Нанкинская резня

Жутковатая книга,конечно.Я много подобного читал,но и то не по себе было.Японский милитаризм тех времен - страшная вещь.Нацисты были еще теми зверьми,но Квантунская армия - это вообще нечто,в плане жестокости и варварства.По теме - "Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа" Егора Яковлева и фильмы

"Город жизни и смерти","Йон Рабе","Цветы войны". Человечество может сколько угодно творить прогресс,хоть сотни лет,но за несколько недель подобного зла в Нанкине(или,где угодно еще) - всему этому прогрессу грош цена.

Тяжело собраться с мыслями после чтения таких книг. Становится почти физически плохо от концентрации человеческой жестокости. Айрис Чан отдала много сил исследованию трагических событий в Нанкине, бывшей столице Китая, в декабре 1937 - январе 1938 гг.

Вторая мировая война для стран Азии началась до наступления 1939 года. Япония вторглась в Маньчжурию в 1931. В 1937 началась вторая японо-китайская война. Японская императорская армия в декабре того же года захватила Нанкин. Войска Чан Кайши спешно оставили территорию. Мирным жителям, которым не удалось покинуть город, а также беженцам, прибывшим в Нанкин из примыкающих к нему территорий, пришлось испытать на себе гнев и ярость завоевателей. Не буду останавливаться на описании зверств в отношении населения Нанкина. Систематические убийства, изнасилования, пытки. Военные не щадили никого и словно конкурировали друг с другом в проявлениях изощрённых актов насилия. Среди них - конкурс по убийствам на скорость, устроенный японскими военными.

Однако даже в, казалось, беспросветной ситуации проглядывали маячки человечности. Так, усилиями группы иностранцев был создан Международный Комитет помощи. Организации удалось спасти жизни многих местных жителей. Айрис Чан подтвердила свидетельства выживших, открыв для публики дневник Джона Рабе, гражданина Германии и члена НСДАП. Будучи представителем страны - союзницы Японии, он обладал большим пространством для маневра и мог использовать свой относительный авторитет в глазах японцев, чтобы помогать простым людям, включая военнопленных. Исследовательница сравнивает его с Оскаром Шиндлером.

Может возникнуть вопрос, зачем читать об ужасах прошлого сегодня?

Автор пишет о том, что её целью было хотя бы частично восстановить историческую справедливость и привлечь внимание к тем полузабытым событиям, жертвами которых стало множество мирных китайцев. Ей это удалось. Айрис отмечает, что волна массового насилия против гражданского населения и остатков китайской армии в Нанкине была только одним из эпизодов той войны без правил. После 1945 г. прошло несколько показательных судебных процессов. Однако многим виновникам удалось остаться на свободе, а некоторым сохранить репутацию и высокое положение в обществе. В частности, автор, наряду с другими исследователями, указывает на императора Хирохито, который, видимо, был в курсе Нанкинской резни. Его дядя был одним из главнокомандующих японской армии. Никто из членов императорской семьи не был вызван в суд даже в качестве свидетелей. Императорская семья осталась неприкосновенной. Сразу после войны на повестке стоял вопрос осуждения ответственных лиц, но развитие событий на международной арене (начало Холодной войны, война в Корее) привело к тому, что осуждение японских военных преступлений было практически блокировано. Результатом стало отрицание определённой частью японского общества, прежде всего ультранационалистами, того, что резня вообще имела место. Её называли «историей, сфабрикованной Китаем». Это при том, что сохранилось достаточно свидетельств очевидцев тех событий. Предпринимались также попытки максимально уменьшить количество жертв. Попытки замалчивания государственных преступлений прошлого и отказа от проработки этого прошлого - явление отнюдь не уникальное.

Частичное забвение и попытки отрицания или преуменьшения катастрофы Айрис сравнивает со вторым холокостом, словно жертв, погибших и выживших, вторично подвергли насилию. Она пишет о том, что многие из тех, кому удалось пережить те события, вынуждены были влачить полунищенское существование. Не было ни финансовых компенсаций, ни внятных извинений с японской стороны. Правда, следует отметить, что коммунистический Китай, не желая брать на себя роль жертвы, на каком-то этапе сам отказался от получения репараций. Таким образом, обе стороны способствовали закупорке травмирующего прошлого.

