Volume 350 pages
1933 year
Жизнь Арсеньева
About the book
Ивану Бунину (1870–1953) посчастливилось первым заслужить для русской литературы Нобелевскую премию, и решающую роль в этом сыграл его роман «Жизнь Арсеньева», за которым закрепилось определение «вымышленная автобиография».
Биографическая основа романа несомненна, и Алексей Арсеньев – это сам Иван Алексеевич Бунин в первые двадцать пять лет своей жизни. На склоне лет Бунин решил оглянуться на прожитую жизнь и написать о том, что больше всего в ней любил. Для потерянной им родины Бунин построил неподвластный времени дом из букв, и каждый читатель в любое время может в него войти, приобретя очередную книгу коллекции «100 великих романов».
Не могу сказать, что в восторге. Это классика, её не принято ругать. Да я и не буду. Потому как не могу не отметить чудесный русский язык. Это, действительно, наслаждение. Очень красиво, как-то певуче, но, к большому сожалению, и крайне тягуче написан этот роман.
Это роман описание. Он повествователен, созерцателен, задумчив. История жизни Алексея Арсеньева с младенчества до зрелых лет.
Пишут, что роман автобиографичен, хотя сам Бунин от этого отказывался. А похоже! Может быть поэтому и несколько отстраненная манера повествования, такой взгляд-наблюдение со стороны.
Ярких эмоций и поступков тоже нет Вроде бы герой чем-то постоянно занят: то учится, то на охоту ходит, то мечтает, то читает, то влюбляется, а такое впечатление, что на страницах совершенно ничего не происходит.
Нет, хвалить можно только за русский язык!
Все-таки для меня Бунин тяжелый писатель. Его слог для меня слишком нагроможденный и уж очень описательный. Я люблю книги за сюжет, интересную историю, а не за красивый литературный слог. Конечно, хорошо, когда эти две вещи сочетаются, но если же нет, то я всегда выберу первое.
Может быть, и впрямь все вздор, но ведь этот вздор моя жизнь...
...я томился убожеством жизни и ее, при всей ее обыденности, пронзительной сложностью.
Это стыдно, неловко сказать, но это так: я родился во вселенной, в бесконечности времени и пространства, где будто бы когда-то образовалась какая-то солнечная система, потом что-то, называемое солнцем, потом земля ...
И вот моя жизнь стала все больше и больше превращаться в эту новую борьбу с "неосуществимостью", в поиски и уловление этого другого, тоже неуловимого счастья, в преследование его, в непрестанное думанье о нем.
...иногда какое-нибудь мое представление о чем-нибудь вызывает во мне такое мучительное стремление туда, где мне что-нибудь представилось, то есть, к чему-то тому, что за этим представлением, - понимаешь: за! - что не могу тебе выразить.
Reviews, 2 reviews2