По пятницам торжественно под гимн радости на ужине появлялась доктор Улыбка. Это была женщина лет пятидесяти с совершенно детским голосом и мелкими кукольными кудряшкамм.
Она поздравляла всех с придуманными праздниками и рассказывала анекдоты.
– Поднимите уголки своих губ! И смейтесь! Смейтесь, пока вам самим не станет смешно! Вот я вечно смеюсь сама над собой! Как-то я перепутала зубную пасту с майонезом! Представляете? И заметила это только тогда, когда гости за новогодним столом хором выплюнули мой салат.
– У вас в арсенале есть шутки не про еду? – спросил Карл.
– Есть, но вы же едите, я подбираю контент под обстановку.
Потом она обходила каждый столик и, выпучив глаза, спрашивала:
– А вы знаете какую-нибудь шутку?
– Самая главная шутка, что мы почему-то находимся здесь, – ответила Алтея, – наступил как-то сезон туманов… ахахаха. Я перепутала свое хорошее настроение с плохим.
– Вы просто не хотите попробовать! – воскликнула доктор, – все самое эффективное всегда просто! А ну-ка вместе на счёт три: ха-ха-ха-ха-ха!
Глава 3
Дирк ещё раз сверился с расписанием. Завтрак строго пятнадцать минут. Затем восемнадцать минут дорога до работы. Полторы минуты на приветствие. Кофе в офисе он не пил, поэтому сразу принимался за дело. Два часа сорок пять минут он почти не отрывался от монитора компьютера. А потом шёл на обед, во время которого непременно читал тридцать страниц книги, которая помогала, как ему казалось, добиться совершенства в выполняемой им работе.
Он верил в силу цифр, а они, взамен на его преданность, никогда его не подводили. Но на вечер этого дня в расписании была ещё одна запись – «19.00. Лорена. Проверка».
Хоть это и было первое его посещение Лорены с тех пор, как она оказалась в призонарии, он говорил себе, что в этом нет ничего необычного и его тревожила только новая непривычная задача для календаря.
Он вышел ровно в срок, сел в машину и перед тем, как завести мотор, еще раз открыл свой календарь.
«19.00. Лорена. Проверка».
Все еще значилось там.
Он продолжал смотреть, не понимая, зачем это делает. Будто не он написал это. Будто он не может это стереть и принять внезапное решение никуда не ехать.
Как-то коллеги на день рождения подарили ему услуги художественной студии, надеялись, он закажет свой портрет или картину в его огромную гостиную. Но Дирк ничего не понимал в искусстве. Но однажды в его расписании оказалось окно, и он пошел по адресу, указанному в подарочном сертификате. Молодая сотрудница студии показывала каталог с картинами, но Дирку все казалось ярким и нелепым. И тут в комнату случайно вошла Лорена. Кажется, это было единственное помещение во всем офисе, где можно было налить себе кофе. Пока она неторопливо размешивала сахар, ей удалось уловить часть разговора.
Она извинилась, что вмешивается. А потом сказала:
– Я думаю, вы очень серьезный человек, которому точно нужен ежедневник. А я могу предложить вам планировщик задач по индивидуальному заказу.
Затем она удалилась и вернулась с несколькими вариантами календаря. Отрисовала столбики и наполнила именно тем цветом, который ему хотелось (хотя он ей его не обозначал заранее). Ему показалось, что это максимально удачно.
«Она точно понимает меня», – решил Дирк.
Призонарий с виду походил на особняк его родителей. Или так только кажется. На входе сотрудник осмотрел его и рекомендовал не надевать ничего чёрного при следующем посещении.
Затем Дирка сопроводили в кабинет доктора Солнце.
Она приветствовали своих гостей дежурной улыбкой. Интересно, сколько часов в день она находится в своём кабинете?
– Господин Лоу, очень рада вас видеть! Это всегда прекрасно, когда наших пациентов навещают.
Дирк кивнул головой, потому что ему показалось это уместно в данном контексте.
– Лорена нуждается в поддержке, но, к сожалению, её состояние не улучшается, – сказала доктор Солнце, – вы сейчас все сами увидите. Прошу вас, проходите в библиотеку.
Дирк вышел из кабинета. Библиотека представляла собой небольшую комнату, в которой в основном были детские книги в ярких обложках и два кресла, расположенные друг против друга.
