Это стало его утешением после потери Рая, помогло ему не отчаяться, с головой погрузиться в новые начинания. Адам раскрыл объятия для жены, но тут появился Мелхеседек, он проводил какие-то опыты за дальними домами, и последний узнал о приходе Адама:
– Отец, мне наконец-то удалось расплавить ту руду , которую ты нашел у дальней горы. Ты не представляешь, какой это прочный металл!
Адам любил всех своих детей, но Мелхиседек был особенный, он единственный среди всех детей, смог вместе с Адамом заниматься изобретательством. К сожалению, Адам отмечал, что его дети уже не обладают той остротой ума, которая была присуща ему и Еве. Но Мелхиседек порадовал его: ум у него был проницательный, знания, которыми с ним охотно делился Адам, впитывал, как губка. Он очень быстро анализировал и синтезировал. Но сейчас Адам был не очень рад Мельхеседеку, он хотел остаться наедине с женой. Ему с ней нужно было поделиться очень многим:
– Сын, мне нужно поговорить с мамой, потом я приду к тебе, и ты мне покажешь этот замечательный сплав.
– Да, да. Тем более у меня появилась одна идея, я должен ее проверить!
Адам с Евой вошли в дом. После обеда Адам задумчиво сидел напротив Евы.
– Адам, меня в последнее время тревожит поведение наших детей. Я стала замечать, что порой они завистливы, нетерпеливы, не проявляют любви друг ко другу.
– Знаешь, Ева, когда я был с Авелем на паздбищах, мне явился Бог. Он так давно ко мне не являлся, что я и позабыл, как прекрасно, когда Он рядом…
Так вот, я спросил, почему Он так надолго лишает меня своего присутствия. А Он ответил, что я всегда очень занят и не ищу лица Его. Он сказал, что за внешней суетой я забыл о самом главном, о том, какими вырастут наши дети.
Да, это правда, я действительно больше всегда переживал о том, где они будут жить, что они будут есть, во что им одеться. Мне кажется, мы должны им больше рассказывать о Рае, о том, что там видели, что существует совсем другая реальность, которая им неизвестна.
– Ты ведь знаешь, Адам, это для нас всегда была тяжелая тема. Мы понимали, как трудно имея Рай, потом остаться без него. Но когда я рассказывала детям о Рае, очень не многих это интересовало. Еще когда они были маленькими, то рассказанное воспринимали, как сказку, а с возрастом это их вообще их перестало волновать. Лишь очень немногие проявляют интерес к Раю, о том, как мы там жили. Меня поначалу это даже радовало, а теперь я понимаю, что нам не нужно замалчивать о нашем пребывание в Раю, а всячески пробуждать их интерес к этой теме.
– Да, нам всегда тяжело касаться этих воспоминаний, но мы должны рассказывать детям о другой жизни. А всем ли из наших детей является Бог, я об это даже не задумывался?!
– Ну, я могу тебе сказать, что, к сожалению, очень не многим.
– А откуда это тебе известно?
– Адам, ну кто бы спрашивал только не ты. Ты ведь знаешь, как меняется человек, после общения с Богом. Он светятся еще, как минимум, день, черты его лица, взгляд совсем иной.
– Почему я этого никогда не замечал?
– Ты всегда занят.
– Но ведь Ангелов они видят? Я сам наблюдал Ангелов между нашими детьми.
– Да, это так. Но меня огорчает то, что дети уже настолько привыкли к Ангелам, что ведут себя при них неподобающе. Когда Ангелы их вразумляют, некоторые из детей даже внимания не обращают, просто отмахиваются. Ты бы видел, как при этом расстраиваются Ангелы!
– Нет, это уже никуда не годится! Почему же ты мне не рассказала о таких важных вещах?!
– Не хотела тебя огорчать. Знаешь, в твое отсутствие мне явился Архангел Гавриил. Он мне сказал, что бы мы больше внимания уделяли детям, а меньше устройству своего быта.
– То же самое, что мне сказал Бог.
– Адам, ты решил, как поступишь? Когда ты отправишь детей основывать новое поселение, и кого поставишь во главе?
– Да, я очень долго и мучительно думал. Единственный выход, который я вижу, – это отослать Каина вместе с Авелем, с одинаковыми полномочиями.
