Мой босс – мой враг?

Глава 1. Женя

Пять лет прошло с той зимней ночи, когда резко изменилась моя жизнь.

Что-то хрустнуло в душе, сломалось, и до сих пор не могу починить. Ясное будущее, в котором был расписан каждый день, превратилось в туманное нечто. Так и плыву по течению, вяло перебирая ластами, и не знаю, куда оно вынесет меня.

И стоит только закрыть глаза, как перед ними появляется незнакомый парень – мой ангел-спаситель, мой герой, которому я обязана жизнью. Даже не помню его лицо, так, фрагменты: высокий рост, блестящие в темноте глаза, татуировку на шее. Столкнусь с ним на улице, ни за что не узнаю.

Если она возможна, эта встреча…

Парень прижимает меня к стене дома, закрывает своим длинным телом от бьющего в лицо снега, и мокрые капли на его коротких, торчащих, как иголки, волосах блестят в лучах фонаря. Мои ноги обхватывают мощный торс: я скрестила их на спине, чтобы не упасть. Руки обнимают за шею. Незнакомец движется ритмично и громко стонет…

А я?

Я умираю от страха, хотя и знаю, что это простая имитация горячей страсти, спектакль для тех, что наблюдает за нами.

Их много.

Не знаю, сколько: память до сих пор выдаёт мрачные образы одним чёрным пятном.

Целая банда отморозков во главе с Карликом, приятелем двоюродного брата Степана.

Развязных, наглых, настроенных грабить, насиловать и убивать…

Я слышу их улюлюканье, подбадривающие крики и прикусываю до крови губу, чтобы сдержать рвущийся из глотки вопль ужаса, чтобы не разомкнуть руки, не свалиться кулем на мерзлую землю на растерзание волчьей стае.

– Закери, хватит уже! – смачный плевок сопровождает грубый окрик. – Оставь и нам тёлочку.

Первый раз слышу эту кличку. Неужели мой спаситель – один из этих… тварей? Вот-вот перестанет играть в героя и приступит к делу по-настоящему. А дальше…

Не хочется об этом думать.

Совсем.

Страшно.

Трясутся руки, дрожат ноги.

Только бы не упасть!

Ох, как страшно!

Парень ещё пару раз дергается и отпускает меня. Я все же теряю равновесие, но сильная рука удерживает от падения. Секунду он делает вид, что поправляет джинсы.

– На счёт «три» – беги! И не оглядывайся, – горячий шёпот шею.

– Что? – смотрю на него и сталкиваюсь с непроницаемой чернотой глаз.

Страх… Всепоглощающий, безумный, безотчетный страх… он парализует тело, высасывает силу воли. Ничего не соображаю.

Испуганно отвожу взгляд, вижу, как движется кадык на мощной шее и шевелит крохотную татуировку в форме китайского иероглифа, выколотую за ухом, чувствую влажное дыхание.

– Раз, два, три… Беги!

И я срываюсь с места…

* * *

– Женька, очнись!

Отшатываюсь от быстрого мелькания перед глазами, возвращаюсь в реальность. Подруга Линка скачет передо мной и машет руками.

– Опять вспоминала того парня? Ну, сколько можно? Хочешь, запишу тебя к психологу? Моя свекровь лучших в Москве знает. То… се… глядишь, и встряхнешься. Ты как соломенная вдова, заживо себя хоронишь неизвестно ради кого.

– Отстань, ладно? Со мной все нормально!

Я, и правда, в порядке. Почти…

Выбрасываю из головы грустные мысли, не хочется портить настроение. Сегодня произошло потрясающее событие: меня неожиданно пригласили на собеседование в компанию «Голдинвест».

Когда получила сообщение о дате интервью, не поверила своим глазам. Неужели? Свершилось!

Сердце взволнованно заколотилось и наполнилось надеждой. А вдруг получится изменить свою унылую жизнь! Даже если ничего не выйдет из этой затеи, все равно надо попробовать.

