Master’s shadowgate. Тайны Лиферия. АльтерСуть

Редактор Krista La Tormenta

Иллюстратор Krista La Tormenta

Дизайнер обложки Krista La Tormenta

© Krista La Tormenta, 2017

© Krista La Tormenta, иллюстрации, 2017

© Krista La Tormenta, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-7360-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чёрный коготь

Ночь была непроглядной.

Холодные порывы ветра хлестали и обжигали кожу. Холод тоже умеет обжигать. И этому способствовал ливень, бивший просто стеной без возможности увидеть окончание грозовой области. Светловолосая девушка продолжала взбираться на край скалы. Иначе ей никак не найти путь обратно. Она заблудилась во тьме, когда охотилась за черной бестией. Этот наглый дракон без устали летал над их деревушкой, и воительница отправилась на поиски пугающего зверя. Ведь скот продолжал пропадать. Так деревня окажется без животинки вовсе, этот гигантский дракон наверняка вечно голоден. Если бы Лиферий был поближе, она бы попросила помощи у властей города. Но деве было ближе добраться до скалы, где по её расчетам было логово дракона.

Природа словно в сговоре с черным ночным хищником: всё, абсолютно всё мешало. Ливень только усиливался, ветер буквально сдирал кожу, а под ногами нарастала странная вибрация. Эта вибрация что-то напоминала…

Раздался девичий крик и воительница, поскользнувшись на мокрой скудной траве, полетела кубарем вниз на несколько метров. Легкие доспехи со скрежетом металла мялись и карябались о скальные камни. Пронзила резкая боль в колене, потом во втором, от чего защипало кончик носа. Ощущения боли и пронзивших раскаленных игл по каждому нерву были просто нестерпимыми. Она обломала ногти, цепляясь за тело скалы, ногтевые пластины содрались с кровью и частично с кожей, оставаясь короткими обломками. Но жизнь была дороже, и дева цеплялась из последних сил, когда падение кубарем прекратилось. В темноте она ощущала только дрожь земли под собой. Или это была её дрожь… От усталости девушка уже не могла разобраться в ощущениях.

Теперь она молилась не потерять сознание, потому что под краем скалы много минут полёта в неизвестность…

Это была дрожь земли. Усталое сознание подсказало жуткую догадку – просыпается вулкан. Светловолосая утыкалась лицом в грязь, от которой отскакивали бесперебойно дождевые капли ледяного ливня. Трава потонула в мелкой гальке, смытой потоками. Дева захлебывалась. Она не успеет… Не успеет уйти с горы. Просто не успеет. И теперь два пути: или упасть, или сгореть в пекле ада. Ослабевшие пальцы разжались…

Вокруг бела холодная темнота и чувство полной невесомости в полёте…

Ощущении тепла. По закрытым векам скользил солнечный свет. Тепло было не только от солнца. Тело ныло, но боль была почти притуплена. А там, где чувствовалось тепло, боли не было вовсе. Дева открыла глаза и тут же снова зажмурилась от яркого солнечного света. Она уже в Раю? Снова попыталась открыть глаза с сильным прищуром. Постепенно зрачки привыкли, и светловолосая увидела ярко-голубое чистое небо, умытое дождем и расцелованное радугой. Радуга таяла, а туманные куски облаков оставались, окрашенные солнцем в теплые цвета от желтоватого до ярко-алого. И над ней возвышалось что-то чёрное. Сперва этот размытый образ показался куском скалы. Но когда резкость зрения наладилась окончательно, дева застыла от ужаса. Она лежала в объятьях огромного черного дракона. Где её меч?! Что происходит? Она попыталась пошевелиться, но тело снова пронзила боль. А возле головы витало сильными порывами его влажное горячее размеренное дыхание. Он спит! Девушка стала оценивать ситуацию. Ей было тепло. Голова лежала на одной жесткой огромной чешуйчатой лапе. Он словно нежно её обнимал. Ноги утонули под весом грудной клетки, или чем это можно было назвать. И вскоре пришло ощущение по коже, это тепло говорило о том, что она абсолютно обнаженная. Обнаженная и лежит под драконом. Слабая догадка того, что произошло ночью была просто безумной. Дракон мог её поймать на лету, но зачем? Мысли прервало слабым шумным вздохом. Это для дракона он был слабым, но лицо и обнаженную грудь девы окатило горячим воздухом. Над ней приподнялась голова. Черная чешуя блестела на солнце. Огромные глаза горели янтарным цветом, переливаясь иногда на глубоко-изумрудный. Он будто мурчал, по крайней мере попытался. Эти рокочущие слабые звуки должны были обозначать дружелюбие. Девушка ошалела и вскрикнула:

