Read the book: «Ложное пророчество», page 3

Всего коробок было больше двадцати, и в каждой из них лежали человеческие кости. В темноте он видел лишь очертания, мир приобрел блеклый серый цвет и был до отвращения нечетким. Зрение арна позволяло видеть в темноте, но было далеко не идеальным.

У дальней стены, в пыли лежала связанная женщина. Вардан слышал ее слабое, размеренное дыхание. Она спала.

В воздухе, смешавшись с кровью и пылью, едва ощущался запах трав. Жертву опоили, чтобы она вела себя смирно. Рядом с ней, в ворохе тряпок спал проклятый.

И он был очень недоволен тем, что его схватили за шиворот и куда-то потащили. Попытался вырваться, за что был безжалостно бит. С проклятым Вардан не церемонился. И не сильно торопился, уверенный, что ему некуда спешить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Явление скверна

У хозяйки насчет происходящего было свое мнение. Она быстро нашла на кухне увесистый разделочный топорик и поспешила в спальню, которую вот уже больше двух десятков лет делила с мужем. Ей многое не нравилось в семейной жизни, но становиться вдовой она пока не собиралась.

Замахнувшись на ходу, она ворвалась в комнату, готовая рубить голову мужчине, склонившемуся над проходом в подпол. Хозяйка хотела убить его и скинуть вниз, а следом за ним и проблемную девчонку. После чего ей оставалось лишь закрыть крышку и дождаться, пока ее муж не разберется с проблемой.

Она не ожидала, что арн окажется настолько проворным. Йегош услышал топот и, не оборачиваясь, ушел в сторону, избегая заточенного лезвия топорика. За воротник платья оттащил Кьяру в сторону.

Хозяйка слишком размахнулась и качнулась вперед, потеряв равновесие.

Йегош в последний момент успел подхватить ее и с явным усилием удержал от падения в темную и пыльную пустоту. Заломил пухлую руку, вынудив выпустить топорик.

Кьяра быстро отпихнула его к стене.

С улицы все отчетливее доносились звуки спора. Подчиненные Вардана хотели войти и посмотреть, что там с их кайсэром, но сыновья хозяйки преградили им дорогу.

Арны не торопились прорываться силой, помня о требовании Йегоша не создавать проблем.

Но стоило только услышать этот раздраженный, многоголосый хор, как сразу становилось ясно – план хозяйки был заведомо обречен на провал. Справиться со всеми арнами ей бы не хватило сил.

– Она что, тоже проклятая? – спросила Кьяра, благоразумно отступив от брыкавшейся женщины.

Йегош удерживал ее с таким озверелым видом, что Кьяра против воли начинала беспокоиться о целостности костей хозяйки.

– Человек. – выплюнул он.

– Чем бы ты там ни занимался, бросай это дело и держи… – Вардан не договорил. Зашвырнул из подпола проклятого прямо к ногам Кьяры.

Хозяин постоялого двора был мужчиной щуплым и на первый взгляд слабым. Сквозь редкие тонкие волосы проглядывалась белая кожа черепа, в блеклых глазах плескалась смертельная скука, а сама голова на тощей шее казалась слишком большой для худых и узких плеч. Вид мужчина имел нескладный и жалкий. И не вызывал никакого страха…

И сейчас, даже понимая, что он убийца и она сама едва не стала его жертвой, Кьяра не могла его бояться. Хозяин, оказавшись на солнечном свету, захрипел и завозился на полу, пытаясь найти укрытие. И получил стулом по хребту, когда попробовал прорваться к двери.

Хозяйка взвыла и попыталась броситься на Кьяру. Йегош всерьез подумывал о том, чтобы свернуть женщине шею. Он предпочитал возвращать ровно столько, сколько получил. На добро отвечать добром и отнимать жизнь у любого, кто пытался убить его. Но сейчас ему приходилось сдерживаться, чтобы не напугать юную жрицу.

