При звуках её голоса спина его похолодела. До этого он не слышал от неё ни слова и теперь этот сексуальный, глубокий голос открыл ему, кто она такая. «Она производитель! Не может быть? Как она смогла выдержать секс в борделе с клиентами?!» Производители после первого же сексуального контакта теряли всякие остатки самоуважения, превращаясь в безвольных сексуальных кукол. И он знал об этом не понаслышке, так как тоже пользовался их услугами, а им было всё равно как он выглядит, лишь бы он побыстрее засунул в них свой член. «Не может быть! Я, наверное, ошибаюсь! Будь она производителем, она бы не выдержала!» – пытался он успокоить себя.

– Ну, так что? Ты меня трахнешь? Ведь ты для этого меня купил? – вывел его из задумчивости её голос.

– Если ты думаешь, что такая же, как эти глупые давалки, то тебя ждёт большое разочарование! Я …

– Иди спать! На диване можешь лечь! И заткнись! Я устал! – резко оборвал он её, не оборачиваясь, и она замолчала удивлённо. Кажется, через некоторое время она легла и погасила свет. Он лежал в темноте, глядя в потолок и думал, думал, думал… Уже рассвело и он смог различить черты её лица, она была красива, очень молода и очень красива. Во сне она посапывала как маленький ребёнок, подложив ладошки под щёку. Металлический браслет с надписью «рабыня» и номером сдавливал её тонкую шею. «Бедная девочка! Завтра его нужно снять!» – подумал он. Глядя на неё спящую, он ощутил такой покой и умиротворение, глаза его начали слипаться сами собой.

Она проснулась, когда солнечные лучи нагло начали шарить по её лицу, потянулась удовлетворённо. Давно, а может быть и никогда, она не чувствовала себя такой отдохнувшей и свежей. И сейчас она до боли, до дрожи ощутила свою физическую нечистоту. «Когда я мылась в последний раз?» – подумалось ей. Повернувшись, она посмотрела на кровать, он спал. При свете дня обожжённая левая сторона его лица напоминала оплывшую пластмассу, может быть, это было на контрасте, но правая, не обезображенная половина его лица, показалась ей красивой. Ожоги так же были на его шее и она предположила, что они есть и на других частях его тела. При всём при этом он не вызывал у неё ни отвращения, ни даже жалости, он был высоким, атлетически сложенным, в нём ощущалась сила и она почувствовала, что против воли проникается симпатией к своему хозяину. « Нет! Не ведись на это! Он ничем не отличается от других мужчин! Вытерпеть столько и сдаться этому уроду!» – сказала она, себе переворачиваясь на спину и закрывая глаза.

– Как тебя зовут?

– Миа, – ответила она на автомате.

– Я Ниджи. Меня называют Палёный Ниджи или Урод Ниджи. Я фермер.

Весь этот день был очень странным для неё, все эти ощущения были для неё новыми, никогда неизведанными. Ниджи заплатил за то, чтобы с неё сняли ошейник, который был на ней с тех пор, как она себя помнила, Ниджи заплатил за баню для неё, Ниджи заплатил за одежду для неё! Разве так принято обращаться с рабынями? Сидя на заднем сиденье его пикапа, периодически взлетая в воздух, когда колёса попадали в очередную рытвину, Миа то и дело подносила руку к шее, казалось отсутствие ошейника, теперь сковывало её больше чем его наличие. Ей было трудно дышать, в этой одежде, в этой такой редкой в этих краях машине, она ощущала себя настоящей дамой, ощущала себя свободной женщиной, когда они проезжали по улицам города. «Но ведь ничего не поменялось? Я всё та же рабыня!» – думала Миа.

– Я заметил, что в городе ты читала вывески! Ты действительно умеешь читать? – спросил Ниджи.

– Да, мать научила меня, когда я была совсем маленькой, – тихо отвечала Миа.