Зажмуриваюсь, представляя перспективы, открывшиеся передо мной, а потом трижды плюю через левое плечо.

Лишь бы не спугнуть удачу!

Лишь бы не спугнуть!

* * *

Вообще, я не планировала искать работу в больших компаниях.

Во-первых, это утомительное дело, особенно в крупном городе, где найти хорошее место – обеспечить себе безбедную жизнь.

Нужно составить резюме, разослать его по выбранным компаниям, фирмам и фирмочкам и ждать результата. Долго ждать. Замирать от каждого звонка или смс и радостно выдыхать, понимая, что звонят родные или друзья.

Во-вторых, для меня это дело не только утомительное, но и небезопасное: как только ко мне приближается мужчина, начинается приступ паники. В течение нескольких секунд спазм перекрывает дыхание, я не могу сделать вдох, хватаюсь за горло, хриплю, вращаю глазами и до смерти пугаю окружающих. Увы, это последствия той проклятой ночи, и как ни борюсь с ними, они возвращаются снова и снова.

Чтобы свести к минимуму такие контакты, я изучила таргетинговую рекламу в социальных сетях и теперь выполняю работу на дому. Постепенно смирилась со своей участью и даже стала получать от жизни удовольствие. Появились какие-то цели и планы на ближайшее будущее, но в них не было мужчин.

Ни одного!

Даже в отдалении.

Правда, на линии горизонта мелькал муж Лины, но я его совсем не интересовала. Сомневаюсь, что он вообще знал, кто я такая и что делаю возле его жены.

С Линой и Машей я дружу со времён университета. Даже не знаю, почему мы сошлись, две провинциалки и коренная москвичка, но нашли друг в друге что-то общее. Все однокурсники разбежались по своим дорогам, а наша троица по-прежнему держится вместе. Девчонки были недовольны моим выбором жизненного пути и по очереди принимались меня воспитывать.

– Скоро в крота превратишься, – ворчала на меня Линка. – День и ночь в монитор пялишься.

– Что поделаешь, – оправдывалась я. – У нас страна огромная, двенадцать часов разница между поясами, а заказчики живут везде.

– Ты же классный специалист, – всхлипывала Маша. – Такие проекты в универе делала, закачаешься! Не могу смотреть, как ты свой талант гробишь!

Вторила подругам и тетка Зина, двоюродная или даже троюродная сестра мамы, моя единственная московская родственница. Во время учебы в университете я жила у неё, но не даром, а отрабатывала ночлег и еду, работая в продовольственном магазине с громким названием «Мини-маркет».

– Женька, хватит дурака валять! – твердила тетя.

Мы разговаривали теперь только по телефону: после того случая наши добрые отношения затрещали по швам и развалились.

– Тетя, прости, не вернусь, – каждый раз отвечала я и чувствовала, как затруднялось дыхание.

– Я одна не справляюсь! Не дури, вспомни, за тобой должок! Из-за тебя Степка в тюрягу попал.

Это удар ниже пояса.

– Степка…, – судорожный вдох, – сам…, – воздух с трудом проникает в легкие, – винова…

И все! Вдоха больше нет.

Ужас близкой смерти охватывает меня, сознание почти отключается, но Маша, моя соседка по съемной квартире, бдит. Она вырывает из рук телефон, сует мне в рот баллончик с лекарством и кричит:

– Женька, дыши! Дыши, тебе говорят!

А потом прижимает к груди и гладит, гладит по плечам, как маленькую девочку, и плачет, пока я не вдыхаю полной грудью и не отстраняюсь.

– Я в порядке, пошли спать.

– Сегодня ты ляжешь со мной! – категорично заявляет Маша.

– Хорошо.

Спорить бесполезно: подруга будет всю ночь просыпаться и проверять, дышу я или нет. Это совершенно пустая затея, потому что ни разу приступ не начинался ночью, но я подчиняюсь, прижимаюсь к теплому боку подруги и опять погружаюсь в воспоминания.

Это был обычный вечер…

Глава 2. Женя

Я стою за кассой теткиного магазинчика и наблюдаю в монитор за мужчиной, который уже несколько минут топчется у прилавка с лапшой быстрого приготовления. Немного странный выбор, не самая необходимая покупка для ночи.

Хотя… о чем это я? Заправиться горячим «Ролтоном» и лечь спать без спазмов в голодном желудке – то, что надо.

И все же мне тревожно. Рядом с крупами находятся полки с хлебными изделиями, а там полно булочек, которыми легко можно перекусить. В холодильнике чуть подальше есть готовые ужины от местного кафе «Домашняя еда». Их готовить не надо, сунул в микроволновку и разогрел.

Нет, я не боюсь незнакомца. К столешнице снизу прикреплена тревожная кнопка. Нажав на неё, я не только вызову наряд полиции, но и напугаю воришку оглушительным сигналом, а сама скроюсь в потайной двери за спиной.

Кроме того, сын тети Зины, Степка, верховодит местной шпаной, поэтому никто с дурной мыслью не сунется в ее магазинчик, а посторонние здесь встречаются редко. За три года моей ночной работы ни разу не возникло проблем.

Правда, в последнее время кузен ходит мрачнее тучи: в его банде случился раскол. Его правая рука по кличке Карлик, Карлуша, Карла – настоящий говнюк. Силы, направленные небесами на развитие и рост, ушли у этого мерзавца в злобу ко всему живому. Вот он и решил подвинуть главаря с трона. Разразилась нешуточная война районного значения, и кто кого одолеет, пока неясно.

Несмотря на тревогу, настроение отличное. Сегодня последний день моей работы, а дальше… зажмуриваюсь от удовольствия, представляя свою новую жизнь, но тут же распахиваю глаза и пялюсь в монитор.

Незнакомец все стоит… И смотрит в одну точку, прямо на красную коробочку Ролтона. Влюбился в нее, что ли?

Чувствую себя неуютно. Если его прислал Степка для моей охраны, парень мог бы подойти и поздороваться. Ерзаю на стуле, мурашки бегут по спине. Может, спросить, что ему надо?

Приподнимаюсь и пытаюсь разглядеть лицо в просвет между стеллажами, но оно скрыто под глубоким капюшоном чёрной куртки. Лишь когда незнакомец поворачивает голову, мелькает кончик носа и небритая щека. Такого товарища в окружении братца не видела.

А, пусть стоит! Не хочу загоняться перед сессией. Может, у него денег только на лапшу хватает или просто задумался. Ничто сегодня мне не испортит отличного настроения: работаю последний час, в двенадцать закрою дверь и – прощай тёткин магазинчик.

Отвожу взгляд и смотрю на разложенные передо мной конспекты. Выпускные экзамены! Есть ли для студентов слова более ответственные и волнующие? Наконец-то я получу диплом и начну поиски настоящей работы. Торчать ночами у кассы в ожидании редкого покупателя надоело до чертиков.

Но ещё больше добивают постоянные звонки тети. Ей почему-то кажется, что я все время сплю или смотрю фильмы, только не продаю ее драгоценные продукты на грани срока годности. Да какой дурак попрется ночью в крошечный магазин в полуподвальном помещении, чтобы купить бутылку воды, пива или второсортной колбасы? Для этого существуют огромные супермаркеты, где и выбор больше, и товар свежее.

– Девушка, – вздрагиваю от стука и поднимаю глаза. – Рассчитайте!

У кассы стоит высокий молодой мужчина в длинном модном пальто. На его мокрых волосах, на пушистом шарфе, обмотанном вокруг шеи, блестят искорки снега. Суровый взгляд смотрит внимательно и сердито, так, что сердце пропускает один удар, а потом начинает биться часто-часто.

Красивый парень, из богатеньких. Интересно, что он делает в нашем спальном районе?

– Ой, простите!

Вот дуреха! Замечталась и не заметила, как вошёл новый покупатель. Смотрю на товар: в корзинке перед кассой лежат влажные антисептические салфетки, йодный карандаш, пластырь, ножницы. Быстро пробиваю покупки, выдаю чек и сдачу: парень расплачивается наличными. Колокольчик звякает, когда покупатель выходит, а я опять смотрю на монитор.

Странно, мужчина в чёрной куртке исчез. Когда? Не слышала, чтобы колокольчик звякал дважды. Неужели богач в пальто так на меня подействовал?

Вот невезение! А вдруг тот, в чёрном, что-то украл! Бегу к прилавку с лапшой, быстро пересчитываю пачки – все на месте. Выдыхаю: не хочется, чтобы тетка Зина высчитала из моей зарплаты недостачу.

Оставшееся время тянется долго. Чтобы его ускорить, копаюсь в соцсетях. В студенческом чате паника. Мои однокурсники обсуждают предстоящий экзамен.

– Надо скинуться преподу на презент, – предлагает Лина, как всегда деловитая и решительная. Вот у кого все в жизни разложено по полочкам и расписано на двадцать лет вперёд.

Вздыхаю. Мне бы такую организованность! Что я без Линки буду делать, когда разъедемся?

– Ага! Разбежались! Зачем Фанере нужны твои конфеты? – возражает Петька Кислов, лентяй и бабник нашего факультета

– Кислый, не тупи! – злится Лина. – Купим хороший коньяк и кофе.

– У меня денег нет, – грустно пишет Маша.

Она тоже приехала из глубинки, потому я чувствую в ней родственную душу. Родители ей почти не помогают, жизнь в Москве дорогая, и тетки с магазинчиком нет. Девушка едва концы с концами сводит.

– Тогда и на экзамене провалимся, – гнёт свою линию Лина.

– Если хорошо подготовимся, не провалимся, – поддерживаю Машу я.

– Да пошли вы все… Для кого я стараюсь?

Линка выходит из чата. Сигнал напоминалки звучит неожиданно. Отлично, пора прощаться с этим местом.

Быстро пересчитываю выручку, убираю в сейф, молниеносно мою пол, плевать на разводы, при такой погоде первый же покупатель оставит грязные следы. Больше всего их у прилавка с лапшой. Здесь топтался этот странный тип. Секунду разглядываю крупный отпечаток ребристой подошвы, похожий на елочку, как ее рисуют дети, потом шлепаю на него тряпку и размазываю по полу.

Собираю тетрадки в сумку, ещё раз оглядываюсь. Вроде бы все в порядке. Закрываю дверь, опускаю рольставни.

Ура! Я свободна.

Добежать до дома тетки – дело пяти минут. Нужно только миновать крохотный скверик, перейти на другую сторону дороги, свернуть за угол, а там и старая пятиэтажка в двух шагах. В это время, да в такую промозглую погоду никого на улице уже нет.

Снег начинается снова. Он падает крупными хлопьями на лицо и тает, оставляя мокрые кляксы. Метель усиливается, и перед глазами уже все сливается. Я шлепаю по мерзлой каше, ничего не видя впереди.

Стоп! Мне кажется, или за мной кто-то идёт?

Замираю, прислушиваюсь.

Шаги?

Или нет?

Оглядываюсь.

Никого. Только косая белая пелена, за которой мрак.

Ускоряюсь, почти бегу. Топот за спиной становится тоже чаще и громче. Резко торможу, смотрю назад – никого. Глюки? Или ночная улица и плохая погода вызывают беспричинный страх? И почему сегодня Степка не встречает? Это его обязанность караулить меня у магазина и провожать домой.

Мимо сквера я проношусь вихрем и торможу только у светофора, который из-за ночного времени работает в дежурном режиме. Быстрый взгляд налево, направо – пусто. На другой стороне стоит у обочины машина, но разобрать ее цвет и марку невозможно, лишь габаритные огни краснеют сквозь пелену снега.

На пешеходном переходе замедляю шаг. «Это просто паника», – успокаиваю себя. Благополучно оказываюсь на другой стороне улицы, сворачиваю за угол, вижу дом тети Зины.

Ура!

Беда приходит неожиданно.

Кто-то вдруг хватает меня сзади за шею, дергает на себя. Я даже вскрикнуть не успеваю, как небо, земля, снег начинают мелькать с бешеной скоростью, отключая сознание…

Глава 3. Тимур

Считается, что пипец в своей жизни человек часто предчувствует. Или так хочет думать…

Не знаю, врут люди, или правду говорят, но у меня было все отлично! Моя чуйка спала блаженным сном, а может, вообще ещё не родилась.

После университета с друзьями начали свой стартап,* работали над платформой безопасных денежных переводов. С помощью нашего приложения, помещенного в смартфон, можно было оплачивать абсолютно все: от покупок в крупных магазинах до транспорта и обедов в ресторанах, не боясь, что мошенники могут снять деньги. Больше не нужно было таскать с собой кошелёк и банковские карты, телефон выполнял все функции сразу.

Это была настоящая революция в бизнесе, и нас ждало блестящее будущее.

Ирен, моя девушка, журналистка Московского еженедельника, писала соблазнительные статьи на эту тему, раскручивая нашу идею. От маркетологов не было отбоя, крупные банки вставали в очередь, чтобы заключить с нами партнёрский договор, появились заинтересованные инвесторы.

Казалось бы, впереди только безоблачное счастье, богатство, виллы на Сейшельских островах и… так далее по списку.

Но…

Как всегда, с «но» все и начинается. В один весенний вечер радужные надежды рухнули в канализацию.

* * *

– Так, на сегодня закончили! – я смотрю на часы, которые показывают половину восьмого вечера. – Все по домам! Завтра ответственный день.

Но сотрудники не двигаются с места, только неуверенно переглядываются: в последнее время мы задерживаемся допоздна, а то и вообще ночуем в офисе.

– Может, ещё раз прогоним приложение? – сомневается Славка, наш главный разработчик и поправляет очки на переносице. Он так делает всегда, когда нервничает.

– Домой! Спать! Это приказ!

– А вдруг…

Но я бросаю на друга такой грозный взгляд, что он вздыхает и захлопывает ноутбук. Славка – перестраховщик и перфекционист, ему всегда кажется, что хорошее – враг лучшего, хотя большинство считает наоборот.

Сегодня я тороплюсь на встречу с Ирен. Мы уже две недели общаемся только по Вайберу, нет возможности увидеться, хотя и живем в одном городе. Вечный аврал и цейтнот последних месяцев отдалили нас друг от друга.

Я жду ее у дверей редакции. Она выходит мрачная, молча целует меня холодными губами и идёт к машине.

Плохой знак.

Очень плохой.

Обычно на лице моей подруги сияет улыбка. Я не знаю более влюблённого в жизнь человека, чем она. Но, если Ирен что-то не нравится, ее настроение меняется словно по взмаху волшебной палочки: никаких переходов или промежуточных этапов. Одним словом, холерик в квадрате, так она сама себя называет, и я с ней молча соглашаюсь.

– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю, заводя мотор.

– Тимур, помолчи немного! – резко отвечает она и отворачивается к окну.

Мы встречаемся уже давно, я привык к переменчивому характеру своей девушки и благодарен ей за то, что она всегда рядом. Меня попросили помолчать – окей, без вопросов выполняю просьбу и направляю машину в спальный район, где находится квартира Ирен.

Это и моя малая родина. Когда-то мы с подругой жили в соседних домах, учились в параллельных классах. Даже после того, как я переехал на другой конец Москвы, мы не потеряли связь. Но возвращаться сюда не люблю: это место связано с горькими событиями детства.

Трясу головой, боясь погрузиться в пучину воспоминаний. Нет уж! Это пройденный этап жизни! Я даже отчасти благодарен своим врагам. Они буквально заставили тощего и трусливого очкарика превратиться в…

В кого? Да я и сам не знаю. Не задумывался. Просто однажды проснулся и понял: никогда ни одна сволочь больше не сломает меня.

Погода портится. Ветер задувает так, что кажется, будто машина качается на волнах. Мокрые хлопья снега все чаще шлепаются на ветровое стекло. Дворники шуршат, старательно работая, но видимость становится все хуже. Сквозь белую пелену почти ничего невозможно разглядеть, приходится снизить скорость до минимума. Хорошо, что я уже съехал с оживлённой трассы: в спальном глухом районе не так много машин.

– Конец марта, а все зима не успокоится, – с досадой бормочу под нос и кошусь на Ирен: успокоилась или нет? Она дергается и нервно облизывает губы. – Пить хочешь?

– Давай.

Протягиваю ей бутылку с водой, искоса наблюдаю, как подруга глотает. Кажется, уже расслабилась.

– Что же все-таки случилось?

– Тим…

– Да.

– Понимаешь…

– Пока нет.

Ее поведение удивляет и даже вызывает недоумение. Ирен – очень решительная особа, из тех девушек, кто за словом в карман не лезет. Где-то внутри начинает просыпаться тревога.

– Тим…

– Блин, Иришка, скажешь мне наконец, или так и будешь «тимкать»?

– Ты сам идею стартапа придумал? – выпаливает она и сжимается.

Сердце пропускает удар, тревога в груди сжимается в комок. Хороший вопрос. Интересно, откуда дует ветер?

– Конечно. Разве есть сомнения?

– Меня сегодня вызвали к главному редактору. После моей статьи появилась жалоба на плагиат.

– Чт-о-о-о? – от неожиданности прибавляю скорость.

Мой джип дёргается и резко наезжает на чёрную Тойоту перед ним. Водитель оглушительно гудит, но я и сам вижу проблему. Выворачиваю руль, пытаясь податься вбок, непослушные колёса скользят по обледеневшей дороге, и машину заносит.

Визг тормозов не слышу, только боковым зрением вижу, что на меня несётся маршрутка, начавшая обгон. Зажатый между автомобилями, я ныряю в крошечный просвет между ними, под оглушительный вой клаксонов вылетаю на встречную полосу и чудом не врезаюсь в столб.

Мотор глохнет, я сижу, уронив голову на руль. Руки и ноги дрожат от пережитого стресса, а пятка стучит о коврик, и кроме этого, кто-то снаружи колотится в окно. Опускаю стекло.

– Все живы?

– Да, спасибо. Чуть в штаны не наложил от страха, – натужно улыбаюсь.

– Ну, бывай! И как ты вывернуть умудрился, не понимаю, – качает головой дядька с усами. – Мастер.

– Сам не знаю.

– Тим! – слабый стон доносится с соседнего кресла.

– Что? Как ты?

Смотрю и прихожу в ужас: Ирен откинулась на спинку и сидит с закрытыми глазами, ее ладонь прижата ко лбу, и с пальцев капают капли крови.

– Дьявол! – такой паники не испытывал никогда. – Иришка, родная, прости!

– Н-ничего…

– Очень больно?

– Т-терпимо, – с трудом произносит она, но почти не размыкает губ.

– Убери руки, я посмотрю. Можно?

Осторожно поворачиваю ее голову и освобождаю ранку. Она маленькая, но крови много. Вытаскиваю из бардачка влажные салфетки, смотрю на них и бросаю обратно: спиртовой раствор сделает только больнее.

– Как там? Шрам останется? – стонет Ирен.

В голосе звучит страх.

– Ранка крохотная, но в коже лица много капилляров, потому она кровит сильно. Подожди…

Выскакиваю из машины, в багажнике была аптечка, но тут же вспоминаю, что бросил ее в гараже, чтобы проверить срок годности лекарств, и не вернул обратно. А ветер уже почти сбивает с ног, джип покрывается слоем мокрого снега, который от каждого стука или рывка двери сползает толстыми лентами на асфальт.

Все к одному! Если не везёт, то по-крупному.

Оглядываюсь: недалеко горят огоньки круглосуточного магазина. Открываю дверь в салон.

– Ириша, потерпи немного. Я принесу перевязку.

Не глядя по сторонам, перебегаю дорогу и несусь к "Мини-маркету", расположенному на углу жилого дома. Даже сомнение не возникает. Подростковые страхи давно забыты, хотя сердце колотится где-то у горла. Вот-вот меня настигнет встреча с ненавистным прошлым.

* * *

Раньше хозяйкой магазина была тетя Зина, мать первого школьного хулигана Степана Миронова по кличке Каланча за длинное и нескладное тело.

Он был на два года старше меня, числился в девятом классе, а после уроков торчал с приятелями во дворе за школой, где проходил основной пеший путь всех учеников района. Банда его малолеток охотилась за добычей. Сильных пропускала, а слабаков и трусов зажимала в кустах. Таким слабаком был и я, тощий и маленький ботаник, испуганно втягивающий голову в плечи при одном окрике:

– Захери, подь сюда!

Прозвищем меня наградили не только за фамилию Захаров. Как-то на уроке географии я получил доклад: должен был рассказать о национальных особенностях Австрии, одной из которых является торт «Захер».

Услышав это название, класс покатился со смеху.

– Захер-хер-хер, – понеслось шепотом по рядам.

– У Захарова – Захер. Он сам Захеров.

Так намертво и приклеилось ко мне прозвище «Захери», заменило имя и фамилию, я стал объектом насмешек, а потом и преследования бандой Каланчи.

И как ни пытался спрятаться или сбежать, меня всегда настигали длинные ноги Степки. Сильные пальцы хватали за шиворот, встряхивали так, что зубы щелкали, а потом разворачивали лицом. Карлик, получивший кличку за маленький рост и короткие кривые ноги, правая рука главаря, приподнимал мой подбородок и ласково шепелявил ртом с выбитыми в драке зубами:

– Шмотрите, кто у нас тут такой шладенький, как веншкий тортик? Жахери, школько деньжат у мамаши жахнул? – приятели хохотали, радуясь каламбуру. – Колись! Или шамому проверить?

– Пусти, – хрипел я, пытаясь вырваться из цепкого захвата и от страха почти теряя сознание. – У меня нет денег.

– А ешли не отпущу, шо делать будешь, цыпа?

Сказать слово «цыпа» у него не получалось, и оно звучало как что-то среднее между щипа и шипа, а от этого становилось еще страшнее. Я чувствовал, как сводило судорогой мочевой пузырь, и концентрировался только на том, чтобы не опозориться еще больше.

– Пусти! – уже слезно умолял коротышку.

– Ладно, Жакери, не хочешь добровольно, не надо. Шам возьму.

Карлик, мой личный тиран, потому что мы были примерно одного роста, обшаривал карманы и вытряхивал на землю содержимое рюкзака. Если он находил деньги, мог просто придать ускорения пинком. А если денег в этот день не было, приятели превращали меня в боксерскую грушу и колотили по очереди. Причем метили в такие места, на которых не оставалось синяков, или их не было видно, но никогда не били в лицо.

Рассказывать дома о школьных издевательствах я боялся, и, чтобы не подвергаться ежедневным мучениям, стал воровать у родителей деньги, а когда не получалось, брал в шкатулке мамины украшения. После того как пропали дорогие серьги с бриллиантами, родители вызвали полицию.

Под совместным давлением взрослых я признался в воровстве и поведал о школьном преследовании. Скандал был громкий, но родители не стали ждать конца разбирательства и переехали в другой район Москвы.

* * *

Это случилось больше десяти лет назад, но все равно в магазинчик влетаю с нервами, натянутыми как струна. Не думал, что детские воспоминания настигнут в неудачный момент и заставят волноваться. Но в помещении пусто, только девчонка-продавщица сидит за прилавком и разглядывает монитор. Меня даже не замечает.

