Рапсодия для двоих

Соседский мальчик, раскормленный заботливой бабулей до размеров небольшого шкафчика, ежедневно, как по расписанию, звонил в её квартиру ровно в шесть часов вечера. Проворный толстяк стремительно нёсся вниз по лестнице, громко выкрикивая одному ему понятную дразнилку:

– Танечка-засраночка, девочка-припевочка, крошечка-хаврошечка, жопа в колбасе.

Непризнанный поэт и юморист обожал шпионить за всеми девчонками. Вот и сейчас он внимательно наблюдал издалека за тайным свиданием двух заговорщиков, передающих из рук в руки не то секретный пакет, не то большую печенюшку. Тощая Танька ловко выхватила из рук Серёги-Тарзана знаменитый на всю страну пряник и почти по-взрослому продемонстрировала брезгливое отвращение к подглядывающему за ними пацану. Довольная сладкоежка тут же откусила от дарового угощения огромный кусок и громко зачмокала, прикрыв от удовольствия тёмно-серые глаза. Не забыла она и схватить целую пригоршню конфет.

Дед Сергей радостно улыбнулся, нежно погладил жующую девочку по голове и заговорщицки произнёс:

– Кушай, кушай, дитятко. Небось, мамка-то не позволяет у чужих сладости брать. Ну, и правильно мамка-то тебя учит. А я вот не чужой ни тебе, ни твоим подружкам Светке да Нюрочке.

После непродолжительного разговора с Танькой геройский дедушка, как обычно, присел на крошечную скамеечку, стоявшую прямо под окнами несостоявшихся внучек. В этот раз ему не удалось ни подглядеть за идущими на прогулку девочками, ни подслушать обычную ругань невестки с соседками по площадке. Скандальные женщины чуть ли не каждый день затевали жаркие междоусобные войны, с упоением выясняя очерёдность мытья полов в подъезде и у кого попа толще. Делать нечего. Хочешь, не хочешь, а придётся уйти домой не солоно хлебавши.

– Врёшь, не возьмёшь. Мы тоже не лыком шиты. Чай не зря полвойны прошли без единой дырочки в боку, – решительно пробурчал Сергей Данилович себе под нос.

Расстроенный фронтовик снова поманил к себе распоясавшуюся Таньку. Неугомонная девчонка всё это время скакала на одной ноге и корчила страшные рожи своему давнему обидчику, не решавшемуся приблизиться к ней в присутствии незнакомого старика. Липкими от конфет руками Танька осторожно потрогала орденскую планку на кителе Сергея Даниловича и, чуть не подавившись пряником, застрявшим у неё за пухленькой щёчкой, громко спросила:

– А это что такое, дедуля? Ты что ли на войне воевал? У моего деда тоже такие есть. А не страшно тебе было бить врагов из пулемёта?

Усмехнувшись в густые усы пшеничного цвета, Серёга-Тарзан тихонько произнёс:

– Танечка, милая моя девочка. Ну, конечно же, я воевал. Но пулемёта у меня не было, а вот в танке горел и не раз. Самые главные награды за победу над фашистами лежат у меня дома в шкатулочке. А эти штучки мне выдали взамен, чтобы все знали про мои настоящие ордена и медали.

Танька, довольная тем, что с ней говорит настоящий герой, снова начала приплясывать и корчить устрашающие рожи Ромке, подошедшему поближе, чтобы тоже послушать рассказ Сергея Даниловича. Новенькие туфельки, впервые надетые Танькой на дневную прогулку, сверкали красивыми белоснежными бантиками и золотыми застёжками. Очень уж хотелось маленькой моднице обратить на них внимание доброго дедулечки, чтобы противному Ромке стало завидно. Хитрая кривляка с нетерпением ждала приближения жиртреста, который всё ещё не решался подойти к скамеечке, где расположились великие заговорщики. Танька была точно уверена, что едва она пожалуется на Ромку своего геройскому другу, он тут же отшлёпает того по толстой заднице и скажет ему много умных, страшных слов, чтобы приставучий пацан больше никогда её не обижал.

