– Заместитель командира, метит в начальники, а до сих пор не в состоянии забыть обиду.
– Физическое превосходство, конечно, хорошо, – прошептал Инг, – но как насчет хотя бы доли уважения.
– А чем тебе не нравится это? – Эрик рассмеялся. – Смотри, все на тебя пялятся, некоторые покручивают у виска пальцем, а вон у того черныша, – так командир выразился об одиннадцатом, – сейчас полопаются от злости сосуды. Хорошо, что взглядом нельзя убивать…
– Точно нельзя? – уточнил Лю.
– Ммм… Наверное, – ответил Эрик после секундной задержки.
– Да это же наш приятель по школе, – Рин наконец-то расслабился. – Клятвенно просил его не забывать. Как там его звали?
Инг и Лю дружно пожали плечами, после чего все трое расхохотались, а буквально через мгновенье на площадь заявилась процессия конников. Впереди, в самой главе отряда, покачивался в седле черноволосый и очень статный господин в белой форме с кучей знаков отличия на груди. Он манерно раздавал окружающим поклоны, слегка наклоняя подбородок и приветливо помахивал затянутой в перчатку ладонью.
– Вот и начальство. Заместитель главнокомандующего, родной младший брат Императора – Вега, – прошептал Эрик. – Ну, да вы, должно быть, в курсе.
Разъезд сделал по площади круг и вернулся к тому ее месту, где был установлен принесенный десять минут назад постамент. Член главной семьи страны плавно спорхнул со своего жеребца и так же мягко взобрался по деревянным ступеням к расположенному наверху усилителю.
«Тук-тук», – разнеслось по округе после легких ударов аристократических пальцев. От этого толпа дружно замолкла, готовясь внимать Императорскому брату.
– В текущем году в войска нашей великой страны… – заговорил, прикрываясь кулаком, Эрик.
– В текущем году в войска нашей великой страны, – поддержал его Вега.
– Поступило рекордное количество выпускников…
– Поступило рекордное количество выпускников, и все Отряды без исключения получили в свои ряды пополнение, – на слове «все» говорящий сделал небольшую паузу.
– О, что-то новенькое…
Инг и Лю хихикнули, едва успев зажать рот, чтобы не привлекать внимание соседей.
– Первый – наша золотая руководящая верхушка! – не унимался Эрик.
– Первый – наша золотая руководящая верхушка! Второй – гордость и краса Столи…
Последующие слова прошли мимо. Ребята уже притоптывали от нетерпения и желания поскорее убраться восвояси, но речь все не заканчивалась, и брат Его Императорского Величия никак не унимался. Наконец, он выдал последние пожелания и, поклонившись собравшимся, удалился, освободив пост командиру в таком же, как у него самого, мундире. Рин с товарищами вздохнули с облегчением.
Напрасно. Руководитель Первого Отряда оказался еще выносливее и словоохотливее… К Бастиону добрались лишь ближе к вечеру. Спать повалились сразу, словно целый день провели на плацу с Сэмом.
Крохотная комнатушка, служившая ребятам и спальней, и учебным кабинетом, погрузилась во мрак, и только Инг почему-то не мог заснуть, разглядывая нависающий над ним, едва различимый потолок. Остальные давно сопели, натянув одеяла до носа, а он все ворочался и то подкладывал, то вновь убирал из-под головы руку. Наконец, тревога взяла свое, вытолкнула его с кровати и повела по старым ступеням Бастиона.
Где-то внизу горел свет. В этом не было ничего необычного, но подросток почему-то насторожился и тихо, стараясь ничем себя не выдавать, спустился еще на несколько пролетов. На первом этаже велась беседа, и судя по всему, голоса принадлежали четырем действующим стражам Бастиона. Инг сосредоточился, приглушив дыхание и слегка подогнув колени.
– Что поделать… У нас нет для этого людей, – прошептал Сэм.
– Отправимся все вместе, а в Бастионе оставим Рудольфа и ребят. С физической подготовкой они справятся и без нас да к тому же – наберутся ума, – ответил Борис.
– Здорово, иначе и не скажешь! Впервые за столько лет в Отряде появились новобранцы, а вместо того, чтобы заниматься их обучением, мы уезжаем в на задание и бросаем ребят одних?
