Импориум 1. Следящие тени. Книга 1

Глава 4.

[Дом Андерсум, день назад]

Незнакомка лежит на матрасе под нависшей скульптурой. Предположительно, женщина спит, и скорее всего её мучают кошмары. Всё тело дрожит, а в определённые моменты извивается словно лишено костей. Особенно сильно трясутся голова и плечи. Её конечности словно живут отдельно от остального тела. По губам текут слюни и сгустки пены. Щёки и подбородок покрылись плёнкой загустевшего желудочного сока. Её лихорадит, состояние подобно предсмертной агонии. Она стонет и завывает. Смерть, должно быть, сидит рядом, дожидаясь момента, когда болезнь наконец прикончит женщину. И так будет продолжаться, пока наконец у незнакомки не откроются глаза.

Это не первая её кошмарная ночь. Сны в этом подвале всегда мучительны. Некая злая сила обитает здесь среди ржавых стеллажей. Кто-то прядёт ночами невероятно реалистичные кошмарные сны. Да, это место оказывает серьёзное влияние на голову, сводит с ума. Ты перестаёшь воспринимать мир вокруг, происходящие вещи кажутся нереальными, в какой-то момент ты даже не понимаешь, кто ты такой. Даже своё тело ощущаешь, как нечто чужеродное, желание отрезать себе руку становится навязчивым. Тот, кто надолго останется здесь среди стеллажей, лишившись последних крупиц разума, будет гнить заживо до тех пор, пока не срастётся с землёй. Нужно срочно лезть на поверхность. У бездомной сегодня насыщенный день, сегодня она попробует вернуть себе дом.

Она пришла сюда три года назад, после того как её выгнали соплеменники, они же собирались убить её. Растерзать! Разорвать на части! Она бежала, за ней гнались. В дом людей незнакомка забралась через дыру в стене. В этом месте она надеялась найти временное укрытие от организованной на неё охоты, сперва не планировала задерживаться надолго. Думала уйдёт, когда стихнет лай собак. Да, находиться рядом с людьми казалось опасной затеей. Поселенцы выглядели слишком хитрым и слишком умными.

Однако же планы поменялись, ей пришлось долго прятаться в погребе от своих соплеменников, кто поджидал её за стенами дома. Кровожадные псы устроили ловушку прямо в саду, ждали момента, когда их прокажённая сестра выйдет к ним на разговор. Такие себе переговорщики, по правде говоря, вместо того чтобы вести диалог, предпочитают отрезать собеседникам языки. Прошло два месяца, прежде чем твари окончательно ушли. За время вынужденного заточения бездомная обжилась, к чудесному стечению обстоятельств в старую комнату со стеллажами жильцы никогда не заходили. Она им была не нужна, к тому же всегда заперта. В чужом доме бездомной даже не приходилось прятаться. Здесь царило одиночество. Единственными гостями бродяжки были лишь потоки ветра, пробивающиеся через щели стен. Никто так и не пришёл выгонять.

Поначалу ютилась в тесном углу, после бегущее вперёд время укрепило решительность. Сон стал глубоким, желания более наглыми. Постоянное же присутствие людей рядом развеяло страх перед ними. Вблизи они кажутся безобидными, слабыми и хлипкими. Шеи у них тонкие и хрупкие. Маленькие же дети вовсе выглядят как молочные поросята готовые на убой. Бездомной же понравилось место, где несложно добывать еду, где можно спать под крышей, где топят камин, и где горит свет. Когда здесь жили люди, бродяжка была крайне осторожной, вела себя максимально скрытно и трусливо. Не попадалась на глаза, вылезала из мастерской только в самые тёмные ночи, маскировала все свои следы деятельности, да и крала лишь в малых количествах.

Случились катаклизмы, стены дома в одну ночь начали дрожать. Падающие со стеллажей вещи оставили на теле неизгладимые шрамы. Навсегда запомнит тот день, когда просыпаться пришлось от крови, заливающейся в глаза. Страшное было время. Людишки испугались гнева богов и разбежались. Зачем-то только оставили в доме после себя старого, дряблого старика, который даже не мог нормально передвигаться Он так медленно ходил с костылём, его слабые ноги были травмированы. Один на весь дом. Такое огромное здание для немощного человечка показалось слишком крупным даром. Для него наградой могла быть только быстрая смерть.

