– Не беспокойтесь, мессир Данфи, нас никто не увидит, – Ксан спустился по крутому трапу и пошел вдоль бесконечного ряда одинаковых серых модулей. – Как их много…
– Отправка осуществляется примерно раз в полгода, поэтому заключенных закладывают в гибернаторы за несколько декад до погрузки на корабль… – Данфи машинально давал пояснения, а сам все никак не мог поверить, что в одно мгновение переместился на искусственный спутник Абсалона. Ведь они сейчас находились в космосе на околопланетной орбите! Его вдруг замутило, сердце заколотилось в груди. В ангаре было довольно холодно, но Главный смотритель Императорских тюрем мгновенно вспотел.
Им необходимо было подобрать заключенного, как можно больше похожего на Де-Ара, поэтому все спустились с возвышения и рассредоточились по залу. Молодая жена Николаса справилась с задачей очень быстро. Она остановилась у одной из серых капсул и помахала рукой, привлекая внимание брата. Через минуту и остальные обступили гладкий серый ящик.
Николас поднял прозрачную крышку. Спящий мужчина, одетый в ярко-оранжевый комбинезон, имел подходящие габариты и простоватое мясистое лицо.
– Этот вполне подойдет, – излишне бодрым голосом заговорил карцерибус, доставая из кармана тонкую пластину рабочего планшета. Он сверился с электронной биркой на панели капсулы, быстро отыскал в списках нужное имя и вывел информацию о заключенном в виде голограммы. – То, что нужно почти по всем параметрам, и к тому же осужден за убийство. Есть только одна проблема, – карцерибус поднял руку арестанта и перевернул ладонью вверх. На испещренном мелкими шрамами широком запястье фосфоресцировала полоска малопонятных символов. – Идентификационный номер наносит специальный департамент регистрации заключенных, но его отсутствие у вашего родителя можно будет списать на чью-то оплошность. Такое иногда случается.
– Нет необходимости, это не проблема.
Ксан сжал одной рукой запястье осужденного преступника, а другой запястье Де-Ара и через минуту отпустил. На первый взгляд, он ничего не делал, просто держал их за руки, но потрясенный Данфи увидел, что номер сменил носителя. А потом на его глазах заключенный медленно поднялся и, неловко двигаясь, принялся раздеваться. Мужчины поменялись одеждой, а потом Де-Ар безропотно забрался в капсулу гибернатора. Теперь карцерибусу оставалось только подкорректировать изображение в своем планшете, ввести измененную информацию и впрыснуть фальшивому арестанту дозу снотворного препарата.
Все манипуляции заняли не больше четверти часа, и за это время Николас не произнес ни слова. Он опустил на место прозрачный колпак, тщательно протер поверхность капсулы и отвернулся. Больше они с отцом не встретятся. Никогда. Завтра утром Этьен Де-Ар отправится на планету Кера, чтобы под чужим именем в тяжелейших условиях отбывать многолетний срок за убийство. За все убийства, совершенные по его приказу.
Поздно вечером того же дня Рауль Данфи и Николас Холдер сидели в укромном уголке просторной гостиной на верхнем этаже инсулы «Кордилина» за бутылкой самого крепкого алкоголя, какой только удалось отыскать Беку. Карцерибус время от времени делал глоток обжигающего напитка, а молодой адвокат просто перекатывал свой стакан в ладонях.
После дерзкого проникновения в пересылочный карцер Данфи ожидал, что с минуты на минуту по его ведомству раздастся сигнал тревоги, в дверь ворвется военная полиция, и их всех арестуют, но время шло, а вокруг по-прежнему было тихо. Его новые знакомые без всякой суеты быстро развезли охранников Де-Ара и бывшего осужденного по разным притонам Муравейника, чтобы они там проспались. Им всем пришлось стереть память, и вконец измотанный ментальными усилиями Ксан заснул прямо на кушетке.
– Когда вы обещали чудеса, мне следовало серьезнее отнестись к вашим словам, – Данфи говорил вполголоса, задумчиво глядя, как голографический огонь лижет дрова призрачного камина. – А у вас есть объяснение тому, что сегодня произошло? Я еще могу понять дар Александра, да и то в первом приближении, но то, что делает ваша жена… – карцерибус вытянул руку. – Посмотрите, меня до сих пор трясет!
