Read the book: «Костяное царство. Страшно быть богом», page 3

Глава 5
Серебряное царство

Очередь караулить выпала Ладе с Яровитом – до часу ночи. Затем их должны были сменить Посвист с Мореной, а под утро – Лель с Краком.

– Что тебя гнетет, девочка? – спросил Яровит, когда все улеглись и они с Ладой остались вдвоем поддерживать костер.

– В смысле? – Лада постаралась уйти от ответа.

– Ты сторонишься прочих, о чем-то постоянно думаешь. Ты не согласна с тем, что мы не отправились на выручку Берендею?

Лада перевела дух: о настоящей причине бог воинов не догадывается. А здесь наслоилось многое: и обида на Хлада, и недоверие к Морене, и боль от навьей метки. Слишком многое надо скрывать и хорошо, что можно списать все на другую причину.

– Я согласна, – ответила Лада, – но не могу примириться. Это как выбирать между плохим и очень плохим. И какой бы выбор не сделать, все равно он будет плох.

– Так и есть. Но нам нельзя показывать разногласия, темно-боги не воспримут этим воспользоваться. Так что выкини сомнения из головы, девочка. И еще. Будь все же аккуратнее с Мореной. Она любит Леля, но она темная богиня лжи и раздора, не забывай об этом.

Разговор оставил неприятный осадок, словно они с Яровитом сговаривались за спинами Леля и Морены. Поэтому Лада, как закончилось дежурство, постаралась поскорее заснуть. Она легла у основания сосны-исполина и накинула на себя куртку. Сон пришел не сразу. Лада долго слушала как трещат сучья в костре, как ветер что-то шепчет верхушкам деревьев, а после незаметно задремала.

…Вновь белоснежное ничто. Сплошной зефир, куда не посмотри, лишь на языке от него сладко не становится. Лада бредет из последних сил, а впереди бесконечный мост и идти по нему невозможно – ледяной каток. Лада опускается на колени и передвигается на четвереньках, чтобы не упасть. Это ее единственная возможность убраться из царства зимы – мира смерти. И тут ее с двух сторон подхватывают и помогают идти. Лиц Лада не видит, но понимает, что это друзья.

Они медленно минуют мост, заснеженные дома, мраморные статуи и спускаются по замерзшему склону на эстакаду. Но все зря – здесь тоже зима и снег.

Утро началось с небольшой паники, устроенной богом любви.

– Эй, вставайте скорее, а не то он меня сожрет.

Оказалось, Крак проголодался и теперь истошно вопил на весь свет.

– Скатерть-самобранку попросить не судьба? – проворчал Посвист.

– Может, ему с утра надо что-то особенное. Откуда я знаю? – огрызнулся Лель. – Да и все равно, уже светает, скоро выходить.

Яровит пришел на помощь и скоро Лель кормил вороненка смесью мясного фарша с творогом. Крак широко открывал клюв, Лель пихал туда чайной ложкой еду.

– Это ж мне придется постоянно его так пичкать, – ужаснулся бог любви, – он ест мало, но часто.

– Я тебе помогу, – предложила Морена. – Будем по очереди.

– А потом ты без пальца останешься, – отмахнулся Лель. – Лучше я сам.

Все переглянулись: похоже, Лель ворчал только для видимости, а сам уже успел привязаться к вороненку.

Завтракали рассыпчатой гречневой кашей с жареным луком и грибами, чай был травяной, заваренный с лепестками черемухи. Вдобавок – пирожки с капустой. Что больше всего Ладе нравилось в скатерти-самобранке, так то, что не нужно мыть посуду за собой. Поставил все на скатерть, начал складывать и все – небольшой лоскут размером с носовой платок. Удобно. Лада напоследок обняла сосну, которой вернула жизнь, Лель посадил Крака себе на плечо, и друзья отправились в путь.

