Хозяйка книг

X

У меня было немного идей для начала поисков. Началом моих поисков должен был стать либо остров, либо улицы возле бульвара Итальянцев. Но тем не менее было глупо надеяться, что, обежав весь остров или эти улицы, можно что-нибудь найти. Там более принимая во внимание ту площадь, которые они в сумме занимают. Да и просто так я уйти не могла. Для начала моих поисков в любом случае мне нужно было разрешение Анри, а также его мнение. Без него я не могла ничего сделать.

Я ждала их дома. В то время, когда Анри и Жозе давно должны были быть дома, их не было, и я не знала почему. Ожидание было мучительным, мне не терпелось пойти вперёд. Последние часы сводили меня с ума, хотя только недавно мне казалось, что можно только ждать. Но с мгновения встречи с Раймоном стало всё иначе. Я поняла, что ожидание бесполезно, что ничего, кроме тоски, а в будущем и отчаяния, мне это не принесёт.

Мне захотелось хотя бы как-то занять время. У меня было желание взять на руки любимое произведение Санд, но именно в этот момент я поняла, что моя настольная книга была утеряна. Я оставила её где-то в экипаже, который привёз меня на то место, которое, как я считала, и лишило меня возможности быть рядом с тем человеком, жизнь без которого не имела для меня смысла. Никакое другое произведение брать у меня не было желания. Оставалось лишь ждать, но ожидание было так мучительно.

Всё глубже мысль о потери Раймона проникала в мой рассудок. Надежда, которая меня окрыляла, моя вера медленно, но верно превращались в прах. Я преставала понимать, откуда у меня могла появиться уверенность в том, что я смогу его найти. Никогда я не чувствовала себя такой одинокой, чем в этот миг, когда я полностью поверила в свою беспомощность.

Когда Анри и Жозе всё-таки вернулись домой, хотя и было достаточно поздно, я всё равно ждала их в гостиной, сидя на диванчике, листая газету с отрывком какого-то нового романа, но не вникая в содержание. Они вошли вместе. Первым делом Анри помог Жозефине снять с себя темную накидку, которая напоминала бы мантилью, будь она такой же тонкой. Они не сразу заметили меня, Анри пошёл наверх, когда Жозе в свою очередь подошла ко мне.

– Тебе не спиться, дорогая? Что-то случилось?

– Я бы хотела поговорить с Анри. Я всё не могу оставить в покое Раймона. Он мне нужен, я хотела бы его найти. Я многого сказать не могу, но я видела его, возможно, мне показалось, мысли о нём пустили пыль в мои глаза, но всё равно, я уверенна, что я видела его. Видела в одном из экипажей, что промчался мимо меня. Промчался и не остановился.

– Я не знаю, что и сказать, дорогая. – Медленно и тоскливо начала сестра, сев возле меня. – Возможно, ты ошиблась. Вряд ли человек, имеющий проблемы с деньгами может позволить себе разъезжать в экипаже. Я думаю, что это маловероятно.

– Больше мне не на что надеяться. Я не могу иначе, кроме как пойти его искать. Даже если мне придётся обыскать каждый дом, я должна его найти. Моё сердце причиняет мне боль за каждую мысль о тщетности моей любви.

– Кат, ты только не отчаивайся. Мы постараемся тебе помочь. Всё будет хорошо.

– Для начала мне нужно позволение Анри покинуть работу ради поисков.

– Вряд ли он это одобрит. Ты сама прекрасно должна понимать, что это невозможно. Даже обойдя каждый дом вероятность встретить одного конкретного человека крайне мала. Да и времени потребуется очень много.

– Но что тогда? Я же не могу сидеть сложа руки. Я знаю, что как порядочная женщина должна смиренно ждать, но тогда я не хочу быть порядочной. Я хочу быть счастливой. И поэтому я должна найти его.

– Я не знаю, что и сказать. Дело обстоит не в порядочности, а в том, что твои намерения вряд ли воплотимы. Может быть, он всё-таки сам придёт когда-нибудь. А если нет, то ничего, кроме как смириться с этим – не придумаешь. Мне очень тебя жалко, сестрёнка. Но кто знал, что в один момент он тебя покинет. Это ужасно.

