Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама

Покружив некоторое время по развалинам, наш друг со своей спутницей поднялся на второй этаж дома, с крыши которого была видна площадь и все, что на ней происходило. Притаившись он, не выпуская руки девушки, через провисшую камышовую перегородку стал внимательно следить за происходящим на площади перед мечетью.

А там уже собрался весь отряд, окруживший командира, сидящего на коне с пикой в руках и стоящего перед ним на коленях воина, который, судя по жестикуляции, пытался безуспешно объяснить, как его стрела и нож оказались в телах его убитых товарищей.

Остальные воины отряда, сидя в седлах, возбужденно наблюдали за происходящим.

Продолжая следить за конниками, Икам взглянул на свою спутницу. Потеряв где-то головной платок и безрукавку, она, всем своим взъерошенным видом, вызывала жалость и сочувствие. Её растрепанные волосы были заплетены в две косы. Никаких украшений на ней не было видно. Черное платье и шаровары, заправленные в сапожки, были из крашенной хлопчатой ткани. Искоса, девушка с интересом рассматривала своего нежданного спасителя и незнакомого спутника.

Подумав, Икам спросил на арамейском

– Ты кто? Что ты здесь делаешь? Где твои родные?

Внимательно посмотрев на нашего героя, девушка скривила лицо, и низким утробным голосом затянула

– Я степной Див в образе земной девы! Мой дом на кладбище, и там живут мои родные, где они питаются телами мертвых людей. Но они особенно любят полакомиться свежей человечиной!

Закончив явно, заранее заготовленный монолог, девушка, стала смешно кривить лицо, стараясь казаться страшной и злобной, не забывая следить за реакцией своего спутника.

Глядя на это выступление, наш друг с серьезным видом стал согласно кивать головой

– Как только я увидел твои кривые лохматые ноги, волосатую грудь, отвисшую до пояса и особенно твои длинные кривые желтые зубы, я сразу так и подумал. Я только хотел уточнить, ты и твои сородичи верят в Аллаха или просто являются порождением Шайтана?

Услышав эти слова, девушка, от возмущения перестала кривить лицо и возмущенно широко распахнула глаза

– Неправда! Я не такая!

Потом вспомнив, при каких обстоятельствах, её собеседник мог видеть столь характерные особенности ее тела, девушка вспыхнула от стыда, смущенно начав теребить пальцами край платья.

– Ну, не такая, так не такая. Ты скажи, что мне с тобой делать? Ты сможешь не пропасть без меня?

– Не пропаду. Я живу здесь, неподалеку. Мой отец здесь важный человек. Он наградит тебя, если ты отпустишь меня.

– Я готов отвести тебя домой и передать с рук на руки твоим родителям. Здесь у вас не так уж и спокойно, как могло бы показаться. А твоему отцу известно, что его дочь ходит на свидания к лоботрясу, который бросил её, при первой же опасности?

Эти слова отразились на лице девушки тревогой, переходящей в страх

– Не говорите, пожалуйста, отцу про то, что я встречалась с парнем – он меня убьет!

– Не скажу, если дашь себя поцеловать.

– Не дам. Если узнает, что я согласилась целоваться с чужим мужчиной – точно убьет.

– Такое впечатление, что твой отец так и ищет повод, чтобы избавиться от тебя! Мы арабы проще смотрим на воспитание своих дочерей. Наверное, ты очень прожорливая и съедаешь все продукты, заставляя родных голодать. Не бойся, я ничего не скажу твоему отцу про твои похождения. Давай, я отведу тебя домой, и мы расстанемся. Но и ты не рассказывай твоему отцу про меня. Вдруг ему захочется откупиться моей головой за кровь твоих мучителей.

– А ты что, и вправду араб? И мусульманин? С виду так не скажешь.

Вопрос был задан на северном (мекканском) диалекте арамейского языка, известного нам как «арабский».

Икам ответил на нем же.

– В прошлой жизни я был сотником джихада. Но сейчас это уже не важно. А почему ты думаешь, что я не араб?

– Потому, что все настоящие арабы и мусульмане носят бороды и бреют голову. А ты похож на франка. Или на…

Испугавшись или застыдившись несказанного слова, девушка прикрыла рот рукой.