Ниджи хмыкнул. Для производителя это было слишком необычно, обычно они ничем таким не обладали и научить их чему либо было довольно затруднительно. «Кто же она всё-таки такая?» – он терялся в догадках. Ночью вновь зарядил холодный мерзкий дождь и когда пикап несколько раз чихнул, противно заскрежетал и двигатель заглох, Ниджи не смог сдержать ругательств. Несколько тщетных попыток завести машину ключом убедили его в том, что надо лезть под капот. Заснувшая было Миа проснулась и испуганно хлопала глазами. Ниджи вылез из машины, открыл капот, как он и ожидал, оборвался приводной ремень. К счастью запасной был в кузове, но теперь под дождём, в темноте, замена ремня была непростой задачей. Пораскинув мозгами, Ниджи решил заночевать на дороге и заняться ремонтом, когда станет светло. «Может и дождь поутихнет!» – подумал он, впрочем без большой надежды. Ниджи закрыл капот, залез обратно в машину, закутался в куртку, пряча в рукава большие руки.

– Что случилось? – спросила Миа.

– Спи! Утром я починю, и поедем дальше! – отвечал ей Ниджи.

– А как же ты?

– Я посторожу. Я не устал. Спи!

Миа послушно легла, поджала под себя ноги, кое-как устроившись на заднем сиденье. «С каких это пор я так безропотно ему подчиняюсь?!» – раздражённо подумала она, но вместо этого вдруг спросила.

– Ниджи, твоё лицо, как это случилось?

– Был пожар, – сухо ответил он. Наступило молчание.

– Я был подростком, я жил в большой деревне, наши соседи напали на нас, убили всех мужчин, в том числе моего отца, забрали девочек и женщин. Моя мать спрятала меня, когда подожгли деревню, я долго не решался вылезти. Мне было очень страшно, я не хотел умирать! Когда решилась выбираться, было уже поздно! Чудо что жив остался! – вдруг сказал он неожиданно даже для себя самого.

– Твоя мама? – тихо спросила Миа.

– Я больше не видел её! Спи давай! – он сам не знал почему им вдруг овладело раздражение, может быть потому, что он почувствовал жалость в её словах.

Со своего места Миа видела только не обезображенную огнём половину его лица, положительно, он был хорош собой, и ей от чего-то стало тепло на сердце и спокойно, она сама не заметила, как заснула.

Проснулась она от того, что Ниджи тряхнул её за плечо, что-то в его лице напугало её, она сразу поняла, что случилось что-то плохое.

– У нас проблемы! – он сунул ей пистолет.

– Здесь три патрона! Если кто-то откроет дверь в машину – стреляй! Но если меня убьют, даже не думай сопротивляться! Они не убивают женщин без нужды! Ты снова станешь рабыней, но не умрёшь по крайней мере!

– Что?

– Ты меня поняла?

– Да! – отвечала она рассеяно, ещё не придя в себя полностью.

– Ты умеешь им пользоваться?

Миа кивнула.

– Отлично!

Ниджи вытащил из-под сиденья огромный мачете, больше похожий на широкий изогнутый меч, достал обрез двуствольного ружья, проверил, патрон был только в одном стволе. Тяжело вздохнув, он открыл дверь и поставил ногу на землю.

– Ниджи! – Миа вцепилась в его рукав.

– Сиди в машине! – проговорил он сквозь зубы, голос его прозвучал глухо и страшно, Миа невольно выпустила рукав его куртки, и он вышел на улицу и захлопнул за собой дверцу машины с такой силой, что она закачалась из стороны в сторону. Уже почти рассвело, над дорогой стелился туман, дождь почти прекратился и Миа увидела их. Вначале смутные контуры всадников и вот они уже окружили Ниджи стоявшего на дороге перед машиной чуть разведя в стороны готовые к бою руки и словно закрывая её собой. Миа сжала до боли в руках рукоять пистолета, в горле её стало сухо, больно глотать, сердце бешено стучало. Всадников было четверо, потом Миа увидела ещё одного, лица их были закрыты масками символизирующими демонов, довольно, впрочем, грубо и не искусно сделанных. С высоты своих коней они внимательно рассматривали Ниджи.

– Это Палёный Ниджи! – сказал, наконец, один из бандитов, ни к кому не обращаясь.

– Ты купил очень дорогую рабыню в Аркане! Отдай её нам, и мы отпустим тебя, Палёный Ниджи! – сказал другой.

Ниджи молчал.

– Ну что скажешь?

– Вы ребята знаете меня! Я Палёный Ниджи! Как минимум двух, а может быть, и трёх из вас я отправлю в Ад! А если повезёт, то и всех вас положу! – спокойно отвечал им Ниджи, и сплюнул на дорогу с самым равнодушным видом, хотя сердце его казалось готово было выскочить из груди. С удивлением он осознал, что никогда ещё так не хотел жить как в эту минуту.