Но, по роковому стечению обстоятельств, в этот самый миг из окна Громушкиных послышался громкий плач младшенькой Нюрочки. Такой душераздирающе-жалобный, что даже Танька прекратила кривляться и выкрикивать гадости в сторону Ромки.

– Деда, а почему Нюрочка так плачет? Наверное, ей не разрешили пойти гулять или отобрали Ванечку, что ей подарил папа на день рождения? – громко прошептала Татьяна, испуганно округлив и без того огромные глаза.

Наивный ребёнок и не подозревал, что в человеческой жизни могут быть самые разные причины, вызывающие целый фонтан или даже водопад горьких, безудержных слёз.

Несчастная малышка перестала реветь так же неожиданно, как начала. В квартире стало так тихо, что, казалось, пролети муха, и та произведёт больше шума, чем воцарившаяся гробовая тишина. Именно тогда Сергей Данилович окончательно решился назначить тайную встречу своим внучкам прямо у себя дома. Благо, что рядом с ним сопела опытная лазутчица, подробно обученная шпионскому поведению во вражеском стане.

Гордость танкового взвода трижды горел в героическом танке, прославившимся на всю страну в самой главной военной газете «Красная звезда». А вот своей невестки Софочки постыдно избегал. Учёная женщина хоть и окончила аж два ВУЗа, но так и не научилась жить по простым житейским правилам. Поэтому и приходилось старому вояке изворачиваться, как Бог на душу пошлёт. Записочек Тарзан не признавал, а потому на словах объяснил заскучавшей Таньке, что и как надо передать её подружкам. Ласково похлопав девочку по кругленькому плечику, он ещё раз повторил прирождённой шпионке последние напутствия перед решающим «сражением».

Танька, гордая своим сложным поручением, нахально усмехнулась и неторопливо продефилировала к своему подъезду. Юная разведчица даже не оглянулась на орденоносного дедулю, строевым шагом покидавшего место их тайной встречи. Обиженному Ромке, застывшему в позе спелёнатого Тутанхамона, хотелось тут же побежать к Танькиной матери Тамаре Петровне и всё-всё ей рассказать. И про вредные сладости, поедаемые Танькой в огромных количествах. И про тайные встречи невесть с кем. И про гадкие слова, сыпавшиеся из девчонки, как из рога изобилия.

Как-то раз мальчик стал невольным свидетелем ссоры между Танькиными родителями, громко обсуждавшими радикальные методы воспитания малолетних детей. Чем их лучше пороть – ремнём или розгами. Что делать с непослушным ребёнком, если не помогает ни лёгкая порка, ни словесные уговоры. И как долго провинившийся должен стоять в углу. Всё это было подробно описано в одной толстой книге с мудрёным, трудно запоминающимся названием. Умный учебник Тамара Петровна приобрела по случаю у сладкоречивого медиа-торговца. Седовласый старик изредка появлялся в их доме с целой кипой бульварных газетёнок и огромной сумкой, полной самой разной литературы на любой вкус.

Танькины родители, прочитавшие от корки до корки научный труд заграничного профессора, так и не смогли прийти к общему знаменателю. Иногда их охрипшие голоса не могли заглушить даже истошные вопли их любимой дочурки. Вот из этих-то споров смышлёный мальчишка понял, что Снегирёвы-старшие никогда не позволят своей единственной дочери вести себя легкомысленно или грубо. Совершено очевидно, что в воспитательных целях в ход может пойти абсолютно всё из подслушанного. Даже нагайка, висевшая у них на ковре в качестве доказательства казачьего происхождения Танькиного рода. К сожалению, или, скорее, к Танькиному счастью, Ромкины принципы не позволяли ему ни ябедничать, ни бить девчонок. Смачно сплюнув на тротуар и укоризненно хмыкнув в спину убегавшей шалопайки, раздосадованный паренёк неуверенно зашагал в сторону своего лучшего приятеля Лёвчика.

