Глава шестнадцатая. Союзники
Рабочий день близился к концу. Весь день Борис пребывал в смешанных чувствах. Его тяготили мысли о нашествии крыс-мутантов на город, а также то, что он абсолютно не знал, что теперь делать с Махмудом. Он бесцеремонно влез в жизнь Марии и Якова, приволок к ним этого типа и пообещал что-нибудь придумать. Но ни за ночь, ни за половину дня ничего не смог. Голова его просто раскалывалась. Утром позвонил брат и обозвал его скотиной. Да. Борис так и не позвонил вчера родителям, от усталости он просто забыл о том, что они уехали. После звонка Дмитрия, который рассказал про небывалые пробки на выезде из Калининска (О Боже! Люди потихоньку покидают город!), Зорин позвонил матери. Пришлось уделить разговору почти полчаса, половину времени он просто извинялся перед мамой и врал, что был занят на операциях и днём и ночью. Но, когда отключился, почувствовал облегчение.
Утром медсестричка Ирина, считающая Зорина своим парнем (по крайней мере так она называла его и в глаза, и за глаза, а он не противился), пригласила его к себе. Квартира была всё ещё в распоряжении девушки, и не воспользоваться этим было опрометчиво. Так посчитал Борис, уже более двух недель страдающий от отсутствия женской ласки. Правда, последнее время страдал он не сильно, так как всё его внимание захлестнули бурно-развивающиеся события в городе. Но, сегодня утром Ирина, как-то ласково на него посмотрела, невзначай пару раз коснулась рукой его шеи, поправляя воротничок халата. Боря вспомнил, как классно оторвался с ней тогда, у неё дома. Вспомнил, какая она горячая штучка, и мужское начало взяло своё. Он согласился. Назначил встречу в восемь вечера возле кафе «Атлантида» недалеко от городского сквера. Ведь сначала надо поужинать, а уж потом… Борис откинулся в кресле в ординаторской, где в три часа дня был один, и начал фантазировать на известные темы. Как вдруг в дверь постучали.
– Войдите, – крикнул он, вернувшись из омута сладких грёз.
– Это я.
– А, Саша. Заходи.
Вошёл и плотно закрыл за собой дверь Саша Руденко. Мальчик на второй день после операции уже ходил. Несмотря на болезненные перевязки, он старался меньше лежать, часто сидел в коридоре, общался с другими пациентами, ко всему проявлял интерес. Мать принесла ему планшет, от чего паренек воспрял и повеселел.
– Борис Владимирович, мы так и не поговорили.
– Саня, тебе лежать бы побольше. Температура утром была…
– Вы же сами говорили, что это нормально в первые дни. Вы ездили на вокзал, видели ЕГО?
– Кого?
– Ну того, хвостатого. Что меня подрал.
– Я его не просто видел, Саш. Я его похитил.
Лицо мальчишки преобразилось. Оно выражало крайнюю степень удивления и ничуточки – испуга.
– Что?!
– Что слышал. Только жалею я теперь, что тебя послушал.
– Почему?
– Да потому, что я сто раз себе, дурак, говорил по жизни: «никогда не поступай сгоряча», и вот – на тебе! В который раз сделал не подумавши, и… Дело – труба, короче.
– Не понимаю я Вас.
– Ты умный парень Саш, вон в олимпиадах участвуешь, компьютер знаешь от и до. Скажи, на милость, что теперь мне делать? Я ведь этого человека (или крысо-человека) домой к своим друзьям привёз, да и запер в сарае.
– И он не сопротивлялся, когда вы его тащили? А он не сбежит?
– Я его не тащил, во-первых. Он не похож на агрессивного зверя, это – во-вторых. Куда его теперь девать? Вот в чём вопрос. А в-третьих, бедные мои друзья, которых я впутал в эту историю. И ещё я наврал гаишнику, что сам капитан полиции на задании, когда на вокзале этого типа в свою машину упаковывал. Я, может, сам уже в розыске, в-четвёртых. И всё по твоей милости, дружочек.
