Девятый сын Света. Вера. Любовь. Надежда

– Ты само зло! – прошипел Константин.

– Тоже мне, открыл Америку! Я – правитель Ада и планирую таковым оставаться! Так что стисни зубы и сделай то, что должен! С каких пор величайший охотник на демонов стал таким осторожным? Привязался к пацаненку? Отцовский инстинкт проявился спустя столько лет? Или ты не хочешь, чтобы птенец расправил крылья и убил твоего лучшего друга? Ты глупец, Константин! Открой глаза, времени почти не осталось!

– Хорошо. – старик чуть не плакал, его голос дрожал, а руки безвольно опустились. Он смотрел в красные глаза Мефистофеля и видел в них смеющееся лицо своего единственного ученика, который стал ему как родной сын.

– Вот и отлично! Можешь, когда захочешь! Значит, завтра приступаете к ритуалу! Все по плану – наставление, обряд, потом можете отпраздновать! Я даже заскочу на огонек, если будет свободная минутка! И помни, Константин, меня не обманешь!

Мефистофель растворился в воздухе, погасив свечи, и Константин понял, что стоит на пороге Храма. Как он сюда дошел, он не имел ни малейшего понятия, ровно как почему солнце уже начало свой путь на небесах. Куда делись несколько часов ночи?

– Теперь у меня даже нет времени передумать. – с горькой улыбкой произнес Константин и отправился в подземелье Храма.

День начался более чем странно. Обычно Константин будил меня утренней остротой или просто скидывал с кровати, я даже привык к такому будильнику и постелил плед на полу на случай внезапного падения, однако сегодня он не почтил меня своим присутствием. Я посмотрел на маленький будильник, который он подарил мне на Новый год, чтобы я не опаздывал на тренировки, и стрелки показывали, что уже полдень. Солнце сияло во всю, и его лучи уверенно пробивались через пыльное окно.

– Может, он заболел? – зевнул я, почесывая урчащий живот. – Тише, дорогой, сейчас покормлю.

В Храме было тихо, как в мавзолее, Наставника нигде не было. Настораживало не только это, но и ужасная вонь, которая распространилась по всем помещениям. Уж не помер ли старик, хотя, так быстро бы не запахло. Черт, о чем я думаю? Видимо, еще одна проверка моих навыков или кулинарных способностей Константина. Искренне надеюсь, что второе.

– Константин! – нет ответа. Придется играть в прятки дальше.

Я вышел на улицу, прохладный ветер сразу забрался под футболку, надо бы уже доставать куртку. На улице его тоже не было, да и вони поменьше. Значит, ее источник находится в здании. Терпеть ее не было желания, поэтому я решил на всякий случай обойти Храм вокруг, может, он тоже прячется от миазм, как увидел струю дыма, которая извиваясь, уплывала в небеса, а брала свое начало за углом Храма.

– Что за? – за кустами обнаружилась дощатая дверь, из щелей которой как раз и валил зловонный дым, уничтожая все, что способно чувствовать запахи в радиусе нескольких километров. – О боже, он там скунса варит, что ли?

Я набрал полную грудь свежего воздуха и открыл дверь. Струя белого дыма благовоний (благо- здесь так, для галочки, на самом деле запах был похож на смесь старых заношенных носков, коровника и нашатыря). Выдолбленных в камнях ступеней почти не было видно, и пару раз я чуть не рухнул вниз, пока спускался. Лестница уходила вниз на десяток метров и оборвалась так неожиданно, что я споткнулся и несколько шагов пробежал, чтобы восстановить равновесие.

– Черт, да что тут происходит? – это начинало злить, причем серьезно. – Константин! Где ты? Что за шутки?

– Я здесь, проходи! – раздался голос из-за дымовой завесы.

Я пошел вперед по коридору, с потолка и стен которого капала влага. Странно, никаких источников воды вроде нет. Сыро, конечно, тут могло быть, но чтобы так… Спустя секунд пять я вышел в просторный зал, который по моим прикидкам находился под главным Залом Храма. Потолки тут были куда выше, в самом центре вместо люстры висела огромная печать сдерживания, прямо под ней красовался стеклянный бассейн, а вокруг него стояли свечи, которые и испускали этот вонючий дым.