Лопоухий друг только что вынес на улицу огромный красный самосвал, больше похожий на изувеченную пожарную машину, чем на настоящий грузовой автомобиль. Едва увидев Ромку, Лёва, по кличке Тигр, сразу же понял, что тот расстроен так сильно, что даже самые знаменитые фокусники и клоуны не сумеют его удивить или рассмешить. Толстый Ромка значительно перевешивал Лёвчика и в грубой физической силе, и в умении меткими словами пригвоздить своих оппонентов прямо на месте пацанских разборок. Поэтому Тигр по-кошачьи осторожно начал подводить его к скользкой денежной темке, старательно обходя и сегодняшние дела, и вопросы, которые обычно раздражали его школьного друга.

Громкоголосый Ромашка (так его иногда дразнила старшая сестра) чуть ли не с самого рождения был непревзойдённым рассказчиком невыдуманных историй, взятых прямо из жизни. Как истинный кулинар, он добавлял в них всего понемногу. То перчика, красного или чёрного. То сладенького изюма или терпкого тмина. То жгучей горчицы или пряной хвои. Всё зависело от его настроения и количества слушателей. И в этот раз талантливый мальчишка начал сходу рассказывать «самую страшную тайну».

Невероятная история творилась прямо на бегу. Ухоженный дворик превратился в жестокое поле битвы. Противная Танька – в красавицу-принцессу. В Ромкином рассказе присутствовал и грозный воин, увешенный наградами за победу над погаными немецкими рыцарями. Конечно же, этим грозным воином был никто иной, как Серёга-Тарзан, ветеран Великой Отечественной Войны, полный кавалер ордена Славы. Ни много ни мало, но «страшная история» постепенно сошла на нет и превратилась в фарсовое издевательство над единственным Ромкиным слушателем. Несчастный Лёвчик покорно внимал очередному рассказу, напоминавшему сказочку про деревянного Буратино, победившего в одиночку грозного Карабаса Барабаса.

Все Ромкины истории обычно заканчивались демоническим хохотом, устрашающим закатыванием глаз и болезненными щепками зазевавшихся слушателей. На эту удочку, как правило, попадались только новички, не подозревавшие о таких каверзах от приличного мальчика. Невероятный эпилог любого Ромкиного эпоса всегда сопровождался гомерическим хохотом самого создателя и громким визгом разбегающихся в разные стороны слушателей.

В этот раз рядом с ухмыляющимся мучителем одиноко стоял лишь Тигр. Поэтому следовало ожидать, что выслушивать дурацкий смех, носиться зигзагами по двору и глупо визжать придётся ему. Но не тут-то было. Лёвыч, побывавший и не в таких переделках, даром что не вышел ростиком и умишком, сумел-таки избежать своей роковой участи. Не дожидаясь привычного финала «страшного» спектакля и болючих щипков в свои филейные части, он рванул с бешеной скоростью в соседний двор, где наперечёт знал все потаённые места. Сбежавший Тигр даже бросил на произвол судьбы свой новенький автомобиль, поскольку был уверен на все сто процентов, что тот никуда не денется. И не только потому, что Ромка был его близким другом и признанным вожаком аж трёх дворов. Все пацаны знали, что на заповедной территории строго запрещены и нецензурные выражения, и кровавые драки, а любое воровство вырезается на корню.

Тем временем, беленькие с золотыми застёжками сандалики привели сметливую Таньку к месту дислокации «шпионского десанта». Стараясь соблюдать строжайшую секретность, громким шёпотком она передала дедово приглашение ничего не подозревавшим девчонкам. Незадачливая партизанка не придумала ничего более глупого, чем сообщить страшный секрет в присутствии их матери. Софья Андреевна сидела тут же за кухонным столом, покрывая свои ровные, длинные ноготки ярко-алым лаком, резкий запах которого запросто убил бы Танькиного кота Ваську.

