– Ты чего? – возмутился здоровяк.
– Кто бы говорил! – осклабился Рин.
– Эй, детишки! Отставить ссоры! Чего началось!?
Борис сидел, облокотившись на противоположный борт телеги и думал, а когда началась нелепая потасовка между подростками вынужден был отвлечься от своих мыслей, чтобы разнять вспыливших.
– Так он первый… – очки вернулись на свое место.
– Так не специально!
– Заткнулись оба! – рявкнул потерявший терпение старший.
От выкрика встрепенулись не только подчиненные, но и все остальные пассажиры телеги, уставившись на странного здоровяка с могучими руками и клинком в ножнах, покоящимся у него коленях.
– Первый, кто скажет еще хоть слово – отправится за борт. Слушать сюда. Трясемся уже третью неделю. Всем скучно, у всех болит жопа от жестких досок, и все мы на взводе. Вот только, до цели еще больше полпути! Если начнем спорить и ругаться из-за мелочей сейчас – что будет потом?
Приказ молчать никто не отменял, и нарушать его никто не спешил, поэтому вопрос так и повис в воздухе. Единственное, возница хотел было возмутиться насчет жестких досок, но быстро глянув на Бориса, еще быстрее передумал и лишь покрепче затянулся едким сырым запахом не высохшего как следует табака.
– Правильно. Жопа. Уж простите, что все об одном, – Тринадцатый слегка пошевелился, перенося вес. – Эрик не послал ничего конкретного, но судя по намекам – ситуация патовая. Им нужна помощь, а не мешающиеся под ногами остолопы. Вы показали себя отлично, и я взял вас с собой без колебаний…
Ребята, и даже не вступавший в перепалку Инг – дружно заулыбались, что впрочем, нисколько не мешало остальным пассажирам, коситься на всю их группу с еще большим подозрением и страхом.
– А что теперь?! Я вижу перед собой лишь горстку детей, которых не помешало бы как следует выпороть! – резко продолжил Борис. – Тьфу!
Он сплюнул за борт и сложил руки на груди. Похоже, дело бы не столько в подростках, сколько в нем самом. Ветеран то ли нервничал, то ли скучал, а может – это происходило с ним одновременно.
На какое-то время в телеге воцарилась полная тишина, и скрип плохо смазанных колес стал почти невыносим. Не слышно было ни пения птиц, что прятались где-то в деревьях, ни тихих разговоров, что рискнули бы завести пассажиры.
В этот момент возница резко натянул поводья, бесцеремонно тормозя лошадку и грязно выругался. На середине дороги полу шел полу ковылял невысокий мужчина в порванной и испачканной одежде, с босыми ногами и заметной издалека кровоточащей ссадиной прямо поперек лба. Он не сразу заметил телегу, а когда все-таки увидел, даже не попытался ничего сказать, без сил опускаясь на колени.
– Держись, объедем! – крикнул возница, собираясь стегануть животину.
– Куда? – Инг уже вскочил со своего места и перевешивался по правую руку от правящего мужчины. – Ему нужна помощь!
– Какая помощь, парень? Не знаешь, как поступают бандиты, чтобы притормозить телегу? Вот именно так! Выпускают на дорогу приманку, а когда все расслабляются, наваливаются гурьбой из кустов и режут всем кошельки… а-то и глотки, если не повезет…
– Стой, кому говорят! – мощная рука Бориса легка мужичку на плечо. – С тобой столичная стража. Ссаться будешь потом, а мы все же поможем.
Инг и Лю шустро перепрыгнули через борта и быстро подтащили упавшего к телеге. Он был худ, побит, и на его подбородке свисала лишняя кожа, когда-то облегающая жировые запасы. Подростки слегка приподняли изможденное тело, а Борис легко перенес его в кузов. Ни бандитов, ни стрел из кустов так и не случилось. Возница был свободен и резко стеганул кобылу по спине.
Тронулись.
– Спасибо, друзья, – пробормотал спасенный. – Меня зовут Ричард. Историк, к вашим услугам.
Мужчина закашлялся.
– Ограбили, лишили вещей и побили. Но ничего, как-никак живой. Здорово, – сил у него практически не осталось, но тараторил Ричард без остановки, как будто его единственной проблемой была нехватка общения. – Ой, а вы похожи на одного моего доброго приятеля. Тоже такой загадочный и в плаще. Встретились с ним в похожей телеге… Когда же это было… Хм…
Пока он говорил, Борис поддерживал бедолагу под голову, а вот остальные Тринадцатые как-то притихли.
– Да, не помню. Видать хорошо приложили, – историк потянулся рукой к голове и засмеялся. – У него еще был шрам, прямо на переносице… Говорил, что собирается к двенадцатой Башне, прямо как я… Или не говорил. Не помню. А куда едете вы?
Ребята разом переглянулись, не зная, улыбаться им или хмуриться.