Музыка моего сердца

6

После ужина мы сидели в гостиной, пили вино, болтали. Андрей учил Финна русскому языку, Финн с удовольствием все слушал и пытался говорить. Выходило очень смешно. Все были бесконечно уставшие, но расходиться не хотелось. Завтра предстояло еще много работы, но никто не хотел об этом сейчас думать, все просто наслаждались моментом.

Стало холодно, как часто бывает в Москве, температура резко упала, и запахло осенью. Было седьмое сентября, а температура за сутки упала на десять градусов. Финн, как настоящий житель Скандинавии разжег камин. Ему нравилось, что дом в скандинавском стиле, хоть что-то напоминало ему о доме. В одном из шкафов на кухне нашлась колода карт, и мы играли в бридж. Финн оказался отличным игроком, сказал, что на деньги играть больше нет смысла, и предложил играть на желания. Я от игры уже отказалась и пошла спать.

Все комнаты располагались на втором этаже дома. Я поднялась к себе в комнату, разделась и легла. Как же хорошо поспать в кровати, подумала я, тут же провалилась в сон. Мне снилась мама, как будто мы были с ней в Доминикане, мама ее очень любила. Мы лежали на пляже и болтали о всяких мелочах. Я проснулась от какого-то толчка. Открыв глаза, я увидела Никиту мирно спящего рядом, он закинул на меня ногу и сладко всхрапнул. Ладно, подумала я, пусть спит ребенок.

Утром я проснулась от холода, Никита стянул с меня одеяло. Я встала, умылась и пошла на кухню. Весь дом еще спал. И чего меня подняло в такую рань? Восемь утра! Я истинная сова, всю жизнь сплю до обеда, а тут подорвало, ну ладно, будет время приготовить завтрак. С ночи я поставила тесто, оно хорошо подошло, и уже стремилось выползти из кастрюли. Я сделала булочки с сыром и поставила их в духовку.

А сыр-то последний, подумала я, и яйца. Скоро закончатся все скоропортящиеся продукты, а новых, делать никто не будет. Я озадачилась этой мыслью. Я услышала шум наверху и начала накрывать на стол. Гренки, сливочное масло, тоже последнее, омлет с ветчиной, сырные булочки, творожная запеканка с изюмом, тоже из последнего творога, оладьи с яблоками, и в кладовой базы было вкуснейшее клюквенное варенье.

Никита вышел первый.

– Я иду на запах, люблю тебя, мать, больше всех!

– За еду готов продаться? – улыбалась я.

– За твою, да!

Спустились остальные ребята, Финна не было.

– Ух ты, у нас тут как в лучших домах Парижа, – радостно сказал Дима, он тоже любил вкусно поесть, как выяснилось.

Я пошла, позвать Финна к завтраку. В комнате его не было, постель была заправлена. Я вышла на улицу, потому что догадывалась, где его искать. Вдали от базы, под самой кромкой леса мы сделали кладбище, для тех, кто был на базе до нас. Финн сидел возле детских могилок, он принес им букетики из полевых цветов.

Я растерялась, я нашла его, но стоит ли его сейчас трогать? Может ему нужно побыть одному? Я стояла в нерешительности, и уже было собралась уходить, как он меня заметил. Я все же решила уйти. Он догнал меня. Я извинилась за то, что потревожила его, что хотела позвать его на завтрак. Он ничего не ответил, просто обнял меня и поцеловал в макушку. Это была благодарность, для этого не нужно знать языков.

Он был очень сильным, и в его объятиях я почувствовала себя приятно хрупкой. Господи, да о чем я думаю?!! У мужика только что умерла семья, он сидит у могил чужих детей, а ты думаешь о том, какие крепкие у него объятия! Совсем ку-ку! Я дала себе мысленную пощечину, и пообещала, что это не повторится.

Мы вошли в столовую, Дима сидел рядом с Олей и они увлеченно беседовали. Они сразу понравились друг другу, я это заметила еще два дня назад.

Я подняла неприятную тему.

– Я предлагаю поговорить о будущем, – начала я.

– Ну вот умеешь ты все испортить, – сказал Андрей.

– А что делать? Рано или поздно нам надо об этом поговорить, и, я считаю, лучше рано, чем поздно. Чем мы будем питаться? Осень на дворе. За зиму все придет в негодность, крупы, овощи, как мы будем жить, на консервах? У нас не будет молочных продуктов, яиц, мяса, даже хлеба.

