Хиромантия

Просто чушь, хиромантией здесь и не пахнет. Из заявленных 10 страниц доступны только 3, ни о чем. Описание действий, далёких от хиромантии, о хиромантии напоминает только название книги, которая « торчит из кармана».

77-страничная повесть Леонида Добычина(1896-1936) «Город Эн» и сегодня не оценена еще по достоинству. Она вышла в 1935 году, в январе 1936 заклеймена как «формалистическая и идейно-враждебная», а сам автор покончил жизнь самоубийством в том же 1936-ом. «Город ЭН»-один из патриархальных городков еще царской России, где и происходит становление личности обычного мальчика в «идейно чуждом» большевистскому режиму быту и окружению. Что же за такое это страшное было время - примерно с 1900 до 1910 гг.- что «опошляло лозунги революции»? Итак, герой повести мальчишка лет 7-8 «взял книгу и читал, как Чичиков приехал в город Эн и всем понравился»…А когда мальчик книжку не читает, он внимательно смотрит вокруг и рассказывает нам обо всем, что его удивляет, восхищает, интересует или привлекает внимание. Вокруг такой интересный мир! Дамы в нем «носят кофты из синего бархата с блестками, брошь «собрание любви» и кушак с пряжкой «лира» и прогуливаются «в боа из перьев». Мальчишки одеваются в синие и зеленые костюмчики и «застежки штанов» у тех, кому скоро в школу, «помещаются спереди, как у больших». В том городе на горе стоит «тюремный замок», в котором население городка посещает церковные службы: там «под мышками прохожих поблескивают золоченые обрезы псалтырей» ,там «тюремный сторож выносит аналой», там «по субботам акафисты», там встречаются «на водосвятие и ходят к обедне» и жертвуют «на проскомидию». В проповедях учат «повиноваться властям и выполнять свои обязанности и не избегать скорбей». Наши матери «говели и водили нас с собой»… И на каждой страничке - разнообразные, ничем вроде не примечательные, заметки мальчишки, зорко вглядывающегося в жизнь: -Ученик шестого класса Вася Стрижкин во время физики закурил сигарку и с согласия родителей был высечен.- Я стал репетитором у одного пятиклассника. Отец драл его при полиции:- Дома, мерзавец, орет, и соседи сбегаются! Мама мальчика смешно говорит «Чем интересуетесь?» вместо «Что читаете?», а в окне булочника «лоснится шоколадная овца». По утрам на Рождество в семью мальчика приходят «сторожа из присутствия, трубочисты и банщики, поздравляют нас. Мы им давали целковый…» - По другим прочим праздникам почтальон приносит в дом поздравительные «карточки»: «оркестры из ангелов играют на скрипках, мужчины во фраках и дамы со шлейфами чокались, над именами наших знакомых отпечатаны были короны». - Вдруг «подкатил извозчик и сказал «бонжур». - Серж достал книгу:- Вот «Дон Кихот». Он был дурак. -Маман рассказывала…как граф застал в своем лесу двух баб, зашедших за грибами, и избил их, и она негодовала. Разговоры взрослых с детьми там ведутся уважительно, хотя кухарка, например, увидев похоронную процессию, где «оркестр играл, блистая», заявляет мальчишке: - Там няньки и кухарки будут царствовать, а господа будут служить им.- Я не верил этому. Взрослые обеспокоены «появлением в Петербурге каучуковых шин, ибо дрожки теперь несутся бесшумно», «седобородые, они беседуют про изобретенную в Соединенных Штатах говорящую машину(граммофон-Я)и про то, что электрическое освещение должно вредить глазам». Впрочем, «жалко,-сказал один гость,- что наука изобрела это поздно; а то мы могли бы сейчас слышать голос Иисуса Христа, произносящего проповеди.- Я был тронут.» А потом взрослеющий мальчик из российской глубинки удивляется: - Слыхал ли ты, Серж, будто Чичиков и все жители города Эн и Манилов - мерзавцы? Нас этому учат в училище. Я посмеялся над этим… А в конце повести мальчик вдруг обнаруживает, что был близорук, и все вокруг видел неясно и в тумане. Тогда он одевает пенсне и становится советскому человеку вдвойне неприятен. И разговором культурным, и своими стеклами в очках… Л. Добычин прекрасно передает поэзию детства, сполохи первых влюбленностей , романтизируя, по сути, исчезнувшие отношения. Уже сам текст предполагает уважительное и чуткое отношение к Слову , способствует пониманию Культуре отношений и чувств. Но, как правильно отметят советские критики, «на ЭТО уже небезопасно было оглядываться»…