Впрочем, внешность старика оказалась весьма обманчивой. Бездомной было сложно убить его, она пыталась задушить старика прямо во сне, подарить ему вечный сон, но тот всем на беду проснулся раньше смерти. И, кажется, это был не совсем человек, что-то демоническое пряталось за бренной оболочкой, он изловчился, разорвал удавку. Кости на сломанных пальцах бездомной долго срастались после этой встречи. У старика железные руки, когда его каменная ладонь сдавила горло бездомной, она уже видела туннель на тот свет. Ей повезло вовремя воткнуть ножницы в глаз старика. Нож в животе окончательно его угомонил.

С этого момента бездомная завладела всем зданием. Ей больше не приходилось ползать, скрываться, сливаться с тенью и прятаться. Она ходила с выпрямленной спиной, бегала, прыгала и даже танцевала. Наливала себе полную ванну воды, спала на кроватях и временами, чтобы греться ночами, без разбора сжигала мебель. Одевала чужую одежду, разрывала чужие игрушки и ела чужую еду. Пищей были наполнены все ящики. Ей бы хватило на несколько беззаботных лет. Для неё дом стал открывшимися вратами рая. Блажь быть одной и распоряжаться всем, чем захочет. Дар богов за тяжёлую жизнь. Соплеменники, кто выгнал её, питаются крысами, она отверженная будет есть сочное консервированное мясо.

Увы, гадкие люди вернулись.

Незнакомка будет медленно проползать мимо стеллажей с инструментами, долго выбирать подходящее средство для борьбы с паразитами. За всё время процесса в ладонях успеет побывать чуть ли не весь арсенал мастерской от тонких пил и крючков до тяжёлых кувалд и молотков. Последнее понравившееся оказалось намотано на катушку. Леска для пил – хороший вариант для того, чтобы кому-то отрезать лишнее. И тут пришлось отмерить нужное количество лески, затем отгрызть. Отгрызть, отгрызть! Изнеженные постояльцы предпочли бы отрезать ножом. Ей же не составит труда отгрызть. С неё слезает кожа, выпадают волосы, но у неё такие крепкие зубы, и с каждым днём становятся только больше и острее. Будь у неё такие клыки на момент, когда первый раз проникла в дом, её бы никто не остановил. Одним трупом дом бы не окупил свои грехи. Богатство – грех. Власть – грех. Социальный статус – грех.

Пока же открывается, поскрипывает дверь. Бездомная осторожно выбирается из мастерской. Пристально осматривается, затем долго вслушивается, вылавливая из тишины самые сокровенные звуки. Важно не шуметь, ведь шаги способны спугнуть хозяев дома. Как удачно, что люди ровно такие же беспечные, как и два года назад. Следы пребывания бродяжки в доме их не насторожили. Наверно списали проделки рук убийцы на мародёров. Они же должны ещё спать на своей огромной кровати. Нежиться в белоснежных простынях или даже ласкаться. Мирно и сладко.

Незваная гостья несколько боязлива. И леска в руках не может дать полную уверенность в своих силах. Постояльцев бы перерезать, пока они размякшие и раскисшие отдыхают на тёплом лежбище. Их сон никогда не должен закончиться. Главное не опоздать, бездомная должна их разбудить своими холодными прикосновениями гораздо раньше, чем это сделает солнце.

Однако же увы дверь спальни хозяев дома раскрыта настежь, видимо, время ушло. Наверно, теперь они бродят по этому огромному зданию. Проснувшиеся, выспавшиеся, упитанные, свежие. Особо страшен хозяин дома. От воспоминаний о нём сильно колотится сердце. После возвращения он стал ужасен. И где сейчас гуляет этот кошмар? В муравейнике столько комнат, дверей. И в этой обители у неё есть всего одно преимущество – неожиданное нападение. Придётся охотиться и вылавливать их по одному. День будет кровавый и сложный. Остаться же должен только один. Положить жизнь на свободу не так уж и дурно.