– Впервые за столько лет? – переспросил Эрик. – Впервые за столько лет у нас появились не только новобранцы, но еще и «дело». Причем такое, какого не случалось гораздо дольше. Так неужели мы откажемся от своих прямых обязанностей? Мол, извините, нужно гонять птенцов, а вы уж там как-нибудь сами?
– Я такого не говорил, – проворчал обиженно Сэм, – и лично готов отправиться к Башне и к, как его там, Медвежьему бору?
– Углу… – молчавший до сих пор старик откашлялся, – а впрочем, название довольно символично.
– Какие-нибудь подробности?
В воцарившейся тишине до слуха Инга донеслось шуршание, похожее на звук разворачиваемой карты.
– Смотрите. Двенадцатая сторожевая Башня располагается в самом конце Северного тракта. Дальше только обширная горная гряда, которая отделяет Морасию от Белой пустыни. Места глуше попросту не бывает. Чтобы добраться до тех краев потребуется огромное количество времени… Недели, месяцы, не знаю в каком состоянии сейчас дороги и кто на них обитает…
– Чудовища? – задорно поинтересовался Борис.
– Хуже. Люди, – тихо ответил Рудольф. – Звери и монстры – существа до какой-то степени предсказуемые, а вот чего ожидать от бандитов и прочих местных завсегдатаев – определенно неизвестно. Однако, сейчас не об этом, верно? Что конкретно говорилось в сообщении?
– Госты… и Вербер, – ответил Эрик. – Напали на деревню, разодрали часть жителей. Остальные подробности узнаем на месте. И еще, – он зловеще замолчал, – кажется, убиты все стражники из Башни.
От неожиданности Инг едва не подскочил.
– Сильно… – энтузиазма в стариковском голосе не слышалось. – Посылать кого-то одного – точно не вариант. Да… Все мы давно не молоды, но оборотень!
– Если в сообщении имеется хоть доля правды! – возразил Сэм. – Сто лет ни слуху ни духу, а тут на тебе, сразу после того, как мы поговорили о них с молодежью. Какое-то странное совпадение, не находите?
– Не без этого, однако я считаю, что мы не имеем права его проигнорировать. Что, если людям реально нужна помощь? Сидеть на месте и ничего не делать – ну уж нет!
– А никого не смущает, что наше многоуважаемое начальство так и не сделало никаких заявлений относительно самой Башни? – вмешался самый младший из присутствующих.
– Смущает, едва ли не сильнее, чем все остальное. Что-то тут явно не чисто!
– Н-да… – произнес Рудольф. – Я правильно понял, что сейчас необходимо решить кого мы все-таки отправим?
– Правильно.
– Всех, – заявил Борис.
– Эээ…
– А что? Ты, я, Сэм и ребята – устроим молодежи полевые испытания.
– Сума сошел? – возмутился командир. – Они тут всего месяц. Ничего не знают и еще меньше умеют, а ты хочешь отправить их на настоящее дело, с которым, возможно, не справишься и сам? Даже мне не доводилось воевать ни против Гостов, ни, тем более, против Верберов. Разве что Рудольф, единственный, кто хоть как-то касался этих существ…
– О, да, – мечтательно протянул ветеран. – Тогда я был совсем сопляком и держался поодаль, а зверюга запросто положила пятерых наших. Выживших осталось всего двое, и мы едва удрали.
– Но ведь вы…
– Были опозорены. А он или она, я не разглядывал, преспокойно скрылся в лесу.
– Гхм… – это был Сэм. – Тогда тем более не лучше ли держаться вместе?
– Или не обращать на сообщение внимание, – внезапно прошептал Рудольф. – Мы все равно не сможем ничего сделать, а так хотя бы уцелеем. Мне кажется, привлечение новых бойцов и возрождение Отряда сейчас гораздо важнее. Слишком долго мы были в изоляции и на ошибку у нас права нет.
Услышав последние слова, Инг буквально сжался, ощущая, как внутри у него зарождается противное и раздражающее чувство негодования. Он и представить себе не мог, что Тринадцатые способны всерьез обсуждать возможность отстранится от своих прямых обязанностей.