– Будем охотиться, – выдал Дима.

– Ты хоть раз держал оружие в руках? Сталкивался со зверем лицом к лицу? Со зверем, который хочет жить, и если не он, то его. Ты хоть представляешь, о чем говоришь?

– Научимся, – ответил он, – наши предки ходили на мамонтов, чем мы хуже?

Повисла пауза, все понимали о чем речь.

– Допустим, мы можем посадить огород, а как быть с остальным?

– Я тоже думала об этом, – сказала Оля, – прошло еще не так много времени, чтобы все заводческие животные на фермах умерли от голода. Мы можем съездить на фермы и птицефабрики и взять несколько для развода. Правда как их разводить я не знаю, я городской человек, да, по-моему, и все здесь, лично я даже не представляю как справиться с огородом, не то что со скотиной.

– Я представляю, – сказал Никита, – уж с огородом я справлюсь. Мать, я уверен, ты знаешь, что делать со скотиной.

– Я разве похожа на фермерскую девочку? – усмехнулась я.

– Я помню, ты рассказывала про деда с бабкой, которые жили в деревне с полным хозяйством.

– Да, это было, и да, я знаю, что с этим всем делать, а что не знаю, Гугл в помощь, ну или книги, их еще никто не отменял.

Этот ад возвращался. Мои дедушка с бабушкой жили в той деревне, куда уехала моя мама в начале апокалипсиса. У них действительно было такое хозяйство, что страшно становилось. Две коровы, свиньи, овцы, козы, кроли, куры, утки, гуси, индюки, и даже пасека, еще был конь по кличке Лимон. При этом огромный огород, во взлетную полосу, ни конца, ни края.

Это был ад. Это бесконечная работа, каждый день, без выходных и праздников. Когда бабушка с дедушкой умерли, и все хозяйство распродали, мы все вздохнули с облегчением. Содержать все это, означало оставить свое здоровье на этом хозяйстве, и остатки его на огороде. Я всегда говорила маме, что лучше я убью свое здоровье на работе, и куплю все, что мне нужно, чем оставлю его в деревне. Что ж, за все нужно платить. Придется вернуться в этот ад.

Обсудив все это более детально, все согласились, что Олина идея как нельзя кстати. Но осуществлять ее надо немедленно. Дима включил и настроил, как ему нужно базовский компьютер, который находился в административном здании, сказал, что обустроит там «командный пункт». Как выяснилось, Дима был еще и компьютерным гением. Да, нам с ним повезло, это однозначно. Благо интернет пока работал исправно. Дима нашел ближайшие к нам фермы и птицефабрики, и можно было бы уже ехать за скотиной, но куда мы ее привезем? Нужно было срочно строить хотя бы временные сараи и загоны. Началась экстренная стройка. Я удивлялась, как слаженно работают ребята. Финн, оказалось, еще и в строительстве кое-что соображает.

На территории были хозяйственные постройки, и решено было начинать с них, переделать под стойла для скотины, утеплить к зиме. Для птицы загона не нашлось, было решено строить, а временно поселить всех в одном из летних домиком. Ребята начали освобождать помещения, выносить мебель. Мне поручили решить, кого и в каком количестве нужно привезти. Фермы находились достаточно далеко от нашей базы, и поездка была запланирована на завтра.

Итак, список нужной нам животины, с учетом того, что половина точно передохнет, особенно птица, выросшая в инкубаторе, вышел такой:

4 коровы и 1 бык,

2 свиньи, 1 хряк и по одному поросенку

100 кур и 15 петухов

20 гусынь и 5 гусаков

20 уток и 5 селезней

10 индюшек и 3 индюка.

Потом я подумала, что все это стадо надо кормить, и не просто кормить, а запасти на зиму корма. С этим встал вопрос, где это все хранить? На это явилась Димина сообразительность, он сказал, что нашел склад кормов для животных, он находился в пятидесяти километрах от нас. Было решено запасти на пару месяцев, а за остальным периодически ездить добирать, так как на складах были созданы нужные условия для хранения этого всего.

Первым делом нужно было привезти птицу, так как скотина вполне могла еще выжить, а вот птица нет. Мобильная связь была, но с перебоями. Было решено пользоваться интернетом для связи.