– О, – вырвалось у пленницы. Глаза встретились со своим отражением в зеркале над комодом. Напугала сама себя. Было подумала, что за углом притаилось мерзкое чудовище, какое собралось наброситься из засады. Неприятно очередной раз осознавать, что этот уродливый монстр ты и есть. Не так просто признать своё изменившееся тело. Кусок засохшего мяса. Человек это или животное?.. Больше походит на не догнившего мертвеца. Машет отражению рукой, чтобы убедиться, что это действительно она сама. Премного не любит зеркал, не терпит свою чудовищную красоту. При следующей возможности она определённо разобьёт всё, что способно давать отражение. Подобный вид расстраивает, заставляя думать, что она уродина. Что она не заслуживает жизни. Так печально…

Да, хворь меняет облик до неузнаваемости. Родная мать и та не узнала бы. Кожа трескается, сползает, волосы выпадают, глаза же, наоборот, западают в череп. Ну, внешность человека ещё не утеряна. Незнакомке даже кажется, что она до сих пор несколько симпатична. По крайней мере, остались женские черты. Ну там узкий подбородок, тонкие запястья и… платье, в целом ещё можно потаскать на плечах сезон. Жаль, что старик, кого пришлось заколоть, порвал столь чудное одеяние. Разодранные нитки со временем не срастаются, так и остаётся дыра от рёбер и до самого пупка. От всего левая грудь то и дело выскакивает.

– Женщина! – вздрогнула бездомная.

Незнакомка обнаружила за кроватью тело хозяйки дома. И та по невероятным причинам уже мертва. Такое стечение обстоятельств удивило даже бродяжку. Мёртвая женщина лежит на полу в коротком ночном платье, задравшимся почти до живота. Тело слегка прикрыто соскочившим с кровати одеялом. Руки мёртвой раскинуты по сторонам, волосы рассыпались по всему полу. Её кожа заметно посинела, особенно морозят взгляд ноги, что стали фиолетовыми. Стопы и те почернели не от грязи, а от готовности маршировать к вратам смерти. Открытые глаза не двигаются, выражение, застывшее в них, это что-то среднее между удивлением и страхом. Понимание смерти к ней не пришло, она была настигнута внезапно. Впрочем, пока близость к разложению не внесло свой ощутимый вклад в облик. Сохранилась приторная кукольная внешность, будучи такой мёртвой она ещё больше схожа с восковой игрушкой. Такое ухоженное личико, её смертная маска определённо хороша. Алые губы безмолвны, чёрные глазки смотрят через мир, напудренные щёчки ждут поцелуев. Для мертвеца слишком хороша и притягательна.

А мёртвая точно не встанет? Незнакомка касается кожи женщины. И сразу уколол пальцы холод. Дальше бездомная трогает запястье убитой, трогает грудь и пробует шею, засовывает руки прямо под платье. Не принёс тактильный контакт и импульсы сокращающегося сердца. Нет, совсем не жива. Раскачиваясь над трупом взад-вперёд, бродяжка загоготала. Негромко похлопала в ладоши. Какая прелесть. Сомкнула вместе пальцы, следом присела на корточки. От убитой не стоит ждать неприятностей. Но даже тогда… убогая леской режет горло женщины, чтобы наверняка. Долго пилит, из каждого движения высасывая будоражащую дрожь вместе с приторно сладким удовольствием, что одаряет тело таким манящим зудом. Бегут щепают кожу мурашки. Она прорезает глубоко до самого хребта, и голова почти отрывается. Резать становится неудобно, уж больно сильно болтается кукольная башка. Да, смерть ей не к лицу. Окровавив руки и пол, забрызгав кровать и осквернив тело, брезгливо хватает женщину за ногу и затаскивает под кровать, дабы никто не нашёл её искалеченное тело раньше отведённого времени. На багровую лужу кидает ковёр.

Но это женщина. Слабое, беспомощное существо. Хозяин дома по-прежнему где-то рядом.