– Я не силен в точных науках, но могу предположить, что Анна использует силу и скорость светового потока.
– Никогда ни о чем подобном не слышал. Вам посчастливилось встретить совершенно удивительную женщину!
– Это у них семейное.
Увидев отрешенный взгляд собеседника, Данфи резко переменил тему.
– Вы приняли единственно правильное решение, Николас. И вам и всем нам без Де-Ара будет значительно лучше. Ваш отец, наконец, получил по заслугам, но я уверен, что и на рудниках Керы он сумеет неплохо устроиться, – Данфи поставил свой стакан на стол и неохотно поднялся. – Ну, мне, пожалуй, пора. Знайте, что отныне я большой поклонник талантов вашей новой семьи и буду польщен, если вы снова меня позовете.
– Спасибо, Рауль. Я все поставил на вас, и безмерно рад, что не ошибся.
Мужчины крепко пожали друг другу руки, и карцерибус ушел, а Ник остался охранять сон Ксана. Он не был посвящен в дальнейшие планы волшебников, но уже предчувствовал новую разлуку со своей любимой.
Глава 6
Кэйд сидел на полу в тесном закутке между кроватью и пластиковым комодом и смотрел, как спит Изабель. Так он коротал уже не первую ночь. Эльфы нуждались в отдыхе только для восстановления сил, а он целыми днями практически ничего не делал. Единственной возможностью потратить энергию были часы, проведенные в постели с мадам Лангвад.
Бель… По какой-то странной прихоти Судьбы кианнасах в разных мирах встретил двух женщин со схожими именами и с обеими делил постель. Только на этот раз, по выражению Юджина, он крепко влип. Изабель Лангвад действительно очень походила на Мону, но была земной, более сдержанной и все еще сильно страдала от последствий принудительного «лечения».
Кианнасах не раз замечал, как быстро меняется настроение его возлюбленной. Она могла светло улыбаться ему, радоваться каждой мелочи, а в следующую минуту внезапно расплакаться. Наутро после их первой ночи Изабель выглядела такой подавленной, что эльф встревожился не на шутку. Неужели он как любовник был настолько плох? Но после осторожных расспросов выяснилось, что она стыдилась собственного разнузданного поведения, потому что посчитала Кэйда ровесником своего сына. Эльф не мог даже припомнить, когда в последний раз так смеялся. Пожалуй, никогда.
Сэйдиур искренне презирал такое досадное обременение как семейный союз, но только до тех пор, пока в его жизни не появилась Мона. Кэйд положил к ее ногам свой меч, свое сердце и весь отведенный ему жизненный срок. Он поклялся служить Светлой госпоже, защищать и оберегать ее, и теперь разрывался между преданностью долгу и той новой необходимостью, которую привнесла в его жизнь Изабель. Эта нежная, прекрасно воспитанная и образованная женщина из чужого мира была полной его противоположностью, но волновала так глубоко, что Кэйду иногда становилось не по себе.
«Твоя жизнь переменится, мой друг…» – впервые эльф не оттолкнул от себя воспоминание, а попытался по-новому его услышать, – «… и ты порадуешься этому, со временем».
– Почему ты здесь сидишь? Приснился плохой сон?
Кэйд очнулся от задумчивости и вгляделся в прозрачные топазовые глаза.
– Я мало сплю и никогда не вижу снов. У моего народа сны видят только Прорицатели.
– Вещие сны? – Изабель выбралась из постели и хотела устроиться рядом на полу, но Кэйд усадил ее к себе на колени. – Расскажи мне еще об обычаях твоего народа.
Она слушала, как завороженная, время от времени прикасаясь к его лицу или волосам, а иногда обнимала, чтобы почувствовать тепло и исходящий от него запах.