Услышав явную крамолу, она возмущённо вздрогнула, громко икнула и заорала хриплым от возмущения и ненависти к обнаглевшему свёкру голосищем. Неверующая женщина призывала в свидетели всех святых и своего пока ещё законного мужа, в полной непогрешимости которого она была уверена так же, как в ежедневном восходе солнца. Испуганная Танька заревела белугой и рванула к защитнице-матери, в это время вязавшей у открытого окна. Убегающая во всю прыть девчонка надёжно прикрывала свой тыл, то и дело мелькающий из-под короткого сарафанчика, из которого она уже давно выросла.

Танькина мать, не увидев реальной опасности для своей любимой дочурки, засмеялась звонко и раскатисто, как первый весенний гром. Нежно шлёпнув озорницу по оголившейся попке, она стремглав побежала на свидание к своему мужу, сидящему в кутузке за неудачно сворованную машинную детальку. Срезая путь, ведущий в зэковский квартал, Тамара легкомысленно проигнорировала жёлтое моргание светофора. Не заметив юркой иномарки чёрно-синего цвета, она продолжала свой смертельный бег, радостно улыбаясь в предвкушении предстоящей встречи. Последнее, что она услышала, был надрывный рёв железной зверюги, нечаянно убившей сразу двоих. Беременную женщину и не рождённого сыночка, которого в их семье уже звали не иначе, как «наш Ивашечка». Таким устаревшим по нынешним временам именем Фёдор решил назвать своего будущего наследника в честь друга детства Ивана Громушкина, прозванного за глаза лет двадцать тому назад Ванькой-ротозеем, Ванькой-бездельником и даже Ванькой-разбойником.

Теперь же главу местного органа власти все почтительно называли не иначе как по имени-отчеству – Иван Сергеичем, и кроме друга Федьки никто бы не осмелился исковеркать его известное имя.

Детство дочерей товарища Громушкина проходило под революционным лозунгом – нет воровству и безобразиям на рабочих местах. Их великий отец был абсолютно уверен в том, что все воры, негодяи и сластолюбцы заслуживают не только Божьей кары, но и вполне реального наказания в виде лишения свободы или даже жизни.

Старшей дочери Светлане, никогда не видевшей настоящих воров, было непонятно, почему отца Танечки, добрейшего дядю Фёдора все соседи, вторя друг другу, вдруг стали называть вором и негодяем. Любитель халявы, осуждённый на длительный срок за подлог, воровство и пару-тройку чужих проступков, сидел уже второй месяц в казённом учреждении (так незлобиво называла Тамара городскую тюрьму).

Законной жене этого самого вора и негодяя приходилось ох как несладко в обществе Светкиной матери и её языкатых подруг. Незлобивые кумушки бурно обсуждали всех и вся даже при своих малолетних детях, не обращая внимания на их удивлённые глаза и настороженные уши.

Всезнающие соседи Снегирёвых открыто завидовали их достатку, разбирая по косточкам не только самого Фёдора, но и его друзей. Пару лет назад товарищи по школе, на свой страх и риск, открыли первую в их городе частную мастерскую по срочному ремонту отечественных и даже импортных автомобилей. Быстро смекнув, что этот бизнес может принести огромные деньги, Фёдор Гаврилович Снегирёв, в быту Гаврилыч, без сожаления покинул насиженное место на сталелитейном заводике. Убыточное предприятие уже лет десять не давало ни грамма стали, наводняя город «полезными штучками» для домашнего хозяйства и типовыми газонокосилками.

Новая жизнь Гаврилыча текла широкой рекой, принося ему не то чтобы бешеный доход, но, всё же позволяя и икорку мазать на хлебушек с маслицем, и кататься в новых «Жигулях» последней модели. Не забывал Фёдор и про своих любимых девочек, как он ласково называл Тамарочку и Танечку.

Каждый раз, заходя в дом с очередной покупкой, он весело покрикивал:

– А кто сейчас будет примерять новенькое платьице? А кому я принёс куколку и кошелёчек? Зима на дворе, а у вас нет ни шубки приличной, ни шапки меховой. Вот и попросил я у дедушки Мороза тёплые подарочки для вас.