…

Убогая склонилась над ещё одним мёртвым телом. Упал вместе с опрокинувшимся стулом. Всё тело от подбородка до живота покрыто глубокими ранами. Его серьёзно искромсали, у убийцы, стоит отдать должное, крепкие и беспощадные руки. Сильные руки. Колющий инструмент прошёл через плоть практически насквозь. Даже не верится, что это мог быть нож. Надо взять на заметку хорошую проникающую способность подобных острых лезвий. Помнится, на кухне много разделочных ножей разного калибра от самых мелких, которыми можно сдирать кожу, до здоровенных поварских, какими уже не составит труда отрубать кисти рук. А вот нашёлся и хозяин. Он немного подустал. Впрочем, в луже собственной крови ему как в горячей ванне.

И вот ведь удивительно, выходит, в доме не осталось хозяев. Он весь пуст. Свободен. Иначе сказать, никем не занят. Отсюда следует только один вывод, она – вновь единственная владычица огромного поместья. Теперь уж некому ставить под сомнения её права. Они все мертвы начиная со старика и заканчивая его потомками. Все, кто здесь когда-либо жил. Что сказать? У неё, конечно, нет подтверждающих документов, да и лицо не очень презентабельное, но кто из трупов решит опровергнуть её права на дом? Им даже гнить в стенах дома чести не представиться. Это грандиозная победа, с лица бездомной не сползает широкая улыбка, обнажившая коричневые зубы. Она с великим удовольствием раздумывает над тем, как отпраздновать столь значимый успех. Планы на вечер обещают быть приятными.

Только прежде чем организовывать подобные мероприятия, стоит ещё уладить некоторые нюансы. Прибраться дома, ну, там расставить мебель, приготовить ужин, вынести мусор… избавиться от паразитов… Ведь со взрослыми, помнится, была ещё девчонка…

Обезумевшая будет идти с выпрямленной спиной, откинув голову, выпятив живот. Лезвие кухонного ножа будет блестеть в руке, шаги будут уверенные и гордые. Перемещение утратит своё беззвучие, станет громким стуком. Отныне она всегда будет величественно расхаживать. Трусливый взгляд станет гордым и строгим.

С негромким скрипом открылась дверь в спальню, гадина под прикрытием понемногу рассеивающейся темноты заползла внутрь. А вот и малышка. Спит на своей кроватке. Дышит полной грудью, тихонько мычит что-то через сон. Влажные губы порой открываются, порой смыкаются вновь. Руки сложены на животе, глазки плотно закрыты. На груди лежит милая тоненькая цепочка с золотым сердечком. Волосы заплетены в косу, частично убраны за уши. Лицо чистое и свободное. Она жива. Тот, кто сеял смерть в этом доме, обошёл стороной эту комнату.

Убогая наклонилась над спрятанным под одеялом телом, никак не налюбуется. В этой комнатке темно и так тихо. Только взволнованное дыхание девчонки будоражит тишину. А она провоцирует. Сдержать себя трудно, как проситься внутрь нож.

У юной леди не осталось родителей, некого звать на помощь, во всём огромном доме только она и та, что стоит над ней с клинком. Больше сказать, поселение почти полностью заброшено, на сотни километров ни души. Ей и бежать некуда.

Если только хотя бы одна из мыслей гадины стала доступна спящей, та не захотела бы больше просыпаться. Такая беспомощная, слабая. Такое убийство, вряд ли, принесёт много радости, она недостойный противник. Все равно что придушить крысу, пойманную в крысоловку. А уж убивать девчонку во сне – необоснованная трусость. Но что же с ней делать? Медленно убивать и мучить? Такая заласканная деваха вряд ли много вынесет. Тогда растить как хрюшку на убой? Но это тоже была бы ошибка, люди слишком хитрые, нельзя позволять им вырастать и становится сильными.

Удар в стекло. Гадина вздрогнула, приученная с ранних лет чуть что наклоняться и прятаться от ударов кнута, не сумела удержать здесь осанку и упала на колени. Каких дьяволов принесло? Отвергнутая обществом сейчас ей как никогда хочется, чтобы все люди разом вымерли.

