Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. Светлое Христово Воскресенье
TextПерепечатка разрешается безвозмездно.
–
Reproduction libre pour tous les pays.
Л. Н. ТОЛСТОЙ
1860 г.
Размер подлинника
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ
* [СВЕТЛОЕ ХРИСТОВО ВОСКРЕСЕНЬЕ].
Въ страстную суботу я сидѣлъ вечеръ у пріятеля. – Мы такъ заговорились, что и не замѣтили, какъ пробило одинатцать.
– Чтожъ – ты рѣшительно поѣдешь, или нѣтъ? – спросила, входя, молодая хозяйка дома у моего пріятеля.
– Да развѣ непремѣнно нужно ѣхать? – отвѣчалъ онъ, улыбаясь.
Я всталъ и взялъ шапку.
– Ты куда хочешъ ѣхать? – спросилъ онъ. – И непремѣнно поѣдешь?
– Еще бы! Въ университетъ, и сейчасъ иду одѣваться. Пожалуйста поѣдемъ! Я и Marie обѣщалась тамъ быть. Ну на что это похоже, такой праздникъ не встрѣтить въ церкви. – Надѣюсь, даже и вы пойдете въ церковь? – прибавила она, обращаясь ко мнѣ1 нѣсколько насмѣшливо.
– Нѣтъ, я – спать, – отвѣчалъ я, – мнѣ и нездоровится, да и......
– Ну, вы какъ хотите, вы не мой мужъ, а ты пожалуйста, Сережа....
Я пожалъ руки двумъ супругамъ, надѣлъ пальто и вышелъ на улицу. Проходя черезъ залу и переднюю, я замѣтилъ, что полы были въ новь натерты, замки вычищены и лакей, подавшiй мнѣ пальто, напомаженъ и особенно гладко выбритъ. – Сапоги его блестѣли и скрыпѣли не пообыкновенному. На2 улицѣ было темно, мокро и сыро. Фонари чуть свѣтились, освѣщая только свои мокрыя стеклы, – собаки лаяли за воротами, какъ и въ обыкновенные дни. Въ домахъ изъ-за сторъ виднѣлись огни. По изрытымъ улицамъ, неровно дребезжа, изрѣдка проѣзжали то дрожки, то бочки. Пешеходовъ совсѣмъ не было. Даже дворниковъ не видать было на тротуарахъ. Сверху сыпался не то таявшій снѣгъ, не то дождикъ. Разговоръ съ моимъ знакомымъ, который прервала его жена, сильно занималъ меня. Я шелъ скорыми шагами, механически поворачивая изъ переулка въ переулокъ, по направленію къ дому и не замѣчалъ происходившаго вокругъ меня. На Никитской, у перекрестка, я почти столкнулся съ двумя женщинами, также какъ и я обходившими лужу. – Это уже ко всенощной, – подумалъ я, замѣтилъ на полусвѣтѣ фонаря ихъ бѣлыя юбки изъ-подъ поднятаго платья и новые башмаки, особенно осторожно ступавшіе по глянцовитымъ мокрымъ камнямъ улицы. Пройдя еще немного, мнѣ встрѣтился, солдатъ писарь въ новой фуражкѣ и шинели, съ женой, шумящей юбками. Такъ и пахнуло на меня праздникомъ отъ этаго звука, и особенно вида шолковаго платка на головѣ и другаго краснаго новаго носоваго платка въ рукѣ, которой она равномѣрно раскачивала.