Никаких пограничных столбов не было, разделительной полосы тоже. Переходов, где платой служила кровь, также. Медный шарик покатился вперед, указывая путь, а после остановился – это был не его мир.

– Добро пожаловать в Серебряное царство! – объявил Лель, подобрал шарик и убрал к себе в карман.

– Да, и потому время валять дурака кончилось, – прокомментировал Яровит. – Лель, Посвист, не спим. Ладу и Морену это тоже касается.

Лада нащупала колчан со стрелами: на месте. В случае опасности она легко дотянется до багряниц, стрел Перуна.

Теперь расклад поменялся. Поход возглавил Посвист, за ним Лель. Ладу и Морену определили в середину строя, замыкал шествие Яровит. Шаг ускорился, немного не переходя в бег. Крак крепко держался за Леля и лишь башкой крутил. Он выглядел таким бестолковым, что Ладе сделалось смешно: много времени пройдет, пока вороненок хоть в чем-то станет походить на Круна. По старому ворону Лада скучала. Тот не скрывал, что девушка ему нравится, и много раз выручал в переделках. Крун и погиб, защищая Ладу.

Вокруг все переменилось. Опавшие листья уступили место серебристому мху, который упруго пружинил под ногами. В нем изредка виднелись красно-коричневые головки боровиков, но теперь Ладе и остальным не было до грибов никакого дела – следовало быть бдительными. Хотя Лада пару раз нагнулась и сорвала ягоды брусники – это была именно она, несмотря на то что стояла весна, а не осень. Сосны, клены, рябина и осина уступили место елям. Их стволы были покрыты все тем же седым лишайником, а среди лап висела ажурная паутина, как тонкое вологодское кружево. Такая же паутина растянулась среди травы, и Посвист старательно обходил ее, чтобы не задеть.

– Это вроде сигнализации, – пояснила Морена. – Тронешь одну, и Мара узнает, что мы здесь. Хотя после того, как ты вчера бросила ей вызов, мама и так в курсе. Такое сложно не заметить.

– Думаешь, мне не стоило?.. – начала Лада.

– Стоило, – отрезала темная богиня. – Давно пора показать зубки и заявить о себе. Хватит находиться в тени других.

Лада невольно улыбнулась: кажется, ей удалось произвести впечатление.

Деревья все больше обрастали мхом. От этого лес казался серебристо-седым, и дух захватывало от взгляда на него. Пень, покрытый лишайником… Огромный муравейник, где муравьи намного больше своих обычных собратьев… Цветущий лишайник – россыпь мелких красных цветов… Если приглядеться к ягелю, то видно, что он состоит из пушистых холмиков, и хочется погладить их, как кошку, до того они милые. И среди бесконечного мха изредка попадаются жесткие листья брусники, разбавляя серебро брызгами позеленевшей от времени меди.

Лада старалась шагать быстрее, но невольно попадала под очарование Серебряного царства. Оно совсем не походило на Медное, но при взгляде на него сердце начинало радостно биться, словно от встречи с кем-то давно знакомым. Хотелось не мчаться сломя голову, а замереть, провести несколько часов под новогодними елями, посидеть на мху, разглядывая узоры паутин. А еще лучше, надеть длинное серебристое платье с тонкими кружевами, высокие ботфорты и бродить между деревьев, точно заблудившаяся принцесса в ожидании принца и тогда… На мгновение Ладе представился Хлад, спешащий на помощь: он неожиданно появляется сзади, подхватывает на руки, кружит, а потом целует… В реальность ее выдернул смех Морены, та указывала на Крака, который задремал и едва не упал с плеча Леля. Вороненок возмущенно каркал и махал крыльями.

