–Если она на мужика нападала, Валерку материла, что ей стоит бабушку беззащитную от пинать. Ты пойми, это даже не мама для нее по возрасту, она бабушка, Римку, даже ее собственная мать боится. Представляешь, какая тварь. 150 килограмм, может еще больше, плюс злость, представляешь какие были удары, она ее могла вообще убить. Вера начала плакать.

– Хватит плакать, на, мерь давление, у тебя точно за 200, ты лекарства ночью пила?

– Пила. Успокаивающие, обезболивающие, даже снотворное, ничего не помогает. Я не могу успокоиться, когда моей мамочки плохо, когда над ней издеваются, чужие твари, это уже не люди. Давление 230, представляешь?

–Давай быстрее принимай лекарства от давления, а то хлопнешься. Успокойся, хватит плакать. Куда-ты собралась идти в таком состоянии. Повышал голос Леша.

– Что ты орешь. Мне и так плохо, ты еще орешь. Вера никак не могла успокоится, она приняла много лекарств, давление не падало, даже от сильных таблеток.

– Вера они сегодня не работают, написано будут работать в понедельник.

– Рима. Как там мама? Вера позвонила Риме, в половине десятого.

– Мы еще спим. Я вам попозже позвоню.

– Вера. Какое давление? Что ты такая красная? У Веры сильно болела голова, лицо горело огнем, а ноги холодные. Она положила мокрое полотенце на лицо. Начала делать гимнастику для ног, делала массаж шеи и плеч, чтобы отлить кровь от головы, таким образом снизить давление. Алексей начал делать массаж ног.

– Спасибо Леша. Давление немного упало, стало 200, не переживай Леша, Валерка сказал, что я буду жить долго. Кстати, я его попросила за тебя, ты тоже будешь жить долго. Половина первого. Рима не звонит. Вера начала ей звонить сама.

– Рима. Как там мама? Вера услышала жалостливый голос мамы. -Рима собери мне что-нибудь покушать. -Ты, что маму еще не кормила, уже половина первого? Возмущалась Вера.

– Кормила, она еще просит. Заорала Римка.

– Дай маме трубку, я с ней поговорю.

– Позвоните по домашнему телефону, я ей дам трубку. Вера начала звонить. Рима не брала трубку. Пять раз позвонила в промежутке 5-7 минут, не берет трубку. Начала звонить по сотке, или не берет, или скидывает.

– Леша. Эта с…, маму еще не кормила, время уже половина первого, она у нее выпрашивает еду. Говорю, дай с мамой поговорю. Говорит позвоните по-домашнему. Я еже 10 раз позвонила, она не берет трубку, звоню по сотке, она или не берет, или скидывает. Мать голодная. Вера начала плакать. Она ее уже голодом морит. Господи, да что же это такое. Бедная моя мамочка. Что мне теперь переезжать к маме жить?

– А тебя туда никто не пустит, это уже их квартира. Милицию вызовут и выкинут.

– Как это не пустят, у меня там живет пожилая, престарелая, больная мать. Буду жить там, по уходу за мамой. А что мне теперь делать, ждать, когда они ее там прибьют, или когда голодом заморят. Мамочка, милая моя мамочка, что же делать? Вера закрыла лицо руками, сидела и плакала.

– Давай я позвоню по сотке и по-домашнему.

– Ты сейчас начнешь на нее орать, она трубку бросит.

– Я не буду на нее орать. Нет не берет, ни там, ни там, ни по другой сотке.

– Рима. Ты где потерялась. Звоню по-домашнему и по сотке, не берешь. Вера кое-как дозвонилась, через два часа.

– Не было ни одного звонка, я не слышала, может бабушка провод задела, он не работает.

– Сотку не берешь, скидываешь, я что не могу мамин голос хоть раз в день услышать. Я же переживаю, как она там, у меня уже давление поднялось.

– Я занята была, кормила ее, мыла, памперс меняла, сотка в кармане была, я не могла разговаривать. Я ухаживала за ней. Я стараюсь. Я же люблю ее. Я же не работаю, зарплату не получаю.