– Что тут происходит? – спросил я.

– Пришло время. – ответил старик, выходя из клубов дыма. Лицо его было чуть ли не безумным, судя по всему, он проторчал здесь всю ночь, подготавливая сей странный ритуал.

– Время для чего? – внутри все похолодело, черт, он меня убить что ли решил?

– Для того, чтобы ты встретился со своей Тьмой.

– Уже? Ты же говорил, что еще долго! – странно все это, не помнил такого случая, что Наставник так быстро менял свое мнение. Сейчас смелый, дерзкий и умный охотник на демонов казался напуганным. И от этого мне стало еще более не по себе.

– Ты готов, Илон. Я осознал это, и нельзя терять ни минуты. Ты прошел долгий путь за эти два года, но не сломался. Тот испуганный мальчик ушел и оставил вместо себя юношу, дух которого уже не сломать. Мне больше нечего тебе дать.

– Спасибо, конечно, но почему так резко? – я упорно не понимал такой спешки, да и морально не был готов, но огонек внутри радостно затрепетал и я понял уверенность и волнение Наставника. – Хотя, можешь не отвечать. Давно пора было показать этой твари, кто в доме хозяин. Я готов, учитель!

– Ты справишься. – сказал он скорее, чтобы обнадежить себя, нежели меня. Впрочем, откуда мне знать, что творится в этой седой голове?

– Что от меня требуется?

– Раздевайся. – сказал старик, подходя к деревянному столику, где лежали ножи, кинжалы, меч и дробовик. Он взял серебряный стилет и подошел ко мне.

– А не кажется ли тебе, что наши отношения не так далеко зашли? – от нервов вечно выпаливаю все, что ни попадя, хотя в этом у меня был хороший учитель.

– Понабрался, блин! – ругнулся старик, дожидаясь, пока я сниму майку, джинсы и ботинки с носками.

– Трусы можно хоть оставить? – неловко улыбнулся я.

– Пожалуйста, избавь меня от этого зрелища. – рассмеялся Константин и я наконец-то узнал в нем его самого, а не испуганную копию.

– Вот и славно, что теперь? Аки Тарзан накинуться на внутреннего демона или мне можно взять с собой игрушки с этого столика?

– Это для меня. На случай, если ты не справишься. Но не переживай, это стандартная процедура, все под контролем. – заверил он меня и кинжалом перечеркнул выжженную на моей груди печать сдерживания, которая сохранилась в виде грубого шрама. Кровь тонкой струйкой побежала к животу.

– Ай! Еще хуже сделал! Больно ведь! – выкрикнул я.

– Смотри внимательнее! – старик показал пальцем на место, где была печать, но вместо нее оказалась чистая и целая кожа.

– Ого! – улыбнулся я. – Всегда бы так!

– Печать снята и теперь ты уязвим для демона, но и он для тебя. Я сломал барьер, который вас разделял, и мы можем начинать. – Наставник жестом пригласил меня залезть в бассейн, что я и сделал.

Вода была ледяная, но терпеть ее, в отличие от той же вони было реальным.

– Уф! – мышцы дрожали, зубы выбивали друг о друга призыв покинуть холод азбукой Морзе. – Что теперь? Брассом плавать или по-собачьи?

– Теперь соберись и ныряй, как будешь готов. Как только ты погрузишься в воду, руны сработают, и ты окажешься в мире своего разума, где и встретишься с демоном. В нашем мире все случится за доли секунды, я даже заметить ничего не смогу, но в твоем восприятии это может продлиться часы, если не больше. Главное, помни, Илон, что это твое тело, разум и душа, все ответы, которые нужны, уже есть в тебе, остается их найти. Помни, кто ты есть. – сказал Наставник, глядя мне в глаза.

– Брр! Хорошо! Спасибо за все, это на случай, если я не вернусь. – улыбнулся я. – На самом деле мне страшно, но я готов, правда! Ты всему меня научил и вообще… Ближе человека у меня не было! Спасибо за это, Константин, я обещаю, что верну тебе этот долг! Вот увидишь, я выбью из этой твари все дерьмо! А затем из Виктора и прочих гадов!