Саша задумчиво почесал подбородок.
– Ну и делов Вы натворили.
– Ха! Я натворил! – саркастически усмехнулся Зорин. – Мы, Александр, теперь с тобой в одной упряжке. Так что давай-ка вместе покумекаем, как выбраться нам из этого дерь… Ну… Из этой щекотливой ситуации. Мои друзья меня ждут после обеда. Если ОН их не съел ещё!
– Ой, плохи дела, Борис Владимирович! Знаете, что?
– Что?
– Пусть Ваши друзья его постерегут пока. Надо узнать о нём побольше для начала.
– Мы итак знаем, что он выбрался из подземелья и очень похож на человека. И сколько таких, как он, прячется среди людей, не известно. Что ещё мы можем о нём узнать, если он не разговаривает? И главное, зачем?
– Он может знать, где искать его сородичей! Если об этом узнаем мы, то сможем найти их всех и уничтожить!
– Да не он убивает людей! Возможно, его предки-чудовища, которые находятся на другом этапе развития, нежели он. Его Махмуд, кстати, зовут.
– Как это?
– Ладно, расскажу. Я знаю человека, который раньше жил под землёй. Ну, не вдаваясь в подробности, жил он там не один, а целой общиной.
– Где жил? Под землёй? Типа секты или отшельников?
– Что-то в этом роде. В подземелье жил, а потом выбрался наверх. Так же, как этот тип. Так вот, этих крыс он видел своими глазами. Они напали на его родных и других жителей подземелья и сожрали всех. Он один выжил, ему удалось бежать. Так вот он говорит, что этих крыс было множество, несколько тысяч, возможно. Но они не такие, как этот тип, что тебя укусил. Они действительно кровожадны, и не похожи на людей. У них когти, клыки и жажда крови. Но часть крыс эволюционировала и образовалась новая ветвь – человекоподобные существа. Как бы. Уже не крысы, но и не люди. Хотя, видимо, потенциал у них есть со временем превратиться в настоящих людей. Может, через столетие.
– Ничего себе!
– Вот такого человека я и похитил. У него ранка на шее от твоей пули. Так что это он. Вот и подумай теперь, как долго я могу его, словно узника, в сарае держать?
– Говорю же, надо его исследовать. Может удастся вступить с ним в контакт и узнать, где остальные и сколько их.
– Не контактирует он с теми крысами, что нападают. Он три недели жил у цыган, которые его подобрали. Ни с кем он не общался, только в гараже каком-то у их жил, весь день на вокзале под видом бомжа для них милостыню просил.
– Возможно, он со своими не общается, но он же знает, где их логово, откуда он пришёл.
– По идее, должен. Я, вон, тоже с родителями почти не общаюсь, но знаю, где их дом.
– Значит, надо заставить его отвести нас туда. То есть, мы сначала всё разузнаем, потом полиции сообщим. Они уже туда отправят отряд спецназа и всех крыс перебьют!
– Саш, ты насмотрелся боевиков. Во-первых, кто это «Мы» туда отправимся? Во-вторых, как ты его заставишь, нас туда отвести? И зачем это ему? И в-третьих, с чего это полиция станет нас слушать? Думаешь, силовые структуры в неведении о том, что в городе творится? Наверняка, они что-то уже знают и вот-вот разработают какой-то план.
– Да пока они разработают, сколько пострадает людей! А пойдём туда мы с Вами!
– Молодец, Саня! – сказал Зорин, подойдя к мальчику и похлопав его по плечу. – Ты настоящий патриот. Давай так: я подумаю, как его удержать и разговорить, а ты покумекай, как его заставить привести нас к своим. И не забудь о безопасности, а то не хватало, чтоб съели нас!
– Слушаюсь! – выпалил Сашка, поворачиваясь к выходу. – Только Вы меня держите в курсе. Я на связи, мне мама смартфон принесла.