– Бабушка за квартиру платит, вот это твоя зарплата. Тебе воздастся, всем воздастся и за хорошее, и за плохое. Вера отключила телефон.

–Леша. Эта с…намекает, что бы я ей зарплату платила. Прикинь? Во тварь. -Я же зарплату не получаю, вот так говорит.

– Ладно. Успокойся, пошли в баню, баня готова. После бани, Вера отдохнула, покушала, она не спала ночь, днем тоже не спала, поэтому она уже в 9 часов, упала без чувств на диван и уснула.

Утром, в 10 часов, Рима позвонила Вере, отдала трубку бабушке, Вера поговорила с мамой, она нормально разговаривала, жаловалась, что все болит. Сказала, что видела сон, много людей говорили про смерть, там кто-то умер, там еще кто-то умер, что люди все умирают. Она сказала, я начала молиться. Это было 7 марта, не рабочий день. Вера решила завтра 8 марта купить на базаре цветы, съездить к маме.

Утром позвонила Рима, сказала, что бабушка опять гонит. Говорит отвезите меня домой. Отвезите меня к Вере. Не дает одеть памперс, не могу ее покормить. Вера поговорила с мамой.

– Мамуличка моя, доброе утро. Я сейчас приеду.

– Ты меня заберешь? А ты знаешь, где я?

– Вера поехала к маме, она взяла снотворное, которое сама пьет, по дороге купила успокаивающее лекарство, продукты.

Вера подошла к приоткрытой двери, мама сидела в комнате одна. Она активно разговаривала сама с собой, вернее с теми, кого она видела в пространстве. Вера была в шоке. Ей было почти 68 лет, но она такого еще не видела, она только слышала, что такое бывает, но не очень верила. Она зашла в комнату, разделась, села рядом с мамой.

– Мамуличка моя, она начала обнимать маму, но она ее не видела, она смотрела на холодильник, стоящий рядом с диваном, протягивала ему руку. Вера снова попыталась обнять мать.

– Да подожди ты. Тася оттолкнула дочь рукой. Глядя на холодильник сидела с протянутой рукой. Что ты мне хочешь дать? Ну давай, давай. Вера взяла банан и положила в ее руку, Тася посмотрела на банан, бросила его на пол, что ты мне тут суешь? Банан? Зачем мне твой банан.

– Вы же сами говорите, что ты мне дашь? Я банан вам дала.

– Я это не тебе говорила. Она снова повернулась к холодильнику, разговаривала с ним, а на Веру она не разу не посмотрела, словно ее здесь нет. Вера достала из сумочки успокоительные таблетки, положила одну в ложку, налила туда кефир и сунула в рот матери ложку. Она проглотила.

– Что ты мне тут суешь? Что вы мне тут все суете? Что вам от меня всем надо, отвяжитесь от меня все. Она была сильно возбуждена. Она держала руку в кармане, где лежали завернутые в тряпку деньги. Тася снова начала с кем-то разговаривать. Ну что поехали? Я уже собралась. Обратилась она к Вере.

– Поехали. Нужно надеть памперс. Вы же не поедите без трусов. Вера взяла памперс и держала его рядом с мамой.

– Что это? Зачем мне это? Что это такое? Она взяла памперс крутила его в руках, разглядывала его.

– Это такие трусики, сюда можно писать. Вера взяла памперс и показывала его маме.

– Прямо сюда, в него?

– Его нужно надеть на вас, на попку. Нужно лечь и приподнять ноги.

– Ой. Больно. Больно, да не оденешь ты его. Ну что поехали домой, я готова.

– Куда поехали? Куда домой? Вы дома.

– К тебе домой. Я же у тебя живу? Да?

– Вы дома. Вы здесь живете. Это ваш дом. Ваша комната. А я к вам приехала.

– Что ж ты врешь. Мы же были в церкви, потом ты с этим, со своим мужем уехала, меня бросила. Меня сюда привезли. Кто меня сюда привез? Где я?

