Read the book: «Зачарованная», page 6

Font::

Глава 11

– Не так я планировала провести вечер, – ворчу я, входя в Ритуальный зал.

В помещении без окон, с черными стенами и потолком, сестры Ковена собираются для проведения определенных церемоний. В данный момент в центре зала белеет круг из полусгоревших свечей. Коробка, в которой эти свечи принесли, отодвинута в сторону.

– Да, мои планы тоже выглядели несколько иначе.

– И как же? – с любопытством спрашиваю я.

– Я собирался наслаждаться плодами мести. А именно – полагал, что женюсь на тебе и буду уже на пути к тому, чтобы отведать нектар твоей киски.

Скорчив рожу, шагаю к зачарованной стене. Меня пробирает дрожь – хотелось бы сказать, что от глубоко укоренившегося страха, но это неправда. На самом деле я помню, каково это – быть за ним замужем, с кучей любви и хорошего секса.

– Вижу, ты все еще пребываешь в заблуждении.

– Неужели?

Он стоит за моей спиной, и от его насмешливого тона у меня сводит зубы. И он, и я, мы оба знаем, что есть у меня слабость к его губам, касающимся некоторых частей моего тела, о которых не стоит упоминать в приличном обществе.

– Я все еще не могу поверить, что ты сделал мне предложение, угрожая жизни моих друзей. Менее романтичного признания в любви и представить нельзя.

Мемнон обходит меня.

– Вчера я искал мести, – медленно говорит он, пятясь к дальней стене. – Сегодня и всю оставшуюся жизнь я буду стараться сделать тебя счастливой. Если ты хочешь от меня романтики, – глаза его горят слишком ярко, – я дам тебе ее.

Я хмурюсь.

– Я не это имела в виду.

– Да? Ты хочешь родственную душу, которая будет любить тебя так, как ты хочешь, чтобы тебя любили.

Приподнимаю брови, пытаясь игнорировать притягательность его слов.

– Возможно, для тебя это станет огромным шоком, – говорю, – но я отлично себя чувствую, ни с кем не встречаясь. Особенно с тобой.

– М-м-м, – мычит он.

Вижу, что он просто отмахивается от моих слов и уже поворачивается к стене, прикладывая к ней ладонь.

– Ifakavek.

Покажись.

Участок стены исчезает, открывая проход в потайную комнату с винтовой лестницей, ведущей вниз. Мы с Мемноном наложили это заклятье словно бы целую вечность назад. Радостно видеть, что оно все еще работает.

Колдун входит в комнату, оглядывается.

– Идешь, Императрица?

Пересекаю комнату и ступаю в тесную прихожую, где ждет винтовая лестница.

Поворачиваюсь лицом к разъятой стене.

– Buvekatapis, – произношу я, замуровывая нас внутри.

Скройся.

В отличие от прошлого раза я совсем не боюсь. Возможно, потому что тогда я стремилась убежать от тех, кто желал мне зла. А теперь жажду найти их.

Взгляд скользит по подземному залу, где две недели назад проводился колдовской круг. Все выглядит точно так же, как во время нашего последнего посещения этого места.

– Что мы тут ищем?

– Что угодно. Можем начать с выяснения, откуда приходили ведьмы, – говорит Мемнон. – В ту ночь ты заметила, чтобы кто-то из твоего дома заглядывал в комнату над нами?

– В Ритуальный зал? – Вспоминаю, что происходило той ночью. Я ждала Кейси в библиотеке. Но в общежитии вроде было тихо. Качаю головой. – Не думаю. Погоди, – вдруг соображаю я. – Некоторые туннели были освещены.

А сейчас факелы не горели.

– Значит, возможно, они встретились где-то в другом месте и уже оттуда вошли в туннели.

Проблема в том, что ответвлений у туннелей множество и тянутся они во все стороны.

– Так куда же нам?

– Не думаю, что это имеет значение, маленькая ведьма.

Произносит он это с такой нежностью, что по спине у меня пробегает дрожь. Приятная дрожь.