– Полице́, офице́, – тихо шепчет незнакомка, до конца не понимая, кто зовёт с улицы. У этой спящей девки окно занавешено клеенкой. Что её богатая мамаша не нашла у себя в шкафу приличных штор. Тогда дала хотя бы повесить на гардину свои кружевные трусы.

Удар не повторился. Хмм… Перебираясь с места на место бродяжка подкралась к окну, осторожно выглянула через клеенку. Твою мать, это всего лишь птицы.

– Вороне́, – просипела и весьма хрипло, в то же время продолжая заботиться о сохранении тишины, загоготала.

На лужайке небольшая стая чёрных птиц. Крупные особи размером с толстую кошку. Из своей группы выбрали самого слабого, порвали ему крыло и теперь пытаются пустить его на корм. Он пока жив, но это недолго продлится. Его жестокие собратья обладает внушительными когтями и острыми клювами. Обречённый же ворон жалок, раскрыл пасть, вопит. А-а-а, выдернули у него лапу, фу… Голод суров.

– Фу, – корчится гадина. В этот момент в её глазах промелькнула некая зловещая идея. Та должна быть ужасна и отвратительна, ибо тварь опять смеётся. Тотчас гадина посмотрела на кровать с девчонкой, а через непродолжительную паузу снова на улицу. Почему бы не отпраздновать этот чудесный день шоу. Ухмыльнулась.

…

Раскрылся холодильник. Гадина медленно опустилась на корточки, мотающиеся концы разорванного платья ползут по коленям вверх. У неё очень внимательные звериные глаза, правда, в этой камере холода не на что охотится. Завтрак, обед и ужин уже готовы, разложены по полкам. Если что-то из консервов бегало, оно уже никуда не денется из жестяной банки. Но даже тогда гадина ищет себе добычу. Наверно, это что-то особенное. Продукт пригодный для общественного питания, так сказать.

Может, хотя бы топлёное сало, пойдёт? Размазать по коже тонким слоем, плоть станет жирная и мягкая? Приятная. О, слишком хлопотно. Сосиски, в каких мяса меньше чем в йогурте, наверно, тоже не стоит рассматривать.

Жужжит муха около уха. Гадина весьма нервно отмахивается. Пельмени в вакуумной упаковке? Хмм… Это мясо без запаха… Жужжит. Нужно что-то ароматнее. Снова жужжит. И консервы мало подойдут. Опять жужжит.

Муха села на нос посягателю на чужое, подразнило лапками. Насекомое тотчас схватили и размяли в пальцах. Крошечное тело превращается в ещё более незначительный сгусток. Лицо гадины перекосила улыбка. Маленькая летающая мерзость, такая никого не накормит. Зря живёт. Смерть этой крохотной мошки не остановила жужжание. И мерзкую женщину почему-то заинтересовали голоса падальщиков, она поворачивает голову в сторону шума трущихся крыл.

А там у дверцы духовки, собрался целый рой насекомых. Длинные многоножки, мухи, тараканы сплелись в густую почти что однородную массу крыл, усов и панцирей. Такое можно было видеть, когда у толстого пасечника разбиваешь улей с пчёлами. Ещё можно было видеть на забытом трупе в плену у опарышей. Особо крупные жуки пытаются пропихнуться внутрь духового ящика. И на помощь им из забитых жиром дыр лезут всё новые головастики. А ведь всем хорошо известно, какой аромат для них пленителен.

Раскрыв духовку, гадина вытащила изнутри забытую там свиную вырезку, что уже порядочно погнила. Почернела и покрылась густой разноцветной слизью. Оно же расслоилось, стало мягким и тягучим. Из раскрывшегося ящика наружу выбирается злой дух кухни, кому подобает источать омерзительную вонь затухшей крови и закисших потрохов. Взбудораженные мухи веером кружат вокруг, липнут к мясу. Садятся и на лицо ужасной женщины. Полезли в уши и веки. Сосут глаза и пытаются протиснуться в рот. Ищут что-то в уголках губ, параллельно прогуливаются по бровям. Гадина, улепленная паразитами, держит гниющую плоть голыми руками и в это же время улыбается.

