Закончив рассказывать, «средний» застыл в радостной улыбке, явно в ожидании реакции.
– И вправду интересно. А ваши отношения как в том сне?
– Абсолютно нет. Мы даже не ругаемся и ведем довольно дружную семейную жизнь. Те были мы и не мы одновременно.
– Спасибо за то, что поделился.
С этими словами наш герой глотнул давно остывшего чая, и подумал, что будет жалко выливать, целую кружку. Но ничего не поделаешь, придется вылить. «Средний» с чувством выполненного долга взглянул на часы.
– Ого, засиделись мы с тобой, однако. Ты извини, если задержал от важных дел.
– Ничего, был рад составить компанию. Кому бы ты еще пошел рассказывать подобные вещи?
Он дружески улыбнулся, «средний» ответил тем же, добавляя.
– Буду еще заходить если что.
– Милости просим. Ты знаешь, где меня найти.
Оба засмеялись. Но больше они никогда не рассказывали друг другу сны.
Наш герой шел по тротуару потому, что хотел идти. Он рассудил, что было бы глупо стоять в раздумьях посреди тротуара. Во всяком случае, прохожие будут оборачиваться, и задаваться вопросом: «Почему этот человек стоит посреди тротуара?». Он решил пройти два квартала, прежде чем сесть в автобус, затем увеличил потребность в ходьбе до трех. Он вспоминал разговор с коллегой и удивлялся возможностям человеческой памяти. «Красная шелковая лента», какая важная и интересная деталь. Сам он давно не видел захватывающих снов, во всяком случае, вспомнить таковую, он не смог. В последнем сне, например, открывалась и закрывалась дверь в комнате. И ничего другого не происходит. Даже было не ясно, он наблюдает за этим со стороны или находится внутри комнаты. Очевидно, рутина и тоска просочились и туда, сковывая сновидения. Но теперь у него есть лекарство от них. Тем временем первобытный инстинкт самосохранения намекал о необходимости подкрепиться. Едва заметный голод, с каждым шагом все усиливался. В вечернем сумраке неоновая вывеска неказистого кафе сыграла решительную роль, в выборе места утоления голода. Ничем не примечательное заведение. В меру прокурено, в меру уютно и в то же время не комфортно. Он присел за столиком у окна и подозвал официанта. Тот явился и оформил заказ: бифштекс и кофе. Вкус блюда соответствовал своему названию, а кофе есть кофе. Но нашему герою показалось, будто они пропитаны обыденностью. С каждым глотком напитка, все отчетливее впивалась тоска. В воздухе слышен запах безвыходности. Словно легким становилось все тяжелее набирать кислорода, а с выдохами, ощущалось, как невидимое пламя безысходности обжигает ноздри. Вся окружающая действительность вырабатывала маленькие доли неуверенности. Будто ежесекундно складывая по кирпичикам не видимую стену отчаяния, сквозь которую не слышно ни крика души, ни ее порывов вырваться. Лишь «формула», как он думал, способно придать сил и хоть на короткое время, но все же изменить мир вокруг. Он прошелся глазами и убедился, кроме него в кафе только три посетителя, и все сидят за одним столом. Один молодой человек и две девушки вместе с ним. Интуиция подсказывала действовать, и он послушался ее. Вскоре веселая компания молодых людей притихла в удивлении. За их столом возник мужчина лет сорока, как им показалось. И он стал говорить, точнее спрашивать:
– Я искренне прошу прощения. Возможно, многого прошу, но вы не будете против, если я составлю вам компанию.
Для придания словам убедительности, он улыбнулся, вкладывая в нее все запасы приветливости. Молодой человек за столом, почувствовав на себе ответственность за всех, решил ответить, не скрывая озадаченности:
– Мы просто хотели поговорить о своем, и вряд ли вам будет…
Не дослушав ответа, наш герой поднял руки в районе груди и затряс ими.
– Нет, нет, вы не подумайте ничего плохого. Я просто ждал друга, но я вспомнил, что мы договорились на другой день. Представляете, я перепутал дни. Он засмеялся и продолжил. Так бывает, когда подолгу отсутствуешь среди людей. Ведь я целый месяц провел в горах, один.
Молодые люди застыли в удивлении. Затем одна из девушек решила проявить благовоспитанность и произнесла:
– Знаете что, садитесь с нами. Ведь ничего страшного же ребята, а?