– Вы здесь живете. Это ваша квартира, ваша комната. Это ваш диван, вы на нем всегда спите. Это ваш холодильник, ваш стол. Тася посмотрела на холодильник и начала с ним разговаривать.

– С кем вы там разговариваете?

– Ты что не видишь, там же люди, везде люди, полная комната людей, они все сидят и на меня смотрят.

– Пошли все вон от сюда, быстро. Громко сказала Вера. Все, они все ушли, больше нет никого. Вера взяла мороженое и начала кормить мать с ложечки.

– Все хватит. Что ты мне все тут суешь. Отравить что ли меня тут хотите. Тася ела мороженое, а сама смотрела по сторонам. -Там в буфете, в низу ключи, дай мне их. Это же мои ключи, от моей комнаты. Радостно воскликнула Тася. Значит я здесь живу. А ты где живешь?

– А я живу с Лешей в доме, за городом. Я к вам приехала. Я сейчас приду, выкину мусор от мороженого. Тася достала из кармана деньги и подала их Вере.

– На, подсчитай сколько тут денег и возьми себе половину. У Таси начали глаза закрываться. Вера уложила ее в постель. -Сними с меня чулки. Вера увидела, что правая нога сильно распухла. Значит она тоже была сломана, подумала Вера. Она намазала ноги и руки мамы обезболивающей мазью. А что это там черное в углу?

– Это паутина, от батареи, угол почернел от пыли.

– Тетя Вера, что вы сидите, вам же далеко ехать, уже поздно.

– Она не спит, разговаривает с кем-то, смотрит по сторонам.

– Если она легла, она уснет. Идите. Вера вышла на улицу, подошла к окну, она слышала, как мама с кем-то разговаривала.

–Что, опять всю ночь не спала? Алексей проснулся. Опять всю ночь проревела? Сколько можно? Что опять случилось?

– Да я уже давно через ночь сплю, уже снотворное не помогает. Я как про мамочку вспомню, как она там одна, никому не нужная, беззащитная. Она уже второй день жалуется, что у нее коленка сильно болит, ноги, руки болят, что она ее не мажет. Мама говорит она ко мне не подходит. Я могу налить себе тарелку супа, но я же не могу принести его сюда на табуретку. Мама говорит – я ей дала деньги, сказала, что себе будите готовить суп и мне нальете.

Вот так, дожила на старости лет, в своей собственной квартире, за свои собственные деньги, выпрашивает еду у чужой тети. Может она ее опять не кормит. Я Римке сказала, что у мамы коленка болит, она рявкнула на меня – некогда мне. А про еду уже не сказала, а то разозлится, да еще кинется на маму с психа.

– Леша. Почему жизнь так не справедлива. Мама трех внуков вынянчила. Она же с ними в садик, в школу, в больницу везде ходила. Сноха вообще не занималась детьми, только рожала и кидала их маме и Валерке. Мама Аркашку с двух месяцев поднимала.

Я пришла к маме, они все ко мне. Одна на одно колено села, другая на другое, а Аркашка сверху, я всех обнимаю. Увидели мать идет, побежали на встречу, мама, мама. Она гавкнула на них, отстаньте, надоели, как будто они ей чужие. Я говорю, когда они тебе успели надоесть, ты же весь день на работе была.

– Я люблю детей, когда они совсем маленькие, а когда они подрастают, уже не люблю.

– Представляешь? Когда она была беременной Аркашкой, собралась на аборт. А Валерка говорит, ладно, где двое – третьего как-нибудь прокормим, не пустил ее на аборт. Мама звонит, говорит, она еще хочет принести. Говорит, может где трое, там и четвертого прокормите. Издевается. Представляешь? Я говорю – мама не соглашайтесь, хватит вам уже, этих поднять надо.

– Пусть она эту свою суровыми нитками зашьет, а то она вам их еще с десяток притащит. Она только рожает их и вам с Валеркой бросает, а вы их поднимаете. А они ее и знать не хотят, да еще и издеваются. Вера заплакала.

– Ну хватит уже, успокойся, что ты себя накручиваешь, зачем плохое вспоминать.