Борис распрощался с мальчиком, посмеявшись про себя: «отправимся в подземелье вместе, чтоб найти логово зверей! Класс! Два супергероя: раненый тринадцатилетний пацан и хирург-одиночка спасают мир!». Впрочем, у Бори перед глазами уже мелькал образ красавицы-брюнетки Ирочки, романтическое свидание с которой приближалось с каждым часом. Он так давно не расслаблялся, что решил, хватит загружать себя депрессивными мыслями, нужно быть проще.
Сначала Борис поехал к Кривулиной. Он был почти уверен, что Маша с Яковом нормально обращаются с узником, и не ошибся. В доме Марии его застала следующая картина: все трое сидели на скамеечке во внутреннем дворике. Яков с Марией играли в карты, а отмытый от многодневной грязи «человек-бывший-крыса», как окрестил его Зорин, сидел по другую сторону от девушки и перебирал в руках разноцветные пуговицы. Он доставал их по одной из жестяной банки, рассматривал, пробовал на зуб, перебрасывал из одно руки в другую, клал обратно. На его лице «играла» мысль. И сосредоточение. Выглядел он весьма безобидно.
– Какая у вас тут идиллия, – сказал Борис, пожелав всем доброго дня.
– Привет, Борис, – отозвался Яков. – Не волнуйся, я на стороже. С Марией спорить бесполезно: говорит, не может смотреть, как человек в сарае сидит, словно скотина! Вот. Теперь здесь сидит, играет. А я как на иголках.
– Ой, Борис Владимирович, не слушайте Якова. Посмотрите на Махмуда: он же как ребёнок! И лицо у него доброе, открытое. Он и разговаривать пытается.
Зорин пригляделся: действительно, лицо парня изменилось со вчерашнего дня. Взгляд стал более осознанным. Правда на Зорина он смотрел с опаской.
– Маш, дай-ка мне ножницы.
– Зачем?
– Надо.
Мария вынесла из дома ножницы и отдала Зорину. Борис подошёл к Махмуду вплотную.
– Не бойся! – обратился он к нему, стараясь говорить искренне и мягко. – Дай руку.
Парень сжал губы и помотал головой. Он испугался. Зорин попытался дотронуться до его руки, но парень отдёрнул её и недовольно что-то промычал. Он весь напрягся. Кривулина отстранила Бориса:
– Вы его пугаете! Не видите, когда он боится, в нём просыпаются животные инстинкты. Что Вы хотите?
– Мне, – ответил Борис, – нужен его генетический материал для исследования. Ногти, волосы.
– Вам-бы только исследовать всех, – сказала Маша. – Отдайте ножницы.
Она принялась говорить с Махмудом, словно с маленьким, меняя интонацию голоса и жестами показывая, что хочет сделать. Он доверял ей. Послушно протянул руки, дав постричь себе кривые обгрызанные ногти под тихое Машино «воркование». Потом девушка отрезала клок волос. Передав всё это Зорину, она несколько раз пожала Махмуду руку, приговаривая: «Ну вот и всё, мой хороший, я же говорила, не больно будет». Потом она погладила парня по голове и поставила ему на колени банку с пуговицами. Зорин подумал, что как ни странно, есть что-то, что Кривулина умеет делать лучше него. Пожалуй, лучше всех. Так что же это за умение такое?
Не сразу понял Борис: она умеет любить. Просто любить и сострадать. Он зауважал её даже.
– Спасибо, – сказал Борис. – просто мы с Сашей решили, что надо определить, что же из себя представляет это тип. Глядя на него, как-то не верится, что он – крыса-мутант.
– У нас в городе выполняют генетическую экспертизу? – спросил Яков.
От слов «у нас(!) в городе» Борис чуть не подавился собственной слюной. «Вот офигел!» подумал он, но вслух сказал:
– Делают. Только не знаю, насколько она углублённая. Ладно, друзья. Поехал я. Вы тут за ним присмотрите, ладно? Вот, кстати, материальная помощь.
Борис положил на край скамеечки десять тысяч. Маша стала противиться, но Борис настоял:
– Вы не работаете пока. Это ведь я вам лишний рот пристроил. Пока всё решится, пусть он у вас побудет, ладно?