Она посмотрела на друзей, их реакция показалась нейтральной. Наш герой был теперь в их обществе. Поначалу остальные разговаривали приглушенно, как при наличии постороннего, что, в сущности, так и было. Затем их барьер осторожности исчезал с каждой прожитой минутой. Они говорили об учебе. Оказалось это их объединяет. Все они являлись студентами одного университета, более того одной группы.
– Как вы оказались в горах? – спросила, наконец, одна из девушек.
Остальные взглянули на нее, затем на него. Словно в недоверии посмотрев на «чужака». Наш герой начал, не торопливо, стараясь не быть навязчивым.
– Вы знаете, это довольно забавная история.
При этих словах, он улыбнулся и придвинулся к столу, а в их глазах сверкнуло любопытство.
– Я близок к природе. И постоянно хочу в ней находиться, хотя по долгу работы, конечно, это сделать тяжело. Но выдастся свободный денек, как уже за городом. Я альпинист – любитель. Точнее осознал себя таким некоторое время назад. Одному лазить по горам довольно трудно. Во первых, не знание местности, во вторых требуется помощь в определенные моменты. Именно по этим причинам есть необходимость во вступлении в одну из клубов альпинизма, что и было мной сделано. Мы ходили по горам преимущественно в выходные дни, но этого было мало. Мне постоянно хотелось большего. Физически уставал, но душевно я нашел себя в покорении вершин.
Молодой человек извинился, что его перебивает и подозвал официанта. Тот подошел к столу и принял заказ. Бутылка светлого пива. Одна из девушек добавила к заказу молочный коктейль. Официант беззвучно обратился к другим, но остальные промолчали и он спешно удалился. Молодой человек спросил собеседника о сильных ветрах, что в горах. Всем было понятно, что этот вопрос возник для продолжения прерванного разговора. Наш герой поведал о ветрах, об облаках, настолько близких, что иной раз дух захватывает. И о холодных горных дождях. Затем продолжил рассказывать о своем влечении к вершинам.
– Так прошло месяца два, не больше. Мне звонят, я собираюсь, затем подъезжает машина, и мы едем. Оставляем машину у подножия горы и в путь. Вначале, много отставал, затем, будто организм мобилизовался и взял себя в руки. За два месяца мы прочесали близлежащие горы. В планах было восхождение на южные горы. Но я отделился от группы по собственной воле. Я хотел взойти на четыре заснеженные вершины, до которых мы так и не добрались. Многие из группы говорили, что уже покоряли их, и надо двигаться дальше. Я же не мог смириться с подобным подходом. Мы взошли на все мало-мальски значимые вершины, но моя душа бунтовала и хотела взойти именно на эти. Сама идея оставить их и пойти дальше, была бессмысленной. Потому, что они были, а сделать вид, что это не так невозможно. Я дождался отпуска и начал действовать. Положил в походный рюкзак еду, воду, комплект одежды и предметы личной гигиены. Я рассчитывал на недельный маршрут. И поэтому всего положил на десять дней. «Мало ли что» – подумал тогда. Скрутил палатку и повязал поверх рюкзака. Как сейчас помню. Было холодное утро начала марта. Город еще спал, а безлюдные улицы изредка беспокоили редкие машины. Я вышел из переулка возле дома, дошел до трассы и двинулся вдоль нее. В моих планах было покорить сначала две, которые поменьше. «И опыта наберешь, и организм привыкнет» – рассудил я. Для чистоты действий, решил пойти к ним пешком. К концу первого дня только подошел к подножию первой горы и визуально наметил подходящий маршрут. Разжег костер, поставил палатку, съел консервы с тушенкой и лег спать.
Тем временем официант принес заказ. Молодой человек глотнул пива, а девушка прильнула губами к торчащей трубке из стаканчика с молочным коктейлем, и методично начала высасывать содержимое.