Фёдор Снегирёв, старший сын в многодетной семье, был первым материнским помощником во всех делах. Он по-отцовски оберегал своих младших братьев и сестрёнок, не смевших и шага ступить без его одобрения. Невозмутимый подросток свято соблюдал не только семейные, но и уличные правила и никогда не заводился с пол-оборота. А уж если пускал в ход крепкие боксёрские кулаки, то исключительно по делу. Зная Федьку не понаслышке, малолетние хулиганы разбегались кто куда, едва увидев знакомую фигуру.

Так повелось, что истинные борцы за справедливость, проще говоря – «отпетая шантрапа», уважают грубую мужскую силу и ценят острый язык, выдающий на-гора тонну матерных анекдотов и блатных песен. Чего-чего, а этого добра у Федьки, по прозвищу Купорос, было предостаточно. Иногда пацанские стычки заканчивались поножовщиной, подарив своим участникам позорную или лихую славу, героические имена или унизительные клички.

Никто не видел, чтобы Федька-Купорос втихушку убежал с поля битвы, унеся на себе несмываемое пятно труса или негодяя. Хвастливым его тоже никто бы не посмел назвать. Этими качествами юного пацифиста без зазрения совести пользовались его товарищи по борьбе с пришлыми ребятишками.

Находчивый народец часто выдавал своих личных врагов за вражеских лазутчиков Витьки-Торопыги, нагло шнырявших по подворотням и подъездам в поисках халявных приработков. Сам Витька-Торопыга стоял, как правило, на стрёме, прикрывая трусливую натуру лживой байкой о своём якобы кошачьем слухе и зверином чутье. Щуплый лжегерой всегда имел под рукой всё, что могло сгодиться для верной победы над чужаками, коим и был для него Федька-Купорос.

Молодой правдоборец, не смотря на свой юный возраст, успел потягаться и с Витькиной гоп-компанией, и самим Торопыгой, злостным возмутителем спокойствия недремлющей милиции. Федькины подвиги были высоко оценены реальными пацанами с центровой улицы, присвоившими ему почётное звание «главного вожака» Краснопресненского района.

Снегирёва-старшего колотило от одного только упоминания имени Торопыги – полной противоположности Фёдора. Никогда бы его сын не позволил себе ни по-шакальи шастать по чужим дворам, ни выворачивать карманы у беззащитных малолеток, спящих на скамейках бомжей или пьяных в стельку прохожих.

Прирождённый глава семейства держал своих детей в абсолютной строгости и повиновении. Как истинный старовер, он воспитывал в сыновьях личную ответственность за каждое слово, а в девочках – беспрекословное подчинение матери. Рачительный хозяин приучал «Снегирёвскую рать» вести совместное хозяйство по житейским правилам, записанным на скрижалях истории лет сто, а то и тысячу тому назад.

Скромная Ульяна жила в полной уверенности в том, что дети и муж – истинное предназначение женщины. Многодетная мать ни разу не была замечена ни в прелюбодеянии, ни в обшаривании мужниных карманов, ни в бесполезной трате семейных денег. Все дети в семье Снегирёвых всегда были «при деле». Подчиняясь строгим семейным традициям, даже несмышлёные малышки старательно выполняли несложные для своих сил и возраста поручения. Фёдору, как самому старшему из четырёх сыновей, доставались наиболее ответственные задания, зачастую связанные с выносом тяжёлого мусора, уборкой снега и выгулом их любимейшего пса неизвестной бойцовской породы. А ещё он отвечал за покупку специального рыбьего корма и лечебного купороса для материнских питомцев.

При всей своей строгости любящий отец никогда не бил своих детей. Любой мужской вопрос решался в ходе мирных переговоров, а до женских делишек ему и дела не было. Разве что поиграть с младшенькими близняшками в простенькие игры. Усаживая Викулю и Машеньку к себе на колени, сияющий от счастья мужчина корчил девчонкам смешные рожицы и громко пыхтел, как настоящий паровоз. Больше всего малышки радовались хромой козе. Смышлёные поскрёбыши, как их называла родная бабушка, хохотали во весь голос, едва отцовские пальцы складывались в настоящие рога. Зоя Серафимовна Снегирёва, ещё не старая женщина, тоже вносила свою лепту в воспитание подрастающего поколения. Милейшая женщина не только виртуозно владела метлой и тряпкой, но и знала наизусть миллион детских сказок и песенок. Каждое её движение излучало вселенскую доброту, а с округлого лица, казалось, и ночью не сходила счастливая улыбка.