Бель нравилось целовать Кэйда в губы, и она радовалась, как ребенок, когда он уступал ей и даже сам углублял поцелуй. Эльф оказался раскованным, щедрым любовником, не знающим стыда и ханжеских ограничений, но он никогда не настаивал на том, что было противно ее женской и человеческой природе. За годы семейной жизни Изабель Лангвад настолько привыкла к принуждению, что теперь боялась поверить в свое внезапное счастье.
Она значительно уступала Кэйду в искусстве доставлять удовольствие, но училась так старательно, что эльф, едва покинув ее постель, уже мечтал вернуться туда снова. Они находились на разных полюсах и, тем не менее, прекрасно подходили друг другу…
Какой-то тихий звук внезапно привлек внимание Кэйда. Он мгновенно насторожился, прижал палец к губам Изабель и шепотом приказал:
– Быстро одевайся, возьми оружие и не отходи от меня ни на шаг!
Женщина молча кивнула и метнулась к своей одежде. Их безмятежная идиллия закончилась раньше предполагаемого срока.
Николас заступил на дежурство у своего бывшего дома в середине ночи, сменив на наблюдательном посту архивариуса. Сегодня Анна, Ксан и Себастьян отправились к новым исканиям, и на этот раз для полета к Аквилону и Одилону были выбраны регулярные рейсы. Ник сам проводил их в космопорт и даже поцеловал жену на прощание.
В квартале, где он вырос, не было дешевых питейных заведений и домов терпимости, стояла обычная предрассветная тишина, но Ник знал, что в Муравейниках больших городов спокойствие – вещь иллюзорная. Он закрепил на руке браслет с дистанционными взрывателями, обновил систему наблюдения и увидел, что к входу в «Датуру» подъехал фургон. Само по себе это не было выдающимся событием, но следом показался еще один, а потом из фургонов принялись выгружаться вооруженные люди. Значит, Брадоту удалось-таки сложить два и два и обнаружить их убежище.
Количество бойцов, готовящихся штурмовать здание, поистине впечатляло, но Холдеру некогда было размышлять об этом. Он включил сигнал тревоги, заблокировал все лифты нижнего уровня, схватил пояс с оружием и рванул к переходу в соседнее здание. Кэйд с Изабель Лангвад уже ждали Ника у аварийного выхода, но едва он успел указать им нужное направление, в его бывшей квартире взрывом вынесло входную дверь.
Адвокат защелкнул на тонком запястье Изабель свой хронометр со встроенной системой навигации и указал на мигающую точку.
– Двигайтесь только вверх, по всему пути следования установлены электронные метки. С крыши вам навстречу выйдет наш пилот, его зовут Хантер. Что бы ни случилось, ни в коем случае не останавливайтесь и не поворачивайте назад.
– Ники, но как же…
– Бегом!! – рявкнул Кэйд и с силой вытолкнул мадам Лангвад в узкий коридор.
В следующую секунду с грохотом вылетела дверь аварийного выхода и в образовавшийся проход повалили вооруженные люди в черных комбинезонах. В крохотных тамбурах и тесных переходах нижних этажей Муравейника негде было развернуться, поэтому бойцы Брадота теснились, мешая друг другу. На первый взгляд горе-вояки казались легкой добычей, но кианнасах прекрасно знал, как глупо недооценивать противника, особенно значительно превосходящего тебя числом.
Эльфу еще не приходилось видеть Николаса Холдера в деле, и он был приятно удивлен тем, что адвокат не дрогнул перед лицом реальной опасности. Он сражался умело и безжалостно, бил только наверняка и убивал, если не было иного выхода.
Они поднимались вверх ярус за ярусом, отвлекая на себя штурмовиков, чтобы дать уйти Изабель. Если бы не Николас, кианнасах ни за что не выбрался живым из Муравейника, который представлял собой какой-то адский бессистемный лабиринт. Оказалось, что под чопорным адвокатским сюртуком скрывался ловкий, хорошо тренированный боец и надежный напарник. Прокладывая им путь наверх, Ник проявлял чудеса изворотливости и раз за разом вытаскивал Кэйда из самых безнадежных ситуаций.