– Ты нам угрожаешь? Ты что дурак? Собираешься рисковать жизнью ради глупой давалки?

– В машине нет рабыни! Там сидит моя женщина и я буду защищать её пока жив!

– Слушай, Киро-кун, возможно наш информатор ошибся! Если она свободная женщина, то у нас могут быть проблемы! Да и её родственники…

– Заткнись! И не называй меня по имени! – раздражённо оборвал его всадник, который по всей видимости был у них главным.

– Я вижу вы нормальные ребята! Я понимаю, что вам захотелось срубить деньжат! Но вы ошиблись и вам лучше убраться отсюда! – Ниджи решил пойти напролом. «У них катаны, застрелю главаря, прямого удара с моим куском железа, их крутые клинки не выдержат!» – судорожно думал Ниджи. Главарь внимательно посмотрел на него, из-под маски глаза его показались Ниджи глазами зверя, глазами, которые он один раз видел у попавшего в западню волка. Большим пальцем Ниджи сдвинул рычажок предохранителя, он со всей очевидностью осознал, что от этого его единственного выстрела зависит его и Миа жизни. С ужасом, он подумал о том, что старый патрон может дать осечку. Пауза затянулась. Для Ниджи она продолжалась целую вечность, хотя на самом деле прошло всего лишь несколько секунд. Главарь тронул поводья своего коня, развернулся и поехал прочь, остальные бандиты двинулись вслед за ним. Не веря своей удачи, Ниджи не спускал с них глаз, пока они не скрылись в темневшем впереди подлеске. Когда он вернулся в машину и тяжело влез на водительское сиденье, испарина выступила у него на лбу, сердце бешено колотилось в висках. «Я узнал его, его зовут Гичи! Он страшный! Я ему не ровня! Это просто чудо, что мы уцелели!» – подумал он, с запоздалым ужасом.

– Ну вот! Повезло! – сказал он, с трудом переводя дух и делая большие паузы между словами.

Миа сидела скрючившись на заднем сиденье, уперевшись лбом в спинку переднего кресла.

– Почему ты не отдал меня им? Они ведь пришли за мной! Почему? – тихо спросила она, прерывающимся голосом.

– Ну, я за тебя большие деньги заплатил! Не привык я так легко с добром расставаться! – сконфуженно промямлил Ниджи.

– Дурак! Дурак! Тебя ведь убить могли! Зачем ты рисковал ради меня? Молчи! Я ведь «производитель»! Ты же уже понял это! Больше года, в этом борделе, я изо всех сил стремилась сохранить себя, сохранить свой разум! Ты не представляешь, как это было тяжело! Несколько раз я была почти на грани! Я полукровка, но я не знаю своего отца. Моя мать тоже продержалась долго, она научила меня читать, но и она сломалась! Она превратилась в животное, которое даже не узнавало меня! Ниджи, я ведь вижу, что нравлюсь тебе! Неужели ты готов связаться с такой, как я?

– Миа, ты удивительная! Ты мне очень нравишься! – губы его пересохли и с трудом шевелились, но он всё же смог сказать ей это.

– Ниджи, ты дурак! Едва я увидела тебя, я поняла, что принадлежу тебе навсегда! Моё сучье нутро сжималось, когда я глядела на тебя! Когда слышала звук твоего голоса! Ниджи, прими меня! Умоляю! Я буду тебе хорошей женой! Я никогда… – Миа бросила пистолет и прежде чем он успел ответить, она уже перелезла к нему на переднее сиденье и расстёгивала его брюки сидя у него между ног.

– Они говорили, что я плоха! Они просто не знали меня настоящую! Ниджи! – она посмотрела на него снизу вверх, щёки её раскраснелись, глаза блестели.

– О-о! Я, конечно, должна говорить, что у тебя большой, потому что мужчины хотят это слышать, но твой размер действительно впечатляет!

– Миа, что ты делаешь?! Я грязный! – простонал Ниджи, но она уже не отвечала ему, её голова ритмично двигалась между его ног.

– Миа, не надо! Миа! – застонал он. Облизывая губы, она оседлала его колени.

– Ты всё ещё возбуждён! Тебя не так просто удовлетворить!