Кьяра замахнулась еще раз, потому что проклятый замер лишь на мгновение и резво пополз дальше. В спасительную темноту.

Она успела еще дважды ударить проклятого, когда стул перехватили. Вардан, успевший выбраться из подпола и увидеть последний удар, мягко предупредил:

– Ну что ты, дорогая. Так его не убить.

– Я и не хотела убивать. – огрызнулась она. – Только задержать.

Вардан хмыкнул. Схватил за ногу почти выползшего проклятого и втянул обратно в комнату. Захлопнул дверь.

– Жалкое зрелище, – заметил он, брезгливо рассматривая бледного мужчину. Он совсем недавно питался, и в уголках тонких синеватых губ засохла кровь. Глаза покраснели.

– Разве он не должен сгореть на солнце? – спросила Кьяра, прочитавшая в детстве много жестоких и кровавых сказок.

– С чего бы? – удивился Вардан. – Солнечный свет причиняет слабым проклятым дискомфорт, но не убивает. Итак…

Он сел на корточки перед хозяином постоялого двора, не опасаясь, что тот кинется. Кьяра предпочитала оставаться на безопасном расстоянии и не выпускала из рук стул.

Йегош отпустил женщину, обессиленно осевшую на пол.

– Что за жалкое существо ты съел, чтобы превратиться во что-то настолько омерзительное?

Кьяра встрепенулась. Наставница рассказывала ей об этом и очень злилась, когда ее ученица отвлекалась и не хотела слушать о древней и страшной войне.

В приданиях говорилось, что когда-то из расщелины хлынула скверна – армия чудовищ, единственным смыслом жалких жизней которых были разрушение и уничтожение всего живого. И началась война.

Скверна превращала пленных в проклятых, заставляя испить своей порченной крови. А после возвращала их людям и наблюдала за тем, как враг уничтожал сам себя изнутри.

Люди были беспомощны перед ордой скверны. Тогда к правителям пришла Ишту. Она помогла сокрушить беспощадного врага и загнать его обратно в расщелину, получившую после этого название Оскверненный Котел.

– Все началось с какой-то девки, – сказала хозяйка. Она с ненавистью смотрела на Вардана. – Она вышла к нам из леса. Не помнила, кто она и откуда. Мы по своей доброте выделили ей комнату. Отмыли и накормили. А эта дрянь ночью заманила моего мужа в свою спальню и попыталась съесть.

– Заманила, значит, – хмыкнул Вардан. – Что было дальше?

– Она завизжала. Разбудила всех, перепугала постояльцев. Когда я прибежала в ее комнату, девка пыталась перегрызть моему мужу горло. Я не могла этого допустить и вмешалась… Она сама виновата. Такой черной неблагодарностью отплатить за нашу доброту, где это видано? Да что бы…

– Что стало с девушкой? – терпеливо спросил Вардан, понимая, что добровольно хозяйка всю историю не расскажет.

– А что с ней могло статься? – огрызнулась женщина. – С расколотой головой долго не живут. Я сильно испугалась и немного перестаралась. Но это была самозащита! Самозащита, ясно вам?

Взгляд Кьяры невольно сместился к топорику. Если кровь хозяина постоялого двора смешалась с кровью девушки, зараженной скверной, это могло объяснить происходящее.

– Что вы сделали с телом бедняжки? – спросил Вардан.

– Закопали в лесу, – неохотно ответила женщина, после того, как Вардан с нажимом повторил вопрос.

– И когда вы поняли, что ваш муж стал проклятым, почему не доложили об этом? – спросила Кьяра. Она искренне не понимала, ради чего эта женщина убила столько невинных девушек.

– Совсем полоумная? – Хозяйка посмотрела на нее с раздражением. – Его бы казнили, и я стала вдовой. Как бы я одна все хозяйство вела?

– Но он же проклятый.

– Мне-то какая разница? Пусть плохонький, зато свой…

Вардана больше беспокоило не здравомыслие женщины, а новость о том, что появилась первая зараженная скверной жертва. И если бы не трагическое стечение обстоятельств, неизвестно, как много людей пострадали бы из-за нее.