– Нет, – отчеканил Эрик. – Так не пойдет. Необходимо что-то придумать. Мы и так уже затянули с решением. Возможно, в деревне никого не осталось… Хватит!
Послышалось что-то очень похожее на удар кулака о стол. Это быстро привело Инга в чувство и отвлекло от негативных мыслей.
– Пойдем мы с Сэмом. Вдвоем. Рудольф займется обучением новобранцев теории, а Борис погоняет на физподготовке. Про задание ни слова. И вот еще что, – произошла небольшая пауза, – если не вернемся – Отряд на вас, – скрип отодвигающегося кресла обозначил конец разговора.
Юноша тихонько вздохнул, медленно вернулся на два этажа выше, а затем демонстративно затопал по лестнице вниз, чтобы сообщить о своем приближении.
– Не спится? – поинтересовался Рудольф, усмехнувшись на помятое лицо парня.
– Да… Ребята давно пускают слюни, а у меня ничего не выходит. Что вы тут делаете? – вопрос прозвучал максимально невинно.
– Решили немного поболтать. Так, по-стариковски, – усмехнулся Сэм, провожая удаляющегося командира взглядом.
Инг тоже посмотрел на Эрика, но тот казался таким же, как обычно: строгим и совершенно невозмутимым.
– Ну, раз уж спустился, помоги-ка с дежурством Борису. Попрактикуешься, как это делается. С завтрашнего дня присоединитесь к остальным. Посетители в Бастион не приходят, но бдительность терять не стоит. Спокойной ночи, – ехидства в последних словах начальства казалось через край.
– Спокойной, – проворчал подросток, проклиная себя за то, что не вернулся обратно в келью.
– Здорово! Наконец-то мне будет не скучно, – Борис обхватил Инга за плечи и потащил к центральному входу. – Смотри. Каждая ночь разделяется на две половины. Первый сменный дежурит до трех, второй – до утра…
IV
Рин замер перед разноцветными, расставленными по порядку бутылочками, и упер руки в бока. Этикеток на них не было: сосуды отличались лишь оттенком жидкости и количеством осадка на дне. Никакого намека на порядок в лаборатории, где хозяйничал Рудольф, не наблюдалось. И хотя он постоянно жаловался на старческую память, однако, прекрасно все помнил и очень гневно реагировал на попытки молодого ученика хоть что-то передвинуть и тем более выбросить.
– И как прикажешь здесь работать? – возмутился подросток, разглядывая одну из колб на просвет. – А вдруг это смертельный яд, и стоит мне его вдохнуть, как тут же отправлюсь в мертвецкую?
– Так не надо здесь ничего вдыхать! Тем более, что это – именно яд. Правда, слабенький, для крыс, поэтому максимум, что тебе светит – отправиться в туалет.
– Давай хотя бы подпишем… – склянка быстро вернулась на прежнее место. – А это?
– Настойка против похмелья, – с гордостью заявил Рудольф. – Моя личная разработка. Обладает расслабляющим и успокаивающим действием. Хороша после сражений и крайне не рекомендуется до. Ты, кстати, смотрел отчет, что я нашел для тебя в архиве?
– Да… – Рин поправил очки. – Какой-то он странный. Описания – расплывчатые, конкретики – горсть да маленько. Понятно, что написано очень давно, но нельзя ли было подробнее?
– В таком случае, мы б его уже разгадали. А так, тебе развлечение. Похоже на шифр. И это подозрительно, ведь предыдущие стражи не оставили нам ни одной инструкции…
– Эрик запретил мне вскрывать колбу, но… Почему бы и нет? Мертвая башка – мертвее не станет. Что может пойти не так?
– После подобной фразы – все! – старик рассмеялся. – Ну, посуди сам. Какой состав у консервационной жидкости? Обычный формалин? Не думаю. Больно уж хорошо сохранились ткани. Что будет, если мы нарушим герметичность? Вот, то-то и оно. Никакого благоразумия…
– И сколько это будет продолжаться? Еще лет сто? А вдруг мы узнаем что-то поистине грандиозное? Неужели не интересно?