Однако, расклад был явно не в их пользу – двое против трех десятков. Ряды противника постепенно редели, но и их силы уже были на исходе. Чтобы не расходовать боезапас, им все чаще приходилось прибегать к рукопашной, а из-за сильной усталости то один, то другой подставлялись под выстрел или удар.
На уровне сорокового яруса продвижение значительно замедлилось, даже эльф уже нуждался в передышке. И вдруг далеко внизу раздалась автоматная очередь. Никогда еще визг пуль и звон отлетающих гильз так не ласкали слух Кэйда! Кто-то пришел им на помощь и оттянул на себя основные силы противника.
Ник привалился спиной к стене и рукавом вытер кровь с лица. Несмотря на несколько неприятных ранений, тело все еще слушалось команд, и он мог держать оружие. Немного отдышавшись, Холдер попытался определить, где именно они сейчас находятся. Как ни странно, им повезло, потому что появился шанс добраться, наконец, до лифтов верхних ярусов. Он подал знак Кэйду, оттолкнулся от стены и свернул в очередной извилистый коридор, который закончился очередным тупиком.
Ник приник к пластиковой стенке и прислушался, а потом несколько раз тихо постучал. Долгое время ничего не происходило, слышалась только тяжелая поступь преследователей, но вдруг за стеной что-то щелкнуло, и пластиковая панель резко ушла в сторону. Ник, который налегал на нее всем весом, не удержался на ногах и ничком свалился в образовавшийся проем. Кэйд немедленно последовал за ним, а панель тем временем встала на место. Они оказались в полной темноте.
Ник немного полежал, собираясь с силами, потом со стоном сел и принялся шарить руками по ближайшей поверхности.
– На той стене остались следы твоей крови, – Кэйд тоже вытянул руки в поисках опоры. – Нам нельзя здесь оставаться.
– Мы и не останемся.
Раздался тихий шелест, повеяло теплым затхлым воздухом. Ник нащупал руку эльфа и потянул его за собой.
Кэйд ненавидел тесные кабины лифтов еще с тех пор, как побывал в мире Юджина. Здешние механизмы отличались только тем, что перемещались по бесконечным шахтам стремительно и бесшумно. Ник включил крохотный фонарь на своем браслете и быстро разобрался с панелью управления. Лифт послушно взмыл в Небеса, а желудок эльфа рухнул куда-то вниз.
Когда Николас с Кэйдом, наконец, выбрались на крышу, уже занимался рассвет. Посадочная площадка, на которой они оказались, принадлежала частному лицу, и сейчас там стоял под парами только один глайдер. За его пультом сидел озабоченный Блейк Хантер, а рядом с открытой дверью в волнении металась взад-вперед мадам Лангвад. Увидев своих спасителей, она радостно бросилась им навстречу, но на середине пути вдруг резко остановилась, и ее глаза расширились от ужаса.
Кэйд стремительно обернулся. У выхода стоял один из уцелевших бойцов Брадота и целился в Изабель, а у эльфа не осталось в арсенале ничего, даже короткого клинка. Краем глаза он успел заметить, как Николас поднимает руку с пистолетом, и сделал то единственное, на что у него хватало времени – шагнул на линию огня. Два выстрела раздались одновременно. Тонкий зеленый луч проделал дыру в доспехах эльфа точно посередине груди, и он не почувствовал ничего, кроме легкого жжения. Но через пару мгновений по телу начала расползаться противная липкая слабость.
Некоторое время Кэйд еще держался на ногах, потом колени его подогнулись, и он безвольно опрокинулся набок. Прижавшись виском к шершавому покрытию посадочной площадки, эльф попытался сделать вдох, но грудная клетка осталась неподвижной. Словно издалека он услышал чей-то горестный возглас, а потом наступила тишина…
Ник опустил лучевой пистолет и поспешно отступил в сторону, когда прямо под его ногами дрогнула крышка технического люка. Майор с архивариусом выбрались на площадку и невольно замерли при виде лежащего на бетоне Кэйда, которого судорожно обнимала заплаканная мадам Лангвад.
– Уходим отсюда, быстро!