– Дела плохи, если из Проклятой Ямы уже начала просачиваться скверна, – Вардан посмотрел на Кьяру. Юную жрицу, одну из трех предсказанных дев. Возможно, ту самую, которой суждено восстановить печати Ишту на входе в Яму.

Кьяра с сомнением переспросила:

– Проклятая Яма?

– Яма, Оскверненный Котел, Огненная печь, Бездна – называй как хочешь. Это наша погибель. Ишту уснула и уже не поможет, если проход откроется. И, вероятно, до этого осталось не так уж много времени…

Вардан не стал продолжать при посторонних. Вместо этого он спросил:

– Как девушка выглядела? Во что была одета? По какой причине вы оставили ее у себя, вместо того, чтобы отправить в деревню?

– Говорю же, по доброте…

– Расскажешь о своей доброте тем, кто не видел твой подпол, – грубовато оборвал ее Вардан. И мгновенно вернулся к мягкому и дружелюбному тону. – Мы взрослые люди и все понимаем. Зачем вы впустили незнакомую девушку в свой дом? Она могла заплатить за постой? Или вы рассчитывали на иную выгоду?

Он подошел к хозяйке и присел перед ней на корточки, заглядывая в побелевшее лицо с подрагивающими мягкими щеками.

– Я жду.

– Она… На ней было немного украшений, – сипло призналась женщина, не в силах отвести взгляд от сияющих глаз Вардана. – Мы взяли их в уплату. За ночлег и ужин. Имели право. У нас тут не приют…

– А совсем недавно другое говорила, – выплюнул Йегош. Его мнение о людях окончательно сформировалось в шестнадцать лет, когда ему впервые пришлось разбираться с их преступлениями. К тому моменту Медем перекрыл границы для беженцев, не в силах и дальше выдерживать наплыв людей, желавших спастись от столкновения храма и правящей семьи. Но те, кто успел попасть на земли арнов, старались там обжиться. Удавалось не всем. Вместе с нехитрым скарбом некоторые беженцы принесли в Медем и свою ненависть к арнам.

В небольших городках, на самой границе государства – там, где осела большая часть беженцев, начались кровавые расправы.

Тогда-то Йегош, увязавшийся за отцом в пограничные города, и увидел всю жестокость людей. Пока его отец проводил расследование и наказывал виновных, в сердце Йегоша зародились первые ростки ненависти. И с каждым прожитым годом они только крепли.

– Что же ты мне недоговариваешь? – мягко спросил Вардан, видевший, как мечутся зрачки хозяйки. – Я хочу знать всё.

Губы женщины задрожали. Она тысячу раз прокляла свою неосторожность. Только завидев на горизонте арнов, ей следовало закрыть все двери и ни за что их не пускать. Но она была самоуверенной и жадной. У нее был проклятый, а у арнов – дорогая карета и хорошие кони…

– Девку нашел мой сын. В лесу. – наконец сдалась она, не в силах выносить тяжелый взгляд. – На запад отсюда есть старая дорога между деревнями. Там раньше ездили обозы…

Девушку тоже нашли при обозе и двух трупах. Ее везли в деревню на свадьбу, да не довезли.

– Сопровождающих ее, кажется, звери задрали. А она всё видела, вот умом и повредилась, – рассказывала хозяйка. Взгляд Вардана ее наконец отпустил, и она смогла отвести глаза. – Вот мы ее и подобрали.

– Если невеста, значит, ее вместе с приданым родственники в дом жениха везли. – сказала Кьяра, лучше всех знавшая традиции этих мест. – Выходит, в уплату ночлега и ужина вы не только ее украшения взяли, но и все приданное, так? Тела хотя бы похоронили?..

По тому, как хозяйка на нее глянула, Кьяра поняла всё без слов.