– Маму так жалко, бедная моя мамочка. Разве она заслужила такого к себе отношения. Я не плохое вспоминаю, я вспоминаю хорошее. Когда они были маленькие – такие хорошие, ласковые были, как мы их любили. А сейчас они выросли, все забыли, стали такие злые, высокомерные, черствые. Когда я училась в школе, в младших классах, зашла в библиотеку, женщина говорит, какие дети все милые, хорошие, откуда берутся плохие люди. Я так это запомнила.

– Дети вырастают, все забывают, у них свои проблемы, дела, своя жизнь, свои заботы.

– И потому над бедной, маленькой, немощной старушкой можно теперь издеваться?

– Ну все, хватит уже реветь, успокойся, я уже больше не могу видеть твоих слез. Алексей вышел на улицу, а Вера воспользовавшись случаем вволю наревелась от души, пока никто не мешает.

Кузя и другие

Когда умерла Лешина мама, через полгода пропала кошка Алиса. Три больших дерева упали сами от ветра. Маленький пушистый кобель, который жил во дворе, залазил на низкий сарай по дровам и лаялся с соседской собакой, потом тоже пропал. Пришел во двор рыжий котенок, Солнышко. К нему пришла кошка Дашка, она родила четырех котят, Вера принесла щенка, враз все по умирали. Может потому, что в поселке бросали отраву от крыс. Вера больше не хотела никого из животных заводить. Соседка давала ей котенка.

– Нет. Не хочу больше никого, переживание, слезы. По саду и огороду, как по парку, начали нагло гулять крысы с длинными хвостами. Они лазали по деревьям, по балкону, под снегом рыли тоннели, выскакивали из них хватали и тащили в норы хлеб, который Вера кидала птицам.

В доме, в сарае орудовали мыши, перегрызали провода, грызли пакеты с продуктами, оставляя после себя резкий запах мочи и помета. В доме ставили мышеловки, в сарае сыпали отраву, в веранде Вера ловила их на пакеты с сухарями. В одну осень поймала 17 мышей.

Весной в сарае кто-то тихо мяукал. Вера зашла и поймала маленького белого котенка, потом еще, так трое белых котят появились во дворе Леши и Веры. Они были не совсем белые, на голове и мордочке были рыжие разводы, они были с голубыми глазами, ну очень красивые.

Леша сделал котятам к зиме теплый домик, один самый шустрый и бойкий котенок пропал. Вера и Леша два часа по глубокому снегу со слезами искали котенка в саду, весной, когда снег растаял, нашли его мертвым у забора. Второй котик подрос и ушел. Остался самый слабенький, он плохо кушал, медленно рос, болел.

Летом с огорода пропали все крысы, с веранды и сарая мыши. Мышей он приносил под балкон и ел, крысам он отгрызал головы, но не ел. Он начал быстро поправляться, приходил с поцарапанной мордочкой в борьбе с крысами. Вера лечила его, закапывала ему глазки.

– Леша. Надо как-то назвать нашего героя, смотри как он старается, всех переловил. Вера назвала его Кузя, в честь домовенка из мультфильма, он же охранял дом и усадьбу. Вера выходила в огород, звала его, он с громким, мяу, бежал с любого конца сада, на руки Веры. А когда он слышал голос Веры, тоже бежал к ней, вставал на задние лапки, на передних выпускал коготки и цепляясь за одежду, поднимался на руки Веры.

Она прижимала его к груди, а он лапками обнимал ее за шею, клал голову на ее плечи, и терся мордочкой о ее лицо, сладко и звучно мурлыкал. А когда Вера работала в огороде, он залазил ей на спину и лежал там на ее плечах. Иногда он ложился на землю перед Верой и играл с ней. Иногда он прятался за кустиком, когда Вера шла по тропинке, он неожиданно выпрыгивал, прямо к ней на руки, Вера обнимала, прижимала его к своей груди или подкидывала его вверх, потом ловила и снова обнимала его, а он клал голову на ее плечи и обнимал ее за шею.