Безудержное веселье могло продолжаться до самой ночи, если бы в доме вдруг не заканчивался рыбий корм или медный купорос, которым почтенная мать семейства по своей собственной методике лечила заболевших рыбок. Её любимцы жили чуть ли не посередине зала в большом стеклянном аквариуме, сделанном по специальному заказу.

Поднаторев за пару лет в аквариумистике, Ульяна пришла к неутешительному выводу: даже самые мелкие хищники беспощадно жрут слабых сородичей и безобидную мелкотню. Поэтому со временем она стала разводить только бойцовских рыбок, умеющих постоять не только за себя, но и за своё потомство. Ежедневная возня с опасными друзьями дарила настоящее счастье многодетной мадам, как иронически называла себя мать Фёдора. Её рисковое увлечение в противовес сомнительной радости доставляло массу хлопот всему большому, дружному семейству.

Огромный самодельный аквариум, занимавший лучшую часть Снегирёвского дома, ежемесячно промывался чистейшей колодезной водой и тщательно очищался от рыбьих нечистот и несъеденной пищи. Несмотря на великолепный уход и горячую любовь хвостатых дам, воинственные самцы предпочитали жестокие бои без правил романтическому спариванию для продолжения рода. Грустные самочки с горя жрали всё подряд и начинали болеть, покрываясь крупными красно-зелёными пятнами вперемешку с белёсыми точками. Тогда наступал торжественный выход на авансцену «купоросного доктора».

Народная целительница умела лечить не только прихворнувших рыбок, но и сопливых ребятишек, способных внятно объяснить, где болит или чешется. Её пациентами становились также приблудные кошечки, бесхозные собачки и даже мелкие птички, разбившиеся об их чистейшие окна. Сердобольная мать оставляла всех без исключения ночевать и столоваться в их и без того шумном доме до тех пор, пока не находила для них более-менее подходящее пристанище. Умелые материнские руки могли сотворить чудо, вытащив буквально с того света пищащее, скулящее или булькающее создание.

Вместо благодарности раненые страдальцы иногда отвечали своей спасительнице настоящими военными действиями. Блохастый подранок, просидевший за диваном или под столом весь день, мог больно тяпнуть за ноги зазевавшуюся Ульяну, даже не подумав, что это она спасла его маленькую жизнь.

Несмотря на сложные жизненные перипетии и ломающиеся совсем рядом судьбы, наивные детские годы тянутся бесконечной чередой. Беспечная юность летит, как стреноженный конь, не обращая внимания ни на предупредительные знаки, ни на родительские запреты. А мудрая зрелость и седая старость уже не приносят того очарования, что лет тридцать назад.

Федька, будучи в самом начале жизненного пути, отлично понимал, что когда-то придётся и с матерью расставаться, и больного отца вряд ли надолго хватит. Поэтому принимал безоговорочно любые приказания Снегирёва-старшего и скрупулёзно выполнял нечастые материнские просьбы, пусть даже по-женски нелепые или смешные.

Ульяна, души не чаявшая в своих бессловесных питомцах, частенько забывала заглянуть в большую банку с рыбьем кормом, стоявшую в дальнем уголке кухонного стола. Обычно кормление рыбок проходило в два этапа: утром и вечером. Всем этим сложным процессом заправляла исключительно сама владелица небольшого рыбьего заводика. Часть корма из банки отсыпалась в специальный резервуар, прикреплённый прямо на аквариум, а сама банка отправлялась в стол до удобного случая. Как правило, этот удобный случай совпадал со вторым кормлением. Поэтому походы Фёдора в зоомагазин за едой для прожорливых рыбок или лечебной мазью для соседского кота чаще всего приходились на вечернее время. Федька никогда не считал себя трусом, но рисковые пробежки мимо толпы воинствующих хулиганов походили на беспечную игру с огнём.