Ниджи жадно смотрел на её лицо, всё оно изменилось, глаза блестели, Миа то и дело облизывала губы кончиком розового языка. Ему стало страшно и она заметила это и остановилась тяжело дыша.

– Тебе страшно, Ниджи? Видишь, каждый раз когда мы будем заниматься любовью, ты будешь думать о том не съехала ли у меня уже крыша! – она сильно побледнела.

– Вот и всё! – с тоской проговорила она и попыталась встать с его коленей, но не пустил её. Схватив Миа за талию своим сильными руками, он почти насильно заставил её продолжать.

– Дурак! Подонок! – Миа ругалась, не делая впрочем, попыток освободиться из его объятий. Щёки её опять раскраснелись.

– Господи, как же хорошо! – простонала она.

– Я кончаю!

Откинувшись на рулевое колесо, она тяжело дышала, грудь её вздымалась.

– Миа, я люблю тебя! – она поднялась, обвила руками его шею и прижалась своими сладкими губами к его губам.

– Обещай мне одну вещь, Ниджи! – проговорила она, отстраняясь и глядя ему в глаза своими тёмно синими, глазами.

– Если…, вернее когда я потеряю себя, не позволяй мне трахаться с другими мужчинами! Запри меня в доме! Посади меня на цепь, чтобы я всегда была только твоей! Ты мне обещаешь?

– Я обещаю, что никогда не отпущу тебя! – серьёзно отвечал он.

Миа засмеялась и закрыла лицо руками.

– Какой же ты всё-таки дурак! Я люблю тебя Ниджи! Я что плачу?! Ниджи я так испугалась! Я совсем не умею пользоваться пистолетом! Я его только издали видела!

– Но ты же сказала… – растерянно пробормотал Ниджи.

– Прости!

Он обнял и прижал к себе её вздрагивающие от рыданий плечи. Уже совсем рассвело и всю дорогу, расстилавшуюся перед ними залило ярким солнечным светом.

* * * * * * * * * *

– Машина уже старая, да и солярку всё сложнее доставать! – пожилой крестьянин, прохаживался вокруг машины, сосредоточенно почёсывая затылок.

Ниджи молчал, стараясь придать своему лицу непроницаемое, равнодушное выражение.

– С другой стороны, этот дом мне всё равно не нужен! – продолжал диалог сам с собой пожилой мужчина.

– Ниджи-сан, почему Вы продаёте машину? – вдруг спросил он поворачиваясь и глядя ему в глаза.

– Ваш дом, стоит на границе моего участка, – спокойно отвечал ему Ниджи, не отводя взгляда.

– Мой ребёнок не должен родиться в хлеву!

– Что ж, вот как! Вас можно поздравить! Тогда по рукам!

Они пожали руки друг другу. Когда Ниджи вернулся в свой маленький домик, почти терявшийся между хозяйственными постройками, Миа подняла голову, приподнимаясь на постели.

– Где ты был? – спросила она, протирая сонные глаза.

– Прости, я немного заснула, пока ждала тебя! Я сейчас! – она попыталась встать, но Ниджи не позволил ей, мягко, но властно уложив её обратно на футон.

– В твоём состоянии, тебе нужно много спать! – ласково сказал он.

– Ниджи, я не слышала звук мотора! – Миа послушно легла, глядя на него с такой нежностью, что у него потеплело на сердце.

– Я её продал! – отвечал он как можно равнодушнее.

– Что?! – она опять подскочила.

– А ну ложись! Помнишь, этот дом на границе нашего участка? Теперь мы будем жить там!

– Ниджи! Как же так! Ведь эта машина…

– Мой ребёнок не будет жить в сарае! – резко оборвал её Ниджи.

– У нас ведь есть лошади! – добавил он сконфуженно.

Миа отвернулась от него.

– Какой же ты дурак, Ниджи! Я люблю тебя! – проговорила она тихим срывающимся голосом.

– Ну что ты? Всё будет хорошо!

– Полежишь со мной, немного?

Он лёг и прижался к её спине, вся она умещалась на нём от коленей до его подбородка. От неё исходило такое обволакивающее тепло, что глаза его начали слипаться сами собой. По тому, как потяжелела его рука обнимавшая её, Миа поняла, что он уснул.

– Я люблю тебя, Ниджи! – прошептала она тихо, чтобы не потревожить его, закрыла глаза и расслабилась.

