Ровно в полдень великий адмирал Отто Вистелл спустился по каменным ступеням и сел в шлюпку в сопровождении одного гвардейца. Лица отца я не видела, однако заметила медленную, неуверенную поступь и сгорбленную спину. Он болен.
Надо верить в лучшее. Отец справится. Фредерик поможет ему, и все будет хорошо.
В 12:04 Отто Вистелл взошел на «Удачу». Порывистый ветер натянул паруса, и корабль устремился в направлении мыса.
В 12:13 «Удача» достигла мыса. От берега отделилась белая точка, заставляя мое сердце замереть. Фредерик. У него все в порядке.
В 12:18 по толпе пробежался ропот. «Принцесса!» Девушку я увидеть не смогла, слишком поздно обернулась, да и сотни людей закрывали обзор.
Маг потянул меня за руку, и я пошла за ним, улыбаясь сквозь счастливые слезы. У нас все получилось.
В 12:24 мы все еще проталкивались к дороге, когда над толпой пронеслись ожидаемые слова: «Не она», «Не принцесса», «Обман». Ожидаемые, но не так скоро. Мы надеялись, что нанятая девушка задержит их надолго. В тот же момент прозвучал первый пушечный выстрел. С противоположного берега сорвались десятки белых точек, устремляясь в погоню за кораблем.
Маг сжал мою руку.
– Фредерик знал о погоне, он все рассчитал. Идем!
Первый выстрел был командный, призвавший корабли устремиться в погоню. Второй выстрел имел совсем другую цель. И третий тоже. Они стреляли на поражение.
– Какое оружие у Фредерика?
– Не знаю. Он опытен в таких делах и прекрасно знал, что будет погоня. – Маг избегал моего взгляда.
– Какие из кораблей пиратские? Сколько их?
Маг потянул меня за руку, его молчание мне не понравилось.
– У них есть шанс выжить? – спросила, удерживая его за локоть.
– Пойдем! Тебе нельзя здесь оставаться.
Обернувшись, я снова посмотрела на десятки белых точек в клубах дыма.
Мой отец и мой… Фредерик. Одни против вооруженной гвардии. Пираты им помогут… наверное. Если бы я не попала на площадь, я бы надеялась на лучшее. Не видела бы, как десятки кораблей Траульда окружают дорогих мне людей. Как стреляют в них. Фредерик знал, что будет погоня, но…
Трудно верить в лучшее при звуке пушечных выстрелов.
Если Траульд их поймает, то, возможно, пощадит отца, но не Фредерика.
Нет, точно не Фредерика.
Я высвободила руку из ослабшей хватки мага.
В 12:32 Александра Мария Эмелия Вереника Лисия Вистелл, седьмая по счету наследница престола Виалии вошла в королевский дворец Плессии.
– Если хоть что-нибудь случится с моим отцом и… его помощником, то я никогда не соглашусь на брак и… прокляну вас! – заявила я гвардейцам и Его Величеству королю Траульду, ожидавшим у входа.
В 12:35 прозвучал тройной выстрел, сигналящий о прекращении погони.
Отца и Фредерика отпустили в Виалию. Меня вывели на балкон, чтобы я увидела, как их корабли исчезли за горизонтом.
Я выполнила свой долг.
Глава 7. Ее Высочество принцесса Александра
События развивались с невероятной скоростью. Ко мне подошел старец в серебристом плаще, коснулся моего лба и кивнул. Следом подоспел Его Величество Траульд и без предупреждений заключил меня в объятия.
– Как же я рад тебя видеть!
Над морем еще не развеялся дым от пушечных выстрелов, где-то в подвалах пустовала темница, в которой держали моего отца, а пожилой властный король прижимал меня к груди с искренней радостью.
– Почему ты пряталась? Неужели думала, что мы тебя обидим? – пожурил он меня, взял за руку и под неусыпным надзором гвардейцев повел по коридору. – Теперь ты с нами, и адмирал Вистелл в безопасности.
– А его помощник?
– Я сдержал обещание и отозвал военные корабли. А тебе, Александра, следует отдохнуть и… м-м-м… переодеться, но, если позволишь, сначала кое-кто жаждет с тобой встретиться.