– Не похоронили. Про невесту хотя бы правду сказали? Или ее тоже в лес просто выбросили на съедение хищникам?

– Похоронили, – угрюмо ответила женщина. – Девка совсем безумная была, никак подыхать не хотела. Решили закопать, чтобы она по полной луне не поднялась.

– Хорошо. – Вардан встал. Выглядел он задумчивым и мрачным.

Хозяйку и проклятого связали. Как и их сыновей. Те попытались сопротивляться, но арны быстро их скрутили. Истощенные девушки сами сели под стену дома, рядом с родителями, и позволили себя связать.

Одного подчиненного, самого юного и на вид безобидного, меньше остальных похожего на арна, Вардан отправил в деревню, чтобы тот предупредил, что к вечеру на постоялом дворе опасности больше не будет.

– Но если они перестанут бояться, разве не устроят самосуд? – спросила Кьяра.

– Вероятно, так и будет. – подтвердил Вардан. – Но эти люди должны были понимать последствия своих действий. И тебе стоит беспокоиться не о них, а о том, что мы увидим в лесу.

Он хотел проверить могилу убитой девушки.

– Столько лет прошло, разве мы ее найдем? – удивилась Кьяра. – Не думаю, что хоронили ее по всем правилам и возложили надгробный камень со всеми положенными знаками на могилу…

– Поверь, дорогая, если девушка действительно была проклятой, мы найдем ее без труда.

***

Лес с западной стороны близко подступал к постоялому двору. После завтрака, на котором настоял Йегош, Вардан нетерпеливо потянул Кьяру на поиски могилы.

Поесть нормально она не смогла.

Купец, которому вернули жену, порывался лично расправиться с хозяевами двора, но делал это как-то вяло и очень быстро сдался на уговоры своих людей.

Один из арнов, просивший звать его Берг, по секрету рассказал Кьяре, как этот купец совсем недавно сам спасался от разгневанной хозяйки, когда осмелился обвинить ее в том, что его жена пропала.

И, казалось, даже связанная женщина наводила на купца страх.

Суета, шум и полные ненависти взгляды проклятого, сидевшего в тени дома, безвозвратно испортили завтрак. Поэтому Кьяра не возражала, когда Вардан поднялся и поманил ее за собой в лес.

Закапывали тело девушки два сына хозяйки. Они же и объяснили, как найти могилу. И кайсэр уверенно вел Кьяру вперед, по едва заметной тропинке.

– Вы сказали, что проход в Котел откроется… – напомнила она, когда постоялый двор оказался далеко позади и их окутали безмятежные звуки леса.

– Это возможно, если верховная жрица не появится. – Подтвердил Вардан. – Но тебе не о чем переживать. Мы едем в храм, чтобы такого не случилось. И я, и главный жрец, и куча храмовников будем следить за вашей безопасностью. Вы дождетесь ритуала в целости и сохранности, одна из вас станет верховной жрицей и обновит защиту… А я получу свою мудрую.

– Мудрую? – повторила Кьяра.

Вардан покосился на нее.

– Служительницу в обители Хаарта, одаренную силой Ишту… Ты знаешь, как Ишту уснула?

– После того, как скверну загнали в разлом, Ишту его запечатала, Хаарт решил и вовсе его уничтожить, но не рассчитал свои силы и едва не лишился жизни. Обессиленная после противостояния со скверной, Ишту отдала ему свои последние силы, чтобы он не погиб. А сама уснула. Хаарт, чувствуя перед ней свою вину, где-то спрятал Ишту и теперь охраняет ее покой в ожидании, когда она проснется… – бодро пересказала Кьяра известную ей легенду и осеклась, поймав шокированный взгляд кайсэра. Спросила с опаской: – Что? Я что-то не то сказала?

– Кто тебе это рассказал?

– Наставница… Да что не так? Я в чем-то ошиблась?

Вардан отрицательно покачал головой.