Ладу будто встряхнули: нет, это не к ней бежал Хлад, а к темной богине. Ради Морены он рисковал жизнью. Хотя… Ладе он тоже подарил фенечку, сплетенную из красных и зеленых ниток, и обещал прийти на помощь, если она позовет. Вот порвать бы ее сейчас, дождаться Хлада и спросить: почему он ее поцеловал?! Потому что не кончилось волшебство лесных духов или… Нет! Не может Лада больше мучиться сомнениями. Это отравляет, лишает радости и нечестно. Нечестно по отношению к самой Ладе, Хладу, Морене. Она должна знать!

Лада дотронулась до предплечья Морены, та удивленно посмотрела на нее.

– Слушай, – Лада мялась, не зная с чего начать, – это браслет у тебя, он откуда?

Морена сморщила лоб:

– В смысле откуда? – и с подозрением уставилась на Ладу. – Зачем тебе это?

Лада не знала, что ответить: соврать? Так Морена сразу поймет. Сказать правду? Но как же сложно. И тут Посвист резко остановился. Лада и Морена подошли, чтобы узнать в чем дело и увидели: все пространство перед ними заполонило белоснежное кружево – паутина была повсюду, даже сверху.

Идеальная красота, совершенство форм и видов, тяжкий труд перфекциониста. Или тысяч пауков, которые сплели изящные тенета для насекомых или вот таких незваных путников. Лада оглянулась: надо же, тропа за ними совсем сузилась, а она даже не заметила из-за переживаний о Хладе. Хорошо, что ума хватило шагать за остальными. А не то бы… Почему-то от мысли запутаться в паутине возникло отвращение, словно от чего-то противного. Смотреть – пожалуйста, вляпаться в нее – нет уж!

– Мы не пройдем, – Яровит был краток. – Придется заявить о себе.

Он достал топор, собираясь прорубать проход.

– Подожди, – остановила Морена. – Я что-нибудь придумаю.

– Да, дядька, не горячись, – Лель поддержал темную богиню.

Морена закатала рукав и нажала на татуировку с пауком. Ладе вновь предстала знакомая картина: из-под кожи появились волосатые ножки, а затем их обладательница. Зато остальные смотрели в полном изумлении: похоже, о Басе не догадывался даже Лель. Морена смотрела на паучиху так, будто рядом с ней никого не было:

– Бася, смотай паутину – нам нужен проход.

– Это твоя? – с небольшой запинкой осведомился бог любви.

– Да, – ответ Морены был краток и к дальнейшим расспросам не располагал.

Но Лель предостережению не внял:

– То есть твоя Бася, как ты ее называешь, и сплела все это?

– Да! – Морена резко развернулась к нему, в ее глазах блеснули слезы. – Мара попросила меня об одолжении. Я же не знала, для чего ей нужна паучиха. Ты бы смог отказать своей матери?!

– Слушай, не заводись так, – Лель пошел на попятную. – Я же просто спросил. Ну что ты.

Он привлек темную богиню к себе и обнял ее, Морена разрыдалась.

– Я же знаю, что Яровит и Посвист не доверяют мне и все, что я делаю, выворачивают наизнанку.

– Ничего мы не выворачиваем, – буркнул бог ветра. – Не сочиняй.

Ладе сделалось не по себе: совсем недавно Яровит предупреждал ее, что нельзя верить Морене. Может, та услышала их разговор или как-нибудь догадалась? Неприятная ситуация. А еще больше она неприятная из-за того, что Лада так и не пришла к какому-либо выводу насчет темной богини. Морена ей нравилась, Лада была не прочь подружиться с ней. С другой стороны, бог воинов зря болтать не станет, у него могут быть веские основания для подозрений. Да и Хлад… Он встал как стена между Ладой и Мореной, и пока в этот вопрос не будет внесена ясность, дело с места не сдвинется.

Проход перед ними понемногу освобождался, путники двинулись вперед. Лада шагала согнувшись – сверху нависала паутина, целиком избавиться от нее у паучихи не выходило, слишком много времени требовалось. Бася работала, передвигаясь по невесомым нитям и сматывая их в клубок. Казалось, Лада и друзья никогда не выберутся из липких сетей, им так и придется брести до скончания веков, но уже через полчаса все вышли на огромную поляну.