Я позволила. В тот момент, шокированная происшедшим, я бы много что позволила. Так состоялось мое знакомство с почти-уже-женихом и очень славным малым принцем Марциусом. Бедняга искренне волновался, вытирал вспотевшие ладони о мундир и немного заикался. Смотрел он на меня с искренним восторгом, будто не замечая потрепанной одежды, грима, превратившего меня в женщину средних лет, и недавней косой стрижки, слева достающей плеча, а справа – только до мочки уха. Меня и опознали только благодаря старцу, хотя я с ним никогда ранее не встречалась.
Марциус ждал меня в небольшой зале, на стене которой висел портрет розовощекой девчонки с каштановыми кудряшками. Меня в шестнадцать лет.
– Я очень ждал встречи, Александра, – сказал срывающимся голосом и поцеловал мою руку.
Гертруда вошла неслышной, мягкой поступью и теперь стояла, положив руку на плечо мужа. В ее глазах сияли слезы.
Воспитанная и приученная не теряться даже в самых сложных ситуациях, я оторопела под восторженными взглядами королевской семьи.
– Я… э-э-э… добрый день. – Это все, на что я оказалась способна. Кому пришло в голову занести меня в очередь наследников престола?
– Добро пожаловать в Плессию, деточка! – дрожащим голосом произнесла Гертруда, красивая блондинка с добрым материнским взглядом. – Пойдем, я о тебе позабочусь!
Марциус снова склонился к моей руке и запечатлел на ней быстрый поцелуй.
– До встречи! – сказал с придыханием. Я пыталась разглядеть в его действиях хоть каплю неискренности, но он смотрел на меня как на божество. Или как в сказках принцы смотрят на принцесс в момент зарождения любви с первого взгляда.
– Благодарю вас за теплую встречу! – сказала вежливо. – Могу ли я получить обещание, что ни отца, ни его помощника впредь не тронут и не возьмут в плен?
– Клянусь честью, что, если ты останешься с нами, твоим родным и знакомым ничего не грозит! – серьезно ответил Траульд, приложив руку к груди.
В коридоре висел еще один мой портрет. За основу художник взял юношеский образ, но изобразил меня стоящей в горах с нависающими скалами и сизыми тучами.
По бокам коридора выстроились слуги и придворные. При виде меня они кланялись в пол, некоторые валились на колени. Придворная дама охнула и разрыдалась. За нашими спинами шептались: «Это она? Точно она?» Похоже, приближенные короля искренне верили в то, что я спасу Плессию.
Я старалась не волноваться, но оказалась не готова ко всеобщему обожанию и взглядам, полным надежды. Мысленно ожидала прохладную встречу с долей презрения и щедрой примесью лести. В крайнем случае, гнев и угрозы. А тут… Искренность встречающих озадачивала и пугала. Что случится, если я не оправдаю их надежд? На что именно они надеются?
В отведенной мне комнате висел портрет принца. Привлекательное серьезное лицо, обрамленное светлыми волосами до плеч. Не зря его считают прекрасным, он очень хорош собой и вполне мог бы мне понравиться, если бы не… некоторые преступники с отвратным характером. Что поделаешь, в жизни так бывает: люди встречаются, заранее зная, что вскоре пойдут разными путями. У Фредерика месть, а у меня долг. Наши пути разошлись. Большинство девушек выходят замуж в восемнадцать, а я наслаждалась пятью дополнительными годами свободы. Пришло время выйти замуж. Раз уж выхода нет, то почему бы не настроиться дружелюбно.
– Мы очень тебя ждали, деточка! Плессия будет почитать тебя многие годы. Ты наше благословение! – Гертруда погладила мое лицо. За ее спиной слуги наполняли ванну горячей водой. Погладив меня по волосам, королева печально вздохнула. – Надо же, такие волосы… были. Парикмахер подойдет через час, с ним портниха. Я угадала твои размеры, но некоторые детали надо подправить.
Говорила же я Фредерику, что меня нарядят как принцессу. Так и будет.
Из окна открывался вид на море, набухшая черная вода под сизым небом. Под окнами дворца выстроилась гвардия, расставили пушки.