Старик молча смотрел на меня и вытирал слезы. Мне так много было еще что сказать, но откладывать свидание с Тьмой было бы не вежливо.

– Готов, уродец? – спросил я про себя. – Встречай гостей!

Момент, когда моя голова опустилась в воду, и как я оказался в мире своего разума, нельзя было как-то разделись, они перетекали один в другой так плавно, что я не сразу заметил, что оказался в огромном темном пространстве, где не было ничего, кроме черноты. Я стоял одетый в джинсы и любимые сапоги, на теле надежно закрепился пояс с ножами и пистолетом, а за спиной в ножнах висел меч. Вот как мое подсознание представляет себе готовность сражаться со злом? Ладно, шутки в сторону, пора драться!

– Ау! Ты испугался, что ли? – крикнул я в пустоту и тут же пожалел о такой самонадеянности.

Два щупальца из темноты схватили меня за ноги и бросили в сторону. Пролетев несколько метров и успев помолиться всем богам, которых знаю, я приземлился и еще немного прокатился по холодному… камню? Что это вообще за место?

– Ох! Больно-то как! – простонал я, поднимаясь на ноги и вытаскивая пистолет из кобуры. – Решил, что самый крутой? Вылезай, хватит играть в прятки!

– А кто сказал, что я прячусь? – голос окружал, эхом отдавался от самого себя и снова отдавался в ушах, с каждым разом становясь все тише. Он был везде, со всех сторон. Чернота – это он?

– А, значит вот где ты? – спросил я, сделав три выстрела в пол.

– Хорошая попытка, но, думаешь, мне это навредит? – рассмеялся демон, выпуская новые щупальца.

– Нет, но выманит. – ответил я, отсекая мерзкие черные руки мечом. Во мне горела холодная ярость и стыла ледяная сосредоточенность. Настолько сильным и уверенным я себя еще не ощущал. Настало время показать, чему учили.

– А ты не такой слабак, как я думал! – я слышал, как морда твари растянулась в довольной улыбке. Она предвкушает славную битву, как, впрочем, и я. Чернота сгустилась в один большой шар, который преобразовался в ту уродливую многоликую и многорукую субстанцию, которую я видел полтора года назад. – Посмотрим, насколько тебя хватит!

– Хватит прощупывать друг друга, пора начинать! – рявкнул я.

Руки бросились в атаку, но я обрубал их не моргнув и глазом, однако, от этого было мало проку. Тварь выращивала новые, не давая к себе подобраться. Так я и бегал вокруг нее, но бесчисленные глаза улавливали каждое движение. Черт, а это сложнее, чем я думал. Лапы также защищали ее от пуль, и ножей. Последних осталось всего десять.

– А ты неплох! – задыхаясь, крикнул я, на бегу перезаряжая пистолет и уходя от пары щупалец. – Сноровки только не хватает!

Тварь промолчала, но удвоила усилия. Рук стало больше, а я уже порядком устал. Пистолет выпал из рук, я едва успел выхватить меч, чтобы отразить удары. Сверху, слева, снизу, справа, клинок описывал смертоносные петли, отсекая конечность за конечностью. Нужна серия ударов, которая пробьет эту защиту! Нужен «лепесток».

– Все твои успехи, вся твоя сила – ничто! – рычал демон. – Сам ты ничего не можешь! Без меня тебя бы убили и не один раз!

– Ты всего лишь сгусток отрицательных эмоций! Моих эмоций! И это я жалок? – подмигнул я, пряча за спиной левую руку с зажатыми в ней ножами. Нужно отвлечь его, прежде чем начать «лепесток». Это единственный шанс!

Мой крик разозлил его, хорошо, он ослабил защиту, надеясь меня достать. Правой рукой с мечом кое-как мне удавалось отбивать удары, но… черт! Одна щупальца схватила меня за ногу и дернула, я потерял равновесие и сразу получил три удара, в живот, по лицу, а последний выбил оружие из рук. Тварь подняла меня за ногу и принялась выбивать все дерьмо, как будто я какой-то ковер.

– А я рассчитывал на что-то более веселое! – смеялся демон.