– Адам, ты представляешь, во что превратиться жизнь Авеля? Он должен будет отстаивать правду, свои решения. Каин будет этому всячески противиться.
– Да, я это тоже предвижу. Мне это тяжело осознавать. Но другого выхода просто нет. Одного Каина я не могу отправить. Поставить Авеля вместо Каина тоже не могу, Каин не простит это ни мне, ни Авелю, кроме того, я ведь ему обещал. Получается, что я первым покажу пример, как нарушать данное слово, я так не могу.
– Я все понимаю, но поверь мне, из этой затеи не выйдет ничего путного. Они все равно неизбежно переругаются.
– Другого выхода нет. Хорошо, это будет еще не скоро. Я не спешу отпускать своих детей. Давай сегодня после ужина немного отдохнем, я сыграю на гуслях новые мелодии.
– Хорошо, я и сама очень хочу послушать твою музыку.
Глава 20
Наступил вечер. Огромные южные звезды, как миллионы фонариков, сияли над множеством столов, стоящих под открытым небом. Вышла луна, стало светло так, что Ева приказала загасить все лампы. Запах ночных цветов заполнил пространство. Прежняя Земля отличалась от Рая намного меньше, чем теперешняя, наша: гигантские деревья, огромные, невиданные цветы , райские птицы, для которых нет препятствий, очень крупные, пестрых расцветок бабочки, ровный, теплый климат. Пар, исходящий от лица земли, орошал все живое. Ужин заканчивался, Адам взял гусли, заиграл новые мелодии. Вдруг появились неожиданные гости: множество светлячков, привлеченных светом ламп, теперь кружили над столами, повергая слушающих в чарующую атмосферу. Поиграв немного, Адам встал.
– А сейчас я вам исполню особую мелодию, и танцевать ее должна пара: девушка и парень. Пусть первыми под эту мелодию станцуют Авель и Армина.
Авель и Армина поднялись. Сусанна, сидящая рядом с Каином, услышала, как он заскрипел зубами. Музыка заиграла. Первым людям не было нужды учиться танцевать. Они прекрасно понимали музыку, этот самый точный язык всего сущего. Аваль и Армина чудесно взаимодействовали в танце, все движения точно соответствовали музыке. При всей своей выразительности, жесты танцующих были полны целомудрия, тогда еще плоть не была столь разнузданной и наглой. Это танец любви говорил о чувствах душ, а не о плотских влечениях. Если еще кто-либо не знал, что эти двое влюблены, теперь ни у кого не оставалось сомнений. Под конец танца Каин не выдержал, вскочил и умчался к реке. Теперь уже Авель играл на свирели свои веселые мелодии. Все дети пустились в пляс. Когда все натанцевались, Адам захотел сыграть последнюю мелодию.
– Эта мелодия, дети, посвящается Раю, месту о котором мы с мамой вам часто рассказывали.
Некоторые из детей были не слишком довольны, лучше бы еще несколько веселых мелодий, под которые можно танцевать. Адам заиграл, Ева слушала, и перед ее мысленным взором вставал Рай, во всем своем величии и неповторимости. Она видела и перлоги, увитые цветами, слышала чистейшие райские ручьи, журчание каждого из них подобно своей музыке. Ей чудилось множество фонтанов, бьющих из земли, она будто бы зрела забытые празднества Небесных сил. Картина была настолько реальной, что когда музыка перестала звучать, Ева разрыдалась. Адам тоже еле сдерживал слезы, Армина и Авель то же заплакали.
– Если уж музыка о Рае так прекрасна, то каков был Рай на самом деле?– сказала Армина.
– Бедные наши родители, представляешь, каково им жить здесь, утратив Рай, – с болью в голосе отвечал Авель.
– Теперь мне понятно, отчего они так часто грустят, особенно мама. Авель, а Рай действительно так хорош!
– Ты же знаешь, я видел его только с высоты, издалека. Он непередаваемо хорош!
Адам нашел Еву там, где и предполагал: Ева сидела под большей магнолией, Адам знал, что именно это дерево напоминало Еве о Рае.
– Ева, прости меня, если бы я знал, что ты так расстроишься, я бы не стал играть эту мелодию.
– Конечно, давай вообще перестанем даже упоминать о Рае, будем жить только тем, что у нас сейчас есть: возней у плиты, стиркой одежды, укачиваньем колыбели, работой у ткацкого станка. Адам, эта лавина повседневных, никогда не кончаемых дел захлестывает меня. Я уже стала забывать кто я и откуда. Даже Ангелы теперь все реже нас посещают, мы все время заняты!