Дирк сел. Он не любил ожидание и чувствовал себя очень некомфортно, когда время проходило впустую. Чтобы чем-то себя занять, он запустил на телефоне секундомер и наблюдал, как стремительно меняются цифры на экране.
Лорена стояла за дверью, не решаясь войти. Она, наверное, и вовсе ушла бы, если бы не медсестра, проходившая мимо и открывшая перед девушкой дверь в библиотеку.
– Привет, – выдала Лорена, садясь напротив.
– Здравствуй, – Дирк убрал телефон в карман.
Лорена была очень бледной, под глазами намечались синяки и, кажется, она выглядела хуже, чем раньше.
– Надеюсь, здесь хорошо кормят? – протягивая каждое слово спросил Дирк.
– Да, весьма.
Потом Дирк сухо изложил свои текущие задачи на работе. Лорена встала, раньше она притворялась, что понимает его рабочую терминологию. А теперь ей было все равно.
Она подошла к шкафу и стала листать книги.
«Сказки старого клена» значилось на обложке.
Удивительно, но это была книга, которую написал Рейн.
– Я думаю, что после того, как ты отсюда выйдешь, нам стоит пожениться. Я посчитал, что если пригласить девяносто пять человек, то все как раз поместятся у родителей в каминном зале. Твоим платьем и прочей подготовкой уже занимается моя мама.
– Дирк, – Лорена набрала побольше воздуха, – я уже говорила тебе, но сейчас повторю еще – я тебя не люблю. И здесь я понимаю это еще лучше. К тому же, я вообще могу отсюда не выйти.
– Конечно, выйдешь. Это же просто болезнь. Ты поправишься.
«А что, если я захлебнусь однажды своими слезами?». Но вслух она сказала:
– Езжай домой, ты почти выбился из своего вечернего графика.
***
А потом каждый день стал похож на предыдущий. Лорена не могла точно сказать, сколько прошло времени с их последнего разговора с Рейном, но однажды, вернувшись с водных процедур, обнаружила у себя под подушкой записку со стихами:
Я никогда не мечтал стать дождем
Океан, разделенный на мелкие части
Лететь вниз,
Чтобы столкнуться с землей.
Перестать существовать.
Неопознанным,
Неотличимым от миллиона капель.
Может это только иллюзия, но Рейн, словно первый человек за долгое время, который понимал ее.
Лорена выдохнула. В голове пронеслась легкая девичья мысль, о том, что это внимание неспроста, но она отогнала ее. Она уже наступала на эти грабли. Сейчас главное – не переоценивать знаки внезапного внимания к себе и красные перчатки с фонариками в центре ладоней. Лорена знала, что они называются туманашки и их использовали во время сезона туманов, если была потребность выйти на улицу рано утром, когда серая субстанция заполонила все пространство.
Лорена проснулась. Было еще темно. Она собралась, надела перчатки, которые дал ей Рейн, и тихо вышла из комнаты.
– Мы идем в лес? – шепотом спросила Лорена.
– Да, – ответил Рейн, который поджидал ее у запасного выхода, – ты боишься?
– Немного. Боюсь, что мы нарушаем правила.
– Мы их не нарушаем, мы их расширяем. В правилах теперь есть еще пара пунктов: ходите в лес, когда он вас позовет.
– Как это «лес позовет»?
– Идем!
И они, включив фонарики, отправились в сторону леса.
Когда они достигли первых деревьев, то Рейн легонько остановил Лорену:
– Послушай! Это ветер, запутавшись в ветвях деревьев, обретает голос. Он несет тайные послания. Для тебя и для меня. Мы не будем заходить далеко. Просто выберем себе дерево и послушаем его пророчество.
– Это очень глупо. Слушать пророчества от деревьев.
– Все в жизни глупо. Или сложно? Многое, что кажется сложным на первый взгляд, – мы считаем глупым. Чтобы оправдать свое бездействие.
Ветер становился сильнее. Казалось, скоро начнется дождь.
– Даже птицы молчат. Это идеальное время, чтобы услышать деревья.
Рейн замер. Он поднял голову вверх и закрыл глаза.
Лорена тоже закрыла глаза. Она не могла отделаться от чувства, что со стороны они выглядят, как сумасшедшие. Но, если так подумать, шелест листьев немного напоминает шипение, как язык, который ты не знаешь, находясь в новой стране.