Мы с Финном должны были отправиться на ближайшую птицефабрику разведать обстановку. Было уже четыре часа дня, до птицефабрики ехать было не меньше двух часов, и мы отправились немедленно, заручившись словарями, он русским, а я английским.

По пути Дима нашел нам книжный магазин, нужна была литература о том, как разводить, а главное выбирать хороший скот. Обращаться я с ним умела, выбирать нет. Мы поехали на Ровере, решив, что транспорт для перевозки должен быть на месте.

Уже вечерело, солнце садилось, мне было страшновато ехать куда-то на ночь глядя, и Финна я совсем не знала, мало ли что может случиться. Мы ехали уже минут двадцать, ехали молча.

– Ты боишься меня? – спросил Финн по-английски.

Я поняла, что он сказал, но не знала, что ответить. Я молчала, и он полез за словарем.

– Нет, я не боюсь, – ответила я.

– Я это чувствую. Я понимаю, что ты меня не знаешь, совершенно ничего обо мне не знаешь, а все, что я рассказал, могло оказаться выдумкой, – он посмотрел на меня так искренне. – Ты можешь мне верить. Я обязан тебе, ты спасла меня от крейзи мужчины. Я никогда не отплачу тебе злом. У нас в Финляндии так не принято, половина финнов потомки викингов, у нас все по справедливости, за добро платят добром, за зло по усмотрению. От всех вас я получил только добро, я не придам этого.

Я улыбнулась, в знак доверия. Его слова звучали очень искренне, я не все дословно понимала, но общий смысл я уловила, и от него шло такое тепло и умиротворение, что я верила ему.

Ехать нам было еще далеко, и я включила музыку, которая была у меня в телефоне. Мы весело начали подпевать. У Финна оказался очень хороший голос. В моей душе было спокойно и уверенно рядом с ним.

Уже почти стемнело, когда мы добрались до птицефабрики. Света не было. Еще на базе мы вооружились фонарями на голову, они были довольно яркими. Запашок рядом с птицефабрикой стоял тот еще. Непонятно чем пахло больше, смертью, или птичьим дерьмом. Я предусмотрительно взяла нам медицинские маски.

Мы зашли в здание. По коридорам горели тусклые лампы ночного освещения. В здании не было ни живых, ни мертвых. Это было первое место, где не было трупов, по крайней мере, человеческих.

Мы нашли цеха с птицей. Как ни странно там царила жизнь. Я не знала, как устроены птицефабрики, но оказалось, что клетки, в которых живут птицы, как бы погружены в огромный поддон с комбикормом, или молотым зерном. К каждой клетке по трубкам подавалась вода, откуда эта вода шла к ним мы так и не увидели, но большинство птицы было живо.

Были цеха с разными видами птиц. Мы осмотрели все, убедились, что нам есть что брать, и решили ехать домой, и завтра вернуться за птицей, так как селить сейчас их было некуда. Как мы и думали, на территории действительно был транспорт для перевозки. Грузовое отделение было похоже на кондитерский стеллаж, были полозья, в которые вставлялись клетки с птицами. В одной клетке было по десять кур, десять уток, и по пять гусей. Индюков мы не нашли, но нам хватало и того, что было.

По пути домой я написала Диме, что все ок, и мы возвращаемся. Дома нас ждал ужин. Ребята общими усилиями чего-то наготовили. Как оказалось Оля совсем не умеет готовить, но с готовностью помогала, чем могла. Мы наелись жареной картошки с грибами, доели вчерашний яблочный пирог и были счастливы.

– А где вы грибы взяли? – удивилась я, когда увидела их.

– А у нас в посадке, за кладбищем, целая грибная поляна, – рассказывал Никита, – Андрей хотел как-то отгородить кладбище, и наткнулся на поляну шампиньонов. Там и других грибов полно. А в лесу вообще думаю рай грибной.

Андрей откупорил бутылку розового вина, и разлил по бокалам.

Я взяла свой бокал.

– У меня есть тост! Торжественно объявляю наш карантин оконченным, никто из нас троих не заразился бешенством! Выпьем за это!

– И правда, – сказала Оля, – а я и забыла в суматохе.

– Мы все здоровы, и у нас начинается новая жизнь, за нее! – я подняла бокал вверх.