Решаю свернуть в тот проход, по которому я убегала из этого помещения в прошлый раз. Но не проходим мы и ста ярдов, как туннель разветвляется.

Ну и куда я бросилась тогда? Налево или направо? Я была так взвинчена, что и не помню.

Повинуясь порыву, иду направо. Мемнон держится рядом. Потом налево, потом снова направо. При нашем появлении оживают, вспыхивая, факелы. В конце концов мы натыкаемся на лестницу, выводящую в Вечный лес. Что ж, мы возвращаемся назад и начинаем сначала. Через десять минут выходим в склеп, где воняет плесенью и старыми костями.

– Эй, смотри. – Я киваю на каменный гроб, затянутый паутиной. – Это моя вторая возлюбленная, – щурюсь, разбирая имя, – Эфигения. Я разбужу ее через годик, когда устану от тебя. Мне так нравится хоронить любимых.

Поворачиваюсь к Мемнону. Он недовольно хмурится.

Что ж, пожалуй, для шуток еще рановато.

Мы опять возвращаемся и выбираем новый путь. Наши тени пляшут в свете факелов, и до меня начинает доходить вся тщетность того, чем мы занимаемся. Я даже не знаю, что мы ищем…

Тук.

Раздавшийся где-то впереди звук эхом отражается от стен.

Мы с Мемноном переглядываемся и, не сговариваясь, ускоряем шаг.

Наверное, это плохая идея, – шепчу я по нашей связи.

Только не говори, что растеряла всю отвагу.

Вдалеке мерцает тусклое зарево, но чем ближе мы подходим, тем ярче становится свет. Либо мы идем туда, где уже были, либо там находится кто-то другой.

Если там кто и есть, не стоит сразу предполагать худшее, – замечаю я. – Там ведь может быть буквально кто угодно. Может, персонал Белены пользуется этими проходами.

Для чего? – с вызовом интересуется Мемнон. – Для посиделок? Эти туннели создавались для преступных целей.

Нет, – возражаю. – Они создавались, чтобы ведьмы могли избежать поимки.

Да, – соглашается Мемнон. – Но это и сочли бы преступным поведением.

Черт, возможно, он прав.

Мы с Мемноном добираемся до уже освещенного прохода. Чуть дальше он ныряет в очередную подземную залу, подобную той, что находится под общежитием. Но если та пустовала, эта – отнюдь нет.

Застываю, вглядываясь. Просто ведьмин клуб, ни дать ни взять. С потолка свисают зажженные канделябры. Вдоль правой стены тянутся встроенные шкафчики и полки. На некоторых стоят изъеденные молью гримуары, их конфликтующая магия разлита в воздухе. Еще на одной полке я вижу хрустальный шар, и чашу для предсказаний, и бюст очень решительной на вид женщины с огромным носом. Висит тяжелый гобелен с изображением зачарованного леса. Под ним стоят несколько сундуков и большой шкаф, расписанный цветами и змеями. В углу замечаю несколько метел.

Есть тут и потертый бархатный зеленый диван, и кресло цвета спелой сливы, и столик, заваленный книгами. Ворошу стопку, читаю названия, а Мемнон проходит мимо, направляясь к винтовой лестнице.

Вернусь через минуту, – бросает он, явно намереваясь проверить, нет ли кого наверху.

– М-м-м… – мычу я, не отрываясь от книг.

«Сестринство: движущие силы и культура ведьм»; «Древние символы и их значение»; «Во тьму: исследование запретной магии».

Названия книг, безусловно, интересны, но нисколько не проясняют суть дела. Махнув на них рукой, я брожу по комнате, разглядывая находящиеся тут предметы. Гримуары на полках стары, их полуразложившаяся магия отдает затхлостью и гнилью. Взгляд задерживается на одном из томов. Книжка маленькая, тонкая, с оторванным корешком, но от нее так и веет темной силой.

Не давая себе возможности передумать, беру книгу. Листаю ее, но тут нет ни закладок, ни каких-либо интересных формул. Только неприятные рисунки отрубленных пальцев и выковырянных глаз. Ничего не скажешь, милое чтиво.