Из-за того, что мой рот был полон крови, мне не нашлось, что ответить, но я заметил, что сейчас у твари всего четыре лапы. Одной она меня держит, а три остальных избивают. Он открыт для удара! Делая вид, что прикрываюсь от молотящих мою тушку щупалец, я взял ножей и сжался в комок, закрываясь руками и свободной ногой. Нужен глоток воздуха!

– Ты чего спрятался?

– Получи, скотина! – заорал я, выплевывая кровь на пол и бросая в направлении демона ножики, которых оказалось семь штук. Осталось три, значит.

Чтобы защититься, монстр закрылся теми тремя руками, так что у меня было время выхватить два метательных клинка и перерубить то щупальце, которое меня держало. Сделав кувырок в воздухе, я метнул те ножи, которые были в руках, подобрал меч и, шатаясь, побежал прямо на демона. До него было пару метров, и все это пространство он заполнил новыми отросшими руками. Отлично, мне хватит.

– Первый шаг! – минус две руки. – Второй шаг!

– Давай же! Руби! Злись! Пытайся! – кричал демон, но в его голосе я услышал едва различимую нотку страха.

– Третий шаг! – я не остановлюсь, чтобы не случилось, я одолею его!

Одна из рук попыталась повторить трюк с ногой, но я не глядя отсек ее и продолжил четвертым шагом. Вся та боль, отчаяние, слезы, все, чем меня напитал этот мир, любовь, дружба, тепло, все это сейчас горело неугасающим пламенем в моей душе. И тварь чувствовало это, и боялась этого огня.

– Пятый шаг! – с каждым ударом новое щупальце падало и растворялось черным дымом, приближая меня к ненавистной тысяче лиц.

Демон расправил все свое конечности, став похожим на гигантского черного осьминога и попытался смять меня одним общим ударом. Руки атаковали одна за одной, но шестой шаг за несколько мгновений пресек эту отчаянную попытку к сопротивлению. Три взмаха полоски холодной стали и вот он, мой приз!

– Лепесток, падла! – последний удар обрушился на демона широкой дугой и вспорол черную кожу, разрезал бешеные черные глаза, рты. Из глубокой раны хлынула черная кровь, тварь замерла, но я не останавливался и продолжал колоть, рубить, резать эту огромную тушу, кружась вокруг нее, словно бешеный волчок.

– Успокоился? – раздался спокойный голос у меня за спиной, когда я опустил меч.

– А? – нет, не может быть! Только не это!

– Удивлен? – спросил черноволосый парень в горящих доспехах. Его руки сжимали меч, который был сделан из раскаленного металла, глаза горели красным, а лицо… Это мое лицо, но полностью покрытое чешуей, с торчащими изо лба рогами. Вот его истинная форма.

– Значит… – начал я, хватая ртом воздух. – Вот какой ты на самом деле! Симпатичнее, чем это чучело, но все равно до меня далеко!

– Шутишь, значит. – улыбнулся демон. – Неужели ты думал, что так легко меня победишь?

– Признаюсь, это было не так легко! – выдохнул я, пиная ногой то, что осталось от «чучела».

– Ты изрядно потрепался и устал, продолжать нет смысла, Илон. Просто отойди в сторону и дай мне исполнить свое предназначение. Взамен я дам тебе ту жизнь, о которой ты всегда мечтал. Ты сможешь любить и быть любимым, не будет боли, ты забудешь все, что с тобой было и сможешь стать свободным от Тьмы, которая пожирает тебя. Соглашайся, я не хочу тебя убивать. Твоя душа мне еще пригодится. Но если ты будешь упрямиться, мне придется это сделать. Выбор за тобой, погибнуть, сражаясь как дурак или принять дар от моего… кхм… чистого сердца. – демон подошел ближе и протянул мне руку в перчатке из черного железа, на которой пульсировали огненные жилы. Он весь кипел энергией, я чувствовал это в воздухе рядом с ним.

– Ты думаешь, что я прошел этот путь только лишь для того, чтобы отдать тебе душу в обмен за покой? – спросил я, отбивая его ладонь. – Подавись ты своим вечным счастьем!

– Вот как значит? Особым умом ты не отличался. – с наигранной грустью вздохнул демон.

– Чья бы корова мычала! – заорал я, замахиваясь на него мечом.