7

На следующий день мы с Андреем отправились за птицей. Финн с Димой поехали в Ашан за холодильными камерами, а Оля с Никитой подготавливали летний домик для птицы.

Мы подъехали к птицефабрике, нашли машину для перевозки и подогнали ее поближе к цеху с курами. При свете дня все выглядело не так лучезарно как вчера вечером. Ужасная вонь, которую мы вчера почуяли, исходила от кучи дохлых кур возле какого-то небольшого здания, как выяснилось позже это был куриный крематорий.

Войдя в цех, Андрей нашел выключатели света и включил полное освещение. Я заметила на клетках какие-то цифры, потом мы пришли к выводу, что это возраст цыпленка в днях, потому что они шли по возрастанию, и сами птицы были все больше и больше размером. Мы решили набрать побольше тех, кому согласно цифрам было 60—70 дней. Они были уже достаточно большими, и еще не так сильно заколоты и закормлены антибиотиками и прочей химией. Вопрос, неслись ли уже куры в таком возрасте? Мы не знали, и на всякий случай взяли 30 взрослых кур и 10 взрослых петухов. То же самое решили сделать с утками и гусями.

– А что с остальными? – спросила я Андрея, – мы их тут так бросим умирать? Может хотя бы из клеток их выпустим? Многих и так уже крысы поели, особенно цыплят.

– Надо подумать, вдруг эти все передохнут, и нам нужно будет вернуться еще за одной партией?

– Тогда нужно еще насыпать корма и выяснить, откуда подается вода.

Дальше мы столкнулись с препятствием, мы не могли открыть клетки, чтобы взять понравившихся нам особей. Они были заперты на магните, и силы не хватало, чтобы открыть их. Где-то должно было быть управление всеми этими механизмами, мы обрыли все в поисках управления, но так и не нашли. Андрей позвонил Диме. Он был занят холодильниками, они с Финном как раз отключили один и грузили в фуру.

– Димон не сможет приехать, у них там с Финном работа в разгаре. Придется отложить перевозку еще на день, – сказал он.

– Тогда надо ехать домой, там дел невпроворот, мы и так столько времени потеряли.

Когда мы добрались до дома, уже было около часа дня, и такое солнце светило, небо было чистейшее, ни единого облачка. Я решила раздеться. Белье я очень не любила, и носила редко. Без задней мысли я сняла толстовку и осталась в тонкой, облегающей футболке. Из административного здания, которое мы прозвали кладовкой, вышли Дима и Финн. Дима был доволен и с радостной улыбкой сообщил о том, что холодильная камера работает. Он ждал похвалы за свою работу. Финн же наоборот выглядел спокойным и не вел себя так, будто совершил подвиг.

Я смотрела на них и думала, какие же они разные, Финн уверенный в себе и своих возможностях взрослый мужчина, а Дима еще пацан, который самоутверждается, не смотря на то, что ему уже тридцать лет. Финн вообще всем своим существом располагал к себе, тихая, спокойная уверенность, это и есть стержень и внутренняя сила, именно к таким мужчинам тянет.

Холодильник заработал, можно было привозить морозильную камеру, но с ней была проблема, у базовской электростанции не хватало мощности на две камеры, и ее надо было добавлять. Сделать это мог только Дима. За скотом и птицей решено было ехать завтра. Меня отправили готовить обед, а после него мы с Финном должны были поехать в разведку на ферму. Я сварила борщ, сделала макароны по-флотски, с утра оставались булочки и клюквенное варенье. Всякие вкусности готовить было некогда.

После обеда мы отправились на ферму. Я направлялась к машине, Финн что-то говорил Андрею. Потом тот подошел ко мне с предложением одеться.

– Финн боится, что ты замерзнешь, просил передать тебе, чтобы надела что-нибудь. А на самом деле наверно просто все время контролирует себя, чтобы в глаза смотреть тебе, а не на грудь, – со смехом сказал Андрей и ушел.

Финн немного понимал русскую речь и думаю уловил смысл слов Андрея, он выглядел слегка смущенным. Вот блин, а что же летом будет? Что ж мне теперь и не раздеться?

– Просто надень лифчик, сказала проходящая мимо Оля.