– Мне не жалко, Борис Владимирович, – ответила Мария, но Вы хоть скажите, что Вы собираетесь делать, и кто такой Саша?
– Тот мальчишка, которого Махмуд цапнул! Ты его тоже знаешь, кстати. Это тот самый Саша Руденко, которому мы с тобой аппендицит вырезали пару месяцев назад.
– Да Вы что? Вот совпадение!
– Мы с ним теперь напарники, так сказать! Вместе мир спасаем, – сказал Борис и рассмеялся.
Возле калитки Зорин обернулся.
– Яша, можно тебя на минуточку?
Тот подошёл к Борису. Зорин тихонько сказал:
– Я на тебя очень надеюсь. Ситуация приняла весьма серьёзный оборот. Маша, как я вижу, в облаках витает. Это ей свойственно. Я сильно напугать её не хотел, поэтому не рассказал, что в городе настоящая паника. Кругом развешаны фотографии пропавших детей, у здания администрации был митинг. Более шестидесяти убитых уже. Трупы несчастных скрывают, власть не информирует ни о чём народ. А люди-то, потихоньку из города сбегают. На выезде из Калининска пробка. По крайней мере в направлении трассы на Москву. Это с виду пока всё тихо…
– Знаю, Боря. Я сам через это прошёл. Так и у нас начиналось. Что ты будешь делать?
– Сегодня точно ничего. А вообще хочу изучить клетки Махмуда. Вдруг, есть какое-то слабое звено, даже не знаю. Мой двоюродный брат бизнесмен, у него есть связи в высшем обществе. Поговорю с ним, он может быть в курсе того, что сейчас предпринимает власть. Вряд ли я что-то сам смогу, я же обычный человек. Просто мне хочется хотя бы разобраться.
– Я понял.
– Прошу тебя, как мужика: ты следи за ним, ладно? Чтоб не сбежал. Или не сделал чего-нибудь. Он на самом деле, может ведь притворяться!
– Обещаю, буду следить. Пока, Борис.
Зорин сел в машину. Было жарко. Не успел он завести мотор и включить первую передачу, как раздался звонок мобильника. Борис взглянул на дисплей, и к его вискам мгновенно прилила кровь, а глаза расширились от удивления. Он заглушил двигатель, не сразу осознал, что случилось то, чего ни разу в жизни раньше не было: ему звонила Кристина Максимовна. Сама, первая звонила. Зорин стал прокручивать в голове все варианты, все возможные поводы для звонка ему. Хотя нет, это второй раз. Первый раз был несколько лет назад, когда бывшая однокурсница первой позвонила, чтоб попросить его, лучшего хирурга краевой больницы, прооперировать её отца по поводу язвы желудка. А что же теперь могло случиться, что она вспомнила о нём, тайно в неё влюблённом мужчине? Опять… Чёрт! Зорин понял, что слишком медлит и не берёт трубу. Как бы звонок не прекратился. Тогда он ей, конечно, тут же перезвонит, но уже вся прелесть момента исчезнет.
– Да, Кристин, слушаю, – сказал Борис, стараясь сохранить спокойствие и обыденность в голосе.
– Привет, Борь. Ты не занят?
– Для тебя я всегда свободен, ты же знаешь, – ответил Зорин. Ему вдруг расхотелось играть в их привычную игру с подкалываниями друг друга и двусмысленными намёками.
– Я… я хотела бы встретиться с тобой.
– Когда?
– Ну, завтра можно. Или на неделе.
– Что случилось, Кристина?
– Это не телефонный разговор. Просто я, возможно, уеду.
У Зорина сжалось сердце от этих слов. Его осенила догадка: конечно же. Муж Кристины оперативник, наверняка он владеет какой-то информацией и хочет вывезти жену и ребёнка, или уехать всей семьёй.
– Неужели ты вспомнила обо мне перед отъездом? Приятно удивлён. Хочешь попрощаться?