– Ты остальное сперва узнай! Архив – читать не перечитать. Мы едва приступили к занятиям, освоили первый том бестиария и прошлись по самым древним отчетам Отряда.
– Хорошо… – уныло отреагировал подросток.
Сэм и Эрик покинули Бастион несколько недель назад. Никто из них ничего не сказал, и остальные об этом не поминали. Подслушанным ночью разговором, Инг тоже не поделился, и друзья оставались в неведении. От этого у подростка появились круги под глазами, и он стал спать не больше четырех часов. Почему выходило именно так – никто не догадывался, но с этим нужно было разобраться.
Наконец, спустя еще неделю Рудольф на правах главного отпустил парня в краткосрочный отпуск, чтобы тот проведал семью. Отец встретил отпрыска с легкой тревогой на лице, но все-таки сдержался и не стал ничего выведывать, понадеявшись, что тот расскажет о тревогах сам, если у него возникнет на то желание. Желания у Инга, конечно же, было, однако, он все-таки промолчал и решил ничем не делиться, а вместо этого весь день катался по отцовским делам и разглядывал утопающий в летнем солнце город.
К вечеру, когда на Столицу опустился мрак, новоиспеченный тринадцатый внезапно замер на середине лестницы и облокотился плечом на стену. В тот самый момент, когда родители ожидали его на ужин, какое-то новое ощущение заставило Инга остановиться. Что-то, едва заметное, на самой границе сознания кольнуло его под затылок, а затем разлилось по телу обжигающим жаром.
Через пять секунд все было решено. Подросток, провожаемый недоуменным взглядом отца, проскочил через основную залу и вылетел наружу, словно за ним гнались.
– Что случилось? – мать Инга, весьма утонченная женщина, спокойно восседала в своем кресле и, казалось, совсем не переживала.
– Что-то… – отстраненно пробормотал глава семейства, уставившись куда-то в окно.
– Какой невоспитанный юноша… Весь в тебя.
– Ага, – Рагнар развернулся на каблуках. – Уберите лишний прибор. Будем ужинать без него.
Через полчаса запыхавшийся Инг замер у ворот Бастиона и настойчиво постучался в дверь. Точно так же, как когда появился здесь с Рином и Лю. Костяшки его правого кулака столкнулись со старыми, потертыми и облезлыми досками, а нос почувствовал едва различимый запах похлебки, с трудом проникающий сквозь едва наметившиеся щели. Одна беда – никто не спешил откликаться на сигнал, и это начинало его беспокоить. Инг потоптался на небольшом пятачке, а потом удвоил свои усилия, прибавив еще и ноги. За дверью никого не было. Тишина стояла крепкая и нерушимая.
Юноша проклял себя за беспечность и то, что не удосужился взять с собой ключ, но единственное, что ему оставалось – ждать. Лечь спать в Бастионе не могли, да и дежурный обязан был находиться у двери. За нарушения в Отряде наказывали. Причем, довольно строго.
Прошло еще полчаса. По улице прошествовали вереницы задумчивых и болтливых людей, но дверь так и не открылась. Инг, уставший по ней дубасить, присел рядом и оперся спиной на стену. Зеваки провожали его удивленными взглядами, а некоторые так и вовсе, потешались, пока, наконец, позади, на самой грани его слуха, не раздалось несколько нерешительных и очень странных шагов.
Они медленно приближались, и вот, в замке что-то щелкнуло, и дверь начала раскрываться. Сперва робко, по миллиметру в секунду, а затем разом и на всю ширину, с грохотом ударившись о каменный косяк. Виной тому был Лю, упавший на мостовую лицом. Инг на мгновенье застыл в нерешительности, а затем, очухавшись, подскочил к приятелю. Грудь здоровяка с трудом поднималась, глаза устало разглядывали друга, и сил у парня совсем не оставалось. Его бледное бескровное лицо едва ли не ссохлось, руки плетьми свисали к земле, а ноги отказывались слушаться. Как он умудрился добраться до выхода и провернуть ключ – было не ясно, и единственное, что Лю мог сделать теперь – это оставаться в объятиях встревоженного товарища и пытаться ему что-то прошептать.