– Ты хотела сказать «евнух»? Нет. Я не скопец и не франк. Так получилось, что мне пришлось сбрить бороду. Но скоро она отрастет, как подобает. Кстати, во времена Джихада, шахиды брили головы только после Хаджа, а в остальное время носили на голове длинные волосы, заплетая их в четыре косы.

Недоверчиво выслушав слова нового знакомого, девушка, видимо, представив кого-то из своих знакомых с косичками, фыркнула от смеха.

– Ты шутишь!? Косички носят только язычники тюрки и монголы. Ну и другие идолопоклонники.

В это время на площади произошло следующее. Видимо, приняв нелегкое решение, командир отряда вынес быстрый, неправедный, но справедливый приговор своему воину. Его товарищи, забрав у него все оружие и ценные вещи, надели ему на голову петлю аркана. Скорее всего, отряд решил покинуть это негостеприимное место. Поэтому, по сигналу своего командира, воины с гиканьем поскакали через площадь к выходу из деревни, таща на аркане еще живое тело своего бывшего товарища. Всем было понятно, что в него вселился злой дух, который и заставил воина напасть на своих друзей. Когда пыль улеглась, над деревней снова раздались воющие голоса шакалов. Они словно провожали своими песнями непрошенных гостей.

– Ну вот, все твои обидчики наказаны. Кроме нас никто не знает, что произошло с тобой. Так что, забудь обо всем и считай, что ничего не было. Я провожу тебя к твоим родным.

– Если ты пообещаешь никому не рассказывать о том, что было, то я разрешу тебе меня поцеловать.

– Я и так могу тебя поцеловать. Но, я мусульманин и не трону свою сестру по вере.

– Тебе нельзя оставаться в нашей деревне. Давай, я выведу тебя за её границы, и ты пойдешь своим путем.

– А как же ты?

– Не волнуйся за меня. Я у себя дома. И у меня есть защитники.

– Пока ты не сказала этого, я еще сомневался. Но, теперь не стану спорить с очевидным. Защитники у тебя есть. Правда никудышные. Но, это не моё дело. Я и сам найду, нужную мне дорогу. Так что прощай, красавица-дев, и будь осторожнее в выборе знакомых.

– Я покажу тебе короткую дорогу и скажу, где можно взять воду.

– Это серьёзный аргумент. Вода мне не помешает. Ладно, пойдем – показывай дорогу.

Некоторое время Икам следовал за своей спутницей, перебираясь по узким проломам и проходя по подземным лазам под высокими заборами. У самой окраины, когда за стенами заборов стали видна сухая степь долины, покрытая чахлой растительностью, девушка ящеркой проскользнула в пролом под стеной. Когда наш рыцарь уже почти протиснулся в узкое отверстие, на его голову обрушился сильный удар, и он потерял сознание.

Сквозь наступившую темноту до него, словно издалека, донёсся разговор двух мужских голосов, обсуждающих вопрос, убить ли его сразу или отвести к Раису для допроса, предварительно ослепив, чтобы он не мог сбежать и найти сюда дорогу. Наш герой собрался высказать своё категорическое несогласие с обоими, рассматриваемыми вариантами решения его вопроса, Ему показалось, что в разговор вступил женский голос, заявивший, что он – мусульманин. Но его попытка пошевелиться, вызвала еще один удар по голове, и Икам погрузился в полную темноту.

***

Первые ощущения, поразившие нашего друга, приходившего в сознание, было сочетание головной боли и полной темноты. Он понял, что лежит на земляном топчане в одних штанах. Все остальные его вещи у него забрали. Но, полная темнота, окружающая его, мешала ему спокойно оценить сложившуюся обстановку. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что с его зрением? Тело его покрылось холодным липким потом животного страха. Преодолевая парализовавший его ужас, он дотронулся пальцами до глаз, боясь ощупать пустые глазницы. Убедившись, что глаза целы, он надавил на глазные яблоки и увидел слабые цветные узоры. Некоторое время он приходил в себя, стараясь успокоиться. Даже головная боль не казалась теперь такой уж невыносимой. Во рту и в горле пересохло. Хотелось пить, и при этом одолевала тошнота.