– Я же сказала, что ВОЗМОЖНО уеду. Не точно. Я хочу тебе кое- что сообщить. Не желаешь встречаться – не надо! Ты в своём репертуаре!
– Кристин, ну что ты взбеленилась? – испугался Зорин. – Я ж ничего такого не сказал. Просто не ожидал, что ты вспомнишь обо мне когда-нибудь. Я готов прямо сейчас всё бросить и к тебе бежать. Я ведь тебя…
– Что?
– Столько лет знаю.
– А, ясно.
– Давай встретимся прямо сейчас?
– Хорошо. Где?
– Где хочешь, я за рулём.
– Я ещё на работе, Борь. Приезжай к диспансеру, заодно подбросишь меня.
– Ладно. Жди минут через двадцать. Если в пробку не попаду.
Борис стартанул с такой скоростью, будто боялся, что Кристинин звонок ему приснился, и вот-вот настанет суровое пробуждение, в котором нет её голоса, просящего о срочной встрече. Если он в считанные минуты не доберётся до её работы. Ещё он опасался, что его любимая передумает, вот-вот перезвонит и отменит встречу. Поэтому он должен спешить. Пока она не успела покинуть работу, пока она там.
На улице Вернадского, последней перед онкодиспансером, когда осталось преодолеть два перекрёстка, Зорин попал в пробку. Только это была не автомобильная пробка. По проезжей части под гулкий вой автомобилей, вынужденных прекратить движение и затормозить у обочин двух полосной дороги, медленно двигалась толпа. Борис припарковал Ниву у тротуара и пригляделся. Человек пятьдесят, не меньше, шли в направлении центра города с плакатами на длинных палках. «Бессмертный полк?» – не понял Зорин. Было очень похоже. Однако сейчас не девятое мая, да и на плакатах не фотографии ветеранов, а фото молодых людей, девочек, мальчиков. Борис догадался, это пропавшие подростки. «Верните нам наших детей! Верните детей! Верните детей! Верните детей! Власть не защищает свой народ! Предатели! Трусы! Найдите наших детей!» – хором скандировали люди. Впереди шла дородная женщина с рупором и кричала в него так, что Борису пришлось закрыть окно машины. Он обливался потом от жары и от страха. От того, что медленно, но верно, жизнь в его городе превращается в какой-то апокалипсис. На тротуаре стояли два полицейских патруля, обстановка навевала тревогу. Когда дорога освободилась, и шествие последовало дальше, Борис рванул вперёд. Странно, но гаишник, стоявший недалеко от его машины, не посмотрел в его сторону.
Было около пяти часов вечера, когда Зорин притормозил у ворот диспансера, где работала Кристина. Она его ждала у расположенной в нескольких метрах от входа остановке маршрутного такси. Зорин вышел и направился к ней, обратив внимание, что мокрая от пота рубашка прилипла к телу на спине и груди. Под лёгкими брюками жутко вспотели ноги, на улице уже три дня температура не опускалась ниже тридцати тепла. Но Кристину он почему-то не стеснялся, настолько родной он её считал, пусть и в своих мечтах. На ней был светло-бирюзовый сарафан чуть выше колена, волосы подобраны блестящей заколкой на затылке, и лишь неизменная удлинённая чёлка наполовину прикрывала левый глаз. На открытых смуглых плечах проступили редкие симпатичные веснушки, Зорин задержал на них взгляд секунд на пять, чем, наверное, смутил Кристину Максимовну. Борис осознавал, что пришёл не на свидание, но не смог удержаться, чтоб не поцеловать её в щёчку «по-дружески». Он сделал это так быстро и неожиданно, что Кристина даже не успела возразить. А он, чтоб не ставить её в неловкое положение, сразу перешёл к делу:
– Привет ещё раз. Идём в машину?
– Нет. Муж с работы выехал, скоро заберёт меня. Извини, я думала, он сегодня не сможет за мной заехать. Тут нет никого всё равно.
– Ну что ж, давай присядем, – сказал Борис, расстроившись. Значит, времени у него не много… Возможно, минут пять. И они расстанутся. Он снова остановил взгляд на Кристининых плечах с мелкими коричневыми пятнышками. Они сели на скамейку остановки под пластиковым навесом.