– Я не хочу. Я просто не хочу мириться, я не смогу. Я люблю Раймона, люблю так сильно, что готова пожертвовать чем угодно, лишь бы ещё раз его увидеть. Даже если это будет в последний раз.

– Значит, у меня нет шансов тебя отговорить от этой затеи. Конечно, успех в этом маловероятен, но я всё-таки постараюсь тебе помочь. Если надо, поможет и Анри. Тебе нужно разрешение, я разрешаю, делай то, что велит тебе сердце. Анри спорить не будет. Ты только скажи, с чего ты хочешь начать?

– У меня не так уж много вариантов. Где он живёт – я не знаю. Он никогда не упоминал об этом. Да и я не спрашивала, ибо и представить не могла, что может случиться нечто подобное. До того, как он пропал, он упоминал, что у него есть какие-то дела на острове. Может быть, они не закончились, и я смогу там его встретить.

– И это всё? С этим вряд ли что-то можно сделать.

– Нет, мне иногда кажется, что он всё-таки нашёл себе покровителя из тех людей, что были у госпожи Морно. Он был вне себя от возможности урвать что-то от состояния тех людей, с которыми нам пришлось находиться. Это глупая идея, но только так я могу объяснить его в богатом экипаже. Может быть, на Итальянском бульваре я смогу его найти, если этот покровитель, правда, из её круга, то он должен будет появляться где-то там.

– Дорогая, если ты права, то можно попробовать найти эту госпожу Морно. Если он нашёл себе покровителя из её круга, как ты говоришь, то она должна знать об этом.

– Тогда мне нужно будет отправиться туда. Днем я возьму фиакр и поеду туда, может быть, она примет меня. И я не боюсь, что перед ней я покажусь в худшем свете. Всё-таки искать сбежавшего любовника – уже звучит унизительно. Но я готова ко всему, моя Жозе.

– Я не вправе тебя отговаривать, дорогая. Но ты поговори с господином Аччайоли, он также может знать, что в этих кругах. От него можно найти куда больше понимания, чем от какой-то госпожи Морно, которая, скорее всего, и забыла о том, кто ты есть.

– После всего случившегося у меня нет желания его видеть. Он мне и так внушал только страх, а теперь что-то внутри меня ещё сильнее противится ему. Я почти уверенна, что из-за него я потеряла самое дорогое, что могло быть в моей жизни. Возможно, тебе это покажется странным, и я не спорю с тем, что он может быть приятен и интересен, но всё равно я была бы рада никогда не встречать его. И если бы я сама могла выбрать, кто именно исчезнет из моей жизни, то я бы выбрала именно его.

– Последний раз, Катрина. Он обещал завтра утром зайти в магазин. Мы встретили его в одном театре, сегодня там была чудесная опера. По его словам, ты что-то оставила, уже не помню что, но он намерен тебе вернуть.

– «Леоне Леони» Санд. Я встречусь с ним, Жозе. Но только ради книги. В последний раз.

XI

Сама не знаю, что я имела против Камилло, но он был мне неприятен. Мне казалось, что все беды связаны с его появлением. До того как он явился в магазин, у меня не было никаких проблем. У меня был Раймон, я была счастлива. А в один прекрасный день явился господин Аччайоли и почти тут же я всё потеряла. Я была уверена, что это не просто обычное совпадение. Была уверена, что он специально разрушил моё счастье, но только не могла понять зачем. И, к сожалению, у меня не было на этот счёт никаких догадок.

Но в глубине души я понимала, что он моя надежда его вернуть. Не было никого из тех, кого я знала, кто мог бы хотя бы предположить, где мне начать поиски. А он, раз уж с него и началось, то он должен был знать, как это закончить.

Всю ночь я представляла разные варианты, как Камилло мог лишить меня Раймона. Представляла, как я буду счастлива, когда его всё же найду, несмотря на то, что будто весь мир был против меня. Я должна была идти на зов своего сердца. Часами я представляла то злые козни, то сладость возвращённой любви. Всю ночь я то радовалась, то лила слёзы. То моё сердце билось от пыла любви, то от мук.