– Ева, я тоже чувствую на себе колоссальный груз ответственности, я всегда должен принимать правильные решения, я не имею права ошибиться! Я должен рассчитывать и просчитывать все заранее, что бы подросшие дети не остались в тесном доме, что бы все были правильно распределены по работам, что бы все были довольны, а они чаще всего не довольны! Я всегда обязан думать о будущем, но знаешь, в этой суете я теряю настоящее.
– Ты хотя бы можешь пойти то на поиск новой руды, или просто на паздбище, а я все время привязана к детям, да я их всех очень люблю, но я уже так устала! Я уже давно не принадлежу сама себе, вначале мне нравилось с головой погружаться в пучину дел, так можно было забыться, а теперь…Адам, сколько бы я не гнала мысли о Рае, я не могу и не хочу его забывать!
– Разве это возможно!
– Хоть бы взглянуть на него одним глазком!
– Ты же знаешь, мы не можем вернуться.
– Знаю, но хотя бы просто увидеть издалека!
– Ты не поверишь, я тоже об этом думал!
– Ты серьезно!?
– Ева, я думал, что схожу на паздбище, отвлекусь и займусь насущными делами, но я прямо силы в себе не нахожу. Что тут говорить о тебе, ты постоянно здесь, любимая. Ева, если мы думаем и чувствуем одинаково, то давай посмотрим на наш Рай хоть издали.
– О, Адам, сколько раз я мечтала вернуться, но даже боялась тебе об этом говорить !
– Значит, решено! Только Ева, я хочу тебе сказать, что сделано, то сделано. Я хочу, что бы чувство вины и сожаления не вернулось к тебе, договорились? Только с таким условием. Подготовим немного еды в дорогу, там ведь по пути много фруктовых деревьев и послезавтра отправимся.
– А может завтра?
– Ева, ведь нам нужно будет дать всем указания, мы же оставим детей одних.
– Адам, ты опять оставишь Каина управлять всеми?
– Нет, Ева. Я отправлю его на поиски нового места для поселений. Авель останется вместо меня.
– Ну, тогда не о чем и беспокоиться!
Глава 21
На следующий день Адам и Ева занялись приготовлениями. О истинной цели своего путешествия они никому, кроме Авеля и Армины, не сказали. Для всех остальных Адам и Ева просто оправлялись на поиски нового: новых растений, фруктовых деревьев, новой руды.
Ранним утром, когда со всеми делами было покончено, Адам и Ева выступили в путь. Они не хотели будить никого из детей, но Авель и Армина все равно пришли их проводить.
– Дети, ну зачем вы беспокоились, спали бы себе, еще так рано, – говорила Ева.
Адам и Ева обняли детей и поспешили углубиться в лес.
Солнце только вставало за горизонтом. Сумерки еще не развеялись, небо понемногу розовело. Армина и Авель неспешно возвращались от кромки леса.
– Знаешь, Авель, мне немного не по себе. Мы остались без папы и мамы, такого еще не было.
– Армина, а ты заметила, как они преобразились, они вдвоем как-то даже сияют, как Ангелы.
Адам и Ева все дальше заходили в лес.
– Адам, а я даже не спросила у тебя, ты дорогу помнишь, – смеялась Ева.
– А если и не помню, то что, вернемся обратно?
– Нет, нет. Если даже и не помнишь, будим искать!
– Искать не нужно, я помню.
Адам смотрел на Еву, она была переполнена радостью, глаза ее светились, как звезды. Казало, это была та прежняя, первозданная Ева. Адаму нужно было вспоминать дорогу, но он то и дело смотрел на Еву. Она все время смеялась, радовалась каждому новому растению. Адам всегда любовался Евой, но сейчас ему приходилось просто усилием воли отрывать от нее взгляд, что бы находить верную дорогу.
До того, как стемнеет, Адам и Ева все шли по зеленым холмам, мимо изредка попадавшихся фруктовых деревьев, они видели пасущихся пантодонтов, лакомящихся фруктами. На равнине Адам чувствовал себя менее настороженно, и потому чаще поглядывал на Еву. У нее в руках всегда был какой-то экзотический цветок, который непременно нужно выкопать с корнем на обратном пути.