– Ты теперь наша, и мы будем тебя защищать, – объяснила Гертруда, проследив за моим взглядом.
– От Элиаса?
В глазах королевы вспыхнула мимолетная боль.
– От всех, кто попытается к тебе приблизиться. Ваше с Марциусом обручение состоится завтра вечером.
Когда Гертруда удалилась, я подошла к окну и долго разглядывала ряды военных кораблей у берега и построение гвардии. Интересно, они всю ночь будут здесь стоять?
На горизонте сизые тучи касались моря. Там в счастливом неведении плыли отец и Фредерик, надеясь на скорую встречу со мной в порту.
– Услышь меня, Фредерик! Не возвращайся в столицу и отца не пускай! Меня защищает целая гвардия. Не лезь в логово врага! Не рискуй собой ради азарта и ради… забавной родинки, – прошептала в открытое окно, посылая слова вдаль. Ветер равнодушно пролетел мимо, слизывая песок с балкона.
***
Через два часа меня превратили в настоящую принцессу. Парикмахер подравнял волосы, закрутил их в изысканную прическу и украсил крупными жемчужинами. Голубое атласное платье с двухметровым шлейфом и сложный макияж дополнили картину. Четверо девушек крутились вокруг, глядя на меня с неприкрытым восторгом.
– Может, достаточно? – робко спросила я.
– Что вы!
Принесли драгоценности. Десяток простых золотых цепочек, сверху несколько перевитых, потом плетение из жемчуга. Серьги, диадема, кольца и множество браслетов.
Гертруда критически оглядела результат.
– По-моему, очень даже готово. – Я с надеждой посмотрела на будущую свекровь.
– Мало украшений! – провозгласила королева.
– Безусловно, мало украшений, ведь я пока что могу подняться без посторонней помощи, – пробурчала себе под нос.
– Что, милая?
– Я удивляюсь, зачем одеваться так торжественно, если обручение завтра.
– У тебя сегодня свидание! – с восторгом сообщила Гертруда. – Променад с Марциусом.
Слово «променад» использовалось королевой в самом узком его значении, потому что из дворца нас выпускать не собирались. Марциус появился под дверью комнаты в сопровождении стражи. Он ощутимо волновался и смотрел на меня с восхищением.
– Прогуляемся до библиотеки? – предложил.
Ну да, а потом до кухни и обратно.
Марциус придерживал меня за локоть, охрана норовила наступить на шлейф платья, а я никак не могла поверить в происходящее.
– Александра, я знал, что ты красива, но и подумать не мог, что настолько. Мне очень повезло, – сказал Марциус, покраснев.
– Мне тоже.
Я не соврала, потому что благодарна судьбе за очень многое. Например, за знакомство с Фредериком, хотя и короткое. И за то, что они с отцом в безопасности.
Марциус проводил меня в библиотеку, где на подоконнике ждала корзинка ароматных фиалок. Смутился, протягивая мне подарок, но, когда заговорил о книгах, смущение быстро прошло. Мы провели больше часа, листая старые фолианты по истории Плессии. Марциус рассказывал о королевстве с гордостью и восторгом.
Охрана откровенно скучала у дверей.
– Расскажи мне про обручение, – попросила я. – Это то же самое, что помолвка?
Марциус оглянулся на дверь, и его лицо пошло красными пятнами.
– Нет, это магический обряд, – смущенно сказал, глядя в книгу, – нас свяжут навсегда.
Поднял на меня голубой взгляд, искрящийся надеждой, и достал из-за пазухи белую розу. Мой жених добросовестно подготовился к свиданию.
– А свадьба когда?
– Скоро. – Ответ прозвучал неуверенно, и принц снова покраснел, опуская взгляд на мои губы.
Несколько часов назад я стояла на площади, провожая взглядом корабли и надеясь на скорую встречу с Фредериком, и вот передо мной жених, с которым я проведу всю оставшуюся жизнь.
Марциус слегка коснулся моего подбородка.
– Тебе здесь будет хорошо, – пообещал тихо. – Я о тебе позабочусь.
– Спасибо.