Лишь к утру я с большим трудом заснула, чтобы вскоре снова встать и вернуться из мира грёз в безрадостную реальность. Меня снова поглотило безразличие, тяжелое болезненное безразличие. Даже ясная погода не радовала меня, я хотела скрыться отовсюду, хотела исчезнуть от всего, что есть в этом мире. Может быть, за его пределами моя душа нашла бы душу того, без которого она в мучениях погибала, словно отравилась мышьяком.

Как и говорила Жозе, Камилло пришёл в магазин почти через полчаса после его открытия. Надменным шагом он медленно подошёл ко мне, когда я переставляла книги, которые кто-то перемешал. Он молчаливо стоял возле меня, протягивая мне томик Санд, и смотрел на меня, а я делала вид, что слишком увлечена своим делом, и не обращала на него внимания.

– Мадемуазель Лефевр. – Обратился ко мне он наконец.

– Господин Аччайоли, я не заметила вас. – Немного растеряно начала я, застыдившись тем, что специально заставила его ждать. – Простите меня, я была поглощена перебиранием книг.

– Ничего. Вам, наверное, сообщили о моём визите, я пришёл отдать вам вашу же книгу. Не знаю, помните ли вы о её существовании, вы оставили её в экипаже.

– Благодарю вас. Мне очень дорога эта книга, я очень люблю её творчество.

– Тогда будьте внимательнее, мадемуазель Лефевр. Не стоит разбрасываться ценным.

Я не ответила, только взяла свою книгу, он немного постоял передо мной, будто желая что-то сказать, но затем отказался от своей идеи и пожелал покинуть меня.

– Прощайте, мадемуазель Лефевр. – Произнёс он, слегка поклонившись, и пошёл к выходу.

Внезапно я начала жалеть о дурных мыслях, что меня питали. Тем более, мне нужна была помощь. Хотя он мне был неприятен, но я была вынуждена обратиться к нему, несмотря на то, что мне не хотелось этого. Я была слишком горда, чтобы просьба о помощи не задевала моё самолюбие, особенно у него. Но мне пришлось признать себя зависимой о того, кого с неистовством отвергала моя душа.

– Господин Аччайоли, подождите. – Закричала ему в след и побежала за ним.

– Вы что-то хотите сказать, мадемуазель Левевр? Я вас внимательно слушаю.

– Мне неудобно к вам обращаться, мне даже стыдно об этом говорить, если бы у меня был иной выход, я бы следовала ему. Но только вы можете мне помочь.

– Я сделаю что угодно, если это, конечно, в моих силах. В ином случае – вы должны меня простить.

Я отвела его в сторону, чтобы никто не услышал наш разговор. От одной мысли, что Камилло мог быть виновником моей беды, у меня заныло сердце. Она везде преследовала меня, тем более, когда он был рядом со мной. Но я готова была пойти на эти муки и унижение ради шанса отыскать Раймона.

– Господин Аччайоли, мне очень нужно найти мсье Ришара. Вы хотя и немного, но знакомы с ним, так что я предположила, что вам может быть известно, где он сейчас.

– Вы не это захотите это знать, мадемуазель Лефевр.

Его слова меня напугали, я поняла, что ничего хорошего мне не стоит ждать. Что известия о его состоянии принесут мне боль. Сама догадка об этом уже причиняла мне мучения, которые заставляли меня плакать. Но разве меня могли испугать непонятные домыслы, когда я могла найти человека, которого я так сильно любила? Каким бы ни был ужасным исход, ничто так не пугает как неизвестность.

– Прошу вас. – В слезах начала умолять его, взяв его за руки. – Если вы что-то знаете, скажите. Иначе вы причините мне ещё большую боль, чем ту, от которой вы хотите меня защитить.

– Мне неприятно такое говорить вам, ибо я уверен, что ничем хорошим это не закончится. Тем более, с моих слов вы никогда в это не поверите. Но если вы действительно хотите знать, будьте в час возле кафе «Тортони». Он расположен на пересечении Итальянского бульвара и улицы Тэбу. Вы всё поймёте. А теперь прощайте.