Икам убедился, что он не связан, но полная, абсолютная темнота не давала сориентироваться в пространстве. Отсутствие оков, говорило о том, что его тюремщики были полностью уверены в его беспомощности. Наш герой настроился на долгое ожидание, рассчитывая восстановить силы и, при первой же возможности, рассчитаться за пленение и унижение, которому его подвергали. Ужас, который он только что испытал, запомнился ему навсегда. И он не собирался прощать тех, кто позволил себе напасть на него.

Полная темнота обострила все остальные чувства. Нашему герою показалось, что в помещении присутствует медленное движение воздуха снизу-вверх. Иногда казалось, что до Икама доносились какие-то звуки и голоса. Наш друг мучительно пытался восстановить в памяти события последнего времени и наметить линию своего дальнейшего поведения.

Незаметно для себя, расслабившись и успокоившись, он впал в сонное оцепенение, в котором находился неопределённо долго. Может быть несколько часов, а может быть и несколько дней.

***

Из расслабленного состояния Икама вывели голоса и колеблющийся свет факелов, появившийся в круглом отверстии в потолке. Не теряя времени, наш герой осмотрел камеру, в которой оказался. Это было небольшое помещение. Его пол был квадратным, размером четыре на четыре метра. Стены, в верхней части наклоненные внутрь, образовывали подобие конуса, в вершине которого на высоте четырех метров, находилось входное отверстие. Насколько позволил слабый свет факела, вся обстановка камеры состояла из двух небольших помостов, которые могли служить сидениями или лежаками. В одном углу находилось отверстие, судя по подставкам для ног, служащее туалетом. А через другое отверстие, находящееся на противоположной стене и размером в ладонь, в камеру снизу поступал воздух.

Икам, наметив план дальнейших действий, продолжал лежать на топчане, следя за действиями своих тюремщиков, прикрыв веки.

– Эй, ты. Выйди на свет!

Наш друг продолжал сохранять неподвижность. Та же фраза прозвучала на нескольких языках. Затем в проеме показалась голова и рука с факелом. Безуспешно попытавшись разглядеть Икама, освещая камеру светом факела, голова исчезла.

Было слышно, как мужчины посовещавшись о чем-то, ушли, оставив нашего друга в темноте.

Вскоре тюремщики вернулись с подкреплением и лестницей из кривых веток, связанных между собой обрывками веревок.

Окрикнув несколько раз, по лестнице, не торопясь спустились двое толстых стражников в кожаных доспехах и железных шлемах. Было заметно, что оба обладают большой физической силой, но на воинов они не походили. Для себя наш герой назвал одного из них «кузнецом», а второго – «мясником». Один из них в руках держал факел. Факел представлял из себя глиняный горшочек прикрепленный к деревянной ручке. В горшочке, судя по черному дыму, горела нефть. Кряхтя и сопя, стражники подошли к лежащему Икаму, который напрягся в готовности перейти в атаку.

Дождавшись, когда увальни приблизились к топчану, наш друг согнулся и разогнулся, как пружина и вскочил на ноги. Используя их круглые физиономии с выпученными глазами и удивленными физиономиями, как боксерские груши, Икам обрушил на них град ударов рук и ног. Обе туши стражников так быстро плюхнулись на пол, что наш боец еле успел подхватить выпавший из рук факел. Не теряя время, успев только завладеть большим ножом-секачом, торчащим за поясом у «мясника», наш друг буквально взлетел в одном порыве по перекладинам лестницы наверх. Сжимая в одной руке нож, в другой держа факел он прижался спиной к стене и огляделся. У входа в колодец спуска с изумленным видом стояли двое. Один, широкоплечий мужчина лет сорока в халате нараспашку, своей ухоженной рыжей бородой и дорогой чалмой похожий на богатого купца и второй, лет пятидесяти, сухопарый с длинной седой бородой, весь в белом одеянии, в котором он был похож на восточного мудреца из детской сказки.

Пользуясь растерянностью мужчин, Икам направил острие ножа в лицо «Купцу»

– Ты кто? И как посмел напасть и ограбить меня?

Тот, сменив удивление на высокомерие, произнес

– Я раис этого района. И никто не смеет приходить сюда без моего разрешения.