Ставлю книгу на место, вытираю руки о джинсы, чтобы избавиться от маслянистого магического налета, и переключаю внимание на шкафчики, тянущиеся вдоль нижней части стены. Наклоняюсь и открываю их один за другим.

Все они битком набиты упаковками шоколадных батончиков, пачками с чипсами, орешками и сухофруктами, бутылочками с водой.

Да, это определенно какой-то клуб. И, хотя он довольно необычен, я не вижу тут ничего гнусного или злодейского – ну разве что за исключением темного гримуара.

Закрыв шкафчики, перехожу на другую сторону комнаты, к гардеробу – ну просто потому, что нарисованные на нем цветы и змеи очень красивы. Провожу рукой по одному из изображений, отмечая, в каких подробностях выписаны фазы луны на змеином теле. Под пальцами картинка будто оживает на миг: чешуйки переливаются, змейка словно извивается. Слышу щелчок, и дверца шкафа чуть-чуть приоткрывается.

Вот уж чего не ожидала…

Открываю дверь шире – и чувствую, как мои брови ползут на лоб.

Внутри висят десятки черных балахонов. Тянусь к одному, щупаю ткань, потом нюхаю ее. Балахон слабо пахнет тем приторным пойлом, которое мне давали в колдовском круге. Еще более весомая улика – несколько почти прозрачных белых сорочек в глубине гардероба. На Каре, девочке-оборотне, приведенной в круг в ту ночь, было нечто подобное…

С колотящимся сердцем пячусь от шкафа. Вообще-то это может быть совпадением. Где-нибудь в общежитии наверняка тоже хранятся такие балахоны и сорочки: довольно стандартные церемониальные одеяния.

Вновь обвожу взглядом комнату – и останавливаюсь на сундуках.

Подхожу к одному, пытаюсь открыть. Крышка не поддается.

Интересно, если ее погладить – сработает?

Что ж, глажу. Крышка не шевелится, а у меня возникает смутное ощущение, словно я совершила с сундуком некий сексуальный акт. Сосредотачиваю внимание на железной скобе, под которой имеется замочная скважина. Возможно, какой-то из ключей с той моей огромной связки и подошел бы, но я оставила их у себя в комнате.

– Откройся, – приказываю на сарматском.

Магия разворачивается, тонкая струйка проскальзывает в скважину. Замок щелкает, и моя сила откидывает крышку.

Какой смысл в замке, если заклинание…

Черт. Черт, черт, черт!

В сундуке лежат маски. Много, много масок, точь-в-точь таких, какие были на ведьмах в колдовском круге. А поверх них красуется маска верховной жрицы.

Что ж, это уже не совпадение. Кто бы ни устраивал колдовской круг, все необходимое для него они хранят именно здесь.

Глава 12

Лезу в сундук, достаю маску верховной жрицы.

– Мемнон!

Не услышав ответа, опускаю маску и бросаю взгляд на комнату, через которую вышел колдун.

Вообще-то с тех пор как Мемнон исчез на лестнице, он был ужасно молчалив, и наша связь никак не проявляла себя.

Мемнон? – тянусь я к нему.

Я скоро буду, Императрица. Я почти закончил.

Закончил? – В голове моей бьет тревожный набат. – Что?

Допрос.

Ох, черт.

Роняю маску и кидаюсь к кованой винтовой лестнице. Вскидываю взгляд – и слышу доносящийся откуда-то сверху голос Мемнона. Слов не разобрать.

Черт, черт, черт. Несусь по сотрясающейся лестнице, перемахивая через две ступеньки за раз. Я очень, очень спешу.

Лестница приводит меня в узкую прихожую с аркой, по ту сторону которой виднеется нечто похожее на учительскую, в которой Мемнон держит за горло женщину. Женщина дергает ногами, пытаясь вырваться из хватки колдуна. Ее бледно-зеленая магия хлещет Мемнона, но жалкие заклинания не в силах уязвить мою родственную душу.