На следующее утро, собрав палатку, я двинулся к вершине. Иду значит, и чувствую невероятный холод, что приносит утренний ветер. Холод в горах, это не просто слово, он повсюду и от него не спрячешься нигде. Но я был рад, что покоряю эту вершину. С каждым подъемом, с каждым новым шагом чувствую прилив сил. На середине пути, я поменял маршрут, потому что гора из далека, смотрится аккуратной и понятной фигурой. Но находясь на ней, ты понимаешь, что эта понятливость пропала. И в ширину и в высоту она кажется гигантской, что так оно и есть. Путь планируется уже на месте. Конечно, другие на моем месте вооружились бы картой, но я пренебрег этой важной мелочью. Я взошел на вершину в тот же день. Вечер меня настиг, и я заночевал в палатке прямо на вершине. В последующем, это превратилось в ритуал, но тогда было необходимостью. Ветер дул с невероятной силой, и из-за шатающейся палатки долго не мог заснуть. Мне казалось, что ветер унесет ее вместе со мной. Следующее утро сюрпризов не принесло. Я спускался зигзагами, изредка скидывая камни вниз. Доносилось непродолжительное эхо и стихало. В таком деле нужна повышенная осторожность, а когда ты один, то потребность в ней возрастает в несколько раз. Спуск занял целый день, вечером я отужинал привычным меню. Усталость подкосила настолько, что едва голова коснулась подушки, отключился начисто. Наутро ныли ноги. Знаете, прямо от бедра до кончиков пальцев. Но без промедления я продолжил путь.
Приглушенное интерьерное освещение не навязчиво ложилось на лица молодых людей. Оттого еле заметный блеск в глазах, словно гармонировал с неспешным темпом рассказчика.
На покорение следующей вершины ушло три дня. А на склонах третьей, я оказался во власти непогоды. Моросящий дождь перешел в снег. Давно забытая простуда напомнила о себе. Тогда я подумал, что болезнь вполне оправданная. Что еще можно ожидать от работающего на пределах организма, в среде горной непредсказуемой погоды. Я прямо тяжело дышал, один раз меня вырвало, а на теле выступал холодный пот. При спуске чуть не свалился с крутой скалы, настолько иссякли силы. Вдалеке на плато у подножия показался струящийся дым. Я зажмурил глаза и открыл вновь, дым не исчез. Сконцентрировав глаза в напряжении, я убедился, столб дыма поднимается только с одного места. До меня дошло, наконец, он идет из юрты. Стало быть, там есть люди. Откуда-то из глубины себя ощутил тогда появившиеся силы. Словно сознание повело меня туда. Я еле дошел до дверей юрты и постучал, стараясь сохранить рамки приличия. На стуки отозвался женский голос. Голос показался охрипшим и старческим. За ним показалась полусогнутая старуха. Лицо в морщинах, из-под косынки выглядывали пряди седых волос, но глаза, словно молодые и уверенные. Увидев меня, она засуетилась, и что-то проговаривая себе под нос, схватила меня за руку мертвой хваткой. В следующий момент я обнаружил себя лежащим в теплой постели прямо в одежде. Старуха то ли варила, то ли кипятила что-то в казане, временами подкидывая дров в горящую топку. Я краем глаз увидел свой рюкзак с палаткой у входа, там же лежали ботинки. Мне показалось, что скоро потеряю сознание. Все вокруг происходило, словно в неестественном сумбуре. Помню, как старуха прикладывалась, твердой, как дерево ладонью по лицу несколько раз. Затем заставила пить горячую жидкость, все так же, не разборчиво проговаривая слова. Но я их не мог разобрать, потому что бредил наверно, или просто был глубоко не здоров. Жадно проглотив несколько чашек горячей жидкости с маслянистым вкусом, я провалился в глубокий сон. Во сне, будто все переживал заново, а на меня смотрела молодая девушка в белой косынке. Она стояла возле дверей юрты и улыбалась. Помню, она была красивой, но лица сейчас, хоть убей, не вспомню.
– А старуха там живет сейчас? – спросила девушка с молочным коктейлем.
– Она там не жила, наверно.
– Как не жила? А юрта, а дым? – все не унималась девушка, вертя кончиками пальцев трубочку.
– Я в этом засомневался в то же утро, как проснулся. Я был полностью здоров. Погода была ясной, одинокий луч солнца пробивался через дырку в войлочном потолке. Двери были нараспашку, а ветер не колыхал даже кончиков трав, будто являлся редким гостем в этих краях. Знаете, в юрте был я один, и мои вещи у дверей. Даже казана не было. Более того место где разжигали костер на моих глазах, было чистым и не стоптанным. О пепельных остатках и говорить не приходиться. Все было чисто, будто прибрано, и травки растут. Первым делом я взглянул на часы, а они у меня дорогие такие, электронные с календарём и подсветкой. Так вот судя по ним, я проспал восемь дней кряду.
– Так вы были в коме? – спросил молодой человек, давно опорожнивший бутылку пива и перекатывавший ее из руки в руку.