– Мне не нужно твоего разрешения. Прикажи вернуть мне мои вещи и выведи меня отсюда. И тогда я прощу тебя.

В ответ раис осклабился.

– Посмотри по сторонам, путник. Мы под землёй. И тебе никогда не выбраться отсюда, без моего разрешения. А его ты не дождешься никогда.

Икам огляделся. Спуск в его камеру находился в небольшой нише, расположенной в темном коридоре шириной в метр и высотой в человеческий рост. Обе стороны коридора терялись в темноте.

– Спускайся вниз.

– Не смей мне приказывать, путник.

Не дав ему закончить фразу, наш нетерпеливый герой с размаху нанес удар плашмя ножом по правой руке раиса.

– Ты украл мои вещи. Они стоят дороже тридцати дирхемов. Ты заслуживаешь отсечения правой руки. Если ты скажешь еще слово, я сделаю это немедленно и потом сброшу тебя вниз.

Встретившись взглядом с Икамом, держась левой рукой за предплечье правой руки, куда пришелся удар, раис молча, неуклюже полез вниз. Обращаясь к «Мудрецу» наш герой сквозь зубы прошипел.

– Уважаемый. Я прошу вас проследовать вниз за вашим другом. Там мы и продолжим наш разговор.

Поборов желание, что-то сказать, старик молча кивнул и спустился вниз.

Икам осмотрев еще раз, при свете факела темный коридор в обе стороны, тоже вернулся вниз.

Указав рукой на один из выступов, он приказал мужчинам сесть там. Стражники понемногу, начали приходить в себя, но еще не поднялись с земли. Приказав им не шевелиться, Икам отобрал у них оружие. Затем он, взяв головную повязку одного из них засунул её глубоко в отверстие, по которому в камеру поступал воздух.

Потом воткнув горящий факел в пол середины камеры, он сел напротив раиса с его напарником и взяв в руки топор и дубинку, отобранные у стражников, обратился к присутствующим

– Я Икам Ибн Абихи Курайши. В прошлой жизни я был сотником Джихада и в этой жизни сохранил уважение к себе. Вы подлые и низкие люди, напали на меня, когда я уже собирался покинуть вашу поганую деревеньку. Вы посмели ограбить меня и бросить меня в эту яму, лишив свободы и возможности совершать молитвы моему Создателю, так как я не вижу здесь солнца, а о муэдзине вы, отродье шайтана, даже и не знаете. Вам нет прощения и оправдания. Ты, который посмел называться Раисом разбойников и нечестивцев и ты, благообразный старик, смеющий своим присутствием оправдывать его преступления, молчите и слушайте. Предупреждаю что, если, кто-то из вас посмеет произнести своими зловонными губами имя Всевышнего, тот лишится всех своих зубов, которые я выбью вот этой дубинкой.

– Разъясняю, что будет дальше:

Видите этот факел? Смотрите на него и думайте о том, что он сжигает воздух в вашей тюрьме, приближая вашу встречу с адским огнем, который ожидает вас и всех таких нечестивцев, как вы, смеющих поднять руку на мусульманина. Ждать придется недолго. Первыми начнут задыхаться и потеряют сознание ваши толстяки, вообразившие себя воинами. А потом придет и ваша очередь. Когда вы начнете задыхаться я отрублю кисти ваших правых рук, чтобы на суде Всевышнего, вы предстали Ворами. А когда я предстану перед Судом то буду свидетелем против вас. И как знать, может, Всевышний узнает своего преданного шахида и простит мне мои грехи, совершенные на пути Джихада. А теперь молчите и ждите, когда к нам придет Азраил.

С этими словами наш знакомый со спокойной улыбкой откинулся назад, оперевшись спиной о стену.

Как видите наш герой, не утратил своей привычки красоваться перед зрителями в любой ситуации. Войдя в роль бывшего сотника Джихада, он стал выражаться также цветисто, как, по его мнению, должны были говорить в это время.

