Любовь из найденной папки
TextДизайнер обложки Леонид Жуган
© Леонид Жуган, 2021
© Леонид Жуган, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-4498-5411-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Простите мне сердце…
«Простите мне сердце…»
Булату Окуджаве
Простите мне сердце,
Любимые девы мои,
И пьяные герцы,
Что так бестолково толкутся в крови.
Забудьте мой образ.
Где раньше был рай – теперь ад.
Любви моей возраст
Теперь лишь читает про вишневый сад.
Забыл я походы,
Забыл я про пушки, картечь и мечи.
Лишь садик вишнёвый,
Сигары и кресло – вот девы мои.
И только под вечер,
Когда вдруг заноют все раны во мне,
С фатой подвенечной
Приносит вас ветер, любимые, мне.
Прощай, револьвер мой,
Прощай, моя сабля, зовущая в бой!
Теперь я покорен,
Меня покорил мой вишнёвый покой.
Ковбоя убили,
Но кровь, зарастая, зовёт:
А вы отомстили,
Любимые звёзды, за ласковый лёд?
Но что-то не сбылось:
Наверно, не зря – будто рядом мой конь.
И всё же случилось:
И снова пришла – и зажгла мой огонь.
И сад мой мне – поле,
Как бранное поле во сне!
С тобой я на воле,
С тобой я спокоен, как всадник в седле!
«Южный Крест не видел никогда…»
Южный Крест не видел никогда
И меня он тоже не узнает.
И тебя, Полярная звезда,
Кто-то так на Юге вспоминает.
Знаю, что на свете есть любовь
И срывают счастье у ромашек.
Сколько ж под Полярною звездой
За тебя я осушил рюмашек!
Где-то Южный Крест – и где-то ты.
Ты теперь, как южное созвездье:
Не найти у северной звезды —
И узнать друг друга бесполезно.
«Мы не увидим пены Ниагары…»
Осипу Мандельштаму
Мы не увидим пены Ниагары
И так, как раньше, не закурим «Приму».
Звонит мобильник, но пустую тару
Уже никто и никогда не примет.
О сердце, сердце! Без кардиограммы —
Как я без паспорта – тебя и нет на свете.
Лишь две луны, и две оконных рамы,
И два стакана – жалкие приметы
Того, что завтра позвонит мне Толик
И принесёт два «Туборга» холодных.
Мы похмелимся, братцы, но не боле.
А килечку – для псов голодных.
«У моей оградки дождик мается…»
У моей оградки дождик мается,
Птички беззаботные поют,
Тихо жду, когда мой крест завалится
И плиту на холмик привезут.
Буду ночью пялиться со звёздами
Черепом безглазым и смешным
На плиту мою красивую и чёрную,
Где мне написали, как просил:
«Он любил вас, знаки препинания.
После школы – только вас учил.
Запятых не обижал сто граммами
И тире, как водочку, любил!»
«Я лежу у белого забора…»
Я лежу у белого забора
И сейчас я буду умирать.
Каюсь, крал и был девчонок вором,
Только совесть не успел продать.
Повезло, конечно же, случайно:
Любят черти водку на Руси.
Не пропили б – был бы Ванька-Каин.
Господи, спаси и пронеси!
Я лежу с ниспосланным стаканом,
Позабытый всеми, но не Им —
Им спасённый этой смертью пьяной
От греха, что был неотвратим.
Умер я с бутылкою в обнимку,
Но довольный, что оставил в ней
Полстакана чёртовой горилки
Для пропивших пьяницу чертей.
Последний луч
Шум затих, я вышел на дорогу.
Ещё звёзды не расселись по созвездьям.
И последний луч с портрета Бога
Веселит соседние деревни.
Милая бескрайняя равнина,
Так необходимая для глаза,
Будто никогда тебя не видел,
Будто я и не был тут ни разу!
С этим чудом мой отец родился,
С этим чудом я умру, наверно.
Пусть он в горы навсегда влюбился,
Мне же не забыть моей деревни.
Псы замолкли. Псы на небе Гончие
Сторожат теперь покой долины.
Вот сейчас окошко мне откроется,
Скрипнет дверь и выпустит любимую.
Я люблю подсолнухи, Медведицу,
Я люблю мою Стешульку кошку.
Раз тебе я навсегда доверился,
Милая моя, открой окошко!