…

Тварь подложила гнилую плоть под окно спальни до сих пор спящей девчонки. Долго барахтается во снах малявка. Неприятно, что может не успеть к завтраку. Мамочка будет расстроена. Птички, птички, птички. Вороны уже взволнованы, громко кричат с деревьев. Их нынче около семи, аромат гнилого мяса приманит гораздо больше. Пару сотен, думается. Поселение голодных богато на урожай падальщиков и хищников. Окорок большой, но на всех не хватит. Хорошо, что тут по близости будет гулять маленькая хрюшка. В той будет содержаться некоторое количество свежего мяса, чтобы оттенить вкус специфичного деликатеса. О, им придётся сражаться за каждый клочок кожи. Зрелище будет потрясающее. Предвкушение будоражит сознание яркими картинками.

Гадина снова не удержала лицо, оскалилась.

…

Тумба, табурет, стул, ещё один стул, столик. У той крошки хватит сил всё это сдвинуть. Предположительно, нет. Наверняка, как и её мамаша, ничего тяжелее питательного крема для кожи не держала. Остаётся только ждать интересное представление. Дальше гадина подхватила рядом стоящую вазу, поставила её впритык к замочной скважине. Отсюда будет открываться захватывающий вид из первых рядов. А пока кинозал закрыт, никто не должен подглядывать.

А ведь женщина и сама голодна. Зооактивистка, сперва позаботилась о еде для животных, теперь может побеспокоиться и о себе. Утолить собственную жажду будет, пожалуй, даже тяжелее, чем найти приманку для птиц. Её голод безмерен. Но она – владычица, и от сего не должна чувствовать себя ущемлённой даже в самых ничтожных вопросах. Она возьмёт из холодильника то, что пожелает. Разве только консервы не обуздают тягу есть. Не помогут сосиски, окажутся несытными йогурты. Нужно нечто иное. Что-то, что обычный человек есть не стал. Их бы стошнило. Их бы перекосило. Особенное.

Тут взгляд случайно упал на входную дверь. Через матовое стекло виден силуэт качающегося дерева, и тот сейчас отчасти напоминает стоящего на пороге человека. Увидев его случайно, можно здорово напугаться. Он как будто нежданный гость, караулящий на пороге со стопкой реклам. В этот миг голова гадины поникла. До сего радостное лицо несколько погрустнело. Люди полны скверны, они не дадут её мечтам существовать. Придут и обязательно всё заберут. Жадные как оголодавшие крысы. От их внимания непременно надо оградиться.

– Полице́.

…

Засвистел газ, просачиваясь через дюжину щелей конфорки, ударяется в чугунное дно чана, притащенного из мастерской. Ей будет нужно много пищи. Её голод глубок как океан. Искра, и вспыхнуло голубое пламя. Жар сделает блюдо готовым, самой неказистой поварихе остаётся только помешивать. Что смогла, измельчила, то, что понравилось, добавила. С кухонных полок забрала все попавшиеся приправы и гарниры. Это особенное блюдо на которое явно не стоит жалеть высушенной зелени. Туда же в кучу добавила затвердевший хлеб. Не знает уж, зачем ей понадобились огрызки и корки.

Ничего не стала брать из холодильника. Консервы и полуфабрикаты только навредят блюду химикатами, испортят естественный вкус, сделает его фальшивым. Главным же ингредиентом сегодняшнего блюда будет свежее мясо, ему не нужны добавки. Сейчас мясо лежит одной неопрятной кучкой на краю кухонного стола. Кровь пропитывает дерево, разливается по тарелкам, стекает и капает на пол. Ммм… сложными будут поиски ответа на вопрос, откуда она взяла мясо для своего блюда. Нет поблизости домашнего скота, и диких животных нет. Магазины не обслуживают, доставщики еды не вышли на работу. Не сыскать зверя для убоя. Только самая проворная хозяйка сможет приготовить обед из земли и воздуха. Она же из своих чудесных закромов достанет кое-что интересное и неожиданное. Гости будут удивлены. Гадина разделала бывшую хозяйку дома, вспорола живот, в свой суп пустила внутренние органы женщины. Это будет её победное блюдо, она вкусит плоть врага. Помешивай. Помешивай!

