же дело? – в сотый, наверно, раз (только за последний день) спрашивал себя Васяня. И снова мозг метался в черепной коробке загнанной в клетку зверушкой, не находя ни единого ответа.
Он попробовал в очередной раз представить, как найдёт Розку и выскажет всё, что о ней думает. Но ничего не получалось: на месте Розки он видел то пистолет, который «под подушкой», то спину матери, когда она кокетливо оборачивается к своему трахалю, то вообще уж – не пришей кобыле хвост! – рожу и глазки Бомжихи, пока она лыбится с письмом в руках, стоя на пороге его квартиры. Короче: невольно представлялось любое дерьмо, но Розку – будто из памяти вычистило! Он даже не мог вспомнить её бляцкую морду!
– Ну и как это можно объяснить? – спрашивал Васяня молчаливые стены.
***
Неожиданно для себя, Василий стал пить. Но, что самое интересное – Бурмистров не хмелел. Состояние его от спиртного совершенно не менялось: как было невнятно-мутным, таким и сохранялось.
В очередной раз он набрал номер Козинцева. Трубку снова никто не снял, и автоответчик в который уже раз прогундосил, что оставить запись не представляется возможным в связи с переполненным мейл-боксом.
Василий тупо смотрел на стену и думал… И снова – наверно в сотый раз, словно заезженная пластинка – вернулась эта дурацкая фраза: «сунь хуй в чай и вынь су хим».
– Вот так и сходят с ума, – внезапно подумал Васяня и заплакал.
Часть пятнадцатая
Ночной кошмар
Сколько он проспал, сидя в кресле напротив компьютера – Бурмистов не знал: может, полдня, а может и два дня. Ноги затекли, а ощущение времени удивительным образом исчезло. За окном стояла плотная темнота. Пошевелив мышкой, молодой человек вгляделся в монитор. Компьютер не реагировал. Включив его заново и подождав пока появится картинка, Бурмистров стал припоминать, какое число в последний раз видел в углу монитора, не вспомнил…
– Совсем раскис, – подумал Василий.
Обессиленное состояние держалось уже более двух недель. На работу он всё ещё не ходил. Теперь он экономил силы и выполнял только самое необходимое: выпивал, ел сам и старался кормить бабку – та почти совсем перестала есть, иногда лишь выходил за хлебом, молоком и спиртным, и пытался отдыхать, уставившись в телек или в компьютер, но постоянно засыпая.
По всем признакам, у него случилось недомогание на основе нехватки витаминов и жизненной энергии. Он даже несколько раз вынужден был принимать подаренные бабке таблетки, но всё равно ничего не помогло – скорее даже хуже стало…
Во всём Васяня винил Розку. Это она, сучка и предательница, подставила его – так, что Бурмистров даже заболел… От нервного потрясения, наверно. Вот же – всегда он опасался баб, но стоило всё же единственный раз связаться, и всё пошло прахом!
Не смотря на ночь – в подъезде копошилась жизнь. Там раздавались шорохи и приглушённые голоса: кто-то о чём-то спрашивал, полушёпотом…
Васяня потихоньку пробрался к двери и – не включая свет – посмотрел в глазок…
Жутким потрясением прошило беднягу насквозь! От макушки до самых пят прострелило страхом, так что он едва не лишился чувств: – через глазок на него в упор смотрело чьё-то поганое лицо! Какая-то грёбаная харя стояла вплотную к Васиной двери и пялилась строго в глазок – внутрь его квартиры!
Василий невольно отпрянул от двери! – Раздался оглушающий грохот, позади него! Вместе с зонтами, пальто и портфелем – опрокинулась стоящая на ножках декоративная вешалка, зацепив вазу на тумбочке около зеркала, которая тоже полетела на пол и разбилась вдребезги на тысячи осколков!
Грохот в ушах Бурмистрова прогремел такой силы, будто раздался взрыв – так с перепугу показалось Васяне, пока он в панике бежал подальше от двери! Он понимал, что его услышали, и натурально подыхал от страху.
«Кто там? Чего хотят? Почему ночью? Почему подглядывают?» – в паническом ужасе метались в темноте кровавые вспышки вопросов, и – ни одного хотя бы бледного проблеска ответа.
Васяня заскочил в комнату бабки и ринулся к спящей! Она, как обычно, лежала на спине, уставясь закрытыми глазами в потолок. Бурмистров навалился на кровать и стал судорожно толкать бабку, стараясь разбудить.
Тщетно: Клара Адольфовна не реагировала. Молодого человека в очередной раз объял ужас: под его руками – как застывшая рыбина из холодильника – качалась бревном из стороны в сторону холодная безразличная «мумия»… – Бабка была мертва!
Её тело успело даже слегка окоченеть. В панике Васяня не сразу понял, что тормошит труп. А когда понял – невольно заорал.