– Борь, я скоро уеду. Муж настаивает, чтоб мы с Катюшкой перебрались на время к моим родителям в Кемерово.
– Но почему, Кристин? Так далеко…
– Ты многого не знаешь, Борь. И, к сожалению, я не могу тебе рассказать всего, что знаю. Ты в курсе, где служит мой муж. То, что происходит в нашем городе, скоро примет грандиозный масштаб.
– Ты про крыс-мутантов?
– Да. Но если ты знаешь это по слухам, то я знаю более точную информацию.
– От мужа?
– Да. Но он запретил мне разглашать её.
– Так зачем же ты меня позвала, Кристина Максимовна? – спросил Зорин, глядя в глаза той, ради которой мчался сюда сломя голову.
– Предупредить.
– Об опасности?
– Нападения не скоро прекратятся. У силовиков есть план, как уничтожить этих чудовищ. Но… Могут быть жертвы. Среди мирного населения, понимаешь? Убитых уже около сотни. Несколько таких животных-мутантов удалось поймать живьём.
– Поймать? Как? Это муж сказал тебе?
– Да, поймать. Это люди думают, что полиция и ФСБ бездействуют, а на самом деле ведётся охота на этих тварей.
– Интересно. И где их поймали? Что с ними теперь?
– Ты выпытываешь у меня то, что я не должна рассказывать! Я только знаю, что их держат в СИЗО в обычных камерах. Поодиночке. Только скоро их просто умертвят. Потому что они – обычные звери, крысы. Только очень больших размеров! И очень злые, агрессивные.
Борис замолчал. Он решил рассказать всё Кристине. О Якове и о Махмуде. Она, вон, волнуется за него. А может, после его откровений она расскажет всё? Что за план такой придумало правительство, от чего могут пострадать мирные жители?
– Кристина, я тоже многое знаю, возможно, даже больше тебя. Могу рассказать, только обещай, что поверишь, и не станешь считать меня сумасшедшим. Или лгуном.
– Не буду. Расскажи. В свете последних событий я уже готова поверить во что угодно. Ещё месяц назад я посчитала бы ненормальным любого, кто сказал бы мне, что наш город захватят крысы-мутанты. Кстати, известно, откуда они взялись.
Такого сюрприза Борис не ожидал. Он аж присвистнул:
– Ух ты! А вот этого я не знал. И откуда же?
– Сначала ты. Я ведь обещала мужу, что буду молчать. А ты никакими клятвами не связан, поэтому можешь поведать мне то, что тебе известно.
– Ну хорошо. Начну издалека. Сначала я расскажу о большой подземной цивилизации, которая процветала семьсот лет под нашими ногами. В буквальном смысле слова. Да-да. Не совсем рядом, а ближе к горам в подземных пещерах. Потом про то, как я это узнал.
Борис уложился за пятнадцать минут. Теперь между ним и Кристиной не было тайн. Сказать, что женщина была удивлена, это не сказать ничего. Она просто оторопела. Значит, поверила.
– У меня нет слов, Борь. Будто в триллер какой-то попали американский, да?
– Да. Так может расскажешь, каким образом мутировали крысы?
– Ладно. Муж рассказал, что около десяти лет назад в Переднегорске жил отставной профессор-генетик по фамилии Долин Евгений Фёдорович. Он втайне от всех занимался редактированием ДНК.
– Чем?
– Редактированием ДНК. Представь себе, ДНК любого существа можно отредактировать. Другими словами, вживить в неё новые гены, поменять местами и так далее. Ранее он занимался чем-то подобным в «Московском институте молекулярной генетики». Причём, его исследования засекречены. Потом его оттуда попёрли со скандалом.
– Каким же образом крысы из Москвы до наших краёв добрались?
– Ты дослушай. Он их уже здесь в Переднегорске создал. То ли специально для какой-то цели, то ли просто так он вживил в ДНК крыс участки своей ДНК. А потом эти крысы сбежали, или он их выпустил. История умалчивает. Кстати, Долин алкоголиком был, плюс ко всему.