Мой удар был отбит легким движением руки, он словно от мухи отбивался! Оружие улетело куда-то вдаль.

– Как бы ни так! – у меня оставался последний метательный нож в поясе и я без промедлений пустил его в ход.

Правой рукой я провел дугу прямо на уровне ненавистной чешуйчатой рожи, но он легко пригнулся и ударил тяжелой перчаткой мне по затылку. Мир ненадолго сотрясся, как будто мне на голову надели кастрюлю и хорошенько по ней жахнули, в глазах защипало. Не отступай, кретин! Я развернулся и принялся размахивать ничтожным куском железа перед бронированной искаженной версией самого себя, но это не приносило никаких результатов. Демон легко уходил от каждого удара или отражал.

– Ты меня утомил. – зевнул он, хватая мою руку с ножом.

– Тогда сдавайся, легче будет! – нарочно противным голосом пропищал я, разжимая пальцы и перехватывая ножик в другую руку.

– Клоун. – холодно бросил он.

Я хотел всадить клинок ему в горло, но у гада были другие планы. Резким движением он вывернул мне руку и надавил так, что я взвыл от боли. Сустав и связки хрустели на все лады, а демон продолжал издеваться.

– Я же хотел как лучше, но ты же у нас сильный и независимый, мир решился спасти, а ты не думал, что мы хотим одного и того же? Я хочу дать этой планете лучшее будущее!

– Только не говори, что ты ударился в философский смысл существования человечества! – промычал я.

– Запомни эти слова, ведь они последнее, что ты произнес. – демон поднял свой меч и вонзил его мне в спину.

Горящее острие вышло из левой половины груди. Сначала все тело пронзила волна чудовищной боли, которая стала медленно таять, как и все вокруг.

– Мое имя Нерул Фель и теперь я хозяин твоего тела. Прощай.

Что бы ни случилось, какая бы задача не стояла перед вами, никогда не отступайте. Цепляйтесь за каждый шанс, бегите и не останавливайтесь. Покуда жива ваша воля, вы можете все.

Глава 7. Две стороны Мира Грез

Будильник прозвенел сегодня особенно пронзительно, но я, как всегда, встал немного раньше и уже чистил зубы, когда услышал знакомую мелодию.

– Хе, я сегодня опять первый! – небольшая победа над машиной веселила и делала начало очередного хорошего дня еще лучше.

Закончив с чисткой зубов, я причесался, оделся и вышел на кухню, где сидел отец.

– Привет, па! – тот сидел, уткнувшись в газету, из-за которой выплывали облака дыма. – Окно хоть открой!

– Ох, забыл, прости! – усмехнулся он, отодвигая задвижку, впуская в кухню свежий воздух.

– И вообще завязывал бы! – насупился я, наливая из чайника воды.

– Когда-нибудь! – зевнул отец, откладывая газету. – У тебя какие планы на сегодня?

– Ну, думал забежать к Алисе, а там по обстоятельствам, а что?

– Мне звонил доктор вчера вечером. Нам сегодня нужно приехать в больницу. Можешь взять ее с собой. – тихо сказал Константин.

– С Алом что-то случилось? Он очнулся? – от неожиданности я дернулся так сильно, что опрокинул кружку на пол. Кипяток и осколки оказались по всему полу.

– Нет. – ответил отец. – Это насчет… Отключения аппарата.

– Они хотят его отключить!? Но он же умрет без него! – я случайно наступил на особо острый осколок и тот глубоко вонзился в ногу.

– Ил, полтора года прошло, болезнь на последней стадии, он уже не проснется. Нам нужно смириться. Я понимаю твои чувства, он мой ребенок, но я не хочу, чтобы он страдал. Прости, что я сдался, но пусть лучше он обретет покой, чем будет жить запертым в собственном теле.

– Я понимаю, па. – слезы предательски выступили на глазах и я принялся убирать воду и осколки кружки, чтобы не показывать их.

Мой брат-близнец Алион, лучшая половинка нашего вечного дуэта. Мы всегда были вместе, такие одинаковые снаружи и разные внутри. Он был более рассудительным, много учился и хотел однажды стать врачом, а я даже не думал, кем буду, а просто наслаждался временем, которое у меня было.