Он сразу же ушёл, а я осталась в недоумении, не понимая, что это всё может значить. Я никак не могла понять, причём здесь какое-то кафе. И не было ни одной причины, которая могла бы объяснить, зачем Раймону быть там, и в которую я могла поверить. После всего что между нами было, я не сомневалась в его верности мне. Вера в любовь была для меня непоколебима. Я была уверена в ней.

Но всё же я была нацелена поехать к этому кафе, чтобы наконец-то разобраться во всём. Чтобы наконец-то прижать Раймона к себе и больше не выпускать. Что бы ни потребовалось, я была готова простить ему любой промах и отдать всю себя, лишь бы снова быть с ним. Я видела в этом шанс снова найти его, снова привязать к себе, сломать все преграды, что встали между нами. «Лишь бы он был там» – начала повторять себе.

Наша встреча была уже для меня как почти случившейся. Такой близкой и желанной, что я даже переставала в это верить. Я ничего не понимала, но это мне было и не нужно. Единственное что для меня значило – скоро мы встретимся. Эти мысли пробуждали меня ото сна, возвращая в мир полный любви, мир, о котором я всегда мечтала.

Мне оставалось лишь поехать туда. Ближе к двенадцати я, предупредив Клотильду, пошла наверх, в кабинет Анри. Со стуком я вошла. Он был на месте, сидел за столом, на котором были, как обычно, разбросаны разные бумаги. Он оказался в хорошем настроении, что мне уже показалось добрым знаком, и я была уверена в том, что всё пройдёт удачно, даже несмотря на предупреждения Камилло, ибо я не воспринимала их.

– Катрина, дорогая, чем я обязан твоему визиту? – С улыбкой спросил Анри.

– Анри, мне неловко просить об этом, но ты не мог бы позволить мне отлучиться на оставшийся день. Для меня это очень важно. Ты даже не представляешь насколько. Только сегодня, прошу тебя.

– Хорошо. Я всё устрою. Ступай. Удачи тебе.

– Благодарю тебя, ты даже не представляешь, как сильно меня выручаешь.

Вся радостная я вскоре выбежала на улицу. Прекрасная погода меня окрыляла, я хотела лететь и мчалась к ближайшему кучеру, чтобы поехать к тому, кто заставлял моё сердце биться всё сильнее и сильнее. И я мчалась, найдя первый попавшийся фиакр и назвав ему кафе и место его нахождения, я помчалась на двойке лошадей.

Какой бы долгой ни была поездка, времени для меня не существовало. Меня поглотили сладостные грёзы, которые были втрое слаще после ожидания и тоски. Лишь весть о прибытии смогла вырвать меня из фантазий, которыми я предавалась. Расплатившись, я встала на углу этого перекрёстка. Я узнала этот многолюдный бульвар, который был захвачен молодыми людьми, преимущественно мужчинами, но было и много дам в пышных платьях на кринолине. Обращая на них своё внимание, я начинала стыдиться своего туалета, мне даже казалось, что многие только и думают о том, откуда у меня столько смелости появляться в таком виде.

Некоторые люди проходили мимо, а кто-то сидел за небольшими зелёными столиками под голубым навесом, над которым виднелась вывеска «Тортони №22», а где-то через дорогу находилось ещё одно небезызвестное кафе – «Париж». Я ходила взад-вперёд, иногда посматривая через стекло и желая рассмотреть внутреннее богатство кафе «Тортони», но, кроме как огромной толпы людей, я мало что усмотрела. Время шло, а я всё ходила около этого кафе, но, к сожалению, не имея с собой часов, я не могла вести счёт времени. Иногда я хотела спросить у какого-нибудь посетителя, но не решалась.

Так я и ходила, может быть, час, а, может быть, и даже два. Но я была готова и до ночи здесь находиться, ибо здесь я могла найти Раймона. И я его нашла. Возле меня прошёл Раймон вместе с госпожой Морно, они прошли мимо, так и не заметив. Я пошла за ними и приблизилась настолько близко, что могла услышать их разговор. Он держал её за талию, а она прижималась к нему. Они шли подобно любовникам, но я не хотела в это верить и следила за ними.