Когда субстанция в кастрюле загустела, а цвет приобрёл тёмно-бурый оттенок, наконец закончила гадкую готовку. Запах заполнивший кухню не менее омерзителен, чем безбожная дикая трапеза. Поганый аромат идёт по дому. Сбегутся крысы, сбегутся псы.

Последующие действия гадины невозможно подвергнуть логической оценки. Это лишено смысла. Она начала раскладывать гадкое блюдо по нескольким тарелкам. Вытащила почти всю посуду из ящиков. Позаботилась о сервизе. На скатерть легли вилки, ложки, ножи, салфетки, подставки и доски. Сами тарелки расставляет по всей длине стола. Она безумна. В пустом доме ждёт гостей. На её богомерзкий пир никто не соберётся.

И дальше она будет жрать. Очень быстро глотать кашу и давиться. И стонать. И смеяться. И визжать. Садиться за каждый стул поочередно, опорожнять в себя содержимое тарелок. Упивается похлёбкой, языком гоняя по посуде всё до последней капли. Слюни капают и льются прямо на скатерть, летят во все стороны брызги и крошки. Комки пищи скатываются по её груди в разрез платья. Вкус для неё, что пюре из райских яблок, она тонет в наслаждении. И очень жадно берётся за новую порцию. Вылижет каждую тарелку до блеска.

Сожрёт всё, что приготовила. Только в самом конце трапезы придёт расплата за обжорство. Начнёт мучить сильное вздутие и тошнота, слишком много заглотила. Гадина откинулась на спинку стула, кряхтит. Живот сильно расширился и округлился. За эти короткие часы он увеличился более чем в десять раз. По объёму составит примерно треть всего её худого тела. Она словно в ближайшие часы должна родить не менее пяти дьяволят. Тёмные лиловые вены стали хорошо заметны на брюхе, наружу вылез и выпятился пупок. Платье распалось на две не связанные части, огромный раздутый живот вывалился наружу. Руками не может дотянуться даже до середины брюха. Её ждёт тяжёлое переваривание, но мысли о том, чьи органы она употребила, будут подслащивать бремя.

Отвлёк от отдыха стук из коридора. Этот шум сильно отличается от того, что учиняли вороны в комнате девки. Несколько другая мелодия. Более продолжительная, назойливая и навязчивая. О, никак соня проснулась и хочет выйти. Грядёт представление. Тут уже гадина усидеть не смогла, с большим трудом, цепляясь за стол и рядом стоящие кресла, отлипла от стула, следом выкатилась в коридор. Большая инерция и неуклюжесть сопровождает шаги.

Действительно трясётся мебель, у двери дрожат стулья и комоды, но увы, страдания и муки, это не заграждение на пути в комнату девчонки. Кто-то пытается войти в дом. Гадина благо успела заблокировать входную дверь мебелью. Войти им внутрь так просто не получится. Впрочем, гость настырен, завал без единой паузы дрожит и дёргается. Мебель шагает, постепенно отдаляясь от двери. Они так быстро пришли?! Не оставят в покое, пока всё не заберут, не выпьют и не сожрут. Хорошо, нож в руках. Правда, из-за набитого брюха убогая стала крайне неповоротливая, ощущает себя огромным воздушным шаром. Сейчас её саму могут без труда заколоть как свинью.

А гость добился определённого успеха в своём непростом деле. Входная дверь в конце коридора уже частично приоткрыта. Там было очень темно, но теперь полоса света озаряет помещение. На стенах же то появляется, то исчезает огромная тень. Кто-то стоит на пороге. И раз за разом старается открыть дверь. Он делает это не прикладывая больших усилий, видимо, пытается понять, что же ему мешает попасть внутрь. Наверно, он уже заходил в дом через эту дверь, препятствие на пути стало для него неожиданностью. И ведь не хочет особо шуметь. Званые гости не ведут себя как грабители. Пришёл кто-то, кому письма с приглашением не отправляли.

А ведь нечто убило сегодня двоих людей до того, как их нашла убогая. Не стоило так быстро об этом забывать. Никак оно вернулось доделать начатое.