– Отпусти меня! – она наивно надеялась на вразумительный ответ.

А дракон в ответ приоткрыл пасть, из которой к удивлению не было зловония. Дыхание пахло чем-то травянистым, отдаленно напоминающим запах смешанный пачули и мяты. Показался длинный розовый язык. Белокурая замерла и лишь глазами следила за передвижением этого мокрого гибкого языка, длиной с её руку от локтя до кончиков пальцев. Он изогнулся и медленно опустился на грудь девушки, осторожно обрисовывая линию пышной упругой груди. Задел сосок и прополз с ощущением горячей влаги к другой груди, что призывно всколыхнулась от слабого толчка. Дева не двигалась и судорожно коротко вздыхала. Чувства были смешанными. Страх и ощущение приятной ласки, от которой уходила боль. Одна нежная девичья грудь тоже была жестоко ободрана о скалу при падении, и дракон стал осторожно и методично облизывать эту ссадину на полукруге мягкого холмика. От мокрых горячих ощущений деву стало кидать в жар. Она перестала напрягаться и расслабилась, опустившись назад лопатками на огромную лапу. А зверь продолжал ласкать, нежно облизывая солоноватую ранку, задевая заострившийся ореол. Он словно сам получал от этого удовольствие, грудное урчание создавало небольшую волнительную вибрацию, которую белокурая ощущала всем обнаженным телом. Соски напряглись, их обхватывал этот длинный широкий мягкий драконий язык и вылизывал, едва не срывая стон с губ, что сейчас она покусывала, стараясь молчать.

Как ни противилась дева мысленно, но возбуждение нарастало. Это странное ощущение захватило всё её существо: находиться в объятьях гигантского хищника, который сейчас нежно ласкает. Спиной чувствовалась его каменная чешуя, как шлифованный гранит, нагретый солнцем. Радуга ощущений стала усиливать свои переливы, когда язык заскользил по телу, изучая ребра, плоский живот и косточки на бедрах. Волнение нарастало вместе со смущением. Кончик языка замер у точки клитора. Сам язык подобно змее выгнулся и замер полудугой. Огромные глаза уставились на личико девы.