На следующий день он на руках внёс её в их новый дом. Миа с восторгом оглядывалась вокруг и пусть на полу были свалены в кучу брошенные старые вещи предыдущих хозяев, но дом показался ей огромным, светлым, наполненным воздухом и солнечным светом. Ниджи сдвинул в сторону первую дверь и перед глазами Миа открылся длинный коридор из сдвижных дверей, который показался ей бесконечным. Солнечные лучи играли висящими в воздухе мельчайшими пылинками, заставляя их сверкать, словно драгоценные камни и сердечко Миа забилось, как у маленького счастливого котёнка.

* * * * * * * * * *

Дни проходили за днями, месяцы за месяцами. Зима сменялась весною, лето осенью, пахали, сеяли, убирали и снова сеяли и пахали. Не каждый год удавалось собрать большой урожай и бывали и у них голодные зимы, но Миа никогда не жаловалась и всегда улыбалась и глядя на неё Ниджи не терял веры, что они смогут преодолеть всё, что ни приготовит им их нелёгкая жизнь. Сейчас сидя на крыльце их дома, который давно уже стал им родным, и прижимая её к себе он думал о том, что они вместе уже больше пятнадцати и лет Миа так и не превратилась в животное, несмотря на то что родила ему уже четверых детей, трёх могучих парней, один сильнее другого и девочку, спавшую в соседней комнате.

– Ниджи, сколько мы уже с тобой вместе? – задумчиво спросила Миа, он вздрогнул, она как будто читала его мысли и иногда его это даже пугало.

– Больше пятнадцати лет, котёнок, – отвечал он, обнимая её крепче и зарываясь лицом в её непослушные рыжие волосы.

– Это просто чудо! Мне уже больше тридцати, а ведь не один «производитель» не доживает и до 27 лет! – продолжала Миа тихо.

– Ты особенная! Ты только моя! Ты никогда не умрёшь! – убеждённо отвечал он.

– Ты всё такой же глупый! – она протянула руку и погладила его шершавую обезображенную щёку.

– Мама! Папа! – крошечная девочка, зевая и протирая руками большие зелёные глазёнки, выбежала на крыльцо потягиваясь.

– Что вы тут делаете?

– Ничего, малыш, просто сидим! – мягко отвечала Миа, глядя на дочь влюблёнными глазами.

– А-а! – разочарованно протянула девочка.

– Я пойду, поищу братиков! Они обещали поиграть со мной! – она стремглав убежала во двор. Ниджи и Миа смотрели ей вслед.

– Разве это нормально, для шести месяцев? – озадаченно проговорил Ниджи.

– Мало того, что она так рано пошла, но она ещё и говорит почти как взрослая! Разве кто-то из наших детей начал говорить и ходить столь рано?

– Нет, никто, но Катрина не обычный ребёнок! Помнишь, я говорила тебе, что не знаю своего отца. Возможно, его кровь проснулась в ней! Она не такая как мы! Катрина может достигнуть такого, о чём мы даже не смеем мечтать! Она высшая точка нашей с тобой любви и я думаю, то какая она это не случайность! – серьёзно отвечала Миа.

– Подумать, только, что такой отброс как я родила высшего вампала! Всё что со мной случилось, благодаря тебе – это просто сказка! Мне иногда кажется, что я просто сплю и тогда я ужасно боюсь проснуться! – она отвернулась и хотя он не видел её лица, но понял, что она готова заплакать.

– Миа, любимая! – растроганно прошептал он.

– Ты самая удивительная и прекрасная на свете! Я так счастлив, что ты есть у меня!

– Ниджи!

Из-за угла гостевого дома появились их дети возвращавшиеся с реки. Четверо сыновей, огромных, широких, в отца, старший, из которых Ниджи-младший уже догнал его по росту, впереди них вприпрыжку бежала маленькая Катрина. Волосы мальчишек были мокрыми, сквозь влажную ткань рубашек проступали рельефные мышцы и Ниджи невольно залюбовался глядя на них, гордость и самодовольство овладело им.

– Мама, папа! Я нашла их! – весело закричала Катрина, подбегая.

– Завтра начинается уборка, поэтому мы должны лечь пораньше! – как можно строже, постарался проговорить Ниджи.

– Да, отец! – отвечал за всех его старший сын.