Я поплелась в дом за кофтой. Меня разозлила эта ситуация. Я чувствовала себя дома, а дома я вообще полуголой ходила. Я много лет прожила одна и не любила вторжений. А сейчас в мою жизнь было мегавторжение. Я должна была мириться аж с пятью людьми. Я всю жизнь пыталась себя скрыть, так как излишек внимания к моей фигуре был разным, очень часто совсем некорректным. Дома я могла раздеться без мысли, что на меня кто-то смотрит и вожделеет. Теперь этого было сделать нельзя. Меня это жутко злило.

Мы подъезжали к ферме, на ней разводили коров. Когда мы с Андреем возвращались с птицефабрики, мы заехали в книжный магазин, что нашел Дима. Магазин оказался очень большой, там была масса всякой литературы, и мы набрали кучу всяких книг по животноводству и не только. Сейчас я листала в машине одну из этих книг, в ней подробно рассказывалось, как выглядит «хорошая» корова.

Мы еще не подъехали к ферме, но уже поняли, что она близко, поняли по запаху. На ферме был убойный цех, и в нем гнили две мертвые коровы, они были изъедены крысами и теперь их доедали черви. Зрелище было ужасное, и я чувствовала, как борщ просится назад. Я видела, что у Финна тоже обед подкатывает к горлу, но он пытался не подавать вида. Мы быстро покинули убойный цех. На этой ферме мы тоже не увидели ни одного человеческого трупа.

Найдя загоны со стойлами, мы увидели другую картину, не то, что на птицефабрике. Если там птиц просто оставили умирать в клетках, то здесь над животными сжалились, они свободно ходили по огромному загону. Им также оставили еду и воду. Я выбрала подходящих коров и быка, и загнала их в отдельное стойло. Коров мне понравилось пять, и я решила забрать пятерых, это было больше, чем планировалось, но какое-то внутреннее чувство подсказывало, что надо брать.

С быком было сложнее, быки там были с характером, находились отдельно, и, чтобы понять кастрированный бык или нет, ему надо было заглянуть под хвост. Я видела, что Финн чувствовал себя очень неуютно. Оказалось, что он никогда не видел живую корову, и уж тем более в таком количестве. Я попыталась объяснить ему, что бояться их не стоит. А вот быков можно бояться.

Финн заметил длинные железные палки, они стояли у стены. Это оказались специальные приспособления для усмирения животных. Они были похожи на большие школьные указки. С одной стороны была рукоятка, на ней была кнопка, при нажатии на нее дальний конец палки бил небольшим разрядом тока. Находка была очень кстати. Когда я направилась с этой палкой к быкам, завидев меня с ней, они застыли и резко стали очень смирными. Видимо не раз получали ими, бедняги. Я выбрала подходящего быка и с помощью палки загнала его в соседнее стойло с отобранными коровами.

Финн смотрел на меня с восхищением. Я не понимала почему, для меня это не было чем-то из ряда вон, контактов с рогатым скотов у меня было предостаточно. Потом мы обнаружили еще загон, в нем были телята, бедняги были совсем обессиленными. Мы приняли решение запустить всех телят к коровам. Буквально через пять минут телята нашли вымя и наконец-то ели. И коровам легче, и телята сыты. Мы решили взять еще три теленка, две телки и бычка, загнали их к нашим коровам, они тоже сразу кинулись к вымени. В другом цеху я увидела доильные аппараты, и решила взять несколько себе. Доить я умела и руками, но умела только я, а аппарат включить мог каждый.

Комплекс фермы был, как бы разделен на две секции, мы решили посмотреть, что же во второй. Нам повезло, в нем оказались свиньи. Дима об этом не говорил, вероятно, потому что об этом не было информации. Он нашел всего одну свиноферму, и та находилась за сто с лишним километров от нас. Мы были рады, что не придется тащиться в такую даль. Свиней здесь было немного, вероятно разводить их тут начали совсем недавно, потому и информации об этом не было.

Несмотря на малочисленность, свиньи здесь были нескольких пород. Я имела дело с самыми обычными розовыми хрюшками, а остальных видела впервые, они были какие-то страшные, черные, волосатые, и, что странно какие-то худые. За помощью мы обратились к книге, что я взяла с собой, чтобы выбрать коров. В этой книге рассказывалось не только о коровах, но и о многих других животных, даже о домашней ламе. Из книги мы узнали, что свинки это испанские, иберийской породы, и их выращивают на хамон. Там было много информации о том, что у этих свиней должна быть специальная диета, чтобы хамон был такой, какой полагается.