Позади – коридор из кружев, впереди – серебряные ели, точно украшенные новогодней бахромой. Ягель кажется усыпанным снежной крупой, а воздух искрится, будто в нем рассыпали пакет с блестками. Ощущение праздника и нереальности, не хватает лишь запаха мандаринов. Чудилось, что волшебный лес перестал притворяться обычным и предстал во всей своей красоте. Лада двинулась вперед, и в этот момент ее перехватила Морена:

– Стой!

Глава 6
Хлад

Морена наклонилась и указала на тонкую нить, натянутую прямо под ногами у Лады.

– Это паутина? – спросила та. – Или…?

– Это растяжка, – объяснила темная богиня. – Заденешь, и вся эта красота взорвется вместе с нами.

Она осторожно перешагнула ловушку, остальные последовали ее примеру.

– Жаль, что Крак совсем зеленый. Крун бы смог их обнаружить, – Лель заговорил лишь через несколько минут, до этого все молчали – настолько поразила приготовленная западня.

– Бася некоторое время продержится, – ответила Морена, – а после я пойду впереди.

Паучиха будто исполняла диковинный танец: делала несколько шагов вперед, затем замирала, поднявшись на задних лапах, и осматривала окрестность. Иногда Бася совершала смешные высокие прыжки. Со стороны выглядело нелепо, но паучиха обнаружила пять растяжек, подобных первой. Среди седого мха они были незаметны. Надолго Басю не хватило, она заметно уменьшилась и вернулась к Морене. Темная богиня вернула паучиху на место, а после неожиданно покачнулась, Лада едва успела ее удержать, а потом подскочил Лель. Вместе с Посвистом он усадил Морену на расстеленную куртку.

– Что с ней? – испугалась Лада.

– Истощение, – ответил Яровит. – Паучиха – часть ее самой. Когда Морена выпускает Басю, то перекачивает свои силы, чтобы паучиха могла существовать. Так что пока остаемся здесь.

Бог воинов разложил скатерть-самобранку, та порадовала уставших путников щами из крошева и запеченной в духовке картошкой, покрытой золотистой корочкой. Лада щедрой рукой полила картошку сметаной и принялась жадно поглощать – она очень устала. Морена цветом лица походила на хлопковое полотенце, после того как его час кипятили с хлоркой. Белая-белая, без единой кровинки. Лель подал ей большую чашку какао, и темная богиня выпила его махом.

– Полегчало? – бог любви взял ее за руку и принялся растирать пальцы.

Морена кивнула и положила голову ему на плечо. Крак удивленно повернулся в ее сторону: уже привык, что плечи Леля – его собственность.

– Что делать будем? – вполголоса спросил Посвист после отдыха.

– Придется вороненка задействовать, – ответил Яровит.

Лель возмутился:

– Он маленький совсем.

– Крун не старше был, когда стал мне помощником, – отрезал бог воинов. – Поговори с ним.

Лель аккуратно отстранился от Морены, взял Крака в руки и заглянул ему в глаза.

– Нам нужна твоя помощь. Ты должен обнаружить нити, которые растянуты по земле. Сможешь? – Бог любви повернулся к Яровиту: – Думаешь, он понял?

Крак издал раздраженное карканье: мол, понял, не дурак. Он спрыгнул с коленей Леля и пошел по мху. Бог любви рванулся, собираясь остановить вороненка, но Яровит перехватил его:

– Ты не зря нашел его, Лель. Доверься.

Метрах в двадцати вороненок замер, поворачивая голову в разные стороны, затем раздалось неуверенное карканье. Лель осторожно подошел к нему и погладил Крака по голове:

– Правильно, это они и есть. Справился.