Поначалу она даже хотела соврать Рейну, что услышала что-то. Но он заговорил раньше:
– Без тренировки, вероятнее всего, у тебя не получится что-то различить. Но, если ты захочешь, этот звук может превратиться для тебя во что угодно. Или ты можешь услышать того, кого давно нет рядом.
– Ну, это уже слишком странно. Я слышала, что есть медиумы, которые якобы говорят с умершими, если ты про это…то я мало во что верю.
– Однажды ты поймешь.
«Надеюсь, нет», – сказала про себя Лорена.
– Это все похоже на твою книгу «Сказки старого клена».
– Ты читала?
– Да. Нашла у нас в библиотеке. Там мальчик, на которого свалилось куча неприятностей, шел к клену, который рос возле его дома и тот якобы поддерживал его и давал советы.
– Ага. А ты знала, что в древней мифологии считалось, что клен – это человек, которого превратили в дерево? И если срубить его и сделать из древесины скрипку, то можно услышать, как человек, которого заколдовали, рассказывает все тайны, которые он узнал. Его же за это заколдовали. Ну, и еще жалуется на свою печальную судьбу.
– Сюжет не очень подходит для детской сказки, – улыбнулась Лорена.
– Почему же? Может, его кто-то расколдует в конце? Тогда это обязательно напечатают.
Вечером того же дня случился очередной круг. Доктор Радуга, как всегда, была слишком дружелюбна, но перед этим на обед в чай всем налили немного коньяка, поэтому группа была бодрее чем обычно.
Мариэлла с чувством описывала открытия вчерашнего дня, перебивая всех, кто хотел прервать ее длинный монолог. В помещении стоял гам, но доктор даже не пыталась вмешиваться, она, казалось, была довольна и приписывала это в свои заслуги.
Лорена смотрела на Рейна на противоположной стороне круга. Он молчал. Его, казалось, ничего не интересовало, он что-то писал левой рукой на клочке бумаги. Он был погружен в себя, будто только его тело здесь, а мысли где-то очень далеко. Изредка его губы что-то шептали, будто он диктовал сам себе. Его не смущала челка, которая падала на его глаза. Лорене впервые за долгое время захотелось сделать зарисовку. Нарисовать контуры и раскрасить их цветными красками.
Вернувшись в свою комнату, она нашла карандаши в столе и стала рисовать. Она аккуратно вырисовывала события этого дня. Себя, Рейна в лесу, слушавших деревья. Человека, которого превратили в клен. Перчатки с фонариками, которые соединяют свой свет в один большой источник.
Когда Лорена закончила рисовать, она поняла, что уже глубоко за полночь. И, кажется, сегодня она «забыла» поплакать.
Глава 4
Алтея следила за медсестрами и докторами, когда они появляются, откуда они выходят. Она притворялась, что читает «Трактат о бесконечной радости». Ее видели с книгой повсюду. Сидящей на подоконниках, в кресле в общем зале, и просто стоя в коридоре. Читающая Алтея была настолько привычным явлением, что никто из персонала уже не обращал на нее внимание.
Этим она умело пользовалась, чтобы выяснить необходимую для себя информацию. Так, однажды она заметила, что доктор Солнце периодически заходит в последнюю комнату в коридоре на первом этаже. Алтея знала, что там никто не живет, поэтому это показалось ей странным. Как-то проходя мимо в тот момент, когда доктор Солнце заходила, Алтея мельком увидела, что комнату используют как кладовую, именно туда отправляют все черные вещи, которые изымают у вновь прибывших пациентов.
В этот момент, пациент по имени Рассел рисовал разноцветный туман. До своего прибытия в призонарий, его туман был безрадостно серым. Здесь же медперсонал бдил за ним и его красками, не позволяя использовать привычные оттенки.
Его комната находилась как раз напротив упомянутой кладовой.
– Какая красота! – сказала Алтея, – а ты рисуешь что-то кроме тумана?
– Посмотри внимательнее, – Рассел отошел на пару шагов от картины, которую писал, – туман есть все. Он скрывает что угодно. В нем есть все ответы.
– Почему же он все еще не исцелил тебя?
– Потому что, если я исцелюсь, я перестану писать туман. А значит дверь в мир тайн для меня навсегда закроется.
«Кстати, о дверях», – подумала Алтея.
И как раз в это время доктор Солнце выходила из кладовой. И пока дверь не захлопнулась на магнитный замок, Алтея аккуратно подтолкнула туда «Трактат о бесконечной радости».