Принц показал мне дворец, однажды богатый и роскошный, как и сама столица, а теперь пришедший в сравнительный упадок. Потом вывел меня на балкон над головами вооруженных гвардейцев. Рассказал про красоту Плессии, которую помнил с детства. Про трудные времена, проклятие и разрушение его земли. В его голосе звучала искренняя боль, и, повинуясь сочувствию, я взяла Марциуса за руку и пообещала, что мы вместе постараемся спасти Плессию. Он благодарно кивнул, и в его глазах блестели слезы.
Очень хотелось его ненавидеть, презирать и жаловаться на тяжкую долю. Глотать горячие слезы, вспоминая Фредерика. Печалиться о горьком заточении вдали от родины замужем за уродливым и противным принцем.
Однако все не так. Меня встретили как дочь. Нарядили, как любимую куклу. Меня боготворят, защищают и радуют. Вдобавок ко всему, принц Марциус оказался приятным человеком. Красивым, искренним и неглупым. И относится он ко мне замечательно.
На такое не пожалуешься. Да и кому? Равнодушному ветру?
– Пожалуйста, прими еще один подарок, – Марциус улыбнулся, подал знак слуге, и на балкон вынесли очередную корзину. Под клетчатым пледом в ней копошились три разноцветных котенка.
М-да, ситуация крайне серьезная, если потребовалась тяжелая артиллерия в виде котят.
– Спасибо, Марциус, но тебе необязательно так стараться. Мне нравится во дворце, и ты… – Я замялась. Принц воспрянул и посмотрел на меня с надеждой. – Ты очень… привлекательный и добрый.
Марциус поднес мою руку к губам.
– Ты сможешь меня полюбить?
Полюбить?!
Ну и денек выдался! Такими темпами у нас к ужину родятся внуки.
Смогу ли я полюбить Марциуса…
– Если оценивать твой вопрос с точки зрения статистической вероятности, то возможно, – усмехнулась неловко.
– Что? – не понял принц.
Сказать ему, что я с пятнадцати лет решаю финансовые вопросы отца и прекрасно разбираюсь в математике? А еще, что в неловких ситуациях предпочитаю отшучиваться.
Марциус непонимающе смотрел на меня и теребил лацкан камзола. Волнуется, жених!
– С математической точки зрения все возможно, – пояснила.
Он так и не понял моего ответа.
Хорошо, что не спросил про мою личную точку зрения, потому что ответ отрицательный.
И не только потому, что у моего жениха отсутствовало чувство юмора.
***
Следующее утро не принесло облегчения. За завтраком Гертруда объявила, что с утра состоится традиционное в Плессии состязание за руку принцессы. Так как из дворца меня не выпускали, да и кроме Марциуса, других претендентов на мою руку не было и быть не могло, грандиозное и, увы, обязательное действо проводили в бальной зале в очень сокращенной форме.
Первым состязанием стала стрельба из лука. Меня усадили на почетное место рядом с королевской четой, а за нашими спинами на низких скамьях примостились самые приближенные лица. Марциус галантно поклонился и стал в ряд с двумя молодыми мужчинами, которые, судя по хмурым лицам и нервным движениям, бороться за мою руку не хотели и очень боялись выиграть. Стреляли они куда попало, хотя, надо отдать честь Марциусу, он оказался неплохим стрелком. Единственное, что отвлекало, так это мой очередной портрет на стене. На нем меня изобразили на утесе над бушующими водами, а над головой молнии рассекали мрачное небо. Тем не менее, в моей позе не чувствовалось страха, и создавалось впечатление, что я управляю стихией.
Далее началось состязание в красноречии, и мне пришлось выслушать три поэмы, восхвалявшие мою красоту. Все прошло на «ура», если не считать одного четверостишия, в котором упоминался «свет моих изумрудных очей». Портить праздник я не хотела, поэтому прикрыла отнюдь-не-изумрудные глаза, чтобы не разоблачать поэтическую ошибку.
В результате Марциуса единогласно признали победителем, его соперники удалились, облегченно вздохнув, а я официально согласилась выйти замуж за коленопреклоненного и очень счастливого принца.
Иногда самым мучительным испытанием является то, что тебе не на что пожаловаться.
Я хотела спасти отца и спасла. Более того, своим согласием на брак я спасла целое королевство, хотя и не знала, каким образом. Я искренне хотела им помочь.