Путники медленно миновали поляну, передвигаясь короткими шажками. Крак все это время двигался впереди всех, его походка была чем-то средним между утиным переваливанием с бока на бок и суматошным подпрыгиванием воробья. Словно на лапах вороненка находились невидимые сапоги, и именно они придавали необычность его движениям.

– Все, здесь растяжек нет, – Морена вновь повалилась на ягель. – Давайте передохнем пять минут.

– А дальше что? – поинтересовался Посвист.

– Не знаю, Мара меня не посвящала. Про паутину я в курсе была, про поляну она упоминала, что туда лучше не соваться. А что потом, не знаю. Мать перестала мне доверять. Да и вряд ли она когда-либо мне верила.

Морена произнесла слова с такой горечью, что Лада пожалела ее: на темную богиню не полагались собственные родители. Морок даже запер дочь в подземелье, когда узнал, что в Медное царство направляются светлые боги.

– А что ты предполагаешь? – спросила Лада.

Морена пожала плечами:

– Мара – богиня смерти и болезней. Так что, вероятно, сестры-лихорадки: лихоманки, трясовицы. Если кого встретят, зацелуют до смертельной болезни или просто покромсают на мелкие лоскутки. Надеюсь, нам они не попадутся.

Яровит, Посвист и Лель решили осмотреться. Они взяли с собой Крака и направились вперед, оставив Ладу с Мореной наедине.

– Ты спрашивала про браслет, – Морена проговорила так тихо, что Ладе пришлось напрячься, чтобы расслышать. – Зачем тебя?

Время на раздумывания не было, остальные могли вернуться в любой момент.

– Я видела такой же, у одного парня, – Лада точно нырнула в холодную воду – будь что будет.

Морена ответила не сразу. На этот миг сердце богини весны перестало биться, замерев в ожидании.

– Ты знаешь Хлада? – спросила Морена. – Где ты его видела?

– Мы вместе шли в Медное царство. Он очень спешил, – призналась Лада.

– А остальные в курсе о нем?

– Я не сказала, кто спас меня из плена ночниц. Знают, что там был какой-то парень.

Морена вгляделась в нее:

– Он тебе нравится?!

Лада смутилась: неужели у нее все на лице написано? Но скрывать смысла не было:

– Немного.

Морена рассмеялась:

– Надо же! Наш суровый парень растопил нежное девичье сердце. Не ожидала!

– Ну хватит. И ничего я не влюбилась, – из глаз брызнули предательские слезы.

– Не обижайся, – улыбнулась Морена. – Просто мне симпатичен Хлад, и я была бы рада, если бы у вас что-нибудь получилось.

– Я о нем почти ничего не знаю, – щеки полыхнули от смущения.

– Он ничего о себе не рассказывал?

– Нет, нам не до того было. Да и он очень сдержанный, – Лада вспомнила: – Только то, что его мать из Берендеева царства.

Морена медленно кивнула, точно припоминая:

– Да, так и есть. Ты извини, но я не могу рассказать тебе подробнее – лучше будет, если это сделает он сам. А что касается браслетов…

Она потерла подбородок.

– Мы побратимы. Однажды я спасла ему жизнь, и после этого мы обменялись браслетами, капнув на них свою кровь. Если кто из нас окажется в опасности, браслет потемнеет. Если опасность смертельная, на нем выступят ржавые пятна. Если кто погибнет, то браслет рассыплется в прах.

Лада удивилась:

– Ты спасла ему жизнь? Мне показалось, это Хлад такой – готов помочь каждому.

Морена покачала головой.

– Он был тогда ребенком, поэтому в роли спасателя выступила я. Замерзал в лесу.

Лада подумала: может, потому у Хлада магия и связана со снегом, что он едва не замерз? Вообще интересно, как жители Берендеева царства получают дары и когда: при рождении или позже? И странно: почему Морена говорит, что Хлад был ребенком, если они ровесники?