Айрис Чан, впервые узнавшая о кровавой резне из рассказов своих родителей, местами позволяет эмоциям просочиться на страницы книги, что, на мой взгляд, не понижает качества исследования. Её главная задача - рассказать истории погребённых в историческом забвении жертв Нанкин и таким образом спасти их от повторного изнасилования. Были среди жителей Нанкина и те, кто пытался ответить обидчикам.

При этом автор стремится объективно описать события. Она отмечает, что точное количество жертв Нанкинской резни не установлено. Айрис говорит о цифре в 300 тысяч погибших. Существуют как более консервативные, так и более высокие оценки, приближающиеся к 400 тысячам жертв.

Пугает в описываемых событиях отношение к насилию как к банальности или даже поводу для гордости. Исследовательница приводит несколько факторов, которые сделали возможными нормализацию волны насилия в Нанкине. Культура, в которой важную роль играло представление о японской исключительности. Вера, что именно Японской империи предназначено править всей Восточной Азией. Идея о китайцах как «низших» людях, жизнь которых не имеет ценности. Строгая иерархия и жесткая военная муштра, которой вышестоящие чины подвергали нижестоящих. Захватив Нанкин, годами подвергавшиеся унижениям и побоям японские солдаты получили возможность отыграться на мирных жителях. Ведь любой японец, независимо от ранга, считал себя неизмеримо выше любого китайца.

Сообщается в работе о японских историках, которые изучали события в Нанкине и старались говорить правду о действиях японской армии. Так, некоторые историки боролись с цензурированием японских учебников, в которых долгое время отсутствовали упоминания Нанкина. Цензура в итоге была отменена. Постепенно в японском обществе тема переставала быть табуированной. В 70-е гг. выпущена книга историка Томио Хоры «Нанкинский инцидент».

В конце хочется вновь вернуться к вопросу зачем читать такие книги и изучать травмы прошлого? Одним из сжатых ответов будет, чтобы не позволять прошлому отравлять настоящее и будущее. В книге «Неудобное прошлое» Николай Эппле отмечает: «Травма — не просто тяжелые воспоминания, а опыт, полностью освободиться от которого невозможно; это события прошлого, которые нельзя повернуть вспять. Преодоление травмы — это обретение возможности жить с этим опытом так, чтобы он не отравлял жизнь, дезактивировать его разрушающие последствия. ... Чтобы перестать быть губительным для будущего, прошлое должно обнаружиться во всей полноте, получить оценку, — и только тогда оно оказывается "завершено"».

К книге можно, думаю, сделать небольшое дополнение. Память о прошлом, присутствие этого прошлого в публичной сфере и выработка соответствующего языка обсуждения для Японии крайне сложная тема в силу некоторых объективных обстоятельств её истории. Бомбардировка Хиросимы, наряду с некоторыми другими событиями, легла в основу японского национального исторического нарратива самоидентификации в качестве жертвы агрессии. Противоречивый опыт Японии в очередной раз демонстрирует, что одни и те же режимы могут быть палачами в одном случае и жертвами в другом.

Муж ненавидит командировки в Китай, а я люблю - после каждой из них мне непременно достается книжный подарок! "The Rape of Nanking" он вручил мне со словами: "Ну, ты ведь любишь всякую жесть". Это действительно жесть: я, наверное, не решусь больше перелистать вклейку с черно-белыми фотографиями, от них просто становится тошно. Однако я читала "The Rape of Nanking" взахлеб, как увлекательнейший художественный роман, и уже сегодня могу сказать, что она вошла в мои лучшие книги года.

Историческая книга Айрис Чан, молодой американки китайского происхождения, рассказывает о Нанкинской резне - массовых убийствах и изнасилованиях, совершенных японской армией в китайском Нанкине зимой 1937-1938 гг. За несколько недель были расстреляны, зарублены, сожжены, обезглавлены, забиты до смерти несколько сотен тысяч китайцев: мирных жителей и сложивших оружие солдат. Ни старики, ни женщины, ни дети не удостаивались сочувствия озверевших японцев.