– Господин Ришар, я и забыла, что мужчины могут быть так любезны со столь хрупкими и беззащитными созданиями. – Ласково говорила ему госпожа Морно. – Мы только недавно встретились, но я уже поняла, что всю свою жизнь мне нужен был такой человек как вы. О, господин Ришар, вы даже не представляете, как сильно вас полюбила.

– Моя госпожа, в первое мгновение нашей встречи я увидел в вас самое прекрасное создание на свете. Не знаю, почему другие не разделяют того же мнения. Видимо, они слепы и глупы. Но что же, так даже лучше. Мы сможем быть вдвоём, и нам никто не помешает. Разве не об этом можно лишь мечтать? Но эти мечты реальны.

– Мы скроемся от всего Парижа, и пусть думают о нас что хотят. Завистники всегда будут говорить дурные вещи, на них никогда не стоит обращать внимание. Они рассуждают так, как сами бы поступили. Им не понять. Но и пусть говорят, ведь главное это то, что мы счастливы вместе.

– Я знаю, что я любим. И я вас люблю так сильно, как не мог никогда представить. Никто не любил так сильно и так страстно как я. Мне нужны лишь вы и только в вашу любовь я способен верить. Иногда мне жаль, что я не император, ибо вы достойны называться императрицей. И только вы.

– Ах, мой дорогой Раймон, я даже не знаю, как ваше чуткое сердце не захватила какая-нибудь молодая девица.

– Такова судьба, она охраняла нас, чтобы свести вместе. Нас и наши души, что будут вместе едины на небесах.

– Любимой мой Раймон, с вами никакие прочие мирские удовольствия не нужны. Но если вы не против разделить их со мной, они становятся в сотни или тысячи раз очаровательнее. Побудьте здесь, я распоряжусь подать нам экипаж.

– Как скажите, госпожа моей души и сердца.

Она, проведя ладонью по его щеке, пошла в сторону и скрылась. Я стояла рядом, вся в слезах, готовая умереть на месте. Камилло оказался прав, я никогда не испытывала раньше такую боль. Я могла поверить во что угодно, я довольствовалась своими вымыслами, которые для меня были достаточными, чтобы продолжить жить и находить что-то приятное в этом мире. А когда я узнала правду, пропали все надежды и мечты. Будто нож вонзился в моё сердце.

Когда госпожа Морно ушла, и Раймон остался один, вся боль поднялась к горлу, я задыхалась. В слезах упав на землю, я не могла пошевелиться. Заметив меня, Раймон застыл и не шевелился, лишь смотрел на меня свысока, не протянув и руки. Наконец моя боль опустилась в сердце, ко мне вернулось осознание реальности, я поняла всё. Раймон меня предал, ему не нужна была я, он любил меня, потому что я была выше всех вокруг из тех, кого он мог добиться, но найдя госпожу Морно, в его глазах я лишилась этого качества, которое он во мне ценил.

– Если вы действительно меня любите, вы должны быть счастливы, что, хотя бы кто-то из нас добился нашей мечты. – Сказал он печальным тоном мне.

– Твоей мечты. – В слезах тихо ответила я.

Он ничего не сказал и не хотел говорить. В его глазах я могла найти сожаление, может быть, он и чувствовал какую-то вину передо мной, но тем не менее он осознано пошёл на предательство и пошёл бы снова, если бы подвернулся ещё один шанс.

Каким бы я ни была человеком, но я была лучше его. Я не стала устраивать сцен, мне не нужна была месть, я ушла ещё до возвращения госпожи Морно. Вся в слезах, желая только умереть, я вернулась домой ещё до закрытия магазина. Еле добравшись до своей кровати, ибо от боли меня шатало из стороны в сторону, я рухнула на неё. Где-то внутри меня также было чувство голода, от ходьбы ужасно болели ноги, но, по сравнению с разбитым сердцем, что-то иное уже не имело никакого значения.