Удивленно переглянувшись, невольные собеседники-слушатели нашего героя попытались вступить с ним в диалог

– Уважаемый, произошла чудовищная ошибка! Никто не покушался на вашу жизнь, свободу и имущество. И мы – не разбойники. Я – Раис нашей общины, Абу Джелал Фахр Ад дин, а это имам нашей мечети и заслуженный учитель богословия и правоведения Саид Абу Бакр Багдади. Эти двое – воины нашего отряда самообороны. Вы же понимаете, что в наше беспокойное время приходится быть осторожным и бдительным. Два дня назад в нашу деревню вошла шайка из войск Махмуд-хана Дешти Чагатай. Его Военачальник эмир Тимур Гурген снова привел своих разбойников в наши края. Когда разбойники вошли в деревню, их было двенадцать человек. А вчера её покинули только десять. Точнее девять, потому, что тело десятого они бросили у границы деревни. Куда делись эти двое? Мы не знаем. Мы посчитали, что Вы, уважаемый, из их числа, хотя теперь мы склоняемся к мысли, что ошиблись. Но вы видите, что мы не связывали вас и не надевали на вас кандалы…

– О чем уже не раз пожалели. Не так ли? Прикажите своему человеку принести сюда мои вещи, и побыстрее. И пусть прикажет вашим людям хорошенько осмотреть здание мечети. Возможно, там кроется ответ, куда подевались эти двое из шайки разбойников. И пусть поторопятся, я начинаю мерзнуть.

Видимо все присутствующие понимали, какую опасность таит огонь в закрытом помещении без доступа воздуха. Один из стражников, давясь от кашля, вскочил и согнувшись в поклоне, спросил разрешения выполнить приказ принести вещи нашего друга. Было забавно наблюдать, как старательно он отвешивал поклоны поочередно, то в сторону Икама, то в сторону своего начальства.

Усмехнувшись, наш герой, кивком выразил свое согласие и прослушал, как Раис приказал принести вещи их гостя и направить людей в мечеть. Он добавил, чтобы принесли еду и воду, для дорогого гостя. Так как Раис отдавал распоряжение на языке курдов то, когда стражник начал подниматься по лестнице, наш друг громко добавил, что с угощением торопиться не надо, так как есть и пить он будет только со своими негостеприимными хозяевами и только на свежем воздухе. Добавив по привычке: Если на это будет воля Всевышнего.

Потянулись томительные минуты ожидания. Теперь заговорил Имам Абу Бакр

– Уважаемый, позвольте открыть воздуховод. Иначе, мы просто не доживем до возвращения нашего посланника.

Толстый стражник, борясь со страхом смерти от удушья и от оружия грозного чужеземца, уже начал терять сознание, закатывая глаза и хрипя, как загнанная лошадь. Факел, начал сильно чадить, выпуская клубы черного дыма, которые черными хлопьями начали кружиться в воздухе опускаясь вниз.

– Можете открыть доступ воздуха, но если вы попытаетесь совершить необдуманные поступки, то умирать будете долго.

Раис торопливо подошел к отверстию и вынул оттуда затычку. Сразу пахнуло свежим воздухом, стражник перестал хрипеть начал глубоко дышать, стараясь прийти в себя. Пламя факела перестало чадить и стало гореть ровным пламенем.

– Уважаемый, теперь, позвольте узнать, какие дела привели Вас в наши края?

Перед тем, как ответить на этот простой и ожидаемый вопрос, наш друг постарался в своём ответе сократить темы для дальнейших расспросов.

– Я Перевозчик. Если людям нужно доставить куда-нибудь, что-то небольшое, но очень ценное, то они обращаются в нашу корпорацию. Наши люди могут доставить что угодно и куда угодно. Быстрая доставка требует дополнительной оплаты. Сейчас я выполняю очень важный заказ. Благо, что он не слишком срочный. Но гарантией выполнения заказа, является честное имя нашего цеха. И ещё ни разу наши люди не нарушили данное ими слово. Это все, что я могу рассказать вам о своей работе и о делах, приведших меня в ваши края.

Этой версией наш предусмотрительный герой решил объяснить наличие в его поясе драгоценностей на огромную сумму. Он рассчитывал, что так он сможет многое объяснить, ничего не объясняя. Понятие о коммерческой тайне здесь было известно еще с библейских времен.

