4
Возникновение различных эмоциональных реакций имеет своё происхождение от состояния человека. В зависимости от внешних и внутренний факторов, организм проецирует эту реакцию в эмоциональных окрас, этот окрас и составляет существо твоего поведения. Также это сопровождается и формированием твоего мировоззрения: чувство имеет память и на этом основании ты формируешь себя таким, каким чувствуешь. Ты создаёшь себя осознанно или твой характер формируется отдельно от твоего внимания – не важно. Не важно и то, какое качество в тебе преобладает над другим. Важно лишь оставаться всегда собой, в любой ситуации оставаться верным себе, всегда быть настоящим.
Она села и лёгким жестом головы указала на свободное место на лавочке. Сэм сел подле неё. Их расстояние составляло считанные сантиметры. При аритмии вводят лидокаин. Толку нет, но ты коли. Оба смотрели в пол в глубоком молчании. Тихий шум листьев снова возник в голове и Сэм, не поворачивая головы, взглянул на листья полусухого дерева. Теперь они не казались ему настолько обречёнными на высыхание. Он представлял упорную борьбу дерева за жизнь, как оно отдаёт все силы для того, чтобы сохранить свежесть своих листьев как можно дольше. Он пытался заглушить бешеного хода пульс, будто реквием кокетливых природных явлений может помочь. Передать неудобность и неряшливость момента крайне непросто. Но можно просто представить красное лицо, прочувствовать повышение температуры на лице, как кровь поднимается по артериям шеи наверх, к голове. И понять, каково им. Ты просто сядь рядом и посиди, помолчи.
Девушка делает еле слышимый, но всё же тяжёлый выдох. Тяжёлый выдох безысходности. Сэм решил задать банальный вопрос. Просто чтобы хоть как-то развеять неудобство. Чтобы не сидеть как на поминках.
– Как..дела? – Сэм задал вопрос очень неуверенно. Трясущиеся руки не спасут это обречённое тело.
Девушка, будто всё это время ждавшая этот вопрос, ответила тотчас:
– Не знаю… – Девушка ответила резко, но крайне чувственно, её интонация давала понять, что она не закончила, – Я как меж двух огней… – Она оставила фразу неоконченной. Интонация её голоса предполагала очередное продолжение, но вместо этого она задала обратный вопрос, уже более уверенным голосом, больше напоминающего презрение:
– А как себя ощущаешь ты? – Она подняла голову, и всей пустотой её серых глаз она лишь усилила в нём возникшее чувство.
Наигранная улыбка на мгновение промелькнула на её белоснежном, красивом лице, она чуть успокоила Сэма. Хоть и неправду видно за милю, это не послужило поводом насторожиться.
Сэму удавалось прочитать поведение и от этого «оперировать», как, если бы он был хирургом, он был бы лучшим. Но её он понять не мог. Она создаёт несовместимые с мыслями действия. Девушка намеренно скрывает своё настоящее состояние.
Вопрос поставил Сэма в тупик. Он стоял некорректно. Отвечает он так же, только давая понять, что он совсем не предал значение её интонации.
– Не знаю – Ответ прозвучал монотонно. Эхом он отдался в его голове. И, всё-таки, он не смог передать безмятежность.
Тёмное небо скрывали грозные облака. Или тучи. Поддатая погода. Тусклый свет за облаками пробивала луна. Будто фибрилляция уйдёт сама собой. Будто хоть что-то происходит само собой. Будто хоть что-то проходит само собой.
Сэм задаёт тот самый вопрос, который пытал его до их физической встречи:
– Ты хотела сказать мне что-то, что не смогла сказать по телефону..
– Мы ещё успеем это обсудить. – Пауза на мгновение.
Девушка подняла голову, но не обратила её в сторону Сэма.
– Ты правда не помнишь меня? – Лицо девушки повернулось в его сторону, и тут он замечает бесконечную отчаянность в её глазах. Океан минеральных вод, океан её чистейшего взгляда, иссох жалкой лужей липидов, иссох каплями слёз на её красивом лице. Взгляд её был направлен чётко в глубину его плоти, окаймляющей сердечные органы. Её щеки окрасились нежно-алым, делая лицо невероятно милым. Дамасской розы алый лепесток.