Милая, открой мне эти звёзды
Над твоей нарядною околицей.
Как люблю я эти вёрсты, вёрсты,
Ровные, где только счастье помнится.
13 июля 2015 года
O.R.
Звезда споткнётся,
дрогнет Ковш,
но тихо ты ко мне придёшь…
И всё-таки весна сильней дождей.
Пожатие руки – сильней разлуки.
Кто помнит даты тех календарей?
И даже звёзды позабыли звуки
Твоих шагов. И только на листе
По чёрным строчкам как-то прочитаю,
Как приходила ты тогда ко мне,
И сам приду, и обыщусь везде,
Но ту берёзку даже не узнаю!
Да, я там был. Как заросло кругом!
За сорок лет так выросли деревья!
Это на скалах! Господи, свой дом
Я не узнал! Я сам бы не поверил:
Как помогают памяти года
Стереться в порошок и позабыть всё.
И дрогнул Ковш, споткнулася звезда,
Но я пришёл, не ты, – и… заблудился!
Три неба: 29-го июня
Таша во втором классе:
«Небо.
Это имя существительное.
В единственном числе.
Так как оно одно на всех».
Одно на всех,
но этот кусок неба
над барышней-Москвой
меня не предал,
где я просил
прощенье у отца, —
это мои
святые небеса,
где у подсолнухов
учил русский язык,
под звёздами,
как я давно привык.
Три неба: 20-го июня
Про золотую победу Насти:
«ЕГЭ по русскому
– и без ошибок?!
Инопланетянка!»
Ошибок – море. С пол-Земли – грехов.
А я ведь не заказывал родиться.
Но мне твердят, что – лучший из миров.
А белая ворона, что? без клюва птица?
Каб умудриться т'ихонько уйти!
Но сколько их, стаканов впереди,
Чтобы поверить, что какой ни буду,
А в гроб не плюнут напоследок люди?
И что моё земное продолженье
Судьбу непоправимо б не кляло…
Колитесь, боги, будет ли легко
Моё последнее земное удивленье?
Вон, Кант своё нашёл, но… о звезд'ах!
И он не против – мой стакан в руках!
Три неба: 14-го августа
Ваня мне, сходу, на вопрос
про портрет Льва Толстого
на рекламе у дороги:
«Это не Пушкин!»
«Я суету, как мог сжевать, сжевал.
Всё, что хотел сказать, уже на полках.
И вот свобода: я в них не наврал!
И можно сдохнуть! и – не на иголках!»
– Но всё это спасенье – впереди.
Ещё глотать ошибки, как водицу.
И как себя за ты нос ни води,
А врать уже мне поздно разучиться.
Молю везенье, чтобы улизнуть
Под строчками, не строя небу глазки.
Но Он свидетель, как люблю свой труд:
Найти червонец – и в кабак за сказкой.
Одно спасенье: помнить лишь о тех,
Кто до меня прошли эту дорогу,
Кто до меня ушли – туда – за всех…
И понемногу помогают Богу.
Песенка для луны Шона Маклеха и его 103-м годам
«Луна засыпанных колодцев…»
Шон Маклех,
«Среди несуществующего»,
11.08.2013
«Прозрачным стану я…
Прозрачней,
чем Ирландия моя…»
Шон Маклех,
«Прозрачный мир»,
1.05.2017
Кирпич в стене, нацеленный на шляпу,
Стрела в траве с отравленной росой —
Мой милый «Джеймсон», так или иначе,
Любить мне деву с ржавою косой.
А я ору, фанфарами гремя,
И жму на кнопки: «Жизнь ещё моя!»
А я ору: «Прозрачным стану я!
Прозрачней, чем Ирландия моя!»
Янтарь свободы просится мне в глотку.
Освобождаю «Джеймсона» огонь.
Луна моих засыпанных колодцев
Моих любимых возвращает вновь.
А я ору, фанфарами гремя,
И жму на кнопки: «Жизнь ещё моя!»
А я ору: «Прозрачным стану я!
Лишь бы жила Ирландия моя!»
Она ведь тоже людям отражалась —
Моя луна, забытая и мной.
Но слух мой ловит, что пружина сжалась —
Не промахнуться кольту под луной.
А я ору, фанфарами гремя,
И жму на кнопки: «Жизнь ещё моя!»
А я ору: «Прозрачным стану я!
Да здравствует Ирландия моя!»