Когда было холодно его запускали на веранду. Однажды летом он пришел с разбитой головой, была огромная шишка, с глаз текли слезы кровавые. Он был невеселый, неласковый, сидел тихо на диване под балконом и плакал. Вера давала ему обезболивающие таблетки, закапывала гнойные глаза. Брала его на руки и гуляла с ним по огороду, а он закрывал свои голубые, грустные глаза, и лил слезы на ее одежду.

– Кузя моя лапочка, Кузя мой любимый котик, потерпи мой маленький, к весне все заживет, только пожалуйста не умирай, что я буду без тебя делать. Вера тоже плакала, их слезы смешивались на груди Вериной куртки. Кузя выжил, он поправился, только глазки его еще долго потом слезились.

Весной к Кузи пришла подружка, потом она пропала, а летом в сарае послышалось громкое мяуканье. Вера зашла в сарай, там на верхней полке возлежала Кузина подружка и три котенка, а четвертый упал вниз между фанерами. Пришлось Леше портить хороший лист фанеры, чтобы достать котенка. Через несколько дней, котенок снова упал вниз, уже с другой стороны, Леша снова, вырезал квадрат, чтобы его достать.

Пришлось котят перенести в другое место, но кошке это не понравилось, она ушла. Кстати не один котенок не был похож на Кузю. Вера и Леша смеялись, что жена изменила Кузе и принесла потомство от другого кота. Тем же летом, в углу сарая и забора под елочкой, Вера услышала шипение, а четыре котенка сидели и смотрели на елочку. Вера просунула туда руку и достала черного котенка, с белым пятнышком на животике.

Это была девочка, она была такая милая, ласковая, забавная, смелая. Она признавала только Веру, прыгала на нее, облизывала ее руки, ходила кругами вокруг ее шеи, по плечам по груди, ластилась. Играла с листочками, с камушками, с веточками, прыгала по деревьям, она была как заведенная, всегда в движении, не обращала внимания на котят, она сразу почувствовала себя хозяйкой. Подходила к тарелке кушала, снова бегала и играла.

– Леша. Она когда-нибудь спит, носится и носится по огороду, как заводная. Нет. Прилегла, устала. Такая забавная кошечка, назову ее Багира, у нее такой красивый, черный, блестящий мех, она такая грациозная, подвижная и ловкая, а котята только сидят и смотрят на нее, лентяи.

Когда ушла кошка все атаковали Кузю, они отыскали в его белой, густой шерсти пустые соски и начали их усиленно сосать. А он лежал на спине раскинув в стороны все четыре лапы, запрокинув голову, закрыв глаза, открыв рот, а внизу живота торчала розовая пипетка.

– Леша. Ты видел когда-нибудь в жизни такую кормящую мать с сосками и с морковкой.

– Фу! Извращенцы. Леша гонял их тряпкой. Но только Вера выходила из дома, или проходила мимо, все уже лежали на Кузе. Даже Багира и та пристроилась в последствии. Когда Вера увидела, что котята рассосали все соски Кузи до кровоподтеков, она стала из гонять. Брала их за ушки и бросала их в огород. Но они без зазрения совести тут же все возвращались на место. Вера начала распылять на живот кота духи, он фыркал и убегал. Котята подрастали и уже Кузя начал опробовать молодую кошечку.

– Леша. Представляешь. У нас уже 6 кошечек, они лазают под забором к соседям, они копают мои грядки, ломают растения, какают в огороде. Поприбивают их соседи, надо отнести их на базар, зачем нам столько, может кто-то хочет котенка, не знает где взять, пока маленькие. Они как крысы бегают по всему огороду. Все лето Вера уговаривала Лешу.

– А самой то не жалко. Один котенок уже убежал. Они все потом разбегутся. Останемся опять без кошек. Забыла сколько крыс и мышей было.

– Да жалко мне самой, они такие все забавные, красивые. Кстати Кузя уже одну погулял, так что жди скоро продолжение мурлык, сейчас он еще Багиру погуляет, будет у нас уже 15 мурлык, что мы будем с ними делать? Как тебе такая перспектива?