– Этой трактовки придерживаются арны и некоторые люди. Храм отказывается ее признавать. У них есть свой вариант. Не сомневаюсь, о нем ты непременно узнаешь во время обучения. Жрецы ненавидят Хаарта.

– Почему?

– Он покровительствует арнам. – Вардан тихо хмыкнул. – Но его существование они хотя бы признают…

– Потому что храму нужен тот, кого можно было бы обвинить в исчезновении Ишту. – закончила за него Кьяра. Эти слова ей когда-то сказала наставница.

Случилось это поздней весной, когда ей было четырнадцать. В деревню забрел странник, назвавший себя жрецом. Остановился он у старосты, а по вечерам рассказывал истории, сидя под раскидистой яблоней, росшей в самом центре деревни. Вокруг яблони сама собой образовалась площадь для собраний.

Жрец прославлял Ишту и уверял, что Горного Силя или Тулу – повелителя вод, не существует, что их выдумали невежественные люди. Кьяра уже тогда достаточно много знала об истории, чтобы понимать: существование этих богов отрицается по одной, до смешного простой причине – они отнимали у Ишту последователей. Люди, оставлявшие подношение на маленьких жертвенниках Силя, высеченных прямо в скалах, или в гротах, обустроенных как святилища Тулу, не ходили в храмы Ишту.

Отказываясь принимать существование этих богов, про Хаарта жрец говорил много и с охотой. Он признавал его существование, но ничего хорошего о боге, тяготевшем к битвам и холодному оружию, сказать не мог.

Кьяру это очень удивляло.

И как-то, после очередной странной истории, она вернулась в дом наставницы и спросила:

– Если Хаарт ему так не нравится, почему бы просто не сделать вид, что его тоже не существует?

На что наставница сухо заметила:

– Тогда людям некого будет ненавидеть…

Кьяре понадобилось немного времени, чтобы понять смысл фразы, но даже после этого она еще долго не могла взять в толк, зачем обязательно нужно кого-то ненавидеть…

Вардан хмыкнул, приятно удивленный ее рассуждениями. Он отвел в сторону ветку, нависшую над тропинкой, и придержал для Кьяры.

– Хотел бы я познакомиться с твоей наставницей.

– Да, я бы тоже хотела вас познакомить. Вы бы точно нашли общий язык, но она умерла в прошлом году.

– Мы встретились на ее могиле?

Кьяра кивнула.

Они еще некоторое время пробирались сквозь высокую траву и цепляющие за платье кусты, пока Кьяра не почувствовала, как щеки коснулось что-то холодное и злое.

Утро оставалось все таким же солнечным и ясным. Беззаботно пели птицы в кронах деревьев. Где-то совсем рядом дробно стучал дятел. Поскрипывали высокие стволы…

Ни намека на опасность, но Кьяра ощутила леденящее чувство застарелой угрозы.

– Вардан. – Она указала в сторону, откуда пришло это ощущение. – Там что-то есть.

Он не стал ничего спрашивать, сразу же свернув в указанном направлении.

Через несколько минут они вышли к высохшему, скрученному в агонии, мертвому дереву. Трава рядом с ним не росла, и даже земля приобрела пепельный цвет.

– Как-то это подозрительно. – пробормотала Кьяра, обойдя мертвую землю по краю.

– Вот мы и нашли могилу. – Вардан бесстрашно опустился на корточки и прижал ладонь к серой земле. Поморщился. Отнял руку и несколько раз встряхнул ее, возвращая чувствительность онемевшим пальцам. – Даже безжизненное оскверненное тело ядовито. Поэтому их и принято сжигать.

– И что мы будем с этим делать? – спросила Кьяра. Ей было холодно и неспокойно. И озабоченный вид Вардана делал только хуже. – Мы в беде? У вас такое лицо, как будто у нас большие проблемы.

– Боюсь, так и есть. Прошло несколько лет, и мы не знаем, что за это время успела сделать скверна. Могу предположить, что ее выбросило где-то неподалеку…

– Но разве Котел находится поблизости?