– Рин – идиот… Полез в колбу… Там… Беда, уходи, не надо…
– Молчи! Тебе нужна помощь! – в голосе Инга промелькнули истерические нотки, но он сумел проглотить подступающий к горлу ком и завопил на всю улицу: – Помогите! Кто-нибудь! Тут раненый!
Услышав призыв, жители поспешили отвернуться или быстренько пробежать мимо и скрыться за ближайшим поворотом. Сытое существование давало о себе знать. До проблем и бед посторонних большинству из них не было дела, чего уж говорить о Тринадцатом Отряде, про который и без того распространилось немало слухов.
– Нужно сообщить в больницу и вашему руководству, – заметил один мужичок, подобравшийся к ребятам чуть ближе остальных.
– Сходите, пожалуйста, – ответил с надеждой юноша. – Мне его не оставить.
– Да-да, – поспешно ответил тот и дернулся в сторону… противоположную той, в которой располагались указанные им же учреждения.
Инг замер с наивно раскрытыми глазами. Отвлек его лишь тихий шепот Лю.
– Сволочи… Наплюй… Беги, скоро оно придет сюда…
– Кто?
– Кажется, вашему другу плохо. Не стоит заставлять его напрягаться, – спокойный, немного хриплый голос прорезал воздух, как будто стрела.
Над Ингом нависла тень. Она принадлежала закутанному в черный плащ мужчине с надвинутой почти до самого носа кожаной треуголкой и скрытым под платком лицом. Одет он был явно не по погоде. На юношу смотрели два серых, вполне бандитских глаза, и темный, еще не заживший шрам, горизонтально протянувшийся между ними через нос, совсем не добавлял образу благонадежности. Неизвестный склонился, протягивая ладонь в перчатке, и пока Инг не успел отреагировать, потянул у Лю веко, а затем ощупал шею.
– Пульс слабый. Медлить нельзя.
– Нужно сообщить в больницу… – Инг криво усмехнулся.
– Лучше отнести, – незнакомец подложил под Лю обе руки и поднял его, словно тот ничего не весил. – Тебя ждут внутри.
– Положи его обратно! Что ты делаешь!? Ему же плохо!
– Несу в больницу, – пренебрежительно ответил неизвестный, разворачиваясь.
Только теперь Инг заметил, что ростом он был выше, а плечами шире, чем сам подросток и похоже, что обладал немалой силой. Спорить с таким не хотелось, и учитывая его явно бандитский видок – было, скорее всего, чревато. Однако, трусом новоиспеченный тринадцатый не являлся. Тем более, когда дело касалось его близких и друзей. Юноша быстро обогнул мужчину в плаще и загородил дорогу, вонзившись в него глазами и жалея, что не взял с собой меч.
Неизвестный приподнял подбородок, прогоняя с лица тень от шляпы и слегка сощурился в немом вопросе, ответа на который у Инга не было.
– Лю выживет?
– Не знаю. Я не врач. Могу обещать лишь, что не брошу его по пути, – он кивнул в сторону шепчущихся по углам улицы людей.
Инг, подчиняясь невесть откуда взявшемуся порыву, немного склонил голову, а затем резко сорвался с места, ныряя в темнеющий проход Бастиона. За небольшим коридором-прихожей горела всего одна лампа, а от тишины перехватывало дыхание. В зале никого не было. Подросток смело шагнул вперед и прислушался. Ответом ему явился стук собственного сердца и уханье в висках.
Наконец откуда-то сверху раздался грохот и человеческий вскрик, очень похожий на голос Бориса. Инг замер, слегка подгибая колени, а затем бросился без оглядки по ступеням, перескакивая по несколько за раз. Оружие у него не было, и единственное, чего он сумел раздобыть – деревянный тренировочный меч со стойки, в зале на втором этаже. Зажав его в руках, подросток продолжил бег, поднимаясь выше, пока не проскочил библиотеку и не остановился в расположенной на четвертом уровне казарме.