XII

Сначала в слезах, а затем, вылив их все, я, немного опухшая, с красными глазами лежала на боку, слегка свернувшись. Передо мной раз за разом представлялось его предательство. Я только и слышала слова любви Раймона, но звучали они другой. Эта сцена повторялась и повторялась в моей голове, не отпуская меня и поддерживая страдания.

Шли часы, но я всё продолжала смотреть куда-то прямо, ничего не различая. Перед собой я не видела свой стол, стены, а видела Раймона. Он шёл, прижавшись к госпоже Морно, и смеялся над моей доверчивостью. Сначала смех, потом слова, слова, наполненные презрением ко мне. Проще говоря, издевательства над моим сердцем и над моей любовью. Да, это было всё плодом моей фантазии, но оно несильно отличалось от реальности, и я всё это воспринимала как действительность.

По возвращении домой Жозе зашла ко мне с моим томиком, которой я оставила в магазине в кабинете, бросив его в сторону, чтобы не ездить с ним по Парижу. Я не обратила на неё внимание, мне было всё равно. Жозе медленно подошла к столу, посматривая на меня, а затем, без шума положив на стол книгу, села на кровать возле меня. А я продолжила лежать и смотреть пустым взглядом на стол, будто никого и не было. Мне хотелось остаться одной. Только я могла понять собственную боль. Я не хотела слушать ничьё мнение. «Если бы кто-либо мог понять те страдания, что испытываю я. Но их никому не понять». – Такие были у меня мысли в тот момент.

– Сестрёнка моя дорогая, скажи мне что-нибудь. – Ласково и медленно говорила Жозе. – Мне больно видеть тебя такой. Я так понимаю, что ты всё-таки решилась его найти. Не сегодня, так завтра ты его найдёшь. А если нет, то мы всегда готовы тебе помочь. Можно нанять людей, если всё кажется безуспешным. Только не отчаивайся. Всё будет хорошо, дорогая.

– Не будет. – Ответила отстранённо я.

– Почему, дорогая моя? Что заставляет тебя так считать?

– Потому что я нашла его. Я нашла Раймона.

Она не ответила, лишь положила свою руку на мою спину и начала поглаживать меня. Я подняла на неё глаза, её тяжёлый взор был устремлён на меня. Я видела, как у неё накатываются слёзы, им лишь не хватало малейшего толчка, чтобы политься из глаз. Мне было жалко её такой видеть, тем более я была этому причиной. Сожаление и чувство вины взяли верх надо мной. Раймон ушёл, но у меня была моя дорогая Жозефина, о чувствах которой я, к сожалению, редко думала. Я медленно поднялась, приложив большие усилия, и снова заплакала, только уже не от разбитого сердца, а от боли, которая испытывала Жозе. С объятиями я упала на неё, крепко к ней прижавшись. Она продолжала медленно гладить меня по спине, уже прижимая меня к себе. Иногда я чувствовала, как на мою голову падают её слёзы.

Жозефина была лучшим человеком. Её любви я никогда не была достойна, она любила меня больше себя, но не только чувства к Раймону, а даже любой шум этого мира заставлял меня забывать об этом. И тем не менее я была для неё куда большим, чем есть на самом деле. Я воспринимала всё это как должное, и лишь когда оставалась рядом со мной только она, я сожалела о своём отношении к ней. Я хотела быть ей благодарной, но с первой эгоистичной мыслью я забывала об этом желании. Вновь и вновь я думала лишь о себе.

На следующее утро я ощутила резкий упадок сил. У меня не было желания что-то делать, всё вокруг потеряло какое-то значение. Будто всё внутри выгорело, и осталась только пустота. Без стремлений, без воли к жизни, от меня уже ничего не было. Всего лишь тело, которое с каждым часом становилось всё слабее и слабее, но меня уже не волновало, что со мной станет, я готова была ждать смерть, я мечтала о ней, но только мысли о Жозе заставляли меня противиться собственным желаниям.