– Н… нет… – прошептала она и мотнула отрицательно головой. Она поняла, чего хочет дракон. Но деве казалось это дикостью. Янтарные глаза чуть прикрылись. Вертикальные зрачки расширились и язык от бедра прошелся по ноге до разодранных голых коленок. Раны щипало. Кости болели глухой тягучей болью. Наверняка расползутся синяки. Мокрый язык снова лег на ранку. Белокурая вздрогнула всем хрупким в таких мощных объятьях тельцем. Он облизывал её разбитое колено, и боль стала уходить. К удивлению девы прошло и ощущение ссадины. А влажное мокрое тело дракона уже поднималось вновь выше. Меж ног, аккуратно лаская и оставляя мокрый след… Он снова добрался до промежности, с которой от волнения уже сочилась влага. Кончик драконьего языка лег меж створок, слегка раздвигая. Девушка захлебнулась резким вздохом, но на этот раз её протесты не были услышаны и кончик упругого мясистого языка стал методично стимулировать и вылизывать клитор. Мягкие лёгкие нажимы привели к острому возбуждению. Горячее влажное дыхание волновало ничуть не меньше прикосновений, всё тело было охвачено этим жарким воздухом. С губ сорвался слабый стон, разбитые подживающие коленки разошлись чуть шире. Драконий язык теперь по праву после негласного разрешения стал действовать смелее, раздвигая набухшие половые губы и ощущая привкус её напряженного истекающего смазкой тела. Постепенно проникая с каждым слабым толчком чуть глубже. Белокурая уже откровенно громко простонала, выражая сладкое наслаждение. Язык скользнул ещё глубже, изучая это упругое лоно, которое стало сокращаться. Эмоции были неописуемыми, дева сгорала в этом жаре его влажного дыхания, изнывала от жгучего желания, ощущая движение мягкой упругой плоти внутри, язык как змея извивался в её теле, затрагивая самые сокровенные чувствительные зоны. Жар нарастал, дыхание стало тяжелее, более прерывистым со слабыми короткими стонами. Он двигался чуть быстрее, чуть жестче, не переставая изменять изгибы, пока дева не изогнулась в пиковом состоянии. На долю мига замерла и затаила дыхание, после раздался резкий финальный крик… Он не спешил вынимать из сокращающегося лона своё орудие ласки… Черная чешуя стала подсвечиваться слабым ярко-голубоватым свечением. Дракон был охвачен сиянием, и белокурая воительница ощутила прилив чего-то невероятно обжигающего, словно всё её существо искупалось в огне Вездесущего, впитывая свет. Она словно парила между двух бездн, не понимая океаны это или облака. Сознание осталось на время в этой невесомости…

Драконий язык выскользнул из промежности девы и спрятался в своей пасти. Зверь поднялся, девушка осталась лежать на траве, куда он бережно её спустил. Свечение чешуи не прекращалось, и постепенно очертания хищника уменьшались, пока облик не стал человеческим. Обнаженный длинноволосый красивый брюнет небрежно смахнул с плеч спутанные густые пряди. Отошел от лежанки, где вокруг была помята трава на обширной площади, и выволок из зарослей тушку очередного волка, который таскал из деревни скот. Закинул добычу на плечо и ушел, покидая деву, с которой поделился жизненной энергией единственным доступным дракону способом.

Домой, Женщина!

По темной улице скользила тень, бесшумно передвигаясь опасным силуэтом. Исчезая среди сумерек бархатной ночи, избегая оранжевых шариков фонарных столбов. Лиферий почти уснул. А ему не спалось. Одному никак не спалось. И ночь для него – не время сна.

Холодный блеск металла на черном ремне, влажное мерцание водоотталкивающей ткани одеяния.

Особняк магички. Распахнутое окно, из которого ветер выгнал своими волнами прозрачные длинные занавески. Её запах. Кейн остановился и шумно втянул этот ароматный теплый ветер. Огненно-алые глаза подсвечивались в темноте дворика. Мерцали искрами приговора, играли огоньками в предвкушении жестокого наказания за очередной побег.

Граф заметил в окне кухоньки свет. Девчонка тоже значит не спала. Тормента в одной сорочке на тонких бретельках и босиком прошла от холодильника до массивного кухонного стола. Поставила прозрачный графин с молоком на стол, покрутила головой. Потрогала сосуд ладошкой, вздохнула и хотела развернуться за стаканом к шкафчику, как носом с разворота врезалась в чью-то шлакобетонную плоскую жесткую грудь в черном. Раздался визг, грохот падающего графина, потом девушка едва с собой совладала, опираясь на стол ладошками и пытаясь выпрямить подкашивающиеся коленки. Холодный взгляд рубиновых глаз из-под угольной челки не предвещал ничего хорошего.

– Кричи, кричи. – тихо обронил граф. – Я люблю твои крики.