Над «Датурой» уже кружили полицейские катера, и Николас собрал остатки сил. Он оторвал Изабель от неподвижного тела своего напарника, подхватил ее на руки и побежал к распахнутой двери глайдера, скрипя зубами от острой боли в плече. Едва Юджин и Рэйн внесли внутрь раненого Кэйда, машина свечой взмыла в воздух и через минуту скрылась из виду в молочной пелене слоистых облаков.
Глава 7
Ник осторожно усадил мадам Лангвад в кресло за пилотским отсеком. Она была смертельно бледна, но плакать перестала.
– Ники, у тебя идет кровь! Давай я посмотрю, чем можно помочь…
– Это подождет, тетя Изабель. Все пошло немного не так, как мы планировали, но вы целы, а это главное, – Ник увидел, как у женщины снова задрожали губы и поспешно добавил. – Еще рано проливать слезы, наши друзья гораздо крепче, чем вы думаете. Кэйд обязательно поправится.
– Ники, этот выстрел предназначался мне! Он спас мою жизнь ценой своей, луч прошел через его сердце…
– И даже после этого вы не должны отчаиваться. Кэйд – бессмертный, его не так легко убить.
– Простите, мессир Холдер, – тихо вклинился в разговор Блейк Хантер, – я должен знать, куда мы направляемся.
Ник посмотрел на Изабель, которая мужественно пыталась сдержать слезы, а потом повернулся к пилоту.
– Сначала в парк Нолана, потом домой, в «Кордилину». Спасибо, Хантер, без вашей помощи мы бы не спасли мадам Лангвад.
Блейк молча кивнул и заложил крутой вираж.
Впервые в жизни Николас сознательно нарушил неприкосновенность своего жилища. Он понимал, что этим внезапным решением сжигает за собой все мосты, отказывается от безопасного уютного гнездышка, где впервые в жизни был так счастлив. Но теперь все изменилось, ставки возросли, игра пошла по-крупному.
Они оставили испуганную Изабель с раненым Кэйдом в доме внутри скалы и поспешно покинули парк.
– Дому, у вас выбито плечо и сломана ключица! Да на вас живого места нет, даже смотреть страшно! Я немедленно свяжусь с медицинским департаментом, вдруг у вас внутренние повреждения! – Бек уронил одежду, которую только что собрал, и бросился к Нику, когда тот покачнулся. – Я помогу вам с процедурами, вы же едва держитесь на ногах!
Ник поспешно выставил вперед здоровую руку.
– Я не настолько плох, старина, вполне могу помыться самостоятельно. И медицинская помощь мне не нужна, только пара часов спокойного сна. К тому же майор уже вправил мне плечо.
– А как же перелом? Вам срочно необходим медбокс…
– К несчастью, его взорвали сегодня ночью. Не берите в голову, Бек, все обойдется, – и чтобы не слышать возмущенных причитаний старого слуги, Ник сделал напор воды посильнее.
– Я принес все, что удалось найти, – Бек водрузил на каменный столик прозрачную пластиковую коробку. – Необходимо обработать раны мессира Холдера, пока не началось воспаление. Вы даже не представляете, сколько народу у нас умирает от различных инфекций!
– Догадываюсь, старина, вы же живете на болотах, – Фиарэйн задумчиво осматривал ссадины и ожоги на лице Николаса, – но у меня есть кое-что получше ваших лечебных порошков, – он достал из поясной сумки маленький пузырек с розоватой жидкостью и показал слуге. – Я обработаю этим волшебным средством раны мессира Холдера, а вы принесите, пожалуйста, его костюм для вечернего выхода.
Бек подумал, что ослышался.
– Вечерний костюм? – недоверчиво переспросил он.
– Разве я не это сказал? – Фиарэйн мысленно сверился с переводом. – Костюм для вечернего выхода со всем, что к нему прилагается.
– Но дому просто необходимо немедленно лечь в постель! В таком состоянии он не может никуда…
– После того, как вы поможете ему одеться, у мессира Холдера еще останется немного времени, чтобы подремать, – это было сказано очень мягко, но не предполагало никаких возражений.
Бек решил, что спорить с советником ниже его достоинства. Он гневно выпрямился и прошагал в гардеробную.
