Сейчас
А сейчас я дневник не веду, но мимо красивых высказываний, красивого текста из прочитанных книг пройти не могу. Выписываю цитаты на маленьких бумажках, вставляю их в рамки картин или пишу на обоях одной стены.
Марк Леви (французский писатель): «Надевая халат правоты, скрываешь чувство вины». «Если в голове мужчины есть то, чему быть должно, то внешний вид головы значения не имеет». «Сильнейшая из всех сил – сила духа, из всех красот – красота души. И важнейшая из всех забот – забота о развитии личности». «Лучше по-новому жить по-старому, чем по-старому жить по-новому».
«Глаз сквозь слёзы видит лишь воспоминания», – это мысль всей моей книги, но так красиво выразить я её не умела.
Разве это не суть нашего времени, особенно сейчас?
Павел Коган: «Когда закрывается одна дверь, непременно открывается другая». Джеймс Кларк: «Стремитесь делать добро, и вы поймёте, что счастье будет бегать за вами».
Омар Хайям:
«Всегда так будет и бывало
Таков издревле былой совет
Учёных много – умных мало
Знакомых тьма, а друга нет».
Николай Слуцкий:
«Мы не погибли, мы просто ушли,
просто ушли внебеся.
На безымянных высотах земли
Наши слышны голоса».
Эти слова посвящены папе Ване. Они в моей статье в НГ «Белые снега войны».
Николай Слуцкий в 1943 году писал: «Убили самых лучших, а тихие и слабые спаслись», – это и моя мысль.
«Гудзенко и Слуцкий – таких в 20-ти миллионной армии было 5 человек. И, даже зная, что не всё так, а Гудзенко знал, и Слуцкий знал в последние годы войны, потому что мы прошли через Европу, творя немыслемо что… Ну, немыслимо что! Грабя подряд, насилуя подряд… В партии я никогда не был, но был октябрёнком и пионером, потом – комсомольцем, и все эти идеи были восприняты как правильные, хотя те, кто в нас их вкладывал, они, как я потом понял и увидел, вели себя совершенно по-другому. Я добровольцем пошёл на фронт, а Шурик Шелепин, который был моим секретарём комсомольской организации в ИФЛИ, а потом стал секретарём ЦК комсомола и партии, на войну не ушёл… Мы верили – нынешние не верят уже ни в Бога, ни в чёрта». Это мысли Юрия Левитанского в интервью Ольги Кучкиной.
Смелые все погибли, а до 95-ти и 100-та лет доживают те, кто войны-то не хлебнул или получили инвалидность в 45. Я знала человека, который был призван за один день до окончания войны. Войны-то не хлебнул, а всеми благами пользуется. А если женщина после гибели мужа второй раз вышла замуж, то даже пособия никакого не дали. А ещё знала одну женщину, которая одну ночь с погибшим провела, потом никто не взял замуж. Но все почести вдовы героя.
Don't worry – be happy.
Прочла очень серьёзную книгу Бальтасара Грассии. Жил он с 1601 по 1658 годы, называется она «Карманный оракул», 1647 года. Издательство «Литературные памятники». Её можно назвать наукой благоразумия. «Боже! Даруй мне душевный покой принять, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого». «Сущность и наружность: о вещах судят не по сути, а по виду. Мало, кто смотрит в глубь, чаще довольствуются наружностью. Толку ли, что ты прав, коли на лице твоём лукавство». «Каждый – монарх на свой лад… Будь велик в деяниях своих, возвышен в мыслях. Подлинная царственность – в высоте души». «Искусство долго жить: жить достойно. Две вещи быстро приканчивают человека: глупость и распутство».
Боже! тогда думали ещё разумнее, чем сейчас.
Сонет Омара Хайяма:
«Моя судьба висит на волоске.
А волосок зажат в твоей руке.
Не разжимай, не разжимай руки,
Не отдавай меня во власть тоски».
Антон Павлович Чехов: «В каждом из нас слишком много колёс и винтов, и клапанов, чтобы могли судить друг друга по первому впечатлению или двум – трём внешним признакам».
Пословица:
«Куда конь с копытом,
Туда и рак с клешнёй».
Антуан де Сент-Экзюпери: «Самая большая роскошь – это роскошь человеческого общения».