В следующую секунду на тонкой шейке брюнетки оказалась рука в черной перчатке. Стальные тиски стали медленно сжимать горло магички, но до допустимого предела. Голубые глаза расширились от ужаса. Вырываться она и не пыталась. Вампир сделал шаг к столу. Под ботинками хрустнуло стекло. Кейн окинул взглядом эту худую фигурку с крепкими мышцами. Девчонка всегда в форме. Короткая ночная сорочка и больше ничего. Гладкая атласная мраморно-белая кожа. Распущенные длинные черные волосы и испуганный вид. Ну загляденье. Граф продолжая удерживать одной рукой брюнетку, вторую поднес к белым клыкам, ухватывая конец своей шипованой плети. Между бледных аристократических губ черный ремень резко контрастировал с белыми клыками. Поблескивали опасные острые шипы. После несложных движений, лента упала с тяжелым металлическим стуком на стол. Кейн надавил на горло девушки сильнее, заставляя лечь на спину. Голубые глаза заслезились, но его это не волновало. Она была перепугана. Магичка уже мысленно ругала себя за то, что ослушалась графа и сбежала из его особняка до прихода вампира. А теперь вся её фигурка дрожала. Черный силуэт возвышался над ней угрозой. В горле стало першить от тисков стальных пальцев. Но вампир молча и бесстрастно игнорировал её состояние, изучая при этом её тело. Второй свободной рукой немного приподнял стройную женскую ножку под колено, и черная ткань перчатки медленно стала ползти выше к бедру, задирая подол сорочки. Как и предполагал граф, под сорочкой ничего. Он заставил эти тонкие лодыжки скреститься за своей спиной. Девушка не посмела не послушаться под тычки его ладони. Откинутый подол сорочки обнажил девичье тело до пояса, открывая и плоский живот, и мягкую шерстку на лобке. Он наконец отпустил её шею. Крис вздрогнула и резко вдохнула, но тут же в страхе обхватила себя руками, не рискуя по-прежнему разжимать ноги. Кейн уперся обеими ладонями в стол, наклоняясь над пленницей черной тенью. На фоне света силуэт казался почти неразличимым, ни губы, ничего другого, только горели два алых глаза.

– Умница. – обронил вампир прохладно-бархатным голосом.

Мягкие розовые пяточки упирались в его бедра, женская неприкрытая промежность прижималась к черной ткани ширинки, улавливая кожей прохладу металлических элементов. Вампир немного отстранился, чтобы насладиться видом женского тела. Провел кончиками пальцев по этой влажной розовой линии входа в женское естество. Она снова вздрогнула. На ткани перчатки остался влажный след. Кейн спустил и вторую руку к её бедрам. Мужские пальцы обеих кистей легли веером на живот, и двумя большими он уперся в каждую створку мягкого влажного входа. Слегка нажал и раздвинул эти губы в стороны, открывая розовое мокрое лоно. Потом чуть сдвинул кисти рук и большими пальцами продолжил нажимать, погружаясь неглубоко и не сильно раздвигая возбужденную пульсирующую плоть. Влага стала сочиться прямо по гладкой ткани перчаток. Вид обнаженного тела доставил мужчине особое удовольствие этой визуальной стимуляцией. Она его уже ненавидела в эту минуту, чувствуя себя объектом исследования. Девушку захлестывала буря эмоций, ярость, смущение, ненависть, любовь, сильное влечение, переходящее в возбуждение.

– Холодно. – сквозь зубы процедила магичка, не глядя на вампира.