Вера собрала подросших котят сложила в сумку и поехала на базар, она стояла на остановке и плакала. Подошел Леша.

– Вера, давай вернем их домой.

– Ладно, забирай их домой. Я потом возьму девочек и пойду по поселку раздавать.

Вера взяла двух девочек и пошла по поселку, никто не хотел брать. Она их выпустила за забор, в двух кварталах от дома. Серая кошечка забилась в уголок, а Багира мяукала, плакала, широко открывала свой маленький, розовый ротик и смотрела на Веру. Вере стало жалко, она забрала котят, взяла дома 2 тысячи и за деньги хотела кому-то отдать, но даже за деньги никто не хотел брать.

Вера встретила соседку, показала, начала расхваливать Богиру, какая она игривая, ласковая. Кузя погулял и с Богирой. Потом она пропала, наверно соседка забрала, она была ручная. Серая кошечка родила трех прекрасных котят. Они были с голубыми глазами, как у Кузи. Один был серенький в маму. Второй был с черно белыми пятнами. Третья трехцветная девочка. Вера назвала ее жемчужина. Вера хотела ее оставить себе, взять домой.

Кошка, когда родила котят, она сразу захватила жилплощадь котов, им пришлось ночевать на диване. Кошка начала таскать своих котят за шкирку по огороду. Вера подумала, что ей жарко в коробке, постелила ей одеяло в саду, поставила ей еду и воду. Но она их снова куда-то понесла, она их роняла. Котята были разбросаны по огороду, все мяукали без мамки, а она легла в другое место. Вера перенесла одеяло на то место, где лежала кошка, принесла ей котят.

Она ушла от котят и легла в коробку. Вера принесла котят ей в коробку. Кошка начала брать их за шкирку и бросать их вниз с дивана. Вера разозлилась, ударила ее по мордочке ладошкой.

– Что ты делаешь дура? Что ты еще хочешь? Что тебе опять не нравится? Кошка обиделась и убежала. Иногда Вера видела ее глаза в щелочке под высоким забором. Она приходила украдкой, молча сидела и смотрела на своих деток. Они уже немного подросли, начали сами кушать.

Жемчужинка была такая жадная на еду, агрессивная. Она ложилась вся на тарелку с едой, расставляла все четыре лапки, рычала и не кому не давала еду. Пришлось приносить еще одну тарелку с едой. Она стала такая толстенькая, как шарик, с большим пузом, похожа на лягушку. Когда котики начали приставать к жемчужинке, Вера Леши сказала.

– Леша. Как хочешь. Я понесла их на базар, хватит нам трех котов.

На базаре девочка так хотела взять жемчужинку, но мама ей не разрешила, она так плакала, устроила истерику, но мама была непреклонная. Вера отдавала за чисто символичную цену, 5 копеек. Женщина взяла для маленькой дочки самого маленького серенького котенка. Парень взял сразу двух, сказал, что увезет в аул к родственникам. Вера начала собираться домой. Подошел мальчик лет пяти, он протягивал 500 тенге.

– Ты что хотел мальчик?

– Котика.

– Нету больше котиков, всех разобрали. Мальчик заплакал, пошел домой опустив голову. Было его так жалко, что ему не хватило. Вера сама чуть не плакала, глядя на него.

Вера гуляла по огороду с Кузей на руках, он так сладко спал, уютно расположившись на ее груди, а голову положил на плечи. К Леши зашел соседский парень, он что-то спрашивал у Леши. Леша ему что-то объяснял. Вера проходила мимо, остановилась, парень подошел к Вере.

– Можно погладить? Попросил сосед. Он положил свою руку на голову Кузи. Кот посмотрел на него, испугался, начал вырываться из рук Веры, царапаться, Вера еле удержала его на руках, зашла за дом.

– Чего это он так на меня? Дикий что ли? Через несколько дней Вера вышла за калитку, Кузя за ней, она взяла его на руки, он ласково терся своей мордочкой о щеку Веры, обнимал ее лапками за шею. Соседский парень снова подошел к Вере. Кузя только его увидел, выпрыгнул из рук Веры на землю, посмотрел на парня и забежал во двор.