В ту зиму Нанкин будто погрузился в ад: никакими законами военного времени не оправдать насилие над детьми, изощренные пытки беременных или соревнования в убийствах гражданских, которые устраивали японские лейтенанты. Удивительно, как безропотно китайцы приняли свою участь, практически не оказали сопротивления, побросали оружие и сдали город, несмотря даже на то, что численно сильно превосходили японцев. Единственными, кто встал на защиту невинных, оказались американцы и европейцы.

Большинство иностранцев покинули Нанкин до вторжения в город японцев, но единицы (как мужчины, так и женщины) все же остались. Именно они организовали "международную зону безопасности", и хотя им не всегда удавалось сдерживать бушующее насилие, их самоотверженный труд спас несколько сотен тысяч жизней. Кроме того, они пытались предать огласке творящийся ужас, рисковали, но вели дневники, которые впоследствии стали важными доказательствами военных преступлений японцев.

Несмотря на все доказательства, японцы долго пытались скрыть свои бесчинства, а политические и экономические обстоятельства сложились в их пользу: Япония практически не понесла наказания и должному осуждению не подверглась (в отличие от Германии, которая после войны открыто признала свою вину и долго выплачивала репарации). Айрис Чан негодует из-за чудовищной несправедливости: бывшие японские солдаты признаны на родине, тогда как их жертвы выживают в нищете и страданиях.

Айрис расстраивает, что в отличие от Холокоста, о котором не слышали только глухие, Нанкинская резня продолжает замалчиваться, и никто до сих пор не взялся всерьез исследовать эту тему. Интерес к ней, несомненно, имеется: "The Rape of Nanking" была переведена на 15 языков и быстро стала бестселлером. Она принесла Айрис не только славу, но и критику, и угрозы. Книга долгое время была запрещена в Японии, но все же способствовала переосмыслению исторической важности нанкинского эпизода.

К сожалению, Айрис Чан успела написать всего три документальных книги. Через несколько лет после публикации "The Rape of Nanking" она впала в клиническую депрессию и покончила жизнь самоубийством. Однако ее ошибочно называют "последней жертвой Нанкина". По словам ее мужа, Бретта Дугласа, переживания из-за книги были лишь одной из многих возможных причин ее болезни. Сколько еще прекрасных работ могла бы издать эта талантливая и красивая девушка... Ей было всего 36 лет.

М.

На просторах интернета мне попалось видео, где отвечали на вопрос "какую самую отбитую и жесткую книгу вы когда-либо читали?" Там было упомянуло 24 книги, и, конечно же, мне стало любопытно, с чем мы имеем дело. И вот мой путь по этому списку начался с "Нанкинской резни", или как она называется в оригинале "Изнасилование Нанкина". Возможно, я сильно переоценила свои силы. Книга с первых страниц внушает чуть ли не первобытный ужас, когда осознаешь, что это исследование написано по реальным историческим событиям. И написано без сглаживаний.

Айрис Чан не пытается нагнать жути, она просто перечисляет факты, а ты замираешь. Поймала себя на том, что страниц 20 в середине читала, не отрывая руку ото рта в немом шоке. Я весьма спокойно отношусь к разного рода жести, но тут даже у меня внутренности переворачиваются. Это такой атавизм в эволюции человеческого общества, что кровь стынет.

Как я поняла по другим рецензиям, в оригинале книги ещё есть блок с фотографиями, но в нашем издании его убрали. И чёрт меня дёрнул их погуглить. С этого момента книгу стало читать ещё тяжелее, так как в определённые моменты перед глазами всплывали ужасающие подробности.

Ещё больше ужасает, что этот акт бесчеловечной жестокости не известен в мировой истории и вообще активно замалчивается. Число жертв невозможно подсчитать и по сей день. По различным источникам оно варьируется от трёх тысяч по оценкам некоторых историков в Японии до предположительных 430 тысяч.

18 декабря. Сегодня шестой день нанкинского ада, который будет вписан в историю огромными кровавыми буквами.