– Ева, а я говорил тебе, какая ты красивая.
Ева даже остановилась от неожиданности.
– Нет, ты мне этого никогда не говорил!
– Не может этого быть! Как же я мог так долго молчать!
– А что, я действительно красивая?
– Ева, все экзотические цветы, даже райские, блекнут, по сравнению с тобой! Я иногда просто не могу от тебя глаз отвести, ты что, не замечала?
– Адам, неужели это правда? Почему ты раньше мне этого не говорил? Мне бы было гораздо легче жить на свете!
– Так я думал, что это само собой разумеется. Разве тебе твое отражение никогда не говорило об этом?
– Мое отражение молчит. Но когда об этом говоришь ты, мое сердце снова в Раю.
– А может я тебе не говорил, как сильно я тебя люблю?
– Ну, об этом я догадывалась, но мне хочется это от тебя слышать каждый день, а не один раз в сто лет.
– Ева, все это говорит о том, что я уже не тот уже безупречный Адам, который был в Раю. Мои ошибки касаются не только воспитания наших детей, но и тебя. Ева. Ева я все время забываю, что ты слабее меня, а ношу несешь, подчас, тяжелее моей. Но мне казалось, что ты всегда читаешь в моем сердце.
– Да, Адам, так бывает, но некоторые тайники твоего сердца скрыты от меня.
– Ну, так знай, во всех тайниках моего сердца живешь ты. Все мелодии, которые я сочиняю, это всегда музыка, вдохновленная тобой и для тебя!
– Адам, говори мне об этом чаще!
– Хорошо, теперь я постараюсь исправиться.
– Адам, мы дошли до леса, уже темнеет, что будем делать?
– Заночуем здесь. Смотри, из этих огромных листьев альбедрии мы сделаем себе прекрасную постель.
Весь следующий день Адам и Ева опять шли по лесу, образованному хвощами, кое где попадались секвойи . В этом лесу было идти куда приятней, деревья росли не так густо, и их листва была ажурной и хорошо пропускала солнечный свет. В подлеске росло много кустарников. Плоды некоторых были очень приятны на вкус. Правда, по лесу ходили огромные титаноидесы, но к Адаму и Еве они не приближались. К вечеру Адам и Ева достигли густых зарослей саговника.
– Адам, даже я помню, что Рай близко! Мы ведь долго шли по этим зарослям.
– Смотри, Ева райская птица!
– Да, я вижу! Я уже и забыла, как они красивы!
– Нам с тобой о многом пришлось забыть.
– Разве можно забыть о Рае!
– Ева, мы уже близко!
– Помнишь, Адам мы несколько раз выходили из Рая, ты уходил далеко, а я гуляла по этим зарослям саговника. Мне тогда, после Рая показалось тут так дико, я еще попробовала какие-то плоды, какими невкусными они мне тогда показались, после Райских.
– Райскую сладость забыть невозможно, мы с тобой еще долго привыкали к обычной пище.
– И не только к пище…
Смеркалось. Адам и Ева все ближе приближались к Раю.
– Я вижу зарево, это там, в стороне Рая!
– Идем скорее!
Сердце у Адама и Евы бешено колотилось, когда они, взявшись за руки, приблизились к тому месту, откуда были изгнаны. Раньше к Раю вела широкая просека, теперь она стала на много уже, по обе стороны высились уже довольно большие деревья. У входа в Рай стоял сверкающий Серафим, с огненным мечем в руках. Адам и Ева застыли, увидев Серафима, и кто знает, какая безумная надежда умерла в их сердцах. Серафим молчал, они вообще почти никогда не говорили, а теперь и подавно. Он только изредка с грустью поглядывал на Адама и Еву. А они так долго стояли, пока Ева не сказала:
– Какай же он великолепно-красивый, этот Серафим. Я уже стала забывать, как они выглядят.
– Даже ради этого одного стоило сюда вернуться!
– Ах, Адам, хоть мы и не можем зайти, мне все равно так хорошо здесь, как нигде и никогда!
– Я чувствую то же самое!
Солнце зашло, но над Раем реяло сияние. Казалось, где–то вдалеке было слышно тихое пение. Адам и Ева сели на поваленное дерево. Из их глаз невольно покатились слезы, Адам и Ева их не стыдились.