Даже несмотря на всё безразличие к еде, я заставила себя спуститься вниз и с насилием над собой всё-таки поглотила пару булочек с маслом. Это было не так уж много, учитывая, что я день голодала, но это уже было для меня началом. Началом продолжения своего существования, несчастного, с изнывающей болью внутри, но существования. Какой бы ни виделась мне прекрасной смерть, она была бы самым неблагодарным шагом, которой вообще возможно было бы придумать. Я была бы чудовищем, если бы решилась причинить такое горе сестре, особенно после всего что она для меня сделала.

Запивая этот завтрак чашкой кофе, я услышала тихие шаги, и вскоре передо мной уже стояла Жозе. Она отпустила Розу, которая ходила вокруг нас, и мы остались наедине. Её взгляд был уже более живой и весёлый, но он не терял некой мрачной задумчивости, как и её голос.

– Я надеюсь, тебе лучше.

– Да, спасибо тебе. – Спокойно отвечала я. – Мне больно, я никак не могла себе представить, что Раймон бросил меня, как только появилась женщина со средствами. Даже несмотря на разницу в возрасте между ними, он ради неё отказался от меня. Я и сейчас ничего не могу понять. Я видела его так же хорошо как вижу тебя, он шёл вместе с ней так, как могут идти только страстные любовники, и рассказывал ей о своей любви, что до неё никого не любил. Хотелось бы мне знать, кто она. Может быть, тогда бы я смогла понять его.

– Он мужчина, и он сделал свой выбор. К сожалению, уже ничего не изменишь. Тебе будет тяжело, но ты переживёшь всё это. Я знаю, он кажется для тебя единственным, но это не так. Просто прими тот факт, что его больше нет и никогда не будет в твоей жизни. Это сложно, но другого выхода всё равно нет. На нём жизнь не закачивается. Я обещаю тебе, что всё будет хорошо.

– Жозе, если бы не ты, я не знаю, что бы я делала, но я не могу себя представить без него. Я его люблю, и готова на всё лишь бы вернуть его. Какого угодно, лишь бы им был мой Раймон.

– Оставь, уже ничего не сделать. Он предал тебя, а если ты его вернёшь, он всё равно тебя предаст. Как бы то ни было, хорошо, что это случилось до беды. Представься ему эта возможность чуть позже, когда вы были бы связаны узами брака, он, кроме ненависти, ничего к тебе больше бы не испытывал. Ибо в его глазах ты бы стала той, кто навсегда лишил его возможности добиться больших денег таким простым образом.

– Но мне всё равно больно. И я ничего не могу с этим сделать. Мне ничего в этой жизни не нужно, лишь только он.

– Ему, видимо, всё равно на твою боль. Ты лишь будешь зря убиваться. Он не стоит пролитых слёз, постарайся оставить в своей памяти только плохое о нём. Ненависть не менее слабое чувство, чем любовь. Зачастую даже куда сильнее, ибо искренне любить намного сложнее, чем ненавидеть. Катрина, ты не обязана его любить, ты ему ничего не должна.

– Я постараюсь, Жозе, но не могу обещать, что у меня получится. Я не верю в то, что когда-нибудь смогу его разлюбить.

– Можешь не верить, только не ставь крест на своей жизни. Она удивительна, в ней ты никогда не знаешь, что тебя ждёт. А теперь нам лучше отправится в магазин, ты хотя бы отвлечёшься, да и я делом займусь. Мы и так здесь задержались.

– Лишь бы ты была довольна. Я буду стараться.

Мы ушли, не прошло и получаса, как я опять кружила возле томов, будто никогда и не было Раймона, но с одним отличием, которое находилось у меня в груди. Моё сердце, которое заставляло меня страдать, уже никогда не будет прежним. Во мне поселилось равнодушие к этому миру и к самой себе, лишь мысли о Раймоне были полны чувств, но именно они делали серым всё остальное.

Как бы ни был для меня неприятен весь мир вокруг, он хотя и немного, и ненадолго, но появлялся внутри меня, отбирая некоторые силы, которые были бы направлены на самобичевание. Я вернулась к работе с грузом на душе, под весом которого я старалась не сломаться. Но это было очень нелегко.