К счастью, вскоре появился посланник. Он доставил все вещи нашего героя, оказавшиеся в целости и сохранности. Причина задержки объяснялась просто – кто-то из бойцов захвативших его польстился на его нож. Заместитель Раиса, по-местному – Наиб, обнаружив пустые ножны, быстро и жестоко провел свое расследование, в результате которого, нож был возвращен в ножны, а виновник лишился зуба.

Осмотрев свои вещи, Икам убедился, что все возвращено в целости и сохранности и понял, что его тайники в поясе не тронуты. Видимо, пояс просто положили с остальными вещами до решения вопроса о его хозяине. Одевшись и получив все свои вещи, Икам стал смотреть на жизнь увереннее и стал терпимее к чужим недостаткам.

Постепенно, между ним и Главой деревни – Раисом и Настоятелем мечети – Имамом завязалась степенная беседа, прерванная появлением Наиба (Заместителя Раиса) который доложил, что у входа в мечеть обнаружены два свежих захоронения воинов Махмуд-хана, ободранных до нитки, но похороненных по мусульманскому обычаю. Последовало предложение перейти в более подходящую обстановку и подкрепить свои силы угощением.

Подтянув пояс потуже, и закинув за спину, весь свой нехитрый багаж, наш друг, в готовности ко всяким неожиданностям, последовал за Раисом, следя за тем, чтобы за ним шел Имам.

Проплутав почти в полной темноте по бесконечным и извилистым коридорам, прокопанным в глиняном пласте, наш герой оказался в своеобразном внутреннем дворике, находящемся ниже уровня земли.

Осмотревшись, он понял, что строители дворика сначала вырыли колодец глубиной в метров шесть, и диаметром метра в три. Затем, по мере углубления размеры колодца увеличили до шести метров. Затем в полученном конусе во все стороны выкопали комнаты с выходом в центр двора. Таким образом получилось восемь обособленных помещений, освещаемых через дверные проёмы светом, поступающим через горловину колодца.

В одном из таких помещений, с проемом метра в три и было приготовлено угощение для гостя. Дверные проемы в остальные помещения были завешаны пологами из толстого некрашеного полотна.

Заняв место у стены, лицом ко входу, наш герой расположился у земляного возвышения, выполняющего роль стола. На нем лежал кожаный круг, заменяющий скатерть. Были расставлены тарелки с зеленью, нарезанным холодным мясом и сыром, напоминающим брынзу. Вместо хлеба на тарелке стопкой лежали пресные тонкие лепешки, похожие на блины. Из напитков были предложены свежее и заквашенное молоко, холодная вода и вино в пузатом кувшине.

В роли хозяина выступал Раис Абу Джелал, хотя, как было понятно, дворик принадлежал Саиду Абу Бакру. Именно он давал знаки двум служанкам, которые сноровисто накрывали на «стол». Оказывая уважение присутствующим, одна из служанок, помогла гостям совершить омовение, попросту говоря, полила на руки воду из медного кувшина и помыла ноги Сначала Икаму, затем Раису, его Наибу и в заключение Саиду Абу Бакру.

Бывший сотник Джихада привычно выполнил все предложенные ему действия при омовении и вместе со всеми прочитал короткую благодарственную молитву, твердо отказавшись от предложенного вина.

Все это должно объяснить нашему бдительному и недоверчивому читателю, как так могло получиться, что люди четырнадцатого века признали своим нашего современника. Но это был не просто наш современник. Он уже совершил не одну экспедицию и набрался определенного опыта. (См. «Амир Икам». )

Так что находясь в обществе самых влиятельных людей деревни, Икам вел себя естественно и непринужденно. Из-за неопределенности событий, проходящих вблизи деревни, Икаму вежливо, но настойчиво предложили некоторое время задержаться в деревне, на правах гостя, пока дороги вокруг не освободятся от разбойников и не станут спокойнее.

Помня, что о его камнях его хозяевам неизвестно, наш герой не стал настаивать на своей занятости и принял предложение погостить в этой деревне, справедливо считая, что ему не помешает получше узнать этот мир и его особенности, и выбрать потом свой путь в нем. В результате этого разговора, подробности которого мы опустим, наш знакомый поселился в гостевой половине Мавляна Саида, как все обращались к Имаму Абу Бакру.

***