– Не забывай, что мне, Лелю и Посвисту не столько лет, на сколько мы выглядим. Мы гораздо старше, – сквозь маску юной девушки проступило настоящее лицо, и Ладу охватила оторопь.

Морена была вне возраста: вечно юная, вечно прекрасная богиня, которая видела все и ничему уже не удивлялась. И лишь облик девушки-подростка позволял ей сохранять вкус к жизни и радость.

– Мы все проверили, – рядом плюхнулся Лель. – Вроде никакой опасности поблизости нет. Можем идти.

Перед тем как подняться, Лада бросила короткий взгляд на браслет Морены: чистый. Похоже, теперь она нашла себе новое занятие – беспокоиться за Хлада. Ведь наверняка он отправился в Берендеево царство на выручку его жителям. Она встала, слегка потянулась, чтобы размяться, и в этот момент сердце словно прошили длинной штопальной иглой. Ладе почудилось, что она задела ногой невидимую нить, и весь мир вокруг нее взорвался. Серебристые колючки нестерпимо засияли, как елочная мишура, а потом впились в девушку, точно злые осы.

Острая боль, невыносимая настолько, что дышать не можешь. Все раскалывается на куски, точно мозаика. И сама Лада разваливается, будто и не было никогда живой девушки – одна видимость, конструктор из кубиков Лего. И невозможно так больше быть, нестерпимо, и сердце не в состоянии находиться внутри Лады, потому что игла жжет, будто ее раскалили на огне, оно взрывается и окутывает Ладу защитным коконом. И становится легко-легко. И волнения отступают, и страх, и любовь. Им теперь нет места в сердце, потому что и его нет. Спокойно и хорошо – именно это чувствует теперь Лада. Она отряхивается, как от сна, и протягивает руку Морене.

– Нам надо идти дальше.

Глава 7
Лихоманки

Никто не заметил, что с Ладой что-то произошло. Сама же она не задумалась об этом: главное, сейчас ее ничто не беспокоит. Надо просто выполнить то, что велит долг: добраться до Серебряного дворца, сразиться с Марой, добыть живую воду. Это на ближайшее будущее. Потом дело за Чернобогом и Золотым царством. А если волноваться обо всем и всех, то сил ни на что не хватит. Лада наслаждалась снизошедшим спокойствием: как же она устала от переживаний, горьких мыслей и обид. Теперь намного лучше: Лада не витает в облаках, а внимательно наблюдает за обстановкой.

Крак вертит башкой во все стороны, восседая на плече Леля. Яровит сосредоточен, Лель и Посвист тоже подобрались. Морена держится бодрячком, несмотря на то что еще бледна. Ели как безмолвные стражи наблюдают за путниками: мрачные и суровые. Тихо и напряженно, точно все вокруг опутала невидимая леска, и достаточно малейшего промаха, чтобы равновесие нарушилось. Как завороженная, Лада видит на толстой лапе ближайшей ели обрывок паутины, видит, и, не в состоянии предупредить, голос отказывается повиноваться. Посвист убирает ветку с дороги, чтобы пройти, и смахивает паутину. Она медленно планирует на ветру, не сразу касаясь земли. А когда все же падает, то разбивается вдребезги, и только тогда Ладу отпускает.

– Лихоманки! – первой среагировала Морена.

Она выхватила сабли, и те обернулись двумя огромными змеями. Лада стянула со спины колчан со стрелами, Лель и Посвист обнажили мечи. Яровит сжал рукоятку топора. Воздух зазвенел от напряжения, затем сгустился, и из него начали проступать темные фигуры. Лада всмотрелась: это были высокие девушки, настолько тощие, что про них больше всего подходило описание «кожа до кости». Тусклые бесцветные волосы спускались почти до земли, на голове виднелись венки из сухих бессмертников. Вместо глаз у трясовиц были бельма. Кожа лихоманок отливала желтизной. Все они были одеты в серые платья до пят. В руках трясовицы держали черные серпы.