Спустя небольшой срок после начала моего дня ко мне обратился один из первых посетителей – темноволосый мужчина лет сорока. Выглядел он вполне опрятно в своём коричневом сюртуке и серых длинных брюках, держа в руках цилиндр. Но не был ничем примечателен.

– Мадемуазель, вы простите, что я отрываю вас от вашей работы, этот вопрос, может быть, покажется вам странным, но вам неизвестны жанры тех романов, что у вас здесь есть?

– Не хочу вас огорчать, но нет. Но, возможно, я могу вам что-то подсказать.

– Вряд ли, но спасибо вам. Я сам попробую что-нибудь найти.

Он ушёл, оставив меня недоумевать, что ему на самом деле нужно было. Я пошла за ним до тех пор, пока он не остановился у испанских романов. Я вздохнула, вспомнив, что ни одного испанского романа я так и не прочла за всю свою жизнь, хотя и была наслышана о них. И я вернулась на то место, где этот гость меня застал.

Через небольшой промежуток времени мне послышался уверенный шаг, которой становился всё громче по мере приближения ко мне. Невольно я обернулась назад и увидела Камилло, который держал в руках плутовской роман со странным названием «Симплициссимус» Ганса Якоба Кристоффеля фон Гиммельсгауэра. Он стоял, рассматривая меня с головы до пят, а затем слабо улыбнулся. Я отошла в сторону, где мы общались в прошлый раз, дав понять, чтобы он следовал за мной. Он так и поступил, мы остались почти наедине, но этого было достаточно, чтобы завести разговор о том, что меня беспокоило.

– Я рад, что вы на ногах, мадемуазель Лефевр. Ибо я уверен, что вы всё-таки поехали в это чудное кафе. Мне представлялось, что вы примете всё это куда тяжелее. – Заговорил он чуть ли не со скорбью в голосе, плавно переходя в более равнодушный и спокойный тон.

– А я и приняла всё куда тяжелее, но я не хочу об этом говорить. Вы только скажите, кто она. Что это за человек – госпожа Морно. Чем она смогла добиться его сердца? Как так получилось, что ради неё он предал меня?

– Бедная Жюльетта. – Тихо произнёс Камилло.

Я была поражена, услышав это имя. Имя главной героини романа «Леоне Леони», романа, из-за которого я часами плакала во время каждого из прочтений. Романа, который был одним из главных источников моего страха перед любовью, который всё время говорил мне: «любовь – это зло». Для меня это сравнение было оскорбительным, оскорбительным из-за моей любви к Раймону. Ибо барон Леоне де Леони был персонажем, который за красивыми речами о любви, в которых он делал из себя страдальца, требовал от Жюльетты быть великой мученицей ради его собственного удовольствия, требовал строгого повиновения и веры, он управлял ей, издевался, унижал, избивал, будто у женщины не должно быть никаких чувств и уважения к самой себе. Будто это её долг. Леони так и считал, так считают и многие другие живущие здесь, но приписывать это Раймону я не могла. И я не могла потерпеть такого отношения к человеку, которого я искренне любила, несмотря на все мои обиды.

Я сама хотела защитить его имя, во мне проснулся гнев к Камилло за то, что он пятнал его имя этим злым намёком. Но я была вынуждена стерпеть это, я долго смотрела на него тяжелым взглядом, который он заметил, но на который он не стал отвечать. Вскоре гнев во мне утих, и я, глубоко вздохнув, вернулась в этот мир.

– Госпожа Морно. – Продолжил Камилло. – Единственная её заслуга, которая что-либо значила бы для такого человека как мсье Ришар, как вы могли понять, это то, что она вдова. Её покойный муж, как я слышал, оставил неплохое состояние и долю в каком-то прибыльном деле, от которого она имеет стабильный доход. Но мне очень жалко её, она одна из тех людей, которые просто не могут находиться одни. Госпожа Морно хотя и красива для своего возраста, но в ней нет того очарования, что даёт только молодость. И мне кажется, она должна понимать, что юношам вроде мсье Ришара, она может быть интересна только из-за денег. Увы, но теперь ей придётся с этим мириться.