– Человек? – тихо просипела гадина. Задрав нож, приближается к входной двери. Рано начала ходить топать по дому. Раздутый живот придаёт движениям неуклюжести, хочет сделать один шаг, а получается три, худые тонкие ноги трясутся и дрожат. Она часто оступается и вынуждена опираться на окружающую мебель.

Ужас лезет с улицы. Неожиданно в районе двери высунулась рука. О нет, какая огромная ладонь с толстыми пальцами, кожа белая, ногти длинные и чёрные. Начались поиски. Оно принялось ощупывать дверь, прогладило по замку, затем потрогало и пошевелило ручку. А дальше совершенно случайно рука коснулась комода, что подпирает дверь. Случайно. На некоторое время его пальцы остановились… Оно замерло для того чтобы скрип мебели прекратился, чтобы успокоился качающийся комод, чтобы пыль улеглась. Оно замерло, чтобы прислушаться. Насколько слух его чувствителен. Услышит ли как дрожит дыхание убогой? Женщина практически задыхается от страха.

Несколько позже рука вылезла обратно на улицу. Пять-семь напряжённых минут тишины будут сильно давить на голову. Гадина не услышит шагов, но увидит, как нечто огромное пройдёт мимо окна. Удалось только заметить чёрный старый плащ. Он пошёл обходить вокруг дома. Новая хозяйка заблокировала все входные двери, что попались ей на глаза. В действительности их может быть гораздо больше, чем она нашла. Она не готовилась к визиту. В поселение не должно было остаться людей. Хотя по улицам, несомненно, ещё бродят заражённые наподобие её самой. Мутировавшие и искажённые. Они куда страшнее, чем просто люди, они отрывают головы также просто, как обычный мирянин открывает бутылку. Эти же чудовище способны вынимать позвоночник из тела одним рывком голых рук. Гадина жила рядом с ними в здании сгоревшей школы, глаза видели такое, о чём сейчас вспоминать не хочется. Мародёры или грабители были бы определённо лучше.

Убогая вздрогнула. Снова услышала негромкие дребезжания и звон. В этот раз звук пришёл с улицы. Огромное лезвие в её руках трясётся, как если бы она махала на себя веером. Конечно же, медленно оборачивается на шум. Только не так. Все двери она блокировала по единому принципу… Кроме одной… Там она ставила мебель не изнутри дома, а снаружи. Ей было жалко тратить столько вещей на баррикады, что-то хотелось оставить себе под нужды. В то время как уличная мебель была все равно ею не востребована. То был внутренний двор, туда так просто не забраться. И теперь нечто раскидывает завал, подбираясь всё ближе к входу. Гадина слышит, как разлетается, бьётся о землю мебель. Он просто берёт её и швыряет. Сколько же в нём силы? Толстые стены останавливают далеко не все звуки.

Убогой хочется убежать вглубь здания, вновь спрятаться и выждать. Но всё-таки сперва надо узнать, кто зашёл. Знать, кто будет охотиться на неё или для кого точить нож ей. За этот дом всё-таки придётся побороться.

Подобралась к углу и быстро выглянула. Ей удалось застать момент, как распахнётся дверь и как над её праздничным столом нависнет тень, что перекроет его полностью. Он не станет спешить заходить, остановится перед порогом. А ведь на кухне до сих пор не выветрилась вонь от готовки. И каков ему этот аромат?

Гадина будет заворожённо следить за каждым движением тени неизвестной твари. Через пару минут, с трудом протискиваясь в дверной проём, он заберётся в дом. И только в этот момент гадина оторвётся от угла, поползёт вдоль по коридору.

…

Гадина притаилась в небольшом зале, спряталась в самом углу между кожаными креслами. Наблюдает то за одним, то за другим входом. Их своеобразные врата, представляющие собой две массивные деревянные арки с изящной отделкой, будут красной чертой для… него. Если он явится, ему непременно придётся пройти через них. А перед этим он ещё должен будет показаться в одном из коридоров. И первый, и второй полностью просматриваются. Правда, там из-за сквозняков мельтешат занавески. Путают и отвлекают.