– Не совсем понял, Кристин, как он вживлял эти гены или участки.
– Боря! Ты же врач. Вспомни генетику. Первый курс! Брал он половой хроматин крысы (внутри зародышевой клетки), внедрял свой какой-то ген или участок, потом оплодотворял. Запускался процесс деления, и таким образом – вуаля! Получаем новое существо. Для этого, разумеется, специальная аппаратура нужна.
– И что никто не заметил, что один из жителей города создаёт монстров?
– Ну, наверное, они не сразу-то монстрами стали, эти крыски подопытные. А в течение десятилетия. Одно потомство сменяло другое, каждое последующее поколение приобретало новые признаки. И так постепенно они превратились в то, что мы наблюдаем сейчас.
– Жесть. Так может этот горе-профессор знает, что теперь с его созданиями делать?
– Умер он недавно. И перед смертью признался во всём. Кстати, мой супруг участвовал в его задержании. Саша рассказал, что сам ему врезал, не выдержал, когда это наглый тип гордился своим злодеянием.
– Во чёрт.
Тут к остановке подъехала тёмная Лада «Приора». Из окна высунулся муж Кристины, кивнул Борису (он раньше несколько раз видел однокурсника жены, знал, что они коллеги по цеху). Зорин поздоровался так же, кивком головы.
– Ну, я пойду, – сказала Кристина. – Ты будь поосторожней с этим типом, что у твоих друзей. Да и этому Якову я бы не стала доверять.
– Кристин, ты так и не сказала, что тебе известно об операции по уничтожению крыс.
– Я не могу, Борь, прости.
– Так ты и вправду уедешь?
– Ну, не раньше, чем через неделю. Мне не хочется, но страшно за Катюшу. Я бы с мужем осталась, чует моё сердце, что с ним может случиться какая-то беда. Саня у меня такой, вечно в самое пекло лезет. Даже не знаю, что важнее для него: работа или семья.
Борис явственно ощутил укол ревности и вскользь подумал, что был бы рад, если б с Саней случилась беда. Но тут же остановился, отогнал от себя грешные мысли. Нет, не имеет он права на это! Если он любит Кристину по-настоящему, то не должен ей зла желать. Он просто обязан подавить в себе желание обладать ею в какой бы то ни было форме. Ну такая вот у него судьба! Захотелось обнять её на прощанье. В нескольких метрах от них стояла машина её супруга, терпеливо ожидающего, когда закончится разговор Кристины с коллегой. «Видать, и не подозревает, как я тут мучаюсь!» – подумал Борис. Что ж, придётся просто сказать ей: «Пока» …
– Кристин, я тут хотел тебя попросить кое о чём. Вот, возьми. В этом пакетике ногти и волосы того человека-бывшего-крысы. Сделай в своей лаборатории анализ ДНК, или хотя бы какой-нибудь другой анализ клеток этого существа.
– Борь, ты что? Я – гистолог, только и всего.
– Ну ты же в институте генетикой увлекалась, в кружок ходила. Ты же всё про строение, деление и рост клеток знаешь.
– ДНК – это не совсем то. У нас и аппаратуры должной нет. И не сравнивай научный кружок в институте с такими исследованиями.
– Кристинка, пойми. Мы все: ты, я, Машка, Яков и юный гений Саня – теперь союзники. Даже твой муж. Пожалуйста, придумай что-нибудь, а?
– Ладно, давай свой пакет, и я побежала!
Кристина положила в сумочку пакет с генетическим материалом Махмуда и уехала со своим Саней, так и не раскрыв тайны до конца. Но Зорина обидело не это, а то, что она как-то так быстро убежала, даже не сказав каких-то важных слов ему. И не посмотрела на него по-особенному. Так ушла, будто и не пригласила сама его на встречу, будто он, Борис, совсем ей безразличен. А в принципе, чего он ожидал? Что она у него на шее повиснет?