Когда Ника со всеми предосторожностями облачили в выходное платье, ссадины на его лице были уже почти незаметны. Он выпил большую чашку эльфийского отвара, откинулся на спинку кушетки и заснул раньше, чем Рэйн успел взять посудину из его руки.
– Защищая мадам Лангвад, вашему господину сегодня пришлось убить немало людей, – глядя на расстроенного слугу, тихо проговорил архивариус, – и я не думаю, что он часто делал это раньше. Скоро сюда начнут приходить гости, я вам о них расскажу, а Николас пусть пока отдыхает.
Не прошло и двух часов, как Фиарэйн потряс Ника за здоровое плечо. Он помог молодому адвокату подняться с кушетки, поправил ему узел шейного платка, разгладил складку на сюртуке.
– Они уже здесь, как ты и говорил. Твой друг приехал час назад, так что все мы в нужный момент появимся на сцене.
Так заботливо за Ником ухаживала только мама, да и то в детстве. Он осторожно расправил плечи, провел здоровой рукой по волосам.
– Как я выгляжу?
– Как смертельно уставший человек, которого только что разбудили, – архивариус добродушно усмехнулся и вложил ему в руку стакан воды со льдом. – Не волнуйся, как любит говорить майор – выглядишь на миллион. Мы будем рядом.
Чтобы немного унять боль в плече, Николас заложил правую ладонь за борт сюртука и в ожидании повернулся к двери.
Высокий мужчина в длинном форменном пальто, который вошел в гостиную, был хорошо известен в Форке как небожителям, так и обитателям Муравейника. Главный комендант Арман Готье никогда не выходил за рамки служебной юрисдикции и ни для кого не делал исключений. Он просто выполнял свою работу. Ник не надеялся обмануть матерого полицейского, но твердо знал, что доказать его причастность к бойне в «Датуре» коменданту будет нелегко. В Муравейниках очень многие происшествия так и оставались нерасследованными.
Из чистого уважения к хозяину дома Арман Готье вошел один, оставив своих подчиненных за дверью.
– Простите за вторжение, адвокат Холдер, меня привела к вам служебная необходимость.
– Я к вашим услугам, комендант, – учтиво кивнул Ник. – Кому-то нужна защита?
– Вам самому, я полагаю. Сегодня в «Датуре» произошел инцидент с применением летального оружия, пострадала ваша собственность, а если точнее, то от нее почти ничего не осталось.
– Вы имеете в виду бывшую квартиру моей матери? – Ник не стал отрицать очевидное. – Формально она мне не принадлежит.
– Да, я в курсе, – Готье прошелся вдоль длинных мягких скамей, потрогал белые драпировки между колоннами, разделяющими стеклянную стену на отдельные фрагменты, – но ни для кого не секрет, кто именно заплатил за нее и по какой причине. Скажите, ваш конфликт с отцом вышел за рамки обычных разборок?
Вопрос Нику не понравился, и он дал это понять.
– Я не настолько глуп, чтобы открыто бросать вызов своему отцу, да и он не стал бы громить квартиру, в которой… Зачем это ему?
Комендант внимательно следил за выражением лица Ника.
– Вот и я думаю, зачем. Но сегодняшний случай не единственный. С вашей конторой на нижнем этаже обошлись не лучше. Не хотите составить официальное обращение по этому поводу?
– Нет.
– Понимаю, – Готье сделал круг по комнате, с искренним интересом разглядывая предметы интерьера. – Но как же мне тогда проводить расследование?
– Руководствуясь фактами.
У коменданта невольно вырвался хриплый смешок.
– Фактами, говорите? Все участники событий либо мертвы, либо в бегах, а вы сотрудничать отказываетесь, – Ник упрямо вздернул подбородок, но тут в дальнем конце гостиной послышались голоса. Слуга внес поднос с напитками и принялся расставлять стаканы на низком столе из черного камня, а Готье повернулся в сторону вошедших мужчин. – Я не знал, что у вас гости…
– Арман? Вот неожиданная встреча! – Рауль Данфи подошел к коменданту и радушно похлопал его по плечу. – Значит вы тоже приглашены? Теперь у нас полное собрание законников, включая инопланетных. Раздевайтесь, проходите. Я просто поражен, у нас с ними несомненная схожесть в языках и системе судопроизводства… Но я, кажется, помешал вашему разговору. Что-нибудь случилось?