– Мамочка! – сыновья прошли в дом, а девочка залезла к матери на колени и они теперь уже втроём сидели на крыльце, любуясь на клонившееся к далёкому лесу солнце. Они молчали, так как им и не нужно было ничего говорить друг другу, они понимали друг друга без слов, и им было так хорошо вместе.

* * * * * * * * * *

Полужив свою тяжёлую руку на плечо маленькой, грязной и очень худой девочки, Ниджи слегка подтолкнул её вперёд. Все члены его семьи собрались вокруг неё и с любопытством её разглядывали. Девочка угрюмо смотрела на них из-подлобья у неё был взгляд затравленного волчонка, Миа обратила внимание, что сквозь лохмотья хламиды, заменявшей ей одежду, видны шрамы покрывавшие её маленькое тело, некоторые из которых гноились. И от чего-то у неё перехватило дыхание и слёзы выступили на глазах.

– Как тебя зовут? – обратился к девочке Ниджи-младший.

– Она не говорит, – ответил за неё Ниджи.

– Где ты нашёл её? – стараясь подавить волнение проговорила Миа. Ниджи посмотрел на неё удивлённо, он не ожидал такой реакции от своей жены.

– Она спала на обочине. Трудно сказать, куда она шла. По-моему она сама не знает куда идёт. Даже не знаю, почему я взял её. Таких детей, как она болтается по всем нашим дорогам без счёта, – смущённо проговорил Ниджи.

– Ты всё сделал правильно! – решительно сказала Миа.

– Сейчас её нужно вымыть, переодеть в чистое и обработать её раны!

– Она останется с нами? – спросила Катрина, пытливо заглядывая в лицо матери.

– Возможно, если сама захочет, – неуверенно отвечала Миа.

– Пошли со мной! – она протянула девочке руку, но та не реагировала, глядя в землю. Тогда маленькая Катрина подбежала и схватив руку девочки потащила её за собой, нищенка не сделала попытки вырваться и покорно последовала за Катриной в дом.

– Мама, идём! – звонкий голосок Катрины серебристыми колокольчиками зазавенел по всему дому.

– Кажется, Катрина нашла себе новую игрушку! – пошутил один из сыновей. Ниджи укоризненно посмотрел на него и тот сразу же осёкся на полуслове.

После ванны нищенка поела, Миа заметила, как она думая что никто её не видит спрятала под рубашкой не доеденный кусок хлеба. Решили, что она будет спать в комнате вместе с Катриной.

– Спокойной ночи!

– Спокойной ночи мамочка!

Миа оставила едва тлеющий ночник и аккуратно прикрыла за собой дверь. Возбуждённая сегодняшним днём Катрина долго не могла уснуть и всё говорила и говорила. Наконец, усталость сломила её.

– Братики такие глупые! Я всегда мечтала, чтобы у меня была сестрёнка! – прошептала Катрина засыпая. Нищенка выждала некоторое время, приподнялась на локте, посмотрела внимательно на Катрину, убедилась, что та крепко спит, села на постели и отвернувшись к стене, достала кусок хлеба и начала есть жадно, давясь и заглатывая большие куски.

* * * * * * * * * *

Как не пыталась Катрина растормошить свою новую знакомую, та почти ни на что не реагировала. Обычно она стояла там, куда её притаскивала Катрина, глядела себе под ноги или куда-то в пространство и на лице её не отражалось никаких эмоций. Катрина расчёсывала её длинные светлые волосы, после того как девочка немного пришла в себя. Ниджи отметил, что она красива. У неё были длинные, густые, светлые волосы, пышные ресницы, большие карие глаза и светлая нежная кожа. Эта девочка обещала вырасти в настоящую красавицу и Ниджи думал о том, что она могла бы составить неплохую партию одному из его сыновей, которые как он заметил, начали заглядываться на неё. Единственное, что его беспокоило, так это была ли девочка нормальной. Она жила у них уже около недели, но он так и не принял решения на этот счёт. Было и ещё одно, что его смущало.

– Она человек, – сказала ему Миа в первый же вечер. Вначале он не понял.

– Что?

– Она человек, – повторила жена.

– Как человек мог оказаться здесь? Ты уверена, что не ошиблась? Чёрт! Что она здесь делает? Так далеко от города людей! Как она смогла здесь выжить?