Веко содрогнулось, она закрывает лицо рукой. Послышался тихий плачь, почти моментально он проявился у Сэма на слуху.
Девушка сидела на периферии своего эмоционального порога и это не могло в ней долго держаться. Рано или поздно это бы произошло. Рано или поздно океан бы высох её лице тоненькими ручейками солёной жидкости.
Сэм покраснел. Как после отравления нервно-паралитическим зарином или зоманом. Зрачки цвета сапфира размером в два карата. Он не понимал, что сделал не так. В горле стоял ком, как вставшая поперёк глотки кость, которую невозможно проглотить. Вернее понимал – он её не узнал. Но не мог никак исправить ситуацию. Он подвигается ближе.
– Ну ты чего? – Спросил он с ноткой заигранности. Если бы он флиртовал, он был бы худшим – Всё хорошо – Сказал он с той же интонацией, заведомо зная, что она мало что изменит.
Он подвинулся ближе и нежным касанием руки обнял её хрупкие, субтильные плечики; одновременно до физического соприкосновения бёдрами. Тушь девушки осталась на тыльной стороне ладони и, негромко шмыгая носом, шёпотом она попросила уйти в другое место.
Она не хотела находиться при свете глаз в таком состоянии. Что ты чувствуешь? Что ты сейчас чувствуешь? Сэм поднимается, конечно, не оставляя девушку без опоры. Поддерживая её за мягкую teres major musculus1, за её мягкую большую круглую мышцу, которая крепится к её хрустальной плечевой кости и находится у неё под мышкой. Сэм держит её под мышкой. Вместе они двинулись в сторону парка, не освещённую никаким светом.
5
Луна настойчиво пыталась проявиться меж заслонявших её тучных массивов. Её старания увенчались успехом, тучи лениво отступали на восток. Протоптанная совсем недавно сыроватая дорога освещалась сравнительно ярким светом. Его хватало, чтобы видеть рвы и тактично переступать их, поднимая тонкий слой земли на подошвах с каждым шагом. Как если бы они проходили полосу препятствий, они бы справились.
Куда его ведёт девушка, он не знал. Думать о ней, как о незнакомке, Сэм больше не мог. Она знала его. Больше. Она помнит его, но…
Сэм аккуратно взглянул на неё через плечо. Он точно знал это лицо, но он не помнит никаких ярких воспоминаний с ней. Они виделись раньше, иногда приветствовали друг друга. Она никогда не смотрела на него, отчего у Сэма складывалось впечатление, что с такими как он, Девушка, наверняка, не водится. Сэм не придавал этому большого значения, даже, наоборот, это редко задерживалось в нем дольше, чем на мгновения этих размышлений.
Девушка указывает рукой на пустырь в поле.
– Туда. Пошли туда. – В её голосе почти не осталось прежнего состояния.
Сэм кивком утвердил её выбор. Что можно делать среди этих зарослей? Блесни воображением.
Пробирались они уже не по тропинке, а сквозь невысокую траву, она ласково обвивала его ноги. Холодный, но всё же очень приятный к лицу ветер скользил вдоль совмещённых торсов. Немного неловко так идти, но с другой стороны очень даже ловко.
Он рассматривал её стройные ноги, её талию, грацию её походки – она как кошка, ступающая так же аккуратно и тихо; смотрел на её волосы: и чёрной проволокой вьётся прядь2, но цвета их он не различил, как и не различал винтаж от модерна. Сэм не заметил, как они пришли. Так просто засмотреться и потеряться во времени, оказывается.
На пустыре располагались два камня со старым, гнилым от постоянного воздействия солнца и дождя, брусом. Сэм касается его ногой, дерево рассыпалось в щепки и камни осталось нагими, как на пляже. Камни были округлой формы, это галька. Большая галька.
Он отпустил девушку из объятия, хоть делать этого и не хотелось, Девушка в мыслях тоже не хотела отодвигаться от него. Словно два магнитных полюса разъединяют друг с другом. Словно Сид Вишес3 разлюбил Нэнси Спанжен. Садясь, четырьмя пальцами он окутал её кисть с внутренней стороны, прикрывая большим пальцем, как бы помогая ей. Как будто он не хотел просто подержать её за руку.