– Может не будем брать этих черных? Намучаемся с ними, да и хамон из нас никто делать не умеет, – сказала я Финну.

– Ты же сама всегда говоришь, Гугл в помощь.

Мы научились разговаривать со словарями в руках, дело было медленно, но мы хотя бы начали понимать друг друга.

– Хорошо, – начала размышлять я, – давай сделаем так, если здесь есть этот специальный корм для них, то мы возьмем и их, если нет, то хрен с ними.

– Ок, – ответил Финн.

Соглашаясь на все, он всегда говорил «ок», здесь словарь был не нужен. Мы начали искать корма. С кормами был отдельный склад. На нем все очень аккуратно было распределено и сложено. Все отсеки были подписаны. Был отдельный отсек, на котором была надпись «свиньи». Этот отсек был разделен на несколько частей, каждая из них была подписана: «свинья», «иберийская», «черное копыто», «домашняя». Корм был, свиней пришлось брать.

Мы не стали их отсортировывать, потому что в общей сложности их было всего 22, и мы решили забрать их всех. Несмотря на то, что имелся корм для поросят, самих поросят не было, только взрослые свиньи. На территории фермы также, как и на птицефабрике, был транспорт для перевозки животных. Кузова были открытые и обтянуты металлической сеткой. Внутри были поделены сектора на одного животного. Всего в одной машине могло уместиться 24 животных.

– Давай свиней сегодня заберем? Возьмем несколько мешков с кормом, а завтра заберем остальной корм и коров, – предложил Финн.

– Почему бы и нет, хоть раз вернусь не с пустыми руками.

Был восьмой час вечера, уже почти стемнело. Финн носил мешки с кормом, а я гнала свиней в машину. Разместив каждую свинку на отдельное место, я насыпала им корма прям на пол грузовика. Бедняжки накинулись на него, они были очень голодны, в загоне фермы корма им никто не оставил.

Я подумала, что надо бы принести им воды. В коровьем загоне была цистерна, откуда подавалась вода коровам. Там же были ведра. Я взяла два ведра, набрала в них воды из крана в ответвлении трубы, и пошла к машине. На улице мы столкнулись с Финном, он нес два мешка с кормом на обоих плечах. Увидев меня, он сбросил мешки и кинулся ко мне. Я даже испугавшись обернулась назад, может там кто-то был? Финн подбежал и вырвал у меня из рук ведра. Он что-то говорил на финском, если судить по тону, ругал меня. Потом до него дошло, что я не понимаю, что он говорит. Он достал из заднего кармана джинсов свой миниатюрный словарик, долго листал его, потом поднял на меня глаза и сказал с укором:

– Тебе еще детей рожать.

Меня это тронуло до глубины души. Где ж ты был всю мою жизнь? С улыбкой подумала я.

– Ок, – сказала я, поднимая вверх ладони, – это для свиней, они наверно очень пить хотят.

Мы подошли к машине, в грузовом отсеке, где я необдуманно оставила мешок с кормом, свиньи вылезли из своих стоил, раздербанили этот несчастный мешок, и довольно жевали. Весь пол был усыпан желудями. Финн поставил им ведра с водой, свинки с удовольствием выпили оба ведра. Они выглядели счастливыми. Не радуйтесь, думала я, скоро мы вас съедим.

Мы приехали домой уже к десяти часам вечера. В доме было шумно, ребята играли в карты на раздевание. Дима сидел в трусах и одном носке, Никита в футболке, без штанов, а Оля с Андреем были полностью одеты.

– Я вижу, кто тут выигрывает, – с улыбкой сказала я, – а мы привезли свиней!

Все вышли посмотреть на диковинных иберийских свиней. Мы разместили их в сарае, отведенном для коров. Решили, что завтра разберемся, куда их девать. На улице еще вполне тепло, и можно было держать их пока во дворе.

– А куда их столько? – спросил Никита, – ты же планировала только четыре?

– Это все, что были, мы решили, что несколько оставим, а остальных потихоньку съедим, если не подохнут.

Никто из нас никогда не резал свиней, но все понимали, что рано или поздно придется этому научиться.