Готье неопределенно помахал рукой.
– Так, ничего особенного, рутина. Очередные разборки в Муравейнике, – он повернулся к Николасу. – У вас сегодня приемный день?
– Это не официальный прием. Просто Себастьян Лангвад попросил меня познакомить своих друзей с настоящим правоведом.
– А себя вы таковым не считаете?
Ник усмехнулся и незаметно переменил позу, чтобы хоть немного ослабить боль в сломанной ключице.
– Нет, что вы! Я лишь ищу лазейки в законах в пользу моих клиентов, а мессир Данфи защищает сами законы. Не хотите составить нам компанию на вечер?
Комендант Готье смотрел на Николаса со смесью досады и уважения. Хозяин дома, несомненно, лгал, но делал это очень убедительно. Ему не просто хотелось верить, ему нечего было предъявить. Но полтора десятка трупов в «Датуре» сами собой не расследуются, к тому же ходили слухи о том, что это были люди Брадота… Кого они могли искать в бывшей квартире матери адвоката?
– Благодарю за приглашение, но я на службе. Как-нибудь в другой раз.
Он попрощался с Данфи, а потом протянул руку Холдеру, и тот без колебаний ее принял. Пожатие коменданта было крепким, у Ника от боли потемнело в глазах, но на лице не дрогнул ни единый мускул.
Едва за полицейскими закрылись двери лифта, в комнате вновь появился озабоченный Бек.
– Дому, пришел ваш брат Морис.
Прижимая к себе поврежденную руку, Ник опустился на кушетку и тоскливо застонал.
Глава 8
Изабель даже припомнить не могла, когда последний раз принимала достаточно важное решение. Максимум, что ей доверяли, это выбор прически, платья и украшений для вечернего выхода. Да и тут Анри Лангвад считал своим долгом дать ей совет, граничащий с приказом. Всю сознательную жизнь кто-то с той или иной мерой жестокости пытался руководить действиями Изабель, ей всегда говорили, что надо делать.
Их с Кэйдом снова оставили одних в чужом доме, но теперь они поменялись ролями: его жизнь находилась в ее руках. Вместо того чтобы по привычке забиться в угол, Бель обследовала дом Николаса и тщательно припомнила все, что перед уходом сказали племянник и его друзья. Они сняли с Кэйда амуницию, раздели его, оставили рядом с кроватью сумку с оружием, а ей вручили небольшой пузырек розоватой жидкости, которой нужно было обработать раны.
Первым делом Изабель обтерла эльфа влажными полотенцами, а потом осторожно нанесла чудодейственный эликсир на все ожоги, ссадины и ушибы, покрывавшие его тело с головы до ног. Она до последнего боялась прикоснуться к ране посередине груди. Это было аккуратное маленькое отверстие прямо напротив сердца, которое не билось уже больше часа.
Изо всех сил стараясь не поддаваться панике, Бель вылила остатки розовой жидкости прямо на рану и прижала ладони к ребрам Кэйда. Грудная клетка была пугающе неподвижной, но кожа под ее пальцами все еще оставалась теплой и эластичной. Изабель умоляла племянника применить к Кэйду средства неотложной помощи, которые имелись на каждом летательном аппарате, но Холдер в ответ лишь просил ее немного подождать. Чего?!
– Не сходи с ума, Изабель, – вслух произнесла она, только чтобы нарушить давящую тишину, – Николас не стал бы тебя обманывать. Он один из самых порядочных людей в поднебесном обществе.
В памяти внезапно всплыл момент ее пробуждения в Муравейнике. Тогда Кэйд сказал, что не доверял автомедику и решил согреть ее собственным телом. А она чем хуже? Ее возлюбленный выглядел так, будто его неожиданно сморил сон, вот только спал он всегда очень мало и никогда так крепко. Бель прильнула к нему всем телом, накрыла их обоих легким покрывалом, приложила ухо к груди и мучительно прислушалась. Тишина. Она обхватила Кэйда руками и тихо заплакала, разрываясь между надеждой и отчаянием.