Принц, красивый и умный, склонил передо мной голову, предлагая счастливое совместное будущее. Его семья смотрела на нас с восторгом и умилением. А мне хотелось выть в голос. А чего выть, спрашивается? Фредерик мне ничего не предлагал и не собирается. Более того, он так и сказал, что ему нечего мне предложить, да я и сама об этом знала. Нам не по пути. Так откуда такое уныние?
Заперли бы меня в темнице. Было бы легче, честное слово.
Принц не отставал от меня до пяти вечера, и это было воистину невыносимо. Мне то и дело доставляли подарки, Марциус заходил поцеловать руку или просто повидаться. Временами в коридоре мелькали его взволнованные родители. Складывалось впечатление, что они что-то скрывают.
Вскоре я узнала что.
Ровно в шесть вечера меня, наряженную в роскошное белое платье с обилием украшений, отвели в королевскую часовню. В Виалии такие «часовни» называют другим словом – склеп. От сырости и тошнотного запаха кружилась голова. За решетчатым окном виднелась одинокая сизая туча. Старец, опознавший меня при встрече, взмахнул руками над каменным алтарем, и в чаше загорелось пламя. Значит, он маг, причем не слабый.
Вокруг часовни выстроился плотный круг гвардейцев. Король и королева остались у входа, а нас с Марциусом старец пригласил подойти к алтарю.
Меня ломало от мучительных сомнений. Казалось невыносимым добровольно обручиться с чужим человеком, даже если это обеспечит безопасность моего отца и поможет народу Плессии.
– Великое таинство обручения произойдет только в случае, если у невесты любящее сердце! – объявил маг и, увидев мою скептически изогнутую бровь, добавил: – В противном случае церемония будет перенесена на завтрашний день.
Интересно… Значит, если не любишь сегодня, то завтра тебя наверняка проберет? И так будут проверять каждый день?!
Теперь стали понятны ухищрения Марциуса – променады, цветы и котята. Тяжелая романтическая артиллерия нужна была с целью заставить меня влюбиться. Извини, мой принц, но у тебя ничего не вышло, зато я могу порадоваться столь желанной отсрочке. Если повезет, мне вообще не придется выходить замуж, потому что шансы того, что я полюблю Марциуса, ничтожно малы. Даже выражаясь статистически.
По наивности решив, что старец ждет моего ответа, я сказала.
– Принц Марциус мне нравится, но…
– Любящее сердце! – громко объявил старец, царапнув меня недовольным взглядом.
Траульд подошел ко мне, неся на бархатной подушечке кулон с цепочкой. Красивый сапфир в форме капли. Сотни граней вспыхнули, отражая огонь алтаря.
Несмотря на серьезность момента, я улыбнулась. Эх, Фредерик, знал бы ты, что третий камень, Любящее сердце, так близко! Давно бы его украл, получил могущество и поквитался с Элиасом.
Следуя указаниям старца, я надела цепочку и наклонилась над чашей алтаря, чтобы сапфир окунулся в огонь. Жар облизывал шею, но маг не позволил отстраниться. Делал пассы над моей головой, потом отошел в сторону и замер. Секунда, другая, и чаша вспыхнула синим огнем. Пламя взвилось до потолка, омывая меня, но не касаясь кожи.
– Магия огня и камня подтвердила, что у невесты любящее сердце! – провозгласил старец, и королевская чета откликнулась, восторженно восклицая и обнимая друг друга.
Видели бы вы моего жениха! От изумления Марциус распахнул рот и хлопал глазами. Видимо, не ожидал подтверждения моих чувств.
– Александра… спасибо… – Страстно поцеловал мои руки и отошел к родителям. Все трое обнялись, король похлопал сына по плечу со словами: «Молодец, сын!». Семья радовалась, что принц справился с задачей государственной важности – влюбить в себя чужестранку.
Однако возмутиться я не успела.
– Приступаем к обряду обручения! – объявил старец и снова подозвал нас к алтарю.
– Э-э-э… подождите…
Как объяснить потактичнее, что мое любящее сердце любит совсем не жениха, а преступника, разыскиваемого в двух королевствах? И по совместительству, дальнего родственника королевы Гертруды.