Он перевел взгляд на её личико. И решил согреть. Стал склоняться, не убирая рук с её живота, и как только до этого горячего влажного нежного местечка оставались сантиметры, ему в ухо резко въехало колено девчонки, послышался короткий писк и она сильно сжала свои атласные ляжки, прямо зажимая графу голову. Он так же мгновенно среагировал, быстро силой освободившись, и в ту же секунду в тонкое белое запястье вонзились острые клыки, прокусывая до крови. Снова раздался жалобный крик, с глаз магички брызнули слёзы. На стол закапала алая кровь, стекая с губ вампира, прижатых к её пульсу. Девушку стала бить крупная дрожь. Мышцы от бури эмоций и почти в шоковом состоянии перестали слушаться. Щелкнула пряжка мужского ремня. Кейн освободил свою восставшую плоть и прижал головкой к её мягкой промежности, немного утопив между пульсирующих створок. Она слабо промычала и от возбуждения, и от импульсов боли в руке. Из-под ресниц стекали слёзы обиды. А вампира раздирало при всем его бесстрастном виде не меньше чувств. От желания её съесть, всю и полностью, покусать до потоков крови за все мягкие места, до желания долго и резко вводить в эту упругую горячую мокрую плоть свой твердый пульсирующий венами член, пока не брызнет перламутровая сперма, которую он с удовольствием размажет ей по животу. Или даже по губам… Сердцебиение у обоих зашкаливало. Запах крови стал сводить с ума, как и взбесившиеся инстинкты. Он снова резко склонился над ней, ухватывая пальцами за шею и упираясь большим в скулу, фиксируя её, чтобы не отвернулась. Опалил горячим дыхание другое ушко, прижался бледными губами к скуле под ним и провел линию, окатывая теплым воздухом. Её кровь шумела у виска. Он это слышал. Она тоже сходила с ума от накатывающих безумных эмоций. Белые клыки прижались к артерии на этой тонкой шейке. Мужской ствол пульсировал, утыкаясь головкой ко входу. Она рефлекторно двинула бедрами навстречу. Смазка стекала, оставляя щекотливые ощущения. Он сжал пальцами свой ствол и стал медленно водить по мокрым створкам, нажимая то на клитор, то на мышцы входа, которые призывно сокращались. Перламутровая вязкая жидкость уже обильно смочила и его перчатку и внутреннюю сторону её бедер. Он продолжал сжимать клыки на её шее. Этот шторм ощущений… От страха, до наслаждения, от боли до дикого удовольствия… Острые кончики клыков почти вонзились в тонкую белую кожу. Головка ствола погрузилась ещё немного глубже. Пульс сводит с ума. Жар в теле просто сжигает изнутри адским желанием. Она стала всхлипывать. Вампир оторвался от шеи и стал покусывать плечи… Потом касаться губами, приоткрывая и облизывая горячим мокрым языком, и снова покусывал… Дернул тонкую лямку, разрывая бретельку и обнажая грудь. Спустился к одному упругому холмику, обвел кончиком языка напряженный сосок, сжал бугорок зубами. Два длинных клыка утонули в нежном ореоле. Втянул немного меж своих губ, снова сильно прикусывая и срывая стон. И снова припал губами к шее в желании вкусить крови. Она подалась вперед, пытаясь получить желаемое. Кейн погрузил ствол на половину в эту лаву женского тела и одновременно вонзил клыки, прокусывая до крови. Гремучая смесь боли и наслаждения ударила по виску и она захлебнулась вдохом. Ощутила боль, его горячий язык между двух болезненных точек и жадный глоток. Возникло жгучее желание ощутить его объятья, словно в них же спастись от него самого. Девушка приподняла грудь, чтобы коснуться этой теплой черной ткани, что обтягивала его рельефное тело, но вампир уловил движение и приподнялся, не отрывая губ. Горячее дыхание девушки стало прерываться на обиженные и болезненные вздохи. Вампир продолжал это игнорировать, делая не частые и не сильные глотки. Потом вынул свой ствол, задержался на секунду и резко глубоко вошел, заставляя от глубокого проникновения выгибаться в спине. Оторвался от окровавленной кожи девушки и слегка облизнулся, сверкая ненормальным блеском огненно-алых глаз, которые теперь просто полыхали. Взял со стола плеть с шипами и обмотал оба запястья покорной магички, которая кусала губы от смешанных эмоций и прерывисто вздыхала. Отвел её связанные запястья ей за голову. Черная кожаная тугая лента врезалась в кожу, укалывая шипами. Один попал на ранку, не давая возможности затянуться. Закинул себе на плечо одну её лодыжку, обхватил обеими ладонями за бедра и стал резко и глубоко двигаться, разжигая в крови этот огонь, поднимая лаву для вулканического взрыва. Плоский женский живот напрягся, внутренние мышцы стали сильно сокращаться на каждое движение мужского члена внутри, смазка обильно увлажняла ствол, вырываясь с лона на каждом толчке. Жар прокатывался по телу, от низа живота, по позвоночнику, собирался в одной точке максимального напряжения, в сознание били волны дикого наслаждения. Девушка громко и уже не сдерживаясь вскрикивала в ритм, Кейн прикусил нижнюю губу в алых разводах, клыки двумя белыми кончиками уперлись в бледную кожу, он едва сдерживался, чтобы снова не впиться в её шею, всё агрессивнее и жестче делая сильные толчки. Ствол со вздутыми пульсирующими венами выходил почти на всю длину и снова глубоко и резко погружался, срывая очередной страстный крик, пока ком напряжения не взорвался неописуемой эйфорией, ослепительной вспышкой ударяя по затылку. Она снова громко вскрикнула и изогнулась, напрягаясь всем телом. Внутренние мышцы плотно обхватили мужской ствол, сильно сжимая. Вампир зашипел, оскалившись, от боли. Вырвал ствол из сжатого лона и семяизвержение обожгло плоский девичий живот. Одной рукой он все ещё держал, сжимая пальцами её бедро, второй рукой сжимал свой ствол над животиком девчонки.