– Котел – это лишь самые большие ворота, через которые скверна могла провести свою армию. Но также открывались небольшие и непостоянные, стихийные проходы, через которые не могло пройти больше нескольких особей. Полагаю, поблизости защита истончилась сильнее всего, и что-то успело проникнуть в наш мир. Невеста и ее сопровождение стали его первыми жертвами, но не похоже, что после этого она еще нападала. У нее было несколько лет, чтобы полностью уничтожить все деревни поблизости и начать продвижение вглубь Нарема*.

___________________

Нарем – государство людей.

___________________

– Может, она так и поступила, а мы просто не знаем? – предположила Кьяра.

– Я бы знал. – уверенно сказал Вардан. – Мне бы сообщили, будь уверена.

– Тогда, если скверна не стала убивать людей и дальше, что это значит? Она обессилела и тихо умерла?

Вардан рассмеялся.

– А я и не подозревал, что ты такая забавная. Скверна и тихо умерла? Скорее, она затаилась и набиралась сил. Что очень и очень плохо. Если она сумела сдержать свою жажду разрушений, значит, эта тварь умна. Возможно, кто-то из высших чинов. – Он нахмурился. Вся веселость мгновенно испарилась. – Остается надеяться, что это был не кто-то из теневых генералов.

– Почему? – спросила Кьяра, не уверенная, что хочет знать ответ на этот вопрос.

– Генералы способны проникать в человеческие тела и использовать их. Из-за одной такой твари был вырезан целый город всего за ночь… – Вардан замолчал, заметив, как его слова подействовали на жрицу. – Прости. Не думай об этом. В любом случае, когда верховная жрица будет определена, защиту быстро укрепят, и угроза исчезнет. А одна тварь, даже будь она теневым генералом, не сможет уничтожить мир. Возвращаемся.

***

Тхагра жадно рвал клыками жесткую плоть поверженного противника, стараясь как можно скорее утолить голод. Тело, что он занял, было мелким, но сильным, а главное – крепким. Закаменевшие наросты и шипы позволяли ему не бояться большинства сущностей, населявших равнину. Хотя охотиться в этой туше было нелегко…

Опустив пластины на носу, чтобы защитить нежные ноздри от едкой жидкости, заполнявшей брюхо, он зарылся мордой глубже в мягкие, еще теплые потроха.

Почувствовал, как дрогнуло пространство. Замер. И медленно поднял узкую, лобастую морду, принюхиваясь.

Запах от растерзанной туши мешался с серными выбросами из ближайшей лужи, но ничто из этого не могло заглушить свежий, невероятно сладкий аромат жизни.

Забыв о голоде, Тхагра двинулся на запах и за первой же каменистой насыпью заметил подрагивающую, открытую рану в самом пространстве. Он знал, что это такое.

Ему не полагалось, но он знал… И рванул к прорехе в завесе, боясь, что она закроется или переместится раньше, чем он выберется из этого места.

Разрыв легко принял его поджарое тело, попытался перемолоть, но не смог справиться с крепкой шкурой и выплюнул по другую сторону. В лес.

Тхагра долго лежал на траве, привыкая к ласковому теплу местного светила, новым запахам и ощущению абсолютной свободы. Здесь, в этом месте, не было его естественных врагов, не было никакой угрозы.

Звуки беззаботной жизни нарушило поскрипывание и шум беседы. Тхагра не знал языка. Он по голосам сумел определить, что врагов четверо. Хотя запахи говорили, что их пятеро.

Тхагра поднялся, тенью скользнув за шумом, и в скором времени увидел старую телегу с впряженной в нее усталой кобылой.

Некоторое время он крался следом, пытаясь решить, стоит ли ему нападать или лучше проявить осторожность. Сомнения терзали его недолго. Добыча казалась слабой и вкусной.

И он напал. Две сущности попытались дать отпор, но не смогли пробить его шкуру. Их кровь была горячей и сладкой. Тхагра растерзал их быстро.