Я и сама не знала, что влюбилась в Фредерика, но раз уж обряд подтвердил сей факт, то кто я такая, чтобы спорить? Вы бы тоже поверили, если бы ваше тело вспыхнуло синим огнем. Что скрывать, Фредерик застрял в моем сердце. И в печенках тоже.
Если не признаюсь, что люблю другого, то священный ритуал будет основан на лжи, и… кто знает, что случится дальше?
А если признаюсь, будет еще хуже.
Была не была.
Высвободила руку из цепкой хватки Марциуса и прошептала магу на ухо.
– Дело в том, что я люблю не принца, а другого мужчину.
Маг отстранился и подтолкнул меня обратно к Марциусу.
– Мы получили подтверждение любящего сердца! – повторил, сверля меня предупреждающим взглядом.
– Но…
Маг взмахнул рукой, и меня повело в сторону. Перед глазами поплыл дым, губы занемели. Слова путались, отказываясь вставать в строй, да и язык не слушался. Спорить я больше не могла. Доигралась!
Марциус придержал меня за талию, пока остальные зажигали факелы на стенах часовни. Разноцветный огонь вспыхивал, подчиняясь беззвучному ритму обряда.
Марциус позаимствовал у меня сапфир, надел на шею и склонился над чашей. Вокруг моментально взвился синий огонь. По спокойствию присутствующих стало очевидно, что принца уже проверяли и были уверены в результате. Любит он явно не меня. Вполне возможно, что Плессию.
Сапфир снова надели на меня, и я стояла, как кукла, бессловесная и покорная. Не сводила глаз с могущественного старца. Наверняка он и есть помощник древнего мага, выживший после нападения Элиаса. Кто еще способен на такую магию? Фредерик прав, Любящее сердце действительно у него. Вернее, теперь уже у меня. Неудивительно, что маг относится ко мне с неприязнью, ведь я наследница и родственница короля-убийцы.
Вокруг танцевал огонь.
Королевская семья стояла рядом, удерживая меня на ногах.
Маг что-то бормотал, брызгал пахучее масло в огонь, соединял наши с Марциусом руки. Я следила за этим как сквозь пелену воды. Даже чувства притупились, отодвинулись на задний план. Никогда бы не подумала, что магия может сотворить такое с человеком!
Закончив приготовления, маг открыл книгу и зачитал певучий текст.
– Годы раздора измучили Плессию, демоны проклятия испили ее магию. Спасение Плессии возможно, если наследница с кровью врага добровольно прибудет на страждущую землю…
Склонившись, маг нарисовал узор на моем лбу. Говорить я не могла, но про себя отметила слово «добровольно». Вот и объяснение тому, почему Плессия похитила отца, а не меня. Зная Элиаса, Гертруда понимала, что тот не согласится на мой брак и на обмен тоже. А о моем строптивом характере хорошо известно, вот они и решили, что я найду способ бежать и добраться до Плессии, чтобы спасти отца. И на обручение я тоже согласилась добровольно. Они все отлично рассчитали.
Закончив рисовать на лбу, маг провел кистью по моим щекам и спустился к шее, где поверх других украшений красовался сапфир.
– Таинство обручения и поцелуй наследника Плессии пробудят древнюю магию, но освободить ее может только Любящее сердце. Любящее сердце, желающее помочь мятежному народу. Наследница с любящим сердцем заснет, запирая в себе проклятие. Пока спит она, спят и демоны проклятой земли…
Да, я хочу помочь Плессии и даже соглашусь на поцелуй, чтобы пробудить древнюю магию. Однако неприятно осознавать, что Марциус манипулировал мной, вызывая сочувствие к его земле. Я бы и так помогла…
Минутку… наследница заснет?
ЗАСНЕТ?!
Мой крик прозвучал только в мыслях.
Маг увлеченно рисовал загогулины вокруг сапфира на моей груди, потом бросил кисть в огонь и запел.
Пока спит она, спят и демоны проклятой земли.
Королевская семья вторила ему в три голоса.
Лицо Марциуса оказалось слишком близко, и я почувствовала его губы на моих. В распахнутых голубых глазах отражался огонь, руки удерживали мое лицо.