В этот судьбоносный вечер ничто не предвещало беды. Весёлое застолье длилось уже целый час. Непоседливые малышки заливисто хихикали, сидя на коленях у отца. Разомлевшая от горячего чая бабуля увлечённо читала любовный роман о сложной судьбе проститутки Дианы. Младшие братья с упоением что-то мастерили под столом. Наступало привычное время кормления зубастых монстриков.

Задумавшийся Фёдор вздрогнул, услышав возмущённый вопль Ульяны:

– Ну вот, снова Федька забыл купить вам еду. Хоть себя режь на кусочки. Ничего нельзя доверить разгильдяю.

Послушный парень, никогда не споривший с забывчивой матерью, тут же был откомандирован за рыбьим кормом и волшебным купоросом для заболевшего вожака. Всё это богатство можно было приобрести только в ближайшем зоомагазине. Небольшая частная лавочка завлекала покупателей дешёвыми супер-кормами, чистейшим медным купоросом и мелкими животинами на любой вкус: от морских свинок до породистых котят.

Закинув целую пригоршню мелочи в небольшой рюкзачок цвета хаки, Фёдор терпеливо выслушал напоследок ценные материнские указания. Опаздывающий паренёк рысью припустил в сторону магазинчика, призывно моргавшего единственным исправным фонарём, едва видневшимся в серых сумерках. Тоненький лучик уходящего за горизонт солнышка дарил слабую надежду не попасться на глаза местным хулиганам. Витькина гоп-компания подтягивалась в одно и то же место к восьми часам вечера.

Безбашенная шантрапа славилась своими бандитскими вылазками далеко за пределами обычного места обитания. В этот заповедный уголок не рисковали соваться ни уверенные в своей силе туповатые качки, ни законные представители властных структур, якобы не замечавшие творящихся в районе безобразий.

Фёдор, не боявшийся ни самого чёрта, ни его земных наместников, никогда не лез зазря на рожон, не имея на то особых причин. Смелость не только города берёт, но и помогает азартному человеку реально оценивать свои возможности. По-настоящему смелый человек вряд ли примет участие в глупых спорах на пару бутылок водки или прыгнет с тарзанкой с моста, не проверив заранее длину верёвки.

Федька, обладавший природным мужеством и волчьим чутьём, в этот раз почему-то совершенно выпустил из виду «комендантский час». Громко позвякивая мелочишкой и фальшиво насвистывая свою любимую мелодию из кинофильма «Берегись автомобиля», будущий герой спешил к своей славе. Магазинные двери были широко открыты, несмотря на позднее время. Стоявшая за прилавком молоденькая продавщица приветливо говорила каждому входящему в дверь четыре вежливые фразы, короткие и точные, как наганный выстрел:

– Добрый вечер. Чем интересуетесь? У нас новое поступление. Справа – ангорские кошечки и белые крысы, слева – волнистые попугайчики.

Проведя весь день на ногах и обслужив не один десяток покупателей, Марина Журова (имя продавщицы было крупно написано на аккуратном бейджике) всё же нашла в себе силы мило улыбнуться и негромко произнести запыхавшемуся Фёдору:

– Молодой человек, у Вас осталась всего пара минут. Просьба поторопиться с выбором.

Вспомнив строгие материнские наказы, Фёдор вначале внимательно осмотрел все витрины, прицениваясь к выложенному аккуратными стопочками и рядами товару. И только потом по-джентльменски вежливо попросил оживившуюся продавщицу продать ему баночку медного купороса местного производителя и огромную пачку корма для самых хищных рыбок. Налюбовавшись вдоволь и витриной, и девушкой, он быстро положил в специальное «денежное блюдце» необходимое количество денежных купюр, добавив к ним мелочёвку со дна рюкзака.