Здесь новобранец активно завертел головой, пытаясь понять, откуда он слышал крик, но в коридорах было темно и удивительно тихо. Слишком тихо для места, где еще с полминуты назад кому-то причиняли боль. Конечно, если только этот кто-то не умер. Инг с силой прогнал из головы картинку с распластанным на полу Борисом и текущей из его бока крови, а затем, лишь на секунду замешкавшись, двинулся вперед, внимательно вслушиваясь в свои шаги.
Комната, приспособленная друзьями для жилья, располагалась в самом начале длинного коридора, по обе стороны которого тянулось еще множество закрытых дверей. Через десять метров он резко разделялся надвое и образовывал т-образный перекресток. Левая развилка вела к туалету, а правая к подсобке. И то, и то использовалось по назначению, но свет в виде переносной лампы подростки всегда носили с собой, и сейчас в закутках скопилась тьма.
Инг медленно заглянул за угол и обмер. Тело Бориса лежало у раскрытой двери в подсобку точно в таком же положении, как и в его недавних мыслях, однако, ни заметных ран, ни крови у него не было.
– Борис, – прошептал юноша, приближаясь к сослуживцу и не сводя глаз с чернеющего неподалеку проема.
Бледная кожа стражника буквально светилась в темноте и казалась мертвецки-белой, лишенной естественной для человека краски. Его грудь не двигалась, а веки были закрыты, и только правая ступня слегка подрагивала, словно в припадке. Инг навис над беднягой, но не успел еще поставить занесенную для шага ногу, как где-то сверху, этажом выше что-то загрохотало. От этого, а может отчего-то еще Борис раскрыл глаза. Пустые и без единой мысли, они смотрели на потолок, а их хозяин, похоже, совсем не понимал, что происходит вокруг.
– Эй… – Инг бросился на колени, аккуратно приподнимая наставника.
Его лицо, как и до этого у Лю, казалось сильно постаревшим и сморщившимся. Губы были сухи и бесцветны, а дыхание, вырывающееся из слегка приоткрытого рта – едва различимо.
– Держись… Сейчас я что-нибудь придумаю. Ты ранен? Не вижу… – подросток суетился, судорожно ощупывая едва живого Бориса, а тот на это даже не реагировал.
Грохот сверху повторился. На этот раз ближе и настойчивее. Молодой новобранец задрал голову. Там, впереди, в подсобной комнате со швабрами, в потолке зияла дыра, которую он смог различить только после того, как глаза привыкли к темноте. Похоже, когда-то этой комнаты не существовало, а вместо нее был ход на следующий этаж, но Тринадцатые его зачем-то скрыли. Похоже, именно через него Борис попал в лабораторию, когда троица друзей посетила Отряд впервые.
Инг на мгновение зажмурился. Он очень хотел рвануть наверх, на поиски оставшихся жителей Бастиона: Рина и Рудольфа, но при этом – прямо здесь и сейчас на его руках находился еще один раненый и, возможно, умирающий товарищ, оставить которого без поддержки могло означать для него смерть. Секунды тянулись за секундами, а решение никак не приходило. Перед нападением Борис находился на дежурстве и был вооружен. Полуторный меч со штампом Тринадцатого Отряда лежал неподалеку. Он изготавливался из какого-то специального сплава, весил чуть больше обычного и отлично сидел в руке. Стражник успел достать его из ножен, но судя по идеально чистому металлу – применить уже не сумел. Инг потянулся к клинку, и одновременно с этим ощутил созревшее внутри решение.
– Извини, я вернусь, обещаю.
Он взобрался на стоящую в подсобном помещении лесенку и шмыгнул в широкий люк, чтобы оказаться в небольшой комнатушке, неподалеку от прихожей с лифтом. Двери в лабораторию оказались разломаны вместе с частью стены, куда крепились массивные петли, и уныло лежали неподалеку. Впереди горел тусклый свет и, что самое странное, оттуда же слышался тихий и очень знакомый голос. Инг вздрогнул, прогоняя наваждение, смело шагнул навстречу неизвестному, держа в руках меч и оказался на самом пороге исследовательской комнаты.
Повсюду, в полном хаосе валялись испорченные приборы и остатки стекла. Колбы на столе не было, а под потолком искрили побитые лампы. Рин, целый и невредимый, сидел в дальнем углу, прислонившись к стене и сжимая в объятиях какой-то предмет, а лицом к нему и спиной к Ингу расположился Рудольф. Его-то голос и услышал юноша чуть раньше и теперь пытался понять, что же такое произошло, и куда подевался на Бастион неизвестный.