Поцелуй был мягким, долгим и очень, очень нежеланным. Вокруг нас танцевали всполохи огня, а потом…
Я заснула.
***
Пока спит она, спят и демоны проклятой земли.
Наконец-то Его Величество Траульд смог порадовать народ Плессии. Проклятие сняли, оно больше не угрожает их любимой земле. Празднества длились целую неделю. Охрану во дворце утроили, особенно вокруг северной башни, где почивала спящая принцесса с Любящем сердцем на груди. В принципе, и в груди ее тоже билось любящее сердце, но это уже мало кого интересовало. Просыпаться она не должна. От ее сна зависело благополучие королевства. Пока спала она, спали и демоны проклятой земли, которые уже много лет как выпивали магию, обрекая Плессию на медленную смерть.
Сначала народ боялся верить долгожданной новости, даже когда Траульд рассказал им о спящей принцессе, но на второй день пошел дождь. Повсеместно. Он длился двадцать часов, а потом тучи расступились, и впервые за многие годы жители Плессии увидели над головами голубое небо. Из расщелин мостовой появились первые весенние цветы. Маги, враз помолодевшие, наполненные силой, вышли на улицы и работали день и ночь, возрождая красоту столицы. Снова засверкали купола и шпили, снова начал улыбаться народ.
А принцесса все спала.
Народ проникся обожанием, по городу развесили портреты спящей Александры. Не доверяя гвардейцам самое ценное, что есть в королевстве, некоторые горожане ночевали на площади, охраняя северную башню дворца, где в глубоком магическом стазисе спала их героиня.
Прошел месяц, другой. В школах изучали биографию Александры и восхищались ее благородным (и добровольным!) поступком во имя процветания Плессии. Война с Виалией закончилась так же быстро, как и началась. Элиас VI предпринял несколько попыток похитить Александру, но силы оказались неравными. Против оружия и кораблей возрожденная Плессия выставила магию, и Виалии пришлось сдать позиции. Раз или два враги подобрались очень близко, и, говорят, кто-то даже пробрался в северную башню, однако это всего лишь слухи. Народ Плессии слишком дорожил спящей принцессой и никого к ней не подпускал.
А потом у Элиаса VI появились проблемы посерьезнее. Слухи о наведенном проклятии расползлись по семи королевствам. Раньше если кто и слышал об этом, то не особо верили, а теперь получили подтверждение. А еще узнали об убийстве древнего мага. Вдобавок на свет вылезли доказательства прочих неприглядных деяний Элиаса: притеснения и убийства магов Виалии, а также благородных семей, состоявших в родстве с Гертрудой. От Элиаса отвернулись самые верные и преданные союзники, и его положение пошатнулось.
Близилось заседание Суда Семи Королевств.
Но это в Виалии, а в Плессии жизнь вернулась в счастливое русло, как и было однажды много лет назад. Помощник древнего мага обосновался в Плессии, став советником и правой рукой Траульда. Оказалось, что после нападения ненавистного Элиаса, помощник мага долго скитался и прятался от людей. Не считая возможным разыскать все утерянные камни и амулеты, он потратил годы на создание ритуала с использованием только Любящего сердца. Тогда он и явился к Траульду с предложением помощи, тем самым положив конец страданиям Плессии.
Марциус сдержал обещание заботиться об Александре. Даже зная, что она его не слышит, он часами сидел у ее постели и рассказывал о процветании Плессии и о том, как счастлив народ. На каждом окне шестиугольной башни стояли принесенные принцем свежие цветы.
Александра нравилась Марциусу, даже очень, но он рассудил, что ничего страшного с ней не случилось, а польза королевству огромная. Ей не больно, не страшно, и, в отличие от него, она навсегда останется молодой. А принц стал народным героем, потому что смог влюбить в себя невесту всего лишь за сутки. В женщинах у Марциуса недостатка не было, а спящая Александра хлопот не доставляла. Другими словами, идеальные отношения: и принцу хорошо, и государству польза, и Александра не жалуется.
Плессия процветала, и ее жители были счастливы, даже очень.
А если имелись те, кто не был счастлив, они находились в магическом стазисе, а это не считается.