Кианнасах шел по саду в замке Розы, снова ощущая под ногами родную землю. Каждый шаг отдавался в теле, словно эхо в пустой комнате, но это почему-то не тревожило его. Волшебный сад был объят предутренней дремой и весь затянут туманом таким густым, что его можно было резать ножом. Крохотные сверкающие капли покрывали лицо, волосы и одежду эльфа, ладонь его левой руки привычно покоилась на серебряной рукояти меча. На Кэйде почему-то была темно-синяя парадная форма сэйдиур, но это тоже не показалось ему неуместным.
Наконец, в плотной пелене появился просвет, подсвеченный мягким золотистым сиянием. Слабо мерцающий волшебный фонарь создавал уютный живой мирок в хорошо знакомом белом павильоне, и Кэйд поспешил туда, чтобы избавиться от липкого прикосновения тумана. Внутри на плетеном диване сидела в ожидании женщина, властительница дум, королева его сердца.
– Боги, наконец-то!! Моя госпожа! – эльф опустился на колени, завладел ее руками и начал покрывать их поцелуями. – Как я тосковал, как мучился в разлуке! Я никогда по своей воле не покинул бы вас, но голос долга звучал громче, чем голос сердца.
– Я знаю, мой друг, только сейчас голос твоего сердца совсем не слышен.
Кэйд замер, а потом медленно поднял голову.
– Так я в Мире духов? Поэтому я вижу вас?
– Конечно, нет, что за глупости! – Мона потянула его за руку и заставила сесть рядом. – Ты же знаешь, как недоверчив эльфийский Призрачный мир, мне закрыт доступ туда. Твой дух слишком вольно распорядился дарованной ему свободой и сам пришел ко мне. Я бесконечно рада тебя видеть, мой верный друг, но вынуждена поторопить с возвращением. Нельзя надолго отлучаться от тела, даже такого сильного, как у тебя.
Кэйд смотрел в до боли знакомое, прекрасное лицо, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти каждую черточку, каждый изгиб. Он жалел сейчас только о том, что Боги не наделили его художественным воображением, способностью переносить увиденное на пергамент.
– Значит, если я сейчас уйду, мы больше не встретимся? Вы отсылаете меня навсегда? Отдаете другому миру?
– Боги, что я слышу! Никому я тебя не отдаю, ты волен вернуться, когда пожелаешь, – видя растерянность и муку в мятежных серых глазах, Мона обхватила лицо эльфа ладонями, стерла пальцами влагу с прохладных гладких щек. – Женщина, которую ты спас, рождена для тебя, Кэйд, в ней течет кровь Звездных скитальцев, она та, что хранит тайну Ключа. Ты обязательно будешь счастлив с ней, если только позволишь себе это, а волшебный Эликсир откроет для вас новые возможности. Я немного поработала над ним и, думаю, ты по достоинству оценишь мой труд. Со временем. И знай, отныне я больше не госпожа тебе, я возвращаю твою клятву.
– Но я не хочу уходить, не хочу снова прощаться с тобой! Если бы ты только знала, на что меня обрекаешь. В этом мире никогда не светит солнце, там все сделано из пластика и еда у них просто ужасная!
Мона рассмеялась сквозь набежавшие слезы.
– Я знаю это, знаю, мой бедный друг! Нам тоже очень тебя не хватает, и мне и Джастину, но ты теперь не одинок, к тому же с тобой останется верный человек. Большего сказать не могу. Тебе пора возвращаться, Кэйд, время истекает. Чтобы хоть немного смягчить боль разлуки, возьми с собой вот это, только держи крепче. Береги себя и до скорой встречи!
Волшебница вложила в ладонь эльфа какой-то небольшой твердый предмет, потом притянула к себе и поцеловала. Первый и единственный раз в жизни их губы встретились и слились в сладчайшем поцелуе, от которого у Кэйда закружилась голова, и все поплыло перед глазами.