В этот момент из коридора послышался шум открываемого замка. Хлопнула входная дверь, и, теряя сознание – Васяня увидел свет…
Часть шестнадцатая
Странные гости
В затылке свинцовой тяжестью застыло ожидание. Онемевшая рука казалась отчуждённым фрагментом чугунной статуи. Попытки её поднять вызвали удивление: конечность совершенно не желала слушаться. К тому же, где-то в глубине висков… словно «беспардонный дровосек» со злым упорством и настойчивостью пробивался строго в многострадальный мозг – там раздавались размеренные болевые толчки.
В комнате царил полумрак. При попытке повернуться на бок, одновременно с очередным ударом – Бурмистров понял, что не может даже шевельнуться. Он чувствовал боль, но тело его не подчинялось, оно не реагировало на команды.
От острой жалости к себе на глазах навернулись беспомощные слёзы…
Постепенно – ворочаясь, словно черви – в сознание начали выползать вызывающие рвоту голоса…
– Женился и сошёл с ума… отравил бабусю…
– Причём дворянского происхождения – внучку белогвардейского офицера!
– А всё чего? – Дочитался до чёртиков, крыша-то и поехала!
– Дык… Эти кастанедовцы – они и не такое вытворяли! Сколько их вон из окон повыпрыгнуло?
– Этот хоть жениться успел…
– И квартиру на законных основаниях передать жене…
– Да уж… Самолично подписал все бумаги – перед тем, как… поступил благородно…
– Ну, скажем «жене» – это несколько неточно: она-то уже давно – заранее подписала завещание всего своего имущества – движимого и недвижимого, в пользу известного Общества!
– Под началом Ярослава Андреича, как мы все прекрасно помним.
– Умничка! – Обменяла, можно сказать, на помощь в воссоединении со своим погибшим возлюбленным, неким Гаятри…
– Право же: такое прекрасное имя, и такие похвальные чувства!
– Да уж! Помнится, она даже настаивала поторопиться… чтобы это произошло по-возможности быстрее…
– Да, да! Как же, как же! – Именно! Когда забирала паспорта с печатями о браке… Точно-точно! Торопилась, голубушка…
– Это да, это молодые правильно решили… Благодарствуйте…
– Нотариус подтверждает: находясь в трезвом уме и здравой памяти!
– Аккуратный такой! Документик-то – копию – положил в ящичке стола, сверху, чтобы долго не искали… а оригинал заблаговременно жене отдал. Вот же, как всё рассчитал!
– Отож! Сначала дела уладил, а уж потом старушку-то… – как Раскольников… Истинно, русская душа! Не пожалел благородной дворянской кровушки!
– Ну, на самом деле он поступил не так уж загадочно, а как раз вполне закономерно. Из-за нервного срыва после женитьбы…
– Она ведь ему изменяла, с соседом его… а вы бы на его месте что сделали?
– Сначала стал принимать наркотики, проявил себя неадекватным – на работе и дома. (Свидетели есть, однако)… Потом пытался покончить с собой при помощи таблеток, которыми травил бабусю… (вскрытие покажет). И наконец – повесился!
– И всё, чтобы освободиться от ответственности за бабушку!
– Не только! Не забывайте об издевательствах над женой! Свидетельство от доктора… За это ему тоже могли срок дать.
– Вот я и говорю, разве не мудрое решение он принял?
– Да, многим эти занятия Тантрой принесли свободу от ответственности! – Что правда, то правда!
Бурмистров попробовал, было, возразить, что «не отравлял бабусю» и тем более «не имеет никакой жены», но увы – его попытки произнести что-то вслух не увенчались успехом. С огромным напряжением пытался он шевелить губами, но не произносил ни звука…
***
А меж тем – вокруг продолжалось что-то запредельное.
В воздухе витал запах медикаментов: незнакомое вещество втягивалось тонко вибрирующими ноздрями: опасное и притягательное – оно проникало в лёгкие, вызывая укачиващий головокружительный эффект и удивляющую немоту…
На любимом кресле, вытянувшись и одновременно изогнувшись вбок – посреди комнаты «сидело» мёртвое бабкино тело. Несколько человек в специальных дыхательных масках, напоминающих противогазы, окружили сидящую бабулю…
На шее бывшей Клары Адольфовны висела серенькая, слегка пушистая льняная верёвочка, – удерживающая белый с надписью от руки плакатик: «Труп пострадавшей».
На остальных собравшихся, высвечиваясь в полумраке белыми прямоугольниками, тоже красовались опознавательные таблички: «Друг семьи», «Почтальон», «Врач»… – Дойдя до таблички с надписью «Жена, свидетель обвинения» Василий с удивлением обнаружил женщину в маске – слегка напоминающую Розку: на ней был короткий голубой – вроде медицинского халатик, сквозь распахнутый разрез которого – сзади – просматривалась округлая белая попа, и на ногах ажурные чулки с кружевным краем. Васяня с тоской припомнил знакомое кружево, но одновременно – отсутствие такой обожаемой им чуть выше левой ягодицы Розкиной родинки…