– Это чудо! Эта девочка не случайно попала к нам! Уверена, мы должны позаботиться о ней! – уверенно сказала Миа, пристально посмотрев на мужа.

– Как скажешь, – Ниджи пожал плечами и начал укладываться, однако на душе у него было неспокойно.

– У тебя такие красивые волосы! – Катрина закончила расчёсывать и отложила гребень.

– Почему ты всё время молчишь? Я уверена ты понимаешь меня! – грустно сказала она. Нищенка не реагировала, лицо её оставалось непроницаемым и тогда Катрина вдруг решилась. Неожиданно даже для самой себя, она обняла девочку и прижала её к себе.

– Я знаю, ты очень страдала! Но теперь это всё в прошлом! Наш отец и братья и я, мы защитим тебя! – горячо и страстно проговорила она. А щёки Катрины упали одна за другой горячие капли, подняв лицо она увидела, что по щекам нищенки, которая была выше её почти на голову, катятся крупные прозрачные слёзы. Опустившись на колени, нищенка пальцем вывела на песке какой-то иероглиф.

– Что это? – Катрина не могла разобрать.

– Здесь написано Рица. Вероятно это её имя! – отвечала подошедшая Миа.

– Рица? Тебя зовут Рица? – в восторге проговорила Катрина. Нищенка едва заметно кивнула.

– Видишь, мама, она не сумасшедшая! – убеждённо проговорила Катрина, обнимая девочку.

– Тебя зовут Рица! – с восторгом повторяла она.

* * * * * * * * * *

– Чёрт, Шото, я просил тебя быть посдерженее! – в сердцах, Ниджи махнул рукой.

– А я говорил, что Шото слишком импульсивен и брать его с собой плохая идея! – веско заметил старший сын.

– Заткнись! – набросился на него Шото.

– Что случилось? – спросила Миа встревожено. Мужчины только вошли в дом и она поспешила им навстречу.

– У нас возможно будут проблемы со сбытом нашего товара, – угрюмо отвечал ей Ниджи.

– Всё из-за этого дурака Шото! –вставил Ниджи-младший.

– Заткнись! Отец, почему ты позволяешь им так обращаться с тобой?! Разве ты хуже их? Все здесь любят и уважают тебя! А они…

– Шото, мы всего лишь фермеры. И не важно кем мы себя считаем, мы должны прятать свою гордость. Если хотим выжить, – спокойно отвечал ему Ниджи глядя сыну прямо в глаза.

– Но, отец, они перепродают наши продукты в Аркане втридорога! Почему мы сами не можем делать это? – продолжал настаивать Шото.

– Дурак! – язвительно вставил его брат.

– Помолчи, Ниджи-кун! – набросилась на него Миа.

Он потупился и замолчал.

– Шото, – Ниджи вдруг почувствовал себя таким уставшим и старым.

– В этом мире есть определённые правила и если ты не достаточно силён, ты не можешь их нарушать, – тихо проговорил он.

– Ты бы слышал себя, отец! Это так жалко! – Шото замолчал, так как Миа влепила ему пощёчину, посмотрев на мать безумным взглядом, он выбежал из дома.

– Зачем ты так Миа? В чём-то он прав, – устало пробормотал Ниджи.

– Мы все идём спать! – резко проговорила Миа, делая ударение на слове «спать».

– А ужин? – удивился старший сын.

– Мы все идём спать! – не терпящим возражений тоном, повторила Миа и он молча повиновался, бормоча что-то себе под нос.

Когда они уже легли. Ниджи долго не мог уснуть.

– Ты спишь? – тихо спросил он.

– Нет, – Миа потянулась к нему и сжала его руку.

– У нас, возможно, будут проблемы, – тихо проговорил он. Миа подвинулась ближе и прижалась к нему.

– Ниджи, мы с тобой прошли через многое и повидали всякое! Нет ничего, что мы не смогли бы преодолеть! Нет ничего, что ты не смог бы преодолеть! Я верю в тебя! – она сказала это с такой убеждённостью, что у него сразу же полегчало на сердце, он почувствовал, что засыпает. Его дыхание выровнялось и стало размеренным и тихим, Миа долго лежала одна в темноте, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не плакать.

* * * * * * * * * *

Когда она поняла, что Катрина не такая, как все? Наверное, с самого её рождения. Однажды, когда тёмной ночью она зашла в её комнату, то увидела два блестящих зелёных глаза смотрящие на неё. «Кошка?» – успела она подумать.