Еще одна сущность обмякла в повозке, будто умерла.

Оставшаяся, совсем маленькая, испугалась и попыталась убежать. Он настиг ее быстро, повалил на землю. Этой добычи он совсем не боялся, она выглядела жалкой и слабой. Тхагра наступил на нее, чувствуя, как поддаются под когтистой лапой ребра, медленно продавливаясь внутрь, как расходится нежная плоть, выпуская на свободу кровь. Он хотел поиграть и не ожидал, что добыча будет отгрызаться. Слишком сильно разило от нее страхом.

Тем неожиданнее оказалась острая боль. Брюхо было слабым местом Тхагра. На нем не было наростов и шипов, только мягкие иголочки, не способные защитить от острых когтей.

У добычи почему-то был коготь. Она рыдала, дрожала и кричала, вспарывая брюхо Тхагра, словно разделывали ее.

Завизжала, когда на нее вывалились его внутренности, разъедая ткань нарядного, праздничного платья и кожу.

Не замолкая, добыча скинула с себя Тхагра и бросилась бежать, истекая кровью, но не чувствуя боли. Он еще был жив, цеплялся за остывающее тело, когда другая добыча, лежавшая в повозке, шевельнулась. Завизжала.

Тхагра знал, что ему делать. Это тело в скором времени должно было остыть. И его шанс выжить сейчас визжал, готовый вот-вот вновь лишиться чувств.

Отделившись от бесполезной туши, Тхагра тенью скользнул по земле, забрался на повозку.

Добыча не могла перестать кричать. Оцепеневшая, обезумевшая от ужаса, она видела, как клубящийся, невыносимо отвратительный туман, стелясь по сверткам с приданным, ползет к ней, и не могла ничего сделать, только мысленно взывать к богине.

Туман опутал руки, прополз по ногам и груди, забиваясь в рот, нос и уши, шаря влажными, невесомыми щупальцами по глазным яблокам, добыча вновь лишилась чувств.

А когда пришла в себя, то уже не была младшей сестрой, провожавшей невесту в дом жениха. Она стала Тхагра… который был не в восторге от нового тела. Обрывки воспоминаний, что он успел впитать из затухающего сознания прошлой хозяйки тела, недвусмысленно дали ему понять, насколько ничтожным он теперь стал.

С трудом оттащив свое старое тело в кусты и прикрыв его ветками – к плоти, в которой охотился, надлежало проявить уважение и хотя бы спрятать ее от падальщиков, – Тхагра вернулся, чтобы подкрепиться. И не смог.

Слабая челюсть и мелкие зубы были не в состоянии справиться с сырым мясом.

Кобыла косила на него круглым, напуганным взглядом, прижимала уши и всем видом демонстрировала страх. Но Тхагра даже не думал к ней приближаться. В своем нынешнем состоянии он не мог ее съесть. Даже более мягкое мясо ему не подходило.

Воспоминания добычи всплывали на поверхность. Мешали.

Тхагра впервые завладел телом, в котором было настолько сильное сознание, и не знал, как с ним справиться.

Бросив повозку, он побрел вглубь леса в поисках убежища. Ему нужно было безопасное место, в котором он мог бы взять под контроль тело и, если повезет, из воспоминаний добычи узнать немного больше о месте, в которое попал.

Он не знал, что случайно проклял сбежавшую добычу, смешав ее кровь со своей. Не знал, что, немного придя в себя, та вспомнила о сестре и, преодолев страх, вернулась к повозке. Не знал, что ее нашли рядом с телами ее семьи полубезумную и не способную ничего объяснить.

Тхагра не знал, что произошло, пока он долгие несколько дней спал в корнях покосившегося дерева. Но если бы и знал, ему было бы наплевать.

____________________

Занимательный факт: да, в лесу было два омертвевших участка, ставших могилами для скверны, и если бы Кьяра прошла еще немного дальше, то непременно почувствовала бы останки Тхагра.