Тяжелое шумное дыхание прервалось на хриплый шепот:

– Стерва… Больно же… – Кейн посмотрел на её пьяный взгляд, перевел глаза на пораненное запястье девушки. На втором тоже появились кровоподтеки от металлических шипов.

– Садист. – так же хрипло отозвалась магичка и отвернулась.

– Это я ещё ласковый. А будешь садистом обзывать, покажу, что такое садизм и военный пыточный опыт. Домой, Женщина. – он прохаживался кончиками пальцев в черной перчатке, размазывая остывающую перламутровую жидкость по её животу. – На меня посмотри. – мужчина ухватил этой же рукой её мордашку, разворачивая к себе. Пальцы прошлись по губам и с черной ткани попали вязкие капли на этот розовый шелк уст. Он ещё слегка надавил, чтобы губы приоткрылись и снова прошелся по линии кончиками пальцев. Она облизнулась.

– Иди ты… – бросила магичка безучастно.

Вампир спустил руку назад к её промежности, погружая, как полноправный Хозяин, в её разгоряченное пульсирующее лоно пальцы и стал стимулировать стенку этого упругого горячего тела. Она старательно сдерживалась, чтобы не застонать, кусала и облизывала губы, испачканные в сперме, но движения опытных пальцев сорвали этот стон.

– Ещё? – спокойно спросил граф, продолжая стимулировать пальцами клитор.

– Отстань!!! – почти навзрыд крикнула девчонка.

– Смотри как ты течешь… – Кейн вынул из её промежности свои пальцы и посмотрел на мокрую черную ткань, с которой стекали капли. Под попой девушки уже собралась остывшая лужица и смазки, и её взрыва. Вампир заметил, как она приоткрывает рот, словно не хватает воздуха. Грудь взволнованно вздымается. По телу гуляют горячие волны, и поднимается новая волна возбуждения. Он снова провел пальцами по её губами, заставляя открыть рот, и коснулся влажного языка. Она прикрыла глаза, послушно поддаваясь. Губы стали темно-вишневыми. – Нравится? – его пальцы так и обводили эти губы, неглубоко проникая меж них. Он снова затвердевшим стволом приткнулся к её влагалищу, только слегка нажимая на мокрый скользкий вход. В её теле была уже такая сильная слабость, но и жгучее желание сжигало кровь. – Идем домой, Женщина!

Кейн поправил свою ширинку, застегивая ремень. Сгреб со стола полуживую магичку с пьяным взглядом и вышел с этой лёгкой для него на руках ношей за дверь.