– Я понял почему он меня боится, я его палкой ударил по голове, когда он зашел к нам в сад.

– Ты что с ума сошел, зачем ты его ударил, за что?

– К нам раньше прилетали птицы, садились на деревья, пели, а ваш кот заходит, пугает их, они перестали прилетать.

– И все? А ты помнишь, когда не было Кузи, что творилось, крысы пешком ходили по огороду. Мыши в доме в сарае лазали, провода грузли.

–Да помню. У нас в сарае мыши все грызли.

– А сейчас нет. Это Кузя в округе всех переловил. Нет сейчас ни мышей, ни крыс. А птицы твои летают с дерева на дерево их не поймаешь. А если бы тебя так палкой по голове. У него была такая шишка, он плакал кровавыми слезами. Я его еле выходила. Что же вы за люди такие? Тебя разве не учили, что нельзя обижать слабых и братьев наших младших, беззащитных.

– Да уже сколько лет прошло.

– Хорошо, что это не собака.

– А что было бы если б это была собака?

– То, что, если бы ты ударил щенка, он бы вырос и тебя укусил. А ты бы сказал, за что? А он тебя запомнил и ждал момента, когда он станет взрослым, чтобы тебя покусать, отомстить тебе. Ты знаешь, что память избирательная, в памяти всегда остается только плохое.

Потом родители удивляются, почему дети такие злые и равнодушные, когда они старые и им нужна их помощь. А потому, что дети помнят, когда они были маленькие, как их родители били, наказывали, ругали, унижали.

Как-то ранней весной Кузя пришел с разорванной мордочкой. Он был весь в крови. На него страшно было смотреть. Вера и Леша не смогли сдерживать слезы.

– Нет. Леша, это не крысы его так подрали, это собака. Вот за этим забором, целая свора бешеных, здоровых собак. Когда я подхожу к забору, они бросаются на забор, аж хрипят от злости, страшно. Хорошо, что там высокий забор, а то бы залезли в наш огород, и разорвали бы нас на мелкие кусочки. Зачем люди держат таких злых, бешеных собак, да еще так много. А если они за ними не уследят? Если они выскочат, представляешь, что будет.

– А Кузя все время залазил на сарай и ходил по этому забору. Все лето Вера выхаживала Кузю, заливала его рваные раны перекисью водорода, чтобы остановить кровь. Засыпала стрептоцидом, к осени все затянулось, начало зарастать, только глаза сильно слезились, иногда с кровью. А осенью Кузя пропал. Вера ходила по улицам, звала его, искала, плакала.

– Все. Леша. Пропал наш Кузенька, как он меня любил, нет больше нашего Кузи. Плакала Вера. Значит собаки соседские его загрызли гады. Осталось только два котика, Димка и Серж.

– Может еще придет, он уходил, неделю, две не было, потом приходил.

– Не было такого, больше двух дней он не пропадал, уже третья неделя пошла. Все. Леша. Уже месяц прошел, нет нашего Кузи, плакала Вера. Хорошо, что у нас есть Димка и Серж. Но они нелюдимые, не такие ласковые, как Кузя. Тоже наверно помнят, как их Вера гоняла, когда они сосали Кузю.

Когда коты увидят Веру, что она идет по тропинке, они падают к ее ногам, пусть там дождь или снег, катаются на спине, Вера их гладит, берет на руки. А если она перешагнет и пойдет дальше, они обегают ее, бегут вперед Веры, снова падают на спину, пока Вера не возьмет их на руки. Иногда убегают в руки не даются. Иногда просто лежат или сидят. Они с детства были ленивые. Все разные, как животные, так и люди.

– Алло. Рима. Как там мама?

– Собирается. Сказала, что мне нужно собрать чемодан, меня ждут.

– Это она уже туда собирается. Вера заплакала. Бедная моя, милая, любимая мамочка. Почему ей нужно уходить? Почему всем нужно уходить? Почему все уходят? А нам оставшимся на земле оставляют только слезы, только воспоминания, только страдания…