Но многие ли знают об ужасах Нанкина, как, например, о газовых камерах Аушвица или бомбёжке Хиросимы и Нагасаки? Нанкинская резня не проникла в мировое сознание так же, как холокост или Хиросима, потому, что продолжали хранить молчание сами её жертвы. Общественный остракизм консервативных и целомудренных китайских женщин заставлял десятками лет молчать об актах насилия, над ними совершенных. Многие из них вставали перед тяжелым моральным выбором: воспитывать нежеланного ребенка или погубить невинную жизнь ребенка. Кто-то так и не смог решиться и заканчивал жизнь самоубийством.

Японские солдаты первоначально действовали по приказам вышестоящего руководства. Людей легко превратили в эффективные машины для убийств, и здесь прослеживается роль власти в геноциде. Как у японского правительства, так и у простых солдат появилось абсолютное, ничем не сдерживаемое чувство власти и безнаказанности.

Но Айрис изучила множество документов, которые перечислены более чем на 50(!) страницах книги не только для того, чтобы показать, насколько японцы ужасная нация. Она рассмотрела это зверство из прошлого со всех возможных сторон. Здесь есть предпосылки и причины захвата Нанкина, а также первые приказы японской военной "верхушки", что тоже в некотором роде вызывают сомнения, так как их история неоднозначна: связана с возможным подделываем. Описана жизнь китайцев в Нанкине в декабре 1937г. - январе-феврале 1938г. Как город переживал истребление, за которым большая часть мира наблюдала со страниц первых полос газет, но ничего не предпринимала и просто наблюдала. А также жизнеописания и выдержки из дневников американцев и европейцев, которые в составе Международного комитета Нанкинской зоны безопасности десятком человек спасали беженцев, раненых и, как могли, пытались защитить их и обеспечить сохранности их жизней.

Также отдельный блок рассказывает о забвении массового геноцида в мировой и японской истории. В то время как Германия выплачивала миллиарды немецких марок в качестве репараций, Япония не принесла извинений и практически ничего не заплатила. В стране также жёстко цензурировались учебники, а высказывание истинного мнения о китайско-японской войне могло стоить карьеры или даже жизни.

Эта книга была написана с мыслью о бессмертном предупреждении Джорджа Сантаны: "Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его вновь".

Незавидная судьба постигла не только "защитников" Нанкина, но и саму Айрис. В 2004 году она покончила с собой. Но вопреки слухам, что причиной тому стало написание книги, ее муж – Бретт Дуглас – в позднее дописанном эпилоге указывает, что то, что тематика "Изнасилования Нанкина" и Батаанского марша смерти способствовала её душевному надлому и смерти – миф.

Прежде всего,  хочу сразу расставить акценты. Я оцениваю не событие, а труд автора.

Нанкинская резня - это, безусловно, очень страшная трагедия. 

В момент прочтения к автору возникло очень много вопросов. Постараюсь максимально сжато и не буду касаться всех искажений и неправд, только основное.

Возмутила фанатичная восторженность нацистом Рабе. Да, безусловно, то, что он спас такое количество китайцев – это подвиг. Но тем не менее он идейный нацист, обожающий и поддерживающий Гитлера. В тексте нигде не упоминается его отношение к геноциду евреев, славян, цыган и т.д. Думаю, если бы были  свидетельства того, что он был противником этой политики, она бы это упомянула. А ведь возможно, что  для нее это было неважно. А мне, как человеку, у которого прабабушка с прадедушкой прошли концлагерь и умерли вскоре после освобождения, двоюродную бабушку угнали в Германию на работы, бабушка с дедушкой росли в оккупации, а другие прадеды всю войну воевали на танках, это очень небезынтересно.

Еще рефреном повторяется обида к мировому сообществу о безразличии в момент событий, к современному японскому обществу в отсутствии раскаяния и отсутствии компенсаций жертвам. Хочется спросить Айрис, а где был ее голос, когда на ее глазах США бомбил Югославию и Ирак? А за Вьетнам она не требует коллективное раскаяние потомков по примеру Германии и компенсации жертвам?  А ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, где погибло столько же, сколько и в Нанкине в момент и за последующие десятилетия от онкологии еще большее число людей?