Они сидели при свете одной лишь луны. Звуков не было никаких. Mortuus silentium.4 Не было не деревьев, ни какой-либо живности, что могла бы издать какой-то звук. Лишь изредка ветерок слегка колыхал траву. Пропало чувство постоянного давления, будто прямо в черепе накаляется железо. Стало просто и свободно, привычно и вполне обыденно.
Девушка села очень тесно, за парком было на порядок холоднее. Её ладони скрещены в позе мудра, в той позе, которую используют на литургии священнослужители, и помещены меж её скрещённых бёдер.
Сэм снял куртку и молча укрыл девушку. Она взглянула на него полными мечтой глазами. Сэм никогда не видел столь искреннего взгляда, коим одарила его она. Лицо её на пару тройку мгновений преисполнилось улыбкой, она в момент оживилась от скованности и, обнимая куртку, сказала – Спасибо…
Так искренне, так благодарно она это сказала, что каждая клеточка Сэма получила желание жить, наполнилась светом сердечного тепла. Как солнце проникает сквозь плоть. Словно он принял евхаристическое таинство, словно соединился воедино с прекрасным. Ораторий слитых меж деревянных полов слёз принял бы её апостольство как спуск Иисуса для покровительства. Благоговение. Её паломничество перевернуло бы все понятия о святом. Он улыбнулся в ответ, его улыбка олицетворяла самые искренние эмоции. Порванные от солнечного тепла луны сухожилия и мышцы.
Сэм сел, буквально не находил себе места, он вдохнул полную грудь свежего воздуха и тихо выдохнул. Курение вредит Вашему здоровью. Плевать, всё равно все курим. Сэм нащупал в кармане штанов сигареты и, не поднимая глаз, спросил:
– Ты не против..? – Спросил он, указывая взглядом на чёрную пачку.
Девушка смотрела то на траву, то на небо, словно они скрывали причину её остракизма. Она выглядела так загадочно: её глаза обращены вверх, нижняя челюсть чуть приоткрыта, как в удивлении, что небо ночью покрыто звёздами. Она невероятно красивая. За глубоким вдохом свежего, пасторального воздуха последовал ответный вопрос. Девушка попросила сигарету.
– Можно тоже? – По её нежному, хрупкому голосу не скажешь, что она курит.
Но все же он протянул ей помятую с граней пачку. Тоненькими пальцами девушка вытянула злосчастную сигарету. Он зажёг огонь зажигалки, её пламя опалило кончик сигареты, и горький дым наполнил атмосферу гадким ядом.
Он протянул на ладони зажигалку. Девушка взяла её и неуклюже покрутила в руке. Она прокрутила барабан и пламя вспыхнуло, озарив её лик Сэму. Она отвернулась и подпалила сигарету в руках. Повернувшись, она держала её в одной руке, а в другой зажигалку. Девушка протянула ему зажигалку. Сэм протянул свою большую, по сравнению с её рученькой, руку, и взялся за горячий конец. Девушка нежно сжала его пальцы. Сэм на мгновение остановил движения, но все же вырвался из объятия.
Почему Девушка пытается с ним взаимодействовать, почему она показывает это так открыто и явно? С этими размышления он делал очередную глубокую сигаретную тягу. Молча, но спокойно. Загружённо, но отрешенно. Ещё юношеские лёгкие наполнились чёрствым дымом, горло наполнила горечь. Девушка смотрела на него и сделала то же самое. Но тут же раздалась резким кашлем, вызванным непривычкой организма принимать подобные сюрпризы. Она выкинула сигарету и, прикрывая рот, негромко произнесла:
– Прости. Я не курю.
– Всё в порядке?
– Да, все хорошо, – Ответила девушка забитым от кома сигаретных ядов голосом. Она кашлянула ещё раз.
– А зачем попробовала?
Девушка ответила:
– Я..Я хотела просто… Просто выглядеть как ты… – Девушка сказала это с ноткой сожаления. Как бы понимая, что сказала глупость.
– Но… З-зачем? – Сэм ненароком заикнулся. Голову не посещали мысли.
– Потому что я люблю тебя…