– Ал! Пошли рыбачить! Хватит сидеть в четырех стенах! – тот день я уже не смогу забыть. Хотя все так хорошо начиналось.

– Зачем так громко? – возмутился он. – Можно было и спокойно сказать.

– Спокойно я раз десять сказал, а ты только «да», «хорошо» и « угу»! – усмехнулся я. – Вот и пришлось тебя немного встряхнуть. Пошли!

– Эх, не сидится тебе! – улыбнулся брат, закрывая учебник. – Пошли, сейчас маэстро покажет тебе, как правильно ловить рыбу!

– С каких пор ты у нас маэстро?

– С тех самых пор, взял в руки удочку, не то, что некоторые! – подмигнул он.

– Ну, утопил разок, что с этого? – мы уже вышли из нашего маленького загородного домика и с удочками шагали по проселочной дороге до любимого пруда.

– Ты потом мотоцикл утопил, мне еще перечислять твои дары Посейдону? – не унимался Ал, продолжая стрелять глазами по беззащитному мне.

– Да, я у нас косяк, а ты святой человек, мы это уже выяснили! Зато я симпатичнее получился!

– Ну, в этом мы еще не определились, так что пока рано радуешься. Кстати, что там насчет поездки? Ты свою половину заработал?

И тут меня словно молнией ударило, я же последнюю неделю прогуливал работу, а соответственно, мне не хватало энной суммы на наше совместное путешествие до столицы. Мы уже дошли до пруда, оставалось только найти место получше.

– Конечно! Уже давно, а ты? – фальшиво улыбнулся я.

– Да, правда, пришлось изрядно постараться. Ты тоже, скорее всего, ну ничего, уже на следующей неделе отдохнем! Не терпится увидеть большой город! – мечтательно произнес Алион, устраиваясь на бережку.

– Да! – вранье сработало и у меня еще есть время найти денег до конца следующей недели. Ничего, выкручусь. Не признаваться же брату, что я все время бил балкуши, а не зарабатывал на давно запланированный отдых.

Мы размотали удочки, забросили поплавки в воду и принялись ждать улова. Я сосредоточенно смотрел на поплавок, а Ал глядел на небо и мечтал.

– Знаешь, скоро школа закончится. – вдруг произнес он.

– Ага. – кивнул я.

– В какой университет хочешь попасть? Еще не решил? – брат внимательно посмотрел на меня, но я отвернулся, не люблю планировать все наперед, куда-нибудь да попаду.

– Да вроде были какие-то мысли, но пока точно не определился. А ты еще не передумал на счет хирурга? Людей резать это как-то страшновато. – хихикнул я, мысленно молясь, что на этом расспросы закончатся.

– Иди ты! Резать не для себя ведь, если надо спасти человека, то я возьмусь за скальпель без колебаний! – гордо заявил Алион.

– Ах-ха-ха! – рассмеялся я, почти выронив удочку.

– Что ты смеешься? – покраснел будущий врач. – Не вижу ничего забавного!

– С каким пафосом ты это сказал! А-а-а! «Если надо взяться за скальпель, чтобы спасти жизнь и ля-ля»! – я нарочно сделал серьезный взрослый голос, чтобы сильнее позлить братца и это сработало.

– Не смешно! – насупился тот. – Ой, у тебя клю… – ту фразу он не закончил, потому что тогда случился первый обморок.

– Ал! Алион! Что с тобой?! Алион! – я отбросил в сторону удочку и принялся тормошить брата, который лежал без чувств. – Черт! Алион, не смешно!

Не смотря на все попытки его разбудить, у меня ничего не вышло. Брат лежал белый, как полотно и не шевелился. Лишь слабое биение сердца, которое мне едва удалось прослушать, давало понять, что он еще жив.

– На помощь! Помогите! Кто-нибудь! – кричал я, но вокруг не было ни души. – Вот же зараза! – я принялся перебирать все ругательства, которые знал, одновременно с этим взваливая брата на плечи. Благо, богатырским сложением природа решила наделить меня.

Бросив удочки, я двинулся по той же дороге обратно до дома. Ветер дул прямо на нас, поднимал пыль с дороги, от чего мне казалось, что я несу тело брата через пустыню. Глаза щипало, зубы скрипели, а сердце бешено стучалось о грудь, заставляя организм работать свыше всяких пределов.