– Мемнон! – Этого мужчину нельзя оставить одного и на пять гребаных секунд! – Опусти женщину, – кричу я на сарматском.

Мемнон оглядывается через плечо – и ставит несчастную на землю.

– Привет, моя царица, – произносит он так спокойно, будто не душил только что ведьму. Ведьму, которую продолжает держать за горло.

Шагаю к нему.

– Нельзя обращаться с людьми так, словно они угроза.

Я не хотела, чтобы это прозвучало как прямой приказ, но пальцы Мемнона разжимаются. Женщина сразу отскакивает, пытаясь сбежать, но колдун преграждает ей путь.

– Возможно, ты захочешь уточнить команду. – Магия Мемнона скользит к двери, до которой стремится добраться ведьма, и когда женщина дергает ручку, та не поворачивается. Ее магия не чета силам Мемнона. – Мы можем столкнуться с кучей плохих людей.

Она кое-что знает, est amage.

О боги. У меня уже раскалывается голова от всего этого.

Ладно, последний приказ отменен. Просто будь с ней помягче, – прошу мою родственную душу.

И магия Мемнона тут же обвивает талию женщины, осторожно толкая ее к ближайшему диванчику.

– Сидеть, – велит он, и индиговые нити приковывают ведьму к месту.

Богиня, как же я ненавижу это его заклятье! И очень стараюсь не возмущаться тем, что позволяю Мемнону издеваться над людьми от моего имени. С учетом того, что мы находимся где-то под главными зданиями Ковена Белены, эта ведьма, скорее всего, преподаватель, наставник.

Скверные предчувствия переполняют меня. Я хочу остановить колдуна, но тут он говорит:

– Думаю, тебе будет весьма интересно услышать, что сообщит нам Лорен.

Женщина, выглядящая лет на тридцать пять, судорожно переводит взгляд с него на меня. Ее каштановые волосы растрепаны, в глазах – испуг. Магия так и хлещет из нее, борясь с силой Мемнона. Тщетно борясь, конечно.

– Отпусти меня, – требует она.

Мемнон скрещивает руки на груди и качает головой.

– Расскажи ей, – он кивает на меня, – то, что ты рассказала мне, и тогда я, возможно, подумаю.

Что он творит? Я совсем не то имела в виду, когда просила Мемнона о помощи.

Что не так? – откликается он на мои мысли. – Тебе же нужно было оправдание, чтобы развязать войну, так вот он я.

Ведьма прерывает нашу безмолвную беседу:

– Я… я просто спустилась в туннели, чтобы пополнить запасы.

Я хмурюсь.

– Почему эта комната набита едой?

Ведьма – Лорен – переключает внимание на меня, и в ее глазах мелькает узнавание. А вот я, к сожалению, хотя память и вернулась ко мне, не знаю, кто она такая.

– Мы в-всегда храним в туннелях п-продовольствие. На с-случай чрезвычайных с-ситуаций.

Мемнон негромко смеется.

– Когда я заглянул в твой разум, ты назвала другую причину.

Женщина открывает рот, едва она пытается заговорить, с губ не срывается ни звука. Плечи ее поникают.

– Я не могу говорить об этом.

Смотрю на нее, хмурясь. По мне, так это серьезный повод для подозрений.

– Пожалуйста, – она обращается ко мне; глаза ее умоляют. – Отпусти меня. Ты же знаешь, что это неправильно.

Да, это определенно неправильно, – бормочу я по нашей связи.

– Скажи ей, почему ты не можешь говорить, – приказывает Мемнон.

– Я н-не могу сказать и это.

Мемнон смотрит на меня.

Это должно что-то означать?

Разве не похоже на магическое принуждение? По-моему, это оно и есть.

Мемнон поворачивается к Лорен:

– Где твой телефон?

Я удивленно поднимаю брови.

Мечущийся взгляд ведьмы на миг падает на лежащую рядом сумочку. Мемнон наклоняется, и женщина снова дергается, борясь с путами.

Колдун достает телефон и протягивает его хозяйке:

– Сними блокировку.