Оплатив покупку, Федька решительно направился к чёрному ходу. Увидев удивлённый взгляд девушки, он тихим, вкрадчивым голосом произнёс:

– Марина, не хочу вас пугать, но лучше бы вы закрыли магазин и никуда не выходили хотя бы часика полтора. А то не ровён час, ограбят или личико попортят. Видите, под фонарём стоят ребята? Среди них самый настоящий бандит по прозвищу Витька-Торопыга. Этот парень никогда не думает, а сразу режет ножом или бьёт кастетом.

Отступив на пару шагов назад, Федька в нерешительности остановился. Снова и снова он перебирал в голове все мыслимые и немыслимые планы побега. И не такой уж большой оказался у него выбор. То ли ещё чуток постоять рядом с испуганной продавщицей, то ли бежать изо всех силёнок через заднюю дверь, всегда запертую на внутренний засов.

Незадачливый парень снова пожалел, что в этот раз он сам пошёл за кормом. И как он мог забыть о своём праве обмена с отцом, не так давно установившем в семье новый домашний закон? Таким образом находчивый мужчина оберегал честь и достоинство, а может и жизнь своего старшего сына от Витьки и его дружков, хулиганящих исключительно в вечернее время.

Федькин отец, Гаврила Степанович Снегирёв, слыл человеком великодушным и порядочным. Рачительный хозяин умело содержал огромный дом, выглядевший, по меркам его маргинального братца Николая, слишком вызывающе. Незваный гость частенько приходил к ним на огонёк, принося с собой устойчивый запах перегара и мускусный аромат давно не мытых подмышек.

С раннего детства Колька-дрыщ не имел в своём арсенале ни новой одежды, ни справных сапог, ни карманных деньжат. Младший брат покорно донашивал обноски с плеч и ног Гаврилы, успешно поднимавшегося по крутой жизненной лестнице. По ночам мечтательному мальчику снились то огромные кованые сундуки, полные до краёв золотыми монетами, то длинный караван верблюдов, гружённых дорогими персидскими коврами и хорошенькими наложницами. Девушки в его беспокойных снах, все, как одна, походили на его соседку по парте надменную украинскую красавицу Галинку.

Черноокая девчонка в упор не замечала красноречивых взглядов влюблённого в неё Николая. Едва услышав его хрипловатый от курения голос, она тут же отодвигалась на дальний край парты и начинала нарочито громко чихать или кашлять. Если бы не эта кареглазая панночка с её детскими причудами и взрослыми запросами, вряд ли Николай стал приворовывать. Юный Ромео забирался по ночам в пустующие квартиры, полные полезных, а самое главное, дорогих вещей. Полученные без особых напрягов безделушки можно было запросто продать на местной барахолке, охотно принимавшей продавцов и покупателей любого возраста, лишь бы один сумел найти другого.

Школьная жизнь Николаши текла по своему привычному руслу. Закоренелому лентяю приходилось продираться сквозь грамматические дебри, лазать по канату и прыгать через козла. Простенькие нелинейные уравнения постигались одновременно со сложной наукой общения с загадочным противоположным полом.

Худосочному Николаю хотелось стать таким же сильным и умным, как новый учитель геометрии. Молодого мужчину все дети просто обожали за великолепное знание предмета, широкий кругозор, добрый нрав и упругие, накачанные бицепсы, приобретённые им явно не за письменным столом. Недозрелые мальчишки поневоле тянулись к «светлому, доброму, вечному», преследуя буквально по пятам своего верховного предводителя. Опытные старшеклассницы исподтишка улыбались щедрому на пятёрки преподавателю. Девичьи сердца были навечно покорены мудрёными аксиомами и теоремами. Ведь их писал на доске самый умный и самый красивый мужчина на свете. А чего стоило его виртуозное исполнение сложнейшего «Полёта шмеля» на новенькой семиструнной гитаре!

К урокам геометрии старательно готовились даже самые отчаянные лентяи. Записные двоечники гордо демонстрировали свои «улётные знания» притихшему классу и влюблённому в математику учителю. Высунув от напряжения языки, они старательно исписывали сверху донизу сложными математическими выкладками старенькую доску, давно потерявшую свой первородный чёрный цвет.