– Д-держись, братишка! Я донесу тебя, и мы поедем в больничку, там тебе помогут и все будет хорошо! – нервно смеясь и едва переставляя ноги, я повторял эти слова, словно заезженная пластинка, пытаясь успокоится и отвлечься от того, что мои ноги уже не могут идти, а спина отваливается.

Когда мы дошли и отец увидел эту картину, я впервые увидел его напуганным по-настоящему. Бледнее спящего сына, с трясущимися руками, он кинул мне телефон, сам забрал Ала, и отнес в дом на кушетку. Я осознал, что мне дали мобильник, чтобы я позвонил в скорую, лишь спустя минуту. Все это время я тупо пялился на дерево, мозг отказывался обрабатывать информацию за последний час. С ним все в порядке, черт, да что может случиться со здоровым парнем в шестнадцать лет, который даже на головную боль не жаловался никогда?

Но случилось нечто непоправимое. Об этом нам с отцом сообщили на следующий день, когда мы приехали за результатами анализов.

– Боюсь, мы ничем не сможем помочь. – развел руками врач, мужчина в возрасте, облаченный в белый, под цвет волос халат. Его усталое лицо, покрытое маской морщин, выражало максимальную беспристрастность, словно мы обсуждали цены в ближайшем магазине.

– Мы заплатили вам бешеные деньги, а вы говорите, что не можете помочь моему сыну? – отец вскочил со стула и вплотную подошел к врачу, но тот даже не шелохнулся. – Вы даже не говорите, что с ним!

– У него редкая форма генетического заболевания, таких случаев в медицине описано всего несколько штук, лечения этой болезни просто не существует. Есть лишь поддерживающие препараты, которые могут замедлить деградацию нервной системы и увеличить промежуток между приступами, но рано или поздно ваш сын все равно перейдёт в вегетативное состояние. Нервные клетки, отвечающие за движение, речь и прочие признаки разумной жизни в данный момент умирают в огромных количествах. Мы не можем остановить этот процесс, только, как я сказал вам ранее, замедлить. – таким же холодным и уставшим голосом ответил врач. – Мне действительно очень жаль вас, я сам отец и могу представить ваше состояние. Прошу меня извинить. – с этими словами доктор сел в свое кожаное кресло за большим дубовым столом, на котором громоздились папки с медкартами, древний ноутбук, стационарный телефон и дымилась кружка с кофе. Маленький уголок занимала фотография, что на ней, я не видел, но рамка была не из дешевых, позолота и натуральное красное дерево. Свежевыкрашенные стены увешаны грамотами, на полках и шкафчиках возвышались кубки и медали.

Я взял кипящего гневом отца за руку и вывел его из кабинета врача. В этот день я осознал, что такое боль бессилия. Когда ты можешь сделать ровным счетом ничего и лишь смиренно ждешь неизбежного. И научился видеть людей, которые чувствуют то же самое. У таких несчастных меняется взгляд, становится каким-то безвольным, даже осанка становится другой, сгорбленной, словно они на самом деле несут бремя этой боли на своих плечах. И таких людей в длинном узком коридоре больницы, где пахло лекарствами и хлоркой, хватало. Они сидели на деревянных скамейках и смотрели по сторонам невидящими глазами, пытаясь разглядеть хотя бы призрак надежды, что с их близкими будет все хорошо. Отец крепко сжимал мою руку и решительно выводил нас из отделения интенсивной терапии, где работал врач Алиона.

– Тоже мне, врачеватель, мы справимся, сынок. Мы спасем его, и все будет как раньше, обещаю. – сказал отец, не глядя в мою сторону.

Но приступы с каждым днем наступали все чаще, Ал мог забывать, как пользоваться зубной щеткой и прочими элементарными вещами. За три месяца, которые мы с отцом ему выиграли, работая каждый на двух работах, чтобы хватало на лекарства и какую-то еду, брат сильно исхудал, стал пугливым, часто не узнавал ни меня, ни отца, а большую часть времени просто сидел и смотрел в окно.