– Я, кажется, предупреждал тебя не лезть, куда не следует? Разве нет? – в речи старика присутствовало что-то странное.
– Ох… – облегченно заговорил Инг. – Может расскажете, что тут стряслось? Борис и Лю еле живые. Надо срочно оказать им помощь!
– Беги! – внезапно заверещал Рин.
Рудольф медленно обернулся и оказался совсем не Рудольфом, а каким-то неизвестным молодым человеком, зачем-то напялившим на себя древний и потертый балахон ветерана Тринадцатого Отряда.
– Ой… – вырвалось у Инга.
– Неплохо, правда, – губы говорящего расплылись в жутковатой улыбке. – Знали ли бы вы, ребятки, как я устал от этих бесконечных болей в спине, слабости в мышцах и немощи глаз.
Молодой новобранец наконец-то сообразил, что же было не так с голосом псевдо-Рудольфа. В висках у подростка заухало, а это жутко мешало соображать, но именно так должен был звучать старик в молодости, лет, скажем, шестьдесят назад.
– Ах ты, старая скотина! Заканчивай уже эти игры! – неожиданно раздалось позади. – Забирай меня у этого дохляка и двигай из города. Я чую что-то неладное… Что-то совсем близкое и…
– Неужто, господин, ты испугался? – съехидничал молодой Рудольф или кем на самом деле являлось существо.
– Заткнись! И выполняй приказ! Уж не знаю, чего ты затеял, но сдерживать меня столько лет! Не прощу!
– Ничего такого… ничего такого. Просто хочу забрать себе твои силы, – балахон качнулся, потеряв к Ингу всяческий интерес, и зашагал к дрожащему у стены Рину. – Отдавай по-хорошему. Ты даже не знаешь, с чем связался. Взамен я, так уж и быть, оставлю вас в живых. Давай, будь паинькой.
В голосе Рудольфа не было ни одной издевательской нотки, и говорил он, судя по всему, серьезно. К испуганному юноше протянулась молодая рука без единой морщинки, но тот со своей добычей расставаться не желал. Инг сощурился, разбирая, пытаясь понять, что же это такое, но внезапно перед его другом загорелась пара синих точек.
Рин сжимал в руках голову из колбы.
Глаза ее были открыты и светились.
– Ты возомнил о себе слишком много! – произнес побледневший рот, и на секунду мерцание стало ярче.
Балахон дернулся, словно от сильного удара, и отлетел ближе ко входу в лабораторию, нелепо распластавшись на каменном полу. Могло показаться, что он был мертв, но через мгновение рука Рудольфа дернулась, неестественно скрючив пальцы, а из-под длинных соломенного цвета волос раздался грудной смешок.
– Кто бы говорил, – поверженный поднялся, стряхивая несуществующую грязь. – Кажется, сейчас ты потратил последние остатки от скопленных сил. Я прав?
Голова ничего не ответила. Однако, словно в подтверждении слов «старика» ее глаза начали тускнеть. Все это время, пока между ними происходила речевая и не только перепалка, Инг пытался заставить себя сдвинуться с места. В его ладони до сих пор находилась рукоять меча, а ноги застыли в боевой стойке, однако, применить оружие он так и не решился. Юноша завороженно наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой, переводя взгляд с испуганного лица товарища на спину Рудольфа, а его тело напрочь отказывалось слушаться.
– Ссс… – зашипела голова.
– Прав, – интонацию, настолько довольную, Ингу слышать еще не приходилось. – Ну ничего-ничего, посидишь в банке еще чуть-чуть, а там, глядишь и разберемся, что же мне с тобой делать. Жаль парней… Но! Раз не хотят по хорошему…
– Ты всего-лишь обычный Гуль…
Речь прервалась, голова закрыла веки, и Рудольф побрел в сторону Рина. Парень схватил какую-то железку и даже запустил ее в противника, но тот лишь снова рассмеялся. В этот момент синие зрачки опять раскрылись, сверкнули нехорошим блеском и заставили его напрячься.