– Главное, чтобы не задели серпом, – предостерегла Морена. – Не подпускайте их близко.

Лихоманки приближались так медленно, что у Лады возникло подозрение, что злые духи просто хотят задавить их количеством. А что, навалятся и порежут всех на мелкие лоскутки. Лихоманки плавно покачивались, словно от дыхания ветра. Казалось, подуй он сильнее, и они улетят, как воздушные шары. Лада хихикнула: прикольно бы было. И в этот момент ее больно пихнул Лель:

– Очнись. Они совсем рядом.

Лада пришла в себя: что-то наподобие гипноза. Говорят, что змеи раскачиваются перед жертвой, чтобы погрузить ее в транс. Наверное, и лихоманки так же. Девушка вытащила одну из багряниц и кинула стрелу в ближайшую лихоманку. Багряница загудела, полыхнула молниями и сорвалась в смертельный полет. Взметнулся серп, звякнул металл, и стрела отскочила в сторону. Лада растерялась: трясовицы оказались не так просты.

Но временная оторопь уступила место холодной уверенности: она справится. Лада взяла вторую стрелу и отдала мысленный приказ. Багряница полетела вбок, точно Лада промахнулась, а затем резко свернула влево и впилась в грудь одной из лихоманок. Та сначала затряслась, будто собралась танцевать цыганочку, а после ее кожа покрылась язвами, из которых потек гной. Ладу передернуло: то еще зрелище. Лихоманка дрожала все сильнее, кожа ошметками сползала с тела, как старый загар, обнажая разлагающуюся плоть. Трясовица дернулась пару раз и затихла.

Остальные лихоманки стратегию не сменили, они все так же медленно подбирались к путникам, сжимая кольцо.

– Будем пробиваться на северо-запад, – Яровит указал куда-то за спину. – Иначе нас здесь задавят.

Он махнул топором, прорубая коридор среди нападавших. Морена выставила вперед змей, те шипели, с их клыков капал яд. Посвист орудовал мечом, по оружию бога ветра пробегали голубые всполохи, меч пел песню смерти. А потом Посвист отпустил его, и меч принялся собирать жатву, повинуясь воле хозяина. Замыкал строй Лель.

Сперва путникам удавалось держать лихоманок на расстоянии, но, когда те поняли, что предполагаемая жертва уходит, потеряли терпение. Похоже, трясовицы не испытывали ни страха, ни боли и бесстрашно лезли вперед. Вскоре у Лады заныла рука: стрелы летели одна за другой, возвращались, но лихоманок меньше не становилось. На замену погибшим появлялись другие. Ладе они казались сродни гидре: отрубишь одну голову, на ее месте вырастают новые.

Яровит прибавил шаг, Ладе пришлось едва ли не бежать за ним. Рука потянулась к колчану за багряницей, послышался протяжный вой и глухой стук – стрела попала в цель. И снова Лада достала багряницу. Но вскоре девушка поняла, что лихоманкам все чаще удается отбиться – она устала и промахивается. Пот ручьями заливал глаза, рука дрожала от перенапряжения, во рту пересохло. И лишь страха не было – потому что сердце разбилось на мелкие осколки, чтобы образовать броню для души, непробиваемую для чувств.

– Лада, Морена, туда! – скомандовал Яровит и указал на лесную прогалину. – Лель, Посвист, прикрываем.

Лада бежала так, что казалось – еще немного, и она рухнет: до темноты в глазах, до невыносимой боли под ребрами. Рядом беззвучно неслась Морена, обе змеи обвили ее запястья. Позади слышались звуки боя.

– Остальные нас догонят? – дыхание настолько сбилось, что Ладе едва удалось выговорить фразу.

– Ты, что, не поняла? – по голосу темной богини было совсем незаметно, что она выдохлась. – Они наши шкуры спасают.