Незаметно пробравшись в кладовую, Алтея осмотрелась. Там было полно ремней, лакированных ботинок, носков, платьев и разной бытовой техники. В углу сидели совершенно жуткие черные плюшевые зайцы. На отдельной полке стояли в ряд черные фигурки шахмат. Все было покрыто легким слоем пыли, но кажется, чего-то здесь часто касалась рука человека.
Кожаные журналы в черном переплете лежали стопкой. Алтея взяла верхний и увидела имена, даты, какие-то каракули, из которых на первый взгляд было невозможно что-то понять.
Но уже в следующем журнале были свежие даты и знакомые ей имена.
Каждому была присвоена категория:
Алтея – безнадежна,
Мариэлла – безнадежна,
Рейн – безнадежен,
Рассел – безнадежен,
Лорена – потенциал. Ожидаемая дата начала 04.09.
Указаны были и даты истечения двухмесячного пребывания в призонарии. Напротив относительно недавно выписавшейся Нелли значилось:
«Потенциал». И далее 4 даты приема лекарств.
Алтее вдруг показалось, что она слышит шаги. Она быстро закрыла и убрала на место журналы. Потом, ожидая, что доктор зайдет, спряталась за висящей на вешалке объемной черной шубой.
Когда опасность миновала, никто не вошел, и Алтея уже собиралась уходить, она вдруг увидела мигающую точку справа от себя. Это был ноутбук, видимо оставленный в спящем режиме. Она щелкнула по клавиатуре и компьютер ожил. Странно, что вход не был запаролен.
На рабочем столе было несколько видео, щелкнув по одному и убрав звук почти на минимум, Алтея увидела незнакомую девушку, которую записывала камера.
– Уже можно говорить? – спросила она, видимо, у тех, кто производил съемку.
– Да, расскажи сначала свою историю, – раздался голос за кадром.
– Я была в длительных отношениях, но однажды меня бросили. Человек просто ушел, сказав только, что его ждет новая жизнь. Я знаю, что в нашем обществе у всех свободная воля и расставания – это естественный процесс. Каждый из нас счастлив вне зависимости от того, есть ли кто-то рядом. Но на следующий день наступил сезон туманов, и я была как будто сама не своя. Плакала. Не хотела ничего есть. У меня не было сил заниматься привычными делами. Потом я попала в призонарий.
– И что случилось дальше? – спросил голос за кадром.
– Я попала в экспериментальную программу. И мне дали лекарства. Я приняла уже 4 дозы.
– И как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно. Я чувствую себя легко. Никакой грусти. Я снова полна сил и очень хочу вернуться к своей работе.
– А что насчет любви?
– Меня предупреждали о возможных побочных действиях, о том, что я больше не смогу чувствовать любовь. Кажется, это действительно так. Но меня это совершенно не беспокоит. Главное, я совершенно спокойна и счастлива.
Алтея резко захлопнула ноутбук, так как сейчас шаги становились слишком явными. Она снова спряталась за шубой.
На этот раз в комнату вошла медсестра Заря, которая принесла очередную порцию черных вещей вновь прибывшего пациента.
– Надеюсь, этот хотя бы с потенциалом, – пробурчала сестра себе под нос, – когда уже мы получим прибавку к зарплате?
Пока она раскладывала вещи по тематикам, Алтее удалось незаметно выскользнуть.
***
Дирк снова сидел в кабинете доктора Солнце. Он предусмотрительно не надел ничего черного в тот день. Хотя доктор предупреждала, что свидание с Лореной сегодня невозможно из-за того, что она неважно себя чувствует.
В 15:35 доктор глубоко вздохнула и, наклонившись вперед, сказала:
– Буду честна с вами, состояние Лорены ухудшилось. Если так пойдет и дальше – мы ее потеряем.
– То есть она умрет? – переспросил Дирк.
– Мы стараемся так не говорить, надежда всегда есть. И вообще, это очень громкие слова. Но в каком-то смысле, да, она умирает.
Дирк молчал. По его лицу было невозможно сказать, что он чувствует, расстроен ли он или напуган.
Доктор Солнце заерзала на стуле. Обычно богатенькие родственники тут же принимались спрашивать, есть ли какие-то другие способы лечения, чем они могут помочь и все в таком роде. Но этот. Ну что за недогадливый мужчина?
– Но вы не переживайте, – решила подтолкнуть к нужному направлению доктор, – есть одно решение, но оно достаточно экспериментальное.