– Мама? – спросил обладатель этих глаз, и Миа поняла, что это глаза её дочери.

– Ты видишь меня, Катрина? – спросила она с замиранием сердца.

– Конечно, мамочка! А ты разве нет? – с удивлением спросила девочка.

– Не очень хорошо, – неуверенно отвечала Миа.

– Сколько пальцев я показываю? – спросила она с замиранием сердца, поднимая руку и всё ещё сомневаясь.

– Два. Мама, ты палец порезала? – спросила Катрина.

«В этой темноте она видит крошечный порез на моём пальце!» – с суеверным ужасом подумала Миа.

– Всё хорошо, спи! – постаралась она сказать, как можно спокойнее.

– Да, конечно, мамочка! Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, солнышко!

– Что с тобой? На тебе лица нет? – удивлённо спросил её Ниджи.

– Наша дочь не такая, как мы! – тихо отвечала ему Миа, садясь на постель.

– Один доктор был здесь. Он осмотрел Катрину, он сказал, что она «высший вампал»!

– «Высший вампал»? Но у крестьян, как мы не могут рождаться такие! Это значит, что она может стать воином! Очень сильным воином! Это так странно!

– Да, я и сама не могу поверить в это! Я даже не знаю радоваться мне или огорчаться! – Миа упала на постель и закрыла лицо руками.

– Но ведь она наша дочь! И какая бы она не была, мы будем любить её! – убеждённо проговорил Ниджи.

– Но что если она станет опасна для нас? – прошептала Миа.

– Этого не может случиться! Ты ведь и сама не веришь в это! – Ниджи улыбнулся и взял её за руку. Миа оторвала руки от лица и прошептала благодарно глядя на него.

– Спасибо тебе, любимый! Я так счастлива с тобой!

* * * * * * * * * *

– Дурочка! Дурочка! – несколько мальчишек обступили светловолосую девочку, толкали её, дёргали за волосы, но та не отвечала им глядя в землю и не пытаясь защититься. Мальчики всё больше распалялись, их тычки становились похожи на удары, казалось ещё мгновение и девочка окажется сбитой с ног. В это мгновение рыжий вихрь обрушился на хулиганов, разбросав их в разные стороны.

– Катрина! Бежим! – и они бросились врассыпную. Однако сбежать удалось не всем. Катрина оседлала самого крупного из них и схватив за волосы методично тыкала его лицом в дорожную пыль. Мальчишка, который был крупнее Катрины почти вдвое, захлёбывался в пыли и плакал от обиды и унижения.

– Если ещё хоть раз подойдёшь к моей сестре, я тебя так отделаю, что на тебе живого места не останется! – строго сказала Катрина, отпуская его. Мальчишка вскочил и бросился бежать прочь, размазывая по расцарапанному лицу грязь пополам со слезами.

– Моя маленькая сестрёнка просто монстр! – с улыбкой проговорил Шото, подходя вслед за Катриной.

– Заткнись! – угрюмо отвечала ему та.

– Ты в порядке Рица-тян? – Катрина подошла вплотную и заглянула блондинке в лицо.

Рица еле заметно кивнула в ответ.

– Тебе лучше не ходить одной! – мягко сказал Шото.

– Пойдём домой! – он протянул Рице руку, и та после минутного колебания протянула ему свою маленькую руку.

Катрина побежала вперёд, оглянувшись и глядя на них с хитроватой улыбкой, она проговорила весело:

– Когда вы поженитесь, Рица станет моей настоящей старшей сестрой! – и засмеялась глядя, как они оба залились краской.

Вечером того же дня Миа готовила ужин на открытом воздухе, Ниджи вместе со старшим сыном уехали в город и должны были скоро вернуться. Поставив вариться рис, она прошла в соседнюю комнату и остановилась. На крыльце сидели Рица и её второй сын Шото. Они сидели близко, но не вплотную, а на некотором расстоянии друг от друга. Ветер слегка касался пышных светлых волос Рицы и Миа подумала, что за этот год, что девочка прожила с ними она необыкновенно вытянулась и похорошела. «Ниджи прав! Она вырастет красавицей!» – подумала Миа даже с некоторой ревностью. Дети молчали, потом Шото негромко сказал: