Read the book: «Время убивать»
Там, где прошел страх, останусь только я!
Фрэнк Херберт «Дюна»
Убить легко.
Немало есть в человеческом теле мест, поражение которых приведет к смерти. Еще больше – к смерти немедленной. И уж разновсякого оружия человек создал вполне достаточно, чтобы быть убитым не раз и не два. Даже если не считать оружием его собственные руки.
Убить легко. Убивать – сложнее.
Убивая, надо уметь, посметь взглянуть в глаза умирающему. Чтобы ВИДЕТЬ миг перехода последней черты. Чтобы быть уверенным, что он умер. Что он уже не вернется оттуда и не сделает то, чего не должен был сделать.
Убивать – сложнее.
Пусть даже не обязательно при этом стоять рядом с жертвой…
Нет, «жертва» – неверное слово. Жертва – это беспомощное тело, привязанное к алтарю; это выщербленный кремневый нож или золотой серп, вспарывающий грудь, чтобы добраться до сердца; это возносимый богам молебен, обеспечивающий добрый урожай и благоденствие края… Жертва – это уже не личность, это лишь средство. Средство достичь чего-то, некоей цели.
Я же – я имею дело не со средствами, а как раз с целью. Целью, которую должен поразить – и УВИДЕТЬ, удостовериться, что она поражена.
Целью, которую надлежит устранить.
Так говорят те, кто поручает мне такую работу. Они опасаются называть по имени Смерть и Ее проявления. И правильно опасаются – сама собой Смерть не приходит никогда, однако память у Нее неплохая, и поминающих Ее всуе Она привечает так, что даже меня, даже подобных мне такое не вдохновляет…
«Устранить» – коротко, ясно и безопасно. Для них.
Они так полагают.
Они полагают, будто Смерти не дано видеть за словами истинный их смысл… Смысл, простой, как сама смерть.
Впрочем, я могу назвать смерть – смертью и убийство – убийством. Потому что я вижу, смею и умею видеть Ее появление. Видеть Ее появление в глазах своей цели. И для этого – нет нужды наклоняться над остывающим телом, нет нужды видеть в пустых глазах искаженное отражение себя самого… Незачем даже на него смотреть.
Смотреть и видеть – далеко не одно и то же. Смотрят – глазами, видят же… нет, не так. Смотрят – НА что-то, видят – НЕЧТО.
Я могу назвать смерть – смертью, потому что вижу Ее. Потому что в этот момент, в момент появления Смерти – умирает не просто моя цель.
Умираю – я.
Умирают всякий, кто видит Ее – и тот, к кому Она является, и тот, кто за этим наблюдает. Моя цель – и я сам…
* * *
– Он не придет. Не осмелится.
– Не осмелится – не придти. У него нет выбора. Впрочем, разве есть он у нас?… Мы нужны ему не больше, чем он – нам.
– Diavolo, но и не меньше!
– Не буди лиха, Констанций! ЭТОГО звать тут не стоит. Особенно – тут, aye…
– Хорошо, Вельма, прости… Чшш! Слышишь?
Шорох листьев где-то вдали. Молчание.
– Показалось…
– На вашем месте я бы не оборачивался, господа хорошие.
Дернувшаяся рука мужчины застывает, не успев дотронутся до рукояти меча. Женщина вздрагивает, потом усмехается.
– Кое на что ты еще годишься, Призрак. Признаю. Ну, коль ты все же явился, дело тебя заинтересовало.
The free excerpt has ended.