Быстро кладу в корзинку стерильные салфетки и пластыри, здесь же нахожу маникюрные ножницы и йод. Для оказания первой помощи вполне хватит. Подхожу к кассе, но девушка меня не видит.

«На что она так смотрит?» – обвожу взглядом зал: в дальнем углу стоит парень в чёрной куртке и не двигается. Интересно, он зашёл до меня или после? А, какая разница? Стучу по прилавку.

– Ой, простите!

Девушка поднимает голову. Луч света падает на ее лицо, и я невольно отмечаю светлый ореол волос одуванчиком вокруг головы, высокие скулы, миндалевидные глаза, более характерные для брюнеток, и капризно вздернутую верхнюю губу.

«Простушка, – думаю машинально про себя. – Но с хорошим макияжем будет красавицей».

Девушка пробивает товар, протягивает мне сдачу и виновато улыбается. Глубокие ямочки мелькают на щеках и делают ее лицо потрясающе милым. Чувствую, как губы растягиваются в ответ, но вспоминаю раненую подругу и несусь назад к машине, мгновенно выкинув из головы привлекательный образ юной красотки.

Ирен терпеливо ждёт. Я обрабатываю ранку, вытираю уже засохшие пятна крови, даю обезболивающую таблетку. Моя девушка не сопротивляется, но чувство вины сжигает меня изнутри. Увы, она пострадала по моей неосторожности.

– Иришка, прости.

Беру ее пальцы и нежно целую. Я не знаю, любовь это или дружеская привязанность, потому что былой страсти давно уже нет, но, когда подруга рядом, чувствую внутри себя тепло и нежность.

– Это я виновата, – Ирен смотрит на меня. Теперь она выглядит почти так же, как до происшествия. – Нельзя шокирующую информацию вываливать, когда ты за рулем.

– А что все-таки случилось?

– Пришла претензия от британского стартапа. Они обвиняют твою компанию в плагиате. Говорят, что намного раньше начали разрабатывать подобную идею.

– Погоди! Погоди! Что-то здесь не так! Я читал эту работу. Они опубликовали ее позже нас, иначе мы не стали бы даже связываться. Сама знаешь, насколько мои ребята талантливы, у нас патентов куча. Не вышло с одним делом, занялись бы другим.

– Так-то оно так…

– А, не волнуйся, – целую Ирен в сжатые губы. – Завтра разберусь. Поехали, тебя дома уже потеряли. Или к врачу?

– Не надо. Пустяки, просто испугалась. Может, останешься у меня?

Подруга гладит меня по руке. Прислушиваюсь: тело реагирует вяло. Оно уже получило свою порцию стресса и адреналина, да и мысли сейчас о другом. Надо разобраться в наезде. Интересно, кому помешала моя маленькая компания?

– Не могу, – смеюсь и завожу мотор. – Ты же сама подкинула мне на ночь загадку.

Выхожу из машины и сбиваю снег с ветрового стекла: дворники уже не справляются, пока обрабатывал ранку, джип превратился в снеговика. Боковым зрением выхватываю движение на зебре у светофора.

Неужели прохожий в такую погоду и такой час? Пристально смотрю сквозь пелену на дорогу. А, это продавщица из магазина торопится домой. И не страшно ей? Хотя… какое мне дело?

Завожу мотор и везу Ирен: она живет рядом, через дом. Провожаю ее до квартиры, целую, бегом спускаюсь по ступенькам. Мозги горят, срочно нужна информация. Выруливаю из коробки дворов и торможу на перекрёстке. Именно здесь я видел продавщицу.

Интересно, куда она пошла?

Опускаю стекло: метель врывается в салон, проникает под расстегнутое пальто, завывает и плачет, словно ведьмы устроили брачные пляски. Загорается зелёный свет, я трогаюсь с места, и в этот момент ветер стихает.

– Помогите! – доносится отчаянный крик.

*Стартап – это коммерческий проект, основанный на какой-либо идее, и требующий финансирования для развития.