– А как же они? – от неожиданности Лада едва не остановилась, но Морена потянула ее за руку: – Не тормози! Или ты хочешь, чтобы все зря было?

На ее глазах проступили слезы.

– Но мы же можем объединить наши силы! – Лада резко затормозила и выдернула руку из захвата темной богини.

– И попадем в ловушку, – Морена сжала кулаки. – Мамочка все предусмотрела.

– Мы уже в нее попали! – Ладе не хотелось соглашаться.

Выходит, они пожертвовали Яровитом, Лелем и Посвистом, чтобы самим унести ноги?! Нет уж! Она на это никогда не пойдет.

– Да успокойся ты, – похоже, Морена легко читала ее мысли. – Никто погибать не собирается. Главное – дать нам время убраться подальше. А затем они последуют нашему примеру. Будем пробиваться по одному. А вот свою магию вызывать не рекомендую – будет хуже.

Темная богиня легко сорвалась на бег, Лада поспешила за ней. У нее возникло ощущение, что многое решили без нее и за нее. Ну почему так? Ведь она доказала, что способна на большее, чем следовать указаниям остальных. А на нее все равно смотрят, как на младенца, которого следует опекать.

– Не злись, – Морена снова догадалась, о чем размышляет Лада. – Иначе бы ты не согласилась.

Лада промолчала. Что толку говорить? Все равно сделают по-своему, но только и она вправе поступить, как захочет. И советоваться ни с кем не будет.

Лада отстранила серебристую лапу ели и краем глаза заметила какое-то движение справа. Она повернула голову: лихоманки! Слева тоже! Похоже, их трюк с Мореной никого не обманул. Или девушек как-то выследили. Морена также увидела трясовиц. Она стряхнула змей с запястий и приготовилась к бою. Лада осмотрелась: лихоманки прибывали, вдвоем с Мореной они не справятся.

– Даже не вздумай! – предупредила Морена, но Лада лишь хмыкнула: пришло ее время принимать решение.

Морена швырнула змею, точно копье, и та вцепилась в лицо ближайшей лихоманки. Лада пустила одну стрелу за другой, чтобы духи не приближались, но это не помогло. Лихоманки расступились, освобождая проход двоим, которые тащили огромную сеть.

Лада поняла: терять нечего. Или она попробует воззвать к силе, или их с Мореной обездвижат, а после раскромсают серпами. Она мысленно потянулась вниз, представляя, что ее и землю связывают невидимые нити. Под поверхностью нити расползаются подобно корням: часть уходит в глубину, часть образует подобие сети. Вскоре Лада оказалась заключена в коконе, точно куколка. Ее охватило золотое сияние, она почувствовала несокрушимую мощь, и время замерло, не успевая за ней.

Раз – и земля встает дыбом, как огромная волна. Два – накрывает собой лихоманок, давя их кости в муку. Тела выгибаются под неестественным углом, будто гуттаперчевые. Лица духов стареют: покрываются темными пятнами и морщинами. Седые волосы клочьями летят с головы, обнажая макушки. Вслед за лихоманками земляной вал сносит серебристые ели, образуя из них свалку, как после прошедшей рождественской ярмарки. И все это перекрывает отчаянный крик Морены:

– Нет!

И слышен звон. Сперва такой тонкий, как от чешского стекла, когда потрешь его. Затем звон нарастает, становится беспокойным, точно набат. А в конце он настолько невыносим, что лопаются барабанные перепонки. И вот тут-то все стихает. Но почему-то тишина напоминает о затишье перед бурей, и от этого холодеет между лопатками.

Вздыбливается новая волна, состоящая из дерна, хвои, мха. Она наваливается на Ладу и Морену и утаскивает за собой. Девушек тащит по земле, песок набивается в глаза, нос и уши, лезет в рот. Лада пытается закричать, но не может – ее парализовало. Кажется, сам мир решил избавиться от нее и стереть даже воспоминания. А потом наступает черное нечто.