Ожидаемого удара не последовало, но Инг почувствовал движение своей ноги. Он даже обрадовался, хотя и слишком рано. Тело зашевелилось, однако, его участия в том не было, а была лишь сильная чужая воля, заставляющая делать, что требуется ей. Юноша кинулся вперед, наблюдая, как враг медленно оборачивается к нему, словно в липкой субстанции, как его лицо кривится в недоумении и как собственная, не подчиняющаяся рука, орудует мечом.
Удар обрушился Рудольфу на шею и образовал ровную линию от левого уха до правой ключицы. Из гладкой раны моментально заструилась кровь, и голова теперь уже бывшего Тринадцатого откатилась в сторону. Клинок отрубил ее с поразительной легкостью, не давая врагу и шанса на защиту. Движения подростка оказались куда быстрее, чем мог бы совершить Инг самостоятельно. Тело поверженного задергалось в последних конвульсиях, а по лаборатории разнесся противный смешок. И чем дольше неизвестный смеялся, тем тише становился его голос и тем меньше светились его глаза, пока, наконец, окончательно не потухли и не прикрылись веками.
Меч выпал из руки Инга. Теперь он был свободен.
– Колбу, быстро, – крикнул все еще ошарашенный, но сумевший подняться Рин.
Инг в это время оказался способен лишь моргать.
– Так, эта подойдет! – голова очутилась в подошедшей по размеру банке. – Так… Раствор! Проклятье! Где мы возьмем раствор? Не стой столбом, помогай!
Просьба товарища немного отрезвила, но требуемого нигде не было. Пришлось им перерыть весь этаж и даже спуститься на лифте вниз, где в комнатке Рудольфа нашелся запас очень похожей тягучей жидкости. Рин моментально перелил ее в колбу и запечатал сосуд примерно так же, как было ранее. Только после этого он позволил себе упасть на крохотный диванчик и взглянуть на друга.
– Старый лис! Что за состав… не подберем… Ты как? В порядке? Понимаю, вопрос глупый, но все же…
– Кажется… Думаешь, он мертв? Я к тому, что… Наверное, нам стоит вернуться… – юноша медленно оглянулся и побрел к лифту, не обращая ни на что внимание.
Крик товарища настиг его у самых створ:
– Стой! Что с Лю? А Борис?
– Борис! – Инг хлопнул себя по лбу. – Я оставил его на четвертом этаже! Ему срочно нужно в больницу!
– Ох, – Рин поднялся. – Похоже, с переживанием придется обождать. Веди!
Вместе они вернулись на пятый, секретный уровень, быстро осмотрели труп, который совершенно никуда не спешил и спустились к сослуживцу. Борис был жив, но только лишь малость отделяла его от вечной темноты. Чтобы отсрочить ее ребятам пришлось постараться. Огромный стражник казался легче, чем был до этого, однако, тащить его в переноске двоим совсем не крупным подросткам оказалось не так уж и просто. Они пыжились, надували щеки, и если бы не лифт – операция по спасению накрылась бы медным тазом.
Дотащив раненого до первого этажа, Инг и Рин разогнули спины, чтобы передохнуть. Повреждений у Бориса так и не обнаружилось: он выглядел целым, но словно бы иссушенным, как будто кто-то вытянул внутреннюю энергию стража и несколько литров крови в придачу. Все открытые участки кожи казались молочно-белыми, практически просвечивающими. Точно так же выглядел и Лю, но ведь он двигался и даже говорил, а старший из Тринадцатых хотя и оставался с открытыми веками, был словно не живой и смотрел в какую-то одну, несуществующую точку.
– Слушай… – внезапно заговорил Инг. – А ведь мы остались совсем одни. Больше в Бастионе никого. Совсем, ни единой души. Ну почему Эрик и Сэм уехали именно теперь, когда они так нужны?
– Не сейчас… Скажи лучше, что будем делать?
– Что-что… Сперва наплюем на инструкции и бросим Отряд без охраны. Борису требуется помощь, да и Лю… Прохожий обещал доставить его в больницу, а у меня не было времени возразить. Нужно проверить.