Михаил Лабковский: «Мужчина – это трамвай. Ушёл – ждёшь, подойдёт следующий».
Прочла у Виктории Токаревой: «Мать – это всегда наверняка, а отец – поди знай».
И мне, судя по моим дневникам, всегда было жалко маму и не хотелось её расстраивать. А уж жизнь с дядей Володей, отчимом, – это сплошные слёзы. Особенно, когда я узнала, что папа Ваня – это не мой папа. В дневнике есть запись: «Я плачу о папе Ване». А сколько я маму спасала от дяди Володи. А соседи Аверкины были против кошки, доходило до домкома, до скандальных разбирательств. Ужас! У мамы рак, а надо идти на домком, защищать Честь. А когда Аверкин – пьяница – обворовал нас во время нашего отпуска, на шкафу остались зарубины от отвёртки. И милиционер избил его так, что с этого дня Лёва Аверкин больше никогда не пил, а когда-то приходил «на бровях». Но по советским законам учительница с больной матерью не имела права улучшить свои условия, а шофёр и ткачиха, когда освободилась 4-х комнатная квартира над нами, получили её на троих. После этого поменялось 10 соседей, и к каждому надо было приспосабливаться.
Песня:
«Посидим, помолчим, ни к чему слова.
Виноваты мы, а любовь права».
Три тополя на Плющихе
Как быстро пролетели десятилетия. Моё поколение столько времени жило без глобальной войны. Мы успели прочесть столько книг, просмотреть столько фильмов и театральных постановок, посетить столько интересных мест, самовоспитать себя… А можно и не успеть.
Звучит мелодия «Вечная любовь», и у меня льются слёзы. Мамочка, я люблю тебя и всех тех людей, которые прошли через твою и мою жизнь. На ум приходят зрелые слова из Экзюпери: «Зорко лишь одно сердце. Самого главного глазами не увидишь». Только потом мы понимаем, с каким человеком столкнула нас жизнь. А ангел-хранитель – это суммированная любовь. Меня всегда спасала энергия маминой любви.
Мои тополя выпустили серёжки, пылят на асфальт, липкие чешуйки остаются на подошвах ног, из почек видны два клейких листочка, тополиный запах неповторим – и так всю мою сознательную жизнь. Это мои три тополя.
Благодарю Леночку Девятову, сотрудницу Музея Пушкина (на Пречистенке), Аркадия Мурашова (пишет о Беккендорфе), Серёжу Кузнецова (набирал текст книги «Сказка о любви»), Марию Глазовскую (дизайнера) – помогла разместить текст книги «Сказка о любви» на сайте proza.ru, и мою школьную подругу, Лену Бернаскони, и Наташу и Дашу Тальковых, которые мои каракули переводили в печатный текст.
Из книги Людмилы Улицкой «Бумажный театр»: «Но что мы знаем о том, как устроена память? Как работает связь между живым и мёртвым?… Не отпускает. Нам, сегодняшним потомкам, кого называли интеллигенцией, досталась от предков одна общая слабость – любовь к чтению».
Человеку свойственно говорить со всем живым. Я разговариваю с комнатными цветами. Одно время про нервную систему растений много писали. В программе «Видели видео» разговаривают не только с приручеными попугаями и воронами, но и свиристелью, говорят и целуются с кошками и собаками. Они друзей заменяют. Им жалуешься и «в жилетку плачешь».
Наступило пронзительное одиночество. В науке его называют тотальное одиночество. Мамы давно нет, подруг уже нет, а приятельницы и ученики, зная, что старость страшна, забывают поинтересоваться судьбой. Все приходили, когда я ещё могла накрыть стол. Они думают, что сейчас я им не интересна. Но память то моя сохранена, читаю по книге в день.
«Глаз сквозь слёзы видит лишь воспоминания», Марк Леви.
Суть будущего каждого человека определил русский философ Василий Розанов: «Ну что ж, придёт старость, и вы будете также одиноки, неинтересны. И издадите стон, и никто не услышит, и постучите клюкой в чужую дверь, и дверь вам не откроется».
А ещё мне понравились слова современного автора Алексея Варламова, где он описывает свою родную улицу Автозаводскую. «Родину из состава крови вытравить нельзя».
Ну, всё. Душу расстегнула… «Жизнь коротка, человек одинок», Сергей Довлатов.