Воспротивиться она не успевает: телефон узнает лицо и разблокируется сам. Колдун смотрит на экран, куда-то заходит и делает скрин, снова жмет – и я слышу гудение телефона в его кармане.

Слезы катятся по щекам женщины, когда Мемнон возвращает ее телефон в сумку. Лорен смотрит сперва на мою родственную душу, потом на меня.

– Ты не понимаешь, – выдыхает она. – Слава Богине, ты не понимаешь.

– Зато я понимаю, – угрожающе рычит Мемнон, возвращаясь к ведьме. – Ты была там в ту ночь, когда на Селену напали, не так ли? И ты тоже преследовала ее.

Женщина качает головой.

– У меня не было выбора.

Колдун смотрит на нее с сожалением.

– Не сомневаюсь. Но и ты мне выбора не оставляешь.

Мемнон шагает к Лорен и сжимает ее виски. Женщина вновь корчится.

– Мемнон, – в моем голосе звучит тревога, – ты не причинишь ей вреда.

Он чуть наклоняет голову, но это единственный признак, что он услышал мой приказ.

– Ты никогда нас не видела, – говорит он, обращаясь к ведьме, – нас тут не было и нет. Сейчас ты возьмешь свои вещи и пойдешь домой.

Колдун отпускает ведьму и отступает.

Лорен встает, выглядя несколько озадаченной, словно не понимает, как она оказалась здесь. Ее пустой взгляд скользит по комнате, по нам с Мемноном, но она ничего не замечает. На миг задерживается на открытой двери, ведущей в туннели гонений, но только на миг. Потом отворачивается, берет свою сумочку и идет к двери, через которую пыталась сбежать пару минут назад.

Я жду, пока смолкнут ее шаги.

Во рту остался какой-то горький привкус. Что-то тут не так – и дело не только в моей родственной душе, выпытывающей у ведьмы секреты.

– У меня для тебя плохие новости, est amage, – говорит Мемнон, по-прежнему глядя на дверь.

– Какие?

– Эта женщина, – он мотает головой в ту сторону, куда ушла Лорен. – Она связана.

Глава 13

Резко поворачиваюсь к нему.

– Что?

Я, должно быть, ослышалась. Вероятность того, что, как только мы с Мемноном создали нашу связь, мы наткнемся на кого-то, кто тоже связан…

– Она отчитывается перед некоей Лией. Созванивается с ней еженедельно, поставляет информацию о разных ведьмах. – Глаза Мемнона холодны. – Лорен – вербовщик.

У меня перехватывает дыхание.

– В каком смысле?

– Пользуясь положением наставницы, она подыскивает ведьм, которые могут понравиться Лие. – Помолчав секунду, он добавляет: – И она была там той ночью. Я видел, – он выплевывает это слово, как грязное ругательство, – как она преследовала тебя. Видел в ее воспоминаниях. Она пыталась убить тебя. Несколько раз.

Не могу дышать. Нет, я все-таки ослышалась.

– Она… она же наставница, – пытаюсь возразить.

Не могу поверить, что здешние наставники могут быть замешаны в чем-то подобном.

А Мемнон продолжает:

– Находя многообещающих ведьм, Лорен передавала информацию о них Лие и, в некоторых случаях, договаривалась с девушками об участии в колдовском круге в том или ином качестве.

Смотрю на Мемнона, выпучив глаза:

– Что ты имеешь в виду?

– То, – спокойно поясняет он, – что этих женщин связывали.

Больно прикусываю губу.

– На предстоящее новолуние уже запланирован очередной колдовской круг, – сообщает Мемнон. – С местом проведения они, похоже, еще не определились, но отказываться от мероприятия не собираются.

Внезапно агрессивная тактика Мемнона перестает казаться мне такой уж чрезмерной. В свете того, что он выяснил…

– Селена, – он ищет мой взгляд, – это еще не худшее.

Не худшее?!

– Та женщина, Лия, ищет тебя.

Из «учительской» мы выходим в коридоры Котлового зала. Рассеянно замечаю по обе стороны от нас двери классов и кабинетов преподавателей, но все мои мысли сосредоточены на том, что мы только что узнали.

Такие связи – вещь системная. Я это предполагала, но услышать подтверждение, услышать, что наставница Ковена Белены замешана в преступлении? Мне вдруг кажется, что все ведьмы тут помечены. Я, Сибил, девушка, болтающая со своим фамильяром, кардиналовой овсянкой, дальше по коридору женщины, теснящиеся перед массивным бурлящим котлом у главного входа.

Когда мы выходим из здания, Мемнон вытаскивает свой телефон, набирает какой-то номер, прижимает трубку к уху, но я чувствую, что смотрит он только на меня. Слышу автоматический голос, бесстрастно просящий Мемнона оставить сообщение.

Колдун, выругавшись, дает отбой.

– По номеру Лии никто не отвечает, – он снова прячет телефон в карман. – Перезвоню позже.

Зачем утруждаться? Наверняка никто не ответит. А если и ответит, что тогда? Пригрозим им по телефону? Скажем, что они поступают плохо? Продолжим названивать, пока нас не заблокируют? Скорее всего, это одноразовый телефон, или временный номер, или… или…

Я еще и до половины не спустилась с крыльца Котлового зала, когда решаю присесть, прямо здесь, прямо сейчас.

Идущий впереди Мемнон останавливается и оглядывается.

– Селена? – озабоченно окликает он меня.

Трясу головой, пытаясь отдышаться, хотя я ведь не бежала. Не знаю, почему я так… запыхалась.

Слышу размеренные шаги: Мемнон возвращается. Поравнявшись со мной, он останавливается, потом тяжело садится. Наши колени сталкиваются.

– Пожалуйста, не надо.

Не надо чего?

Не надо изображать беспокойство, – прошу его.

Я зажимаю уши ладонями.

Несмотря на приказ, Мемнон кладет руку мне на спину, и когда я не отталкиваю его сразу, притягивает к себе.

Думаю, его беспокойство искренне. От осознания этого мне становится тошно – равно как и от того постыдного покоя, который дарит мне близость его теплого крепкого тела.

Из-за тебя мне приходится разгребать это дерьмо.

Вопиющая ложь; Мемнон, возможно, и переносил тела убитых ведьм, но тут он совершенно ни при чем.

Мы разгребем это вместе, – отвечает он, даже не удосужившись уличить меня в клевете.

Во мне разливается раздражение… вместе с предательским теплом, снимающим стиснувшее грудь напряжение.

Мемнон смотрит в сторону главного здания Ковена, на густой лес за ним.

Ты велела мне не причинять вред Корен. Если отменишь приказ, я могу…

Если я отменю приказ, – заканчиваю я за него, – ты ее убьешь.

Он молчит. Ему нечего возразить.

Через несколько секунд Мемнон пробует снова:

Если ее не остановить, еще немало ведьм будет связано против их воли.

Я крепко зажмуриваюсь.

Знаю.

Да, избавиться от нее было бы логично, но я просто не могу отдать приказ о чьей-либо смерти. Это требует хладнокровия, которого у меня нет.

Качаю головой.

Надо найти эту Кию и остановить ее.

Она кукловод, дергающий за ниточки. И почему-то проявляет острый интерес ко мне.

Мы найдем ее. Я вытащил ее номер из мобильника корен. Посмотрим, что с этим можно сделать. – Мемнон переводит взгляд на меня. – Но имей в виду, кем бы ни оказалась эта Айя, если она действительно насильно связывает ведьм и заставляет их вербовать других, она очень опасна.

Понятно. Это он так мягко объясняет, что в конечном счете ему придется убить ее. Я рада, что он не произносит это вслух, потому что не думаю, что стала бы его останавливать, а я не готова вдобавок ко всему принять столь ужасную правду.

Так что я просто говорю:

Хуже тебя никого нет.

Его глаза грозно сверкают.

Est amage, на это я и рассчитываю.

Наконец-то мы возвращаемся в мою комнату.

Нерон уже пришел с охоты и, конечно, пренебрегая своей подстилкой, растянулся на моей кровати и дрыхнет, очаровательно пофыркивая. Так, наверное, храпят кошки.

Что ж, по крайней мере хоть кто-то из нас спокоен. Я все еще переживаю из-за того, что наставница Ковена заманивала ведьм в колдовской круг, как заманили меня. И что она сражалась со мной, когда я пыталась спасти Кару, девочку-оборотня.

Чувствую на себе взгляд колдуна и оборачиваюсь. Он задержался в дверях; прядь черных волос упала на лоб, закрыв один глаз. Тот агрессивный, злобный мужчина, к которому я привыкла за последние недели, исчез. Жестокость никуда не делась – это, похоже, его неотъемлемая часть, – но в данный момент она глубоко запрятана.

Сейчас нашу связь заполняет острая боль любви. В какой-то момент, пока мы рыскали по туннелям, глаза колдуна утратили затравленное выражение. Однако теперь пустота вернулась.

Странная (огромная) часть меня хочет потянуться, коснуться его, чтобы убрать эту потерянность с прекрасного лица.

Хочешь обсудить убийства сейчас? – спрашивает моя родственная душа.

Я устала до мозга костей. И голодна.

– В другой раз.

Ну да, когда буду получше соображать и смогу задать правильные вопросы.

Мемнон меняется в лице. Теперь он смотрит на меня как на спасителя. Неуверенно протягивает руку, и костяшки его пальцев застывают на волосок от моей щеки.

– Нет, – говорю я.

Он сглатывает, но руку не опускает.

– Прости.

И голос у него хриплый.

Хочу сказать ему, что его помощь ничего не меняет. И новые узы тоже ничего не меняют. И его раскаяние, и его дружелюбие, и все прочие обезоруживающие приемчики не меняют ничего.

Даже если это и не так.

Но я просто отстраняюсь от него.

– Я не останусь тут с тобой.

Я знаю, что так было бы безопаснее, но Мемнон все равно человек, едва не убивший кучу моих друзей, чтобы заставить меня выйти за него замуж, человек, заставивший меня против моей воли открыть ему свою память, и я все еще безумно зла на него. Я скорее останусь наедине со стаей голодных волков, чем с ним.

Мемнон задумчиво кивает, не пытаясь спорить со мной. Да, вчерашний триумфатор исчез бесследно.

Он опускает взгляд куда-то в район моей талии. В комнате так тихо, что я улавливаю единственное произнесенное шепотом слово.

– Ребенок.

Я сглатываю, невольно прижимая руку к животу. Не знаю, что и сказать. Это еще одна наша общая трагедия.

– Не могу поверить, что ребенок – наш ребенок – существовал когда-то, – тихо говорит он, – и что я должен радоваться и скорбеть одновременно.

Я судорожно вздыхаю. Этот вопрос так и остался открытым, и сейчас мне как никогда хочется прижаться к Мемнону и оплакать потерю вместе с ним. Но если когда-то я и жила и умерла как Роксилана, я больше не она, и Мемнон уже не мой муж. Так что я жду, когда момент пройдет и боль в глазах колдуна исчезнет.

Что ж, это происходит, и Мемнон поворачивается к двери, чтобы уйти – но останавливается, что-то заметив.

А заметил он, оказывается, спортивную сумку, которую я прихватила в его доме. Из ее открытой утробы торчат мои дневники.

– Ты их не сжег.

Не могу решить, обвинение это или вопрос.

Устремленный на меня взгляд Мемнона мягок.

– Знаю, я могу быть бессердечен, но даже когда я думал о тебе худшее, я вовсе не стремился уничтожить всю твою жизнь, просто чтобы получить то, что я хочу.

Тишина в комнате очень, очень громкая.

– Ты мог одурачить меня, – говорю я наконец.

– Я и одурачил тебя, – соглашается он. – Ты поверила, что они сгорели.

– Это не делает тебя менее жестоким.

И он все равно получил то, что хотел.

Теперь Мемнон протягивает руку, касается моего подбородка, чуть запрокидывает мою голову.

– А что, если я скажу тебе, что боялся, что кто-то из твоих врагов придет сюда – как они в итоге пришли – и заглянет в эти тетради? Что, если я скажу тебе, что беспокоился, что они найдут какую-нибудь информацию, которую смогут использовать против тебя?

Качаю головой:

– Ты сделал это, чтобы не дать ППС прочитать мои записи, не позволить им найти то, что вычеркнуло бы меня из списка подозреваемых.

– Да, – признает он и ищет мои глаза. Он очень хочет, чтобы я поняла. – Я также не хотел, чтобы они прочли твои дневники.

– Потому что это доказало бы мою невиновность.

– Потому что коррупция в вашем городе процветает.

Пристально смотрю на него пару секунд.

– Думаешь, ППС замешана в этом?

Он отпускает меня.

– Информацию можно купить у кого угодно, Селена. Даже у властей.

Пожалуй… думаю, я ему верю.

– Если это правда, почему ты мне просто не сказал?

Я бы спрятала дневники – и все.

– Потому что я также хотел отомстить тебе. Боги упасите, чтобы моя месть выглядела как защита.

Я хмурюсь. Как же меня бесит, что в его словах есть смысл.

– Отвечай честно, – приказываю я. – Что-нибудь из сказанного тобой было ложью?

Он выдерживает мой взгляд.

– Нет. – И прежде чем я успеваю что-то сказать, взгляд Мемнона возвращается к груде дневников. – Сожги их, спрячь или наложи чары, но не оставляй на виду там, где кто-то может на них наткнуться. Потому что, уверяю тебя, если врагам представится такая возможность, они с радостью покопаются в твоих записях.

Подхожу к набитой сумке. Не знаю, о чем я думаю, когда запихиваю вывалившиеся блокноты обратно и волоку баул к Мемнону. Доверять ему можно не больше, чем чертятам— не в обиду домовым будет сказано, – но… не знаю. Может, этот вечер окончательно доконал меня, а может, я чересчур уверена в нашей новой связи. Или, может, я все-таки оценила то, что, даже стремясь отомстить, он пытался защитить меня и дорогие мне вещи. Как бы то ни было, я решаю довериться интуиции, несмотря на всю нашу неприязнь.

– Хочешь заслужить мое прощение? – спрашиваю. – Тогда можешь начать с того, что заберешь это с собой и сохранишь, как и намеревался.

Я протягиваю ему дневники.

Мемнон внимательно смотрит на меня своими дымно-карими, оценивающими глазами, берет тяжелую сумку, и я стараюсь не думать о том, где он заночует сегодня. Когда я в последний раз видела дом Мемнона, тот полыхал. Крепко сжимаю губы, чтобы не спросить, уцелело ли хоть что-то после пожара – и все ли будет с ним в порядке. Колдун – ничто, если он не безжалостно эффективен. Если с домом что-то не так, он просто найдет другой. Беспокоиться нужно не о нем, а о тех, кто его окружает.

Взгляд Мемнона задерживается на моих губах. Потом он все-таки идет к двери.

– Будь осторожна, est amage. Ты достаточно сильна, но не всякое могущество устоит перед предательством.

Знаю, что оба мы думаем об Эйслин и Зосинисе.

Я киваю:

– Я буду осторожна.

– Свяжись со мной, когда захочешь обсудить те убийства… или если тебе хоть что-то понадобится. Я в полном твоем распоряжении.

Мне не нравится, насколько вдруг все стало серьезным. Не нравится, как щемит мое сердце оттого, что Мемнон уходит. Нелепое, глупое сердце.

Он ждет, не скажу ли я что-нибудь – что угодно, – но я совсем запуталась в собственных противоречивых чувствах.

– Эм-м-м, ладно… увидимся позже.

Жутко неуклюже, конечно, прозвучало, ну и плевать.

Мемнон бросает на меня последний острый взгляд. Взгляд-обещание. Потом стучит костяшками пальцев по двери.

– Позже, маленькая ведьма.