– Алион! Почему ты смотришь туда? – спросил я однажды, холодным зимним вечером, когда застукал брата на кухне с чашкой чая. Сахар он размешивал пластиковой ложной, обычные его пугали.

– Я пытаюсь запомнить этот вид, с самого детства любил смотреть на парк и людей, проходящих мимо, придумывал, чем заняты их мысли, знаешь, просто так. А сейчас вот не могу. Даже вспомнить, кто проходил минуту назад не могу вспомнить, представляешь? Это очень странно! А еще я сам заварил чай, но только он не вкусный. Хочешь, я тебе заварю? – улыбнулся он, прихлебывая из кружки.

– Не надо, я сам! – я ответил на улыбку, но на душе скреблись саблезубые тигры.

– Дай мне поухаживать за братом, чайником я пользоваться пока что умею! – рассмеялся Ал, дрожащей рукой, аккуратно, медленно и сосредоточенно ставя кружку на подоконник. Он подошел к чайнику и нажал на кнопку. – Вот, видишь? Все просто!

– Хорошо, спасибо, братишка! – главное, не зареветь прямо тут. Я никому не показывал этого, даже девушке, с которой не виделся уже две недели, так как все время проводил с Алом.

– У тебя как дела? – спросил братец, когда вода вскипела, и он принялся разливать кипяток по кружкам.

– А, все хорошо! Вот на работе повысить даже хотят! – улыбнулся я, замечая, как Алион черпает из солонки ложечкой соль и насыпает ее в кружку. Он забыл, что сахарница с красной крышкой, а солонка с синей. Вот почему его чай получился не вкусным.

– Тебе две? – спросил он все с той же улыбкой. Такой искренней и полной тепла, на которую не способен почти любой здоровый человек.

– Давай одну, я слежу за фигурой. – ответил я, принимая кружку невкусного чая из тонких, как тростинки, рук брата.

– Может, в кино сходим? Как думаешь? – спросил Алион, подавая мне миску с печеньем.

– Можно, а на что ты хочешь? – я отправил печеньку в рот и сделал солидный глоток из кружки, изо всех сил стараясь сохранить нормальное выражение лица. Соли братец не пожалел.

– Тоже не вкусный? – виновато развел руками шеф-повар. – Прости, кажется, я опять что-то не то сделал.

– Все в порядке, мне правда нравится. – я встал со стула и обнял брата, который обмяк в моих руках. Очередной приступ. – Спасибо, Алион. Пожалуйста, не оставляй меня, мы же всегда были вместе. Куда я без тебя, головастый?

Этот приступ был последний, больше брат не просыпался. Он лежал, мог иногда открыть глаза, но не более. На следующий день мы сразу вызвали скорую и врачи сказали, что, скорее всего, он больше не очнется. Нам дали от силы девять месяцев, но он продержался год, прежде чем оказаться в больнице на приборе искусственного жизнеобеспечения. Огромный квадратный ящик заставлял Ала дышать и следил за тем, чтобы его сердце продолжало биться, а куча капельниц и трубок доставляли в его тело пищу.

– Илон? – спросила Алиса, в один из немногих вечеров, которые мы могли провести вместе. Ее золотые волосы, которые доходили почти до пояса были заплетены в две большие косы, одну из которых я, по привычке, держал в руках и внимательно рассматривал. Помогало думать или наоборот.

– А? – спросил я, вернувшись в мир живых.

– Ты опять где-то бродишь! – она надула щеки и с укором взглянула на меня своими большими голубыми глазами.

– Прости, задумался, долго я так проспал? – улыбнулся я.

– Минут двадцать ты медленно тонул, а еще через пять совсем затих. Я спрашивала, что с Алом? Все по-прежнему? – Алиса сказала это так тихо и осторожно, чтобы я опять не ушел в себя, но я все равно вспомнил утренний разговор с отцом и причину, по которой провалился в первый раз.

– Врачи сказали, что его нужно отключить, все бесполезно. – ответил я и ушел из теплых рук любимой.

– Совсем ничего?

– Ага. И правильно, он достаточно настрадался. – я сжал кулаки и отвел взгляд в сторону безлюдной аллеи, в самом конце которой мы любили отдыхать от суеты и болтать.