Очерки истории фармации. Выпуск 2. Фармация Античности, Средневековья и раннего Нового времени

Аптекарский приказ, даже если он возник в XVII столетии, входил в состав дворцовых приказов, т. к. первоначально обслуживал прежде всего медицинские нужды царского двора – особы государя, его семьи; чинов государева двора; иноземных послов и прочих знатных иностранцев. Примерно с 1630 гг. этот приказ приобрёл общегосударственное значение, становится для своего времени своеобразным министерством здравоохранения. В его обязанности входил сбор всей возможной информации о лекарствах и вообще способах лечения и профилактики болезней. Дьяки этого приказа собирали сочинения по ботанике и медицине; организовывали перевод иностранных трактатов такого рода. В штате Аптекарского приказа состояли русские и иноземные доктора, лекарские помощники, костоправы, цирюльник, аптекари, «алхимисты» (изготовители лекарств), травники (собиратели лекарственных растений). Здесь же планировались и осуществлялись меры против эпидемий; устанавливались карантины в тех случаях, когда морового поветрия избежать всё же не удавалось. При нём учились лекарскому и аптечному делу представители низшего и среднего медицинского персонала, которые потом работали по специальности в столице и провинциях московского царства. Из средств этого учреждения оплачивалось медицинское обучение за границей, в странах Западной Европы – сначала только завербованных на это иностранцев, а с 1690 гг. и русских людей, желавших стать докторами и аптекарями. Выполнял также функции военно-медицинской комиссии: определял годность дворян к военной службе; проводил судебно-медицинские экспертизы по уголовным делам. Сотрудниками Аптекарского приказа заготавливались лекарственные субстанции и изготавливались лекарственные препараты. Прежде всего для царской семьи, придворных, но также для войск и местных властей. В конце XVII в. приказ имел две аптеки – в Москве и в Подмосковье, а при них – аптекарские огороды, лабораторию и мастерскую аптечной посуды. Кроме того, нужные врачам и аптекарям растения поставлялись дворцовыми крестьянами в виде особой повинности. В качестве лекарственного сырья использовались травы, почки растений, разные органические вещества; появившаяся тогда на Руси водка и многое другое, что служило или воспринималось как лекарство как таковое. Кроме собственно лекарств, изготовлял и реализовывал спиртные напитки (настойки), а также кислоты, лаки, красители для Оружейной палаты (сокровищницы и своего рода музея при царском дворе).

«Гортус санитатис», т. е. «Сад здоровья» (по-старославянски «Вертоград»). Читатель этого сочинения узнавал, как спастись во время эпидемии, как лечить ту или иную болезнь (разумеется, в тех пределах, с которыми было знакомо европейское Средневековье). Поскольку до наших дней дошло больше всего списков именно этих, а не иных медицинских произведений, можно судить, что «Вертограды» пользовались наибольшей популярностью у средневекового читателя. Одна из причин этой популярностью иллюстрации – рисунки трав, животных, рыб, насекомых, включая тех, что встречались именно в России (их добавляли и переводчик, и последующие переписчики трактата).

Накопление народных и ученых рецептов изготовления лекарств, вообще приемов врачевания вызвало к жизни специально медицинскую часть отечественной средневековой книжности. Появление и размножение на Руси «Травников» («Зельников») и «Лечебников» приходится на XIV–XV вв. Это компиляции, происходящие из Византии, но обросшие сведениями из разных соседних с ней стран и значительно пополненные уже на Руси. Их медико-фармакологическое содержание отразило опыт профилактики и врачевания, накопленный в разных странах, включая нашу, в предшествующие столетия. Русские составители «Травников» и т. п. синопсисов обнаруживают начитанность в области античной и средневековой литературы по естествознанию и медицине. Обычны ссылки типа: «Серапион глаголет», «Плинус (Плиний) глаголет», «Павлин глаголет» и т. п. При переписывании лечебников и травников в них вносились то ценные дополнения, то грубые фальсификации – в зависимости от всё новых владельцев из разных сословий средневекового общества. Явно местным служил, например, совет регулярно париться в бане. В том же духе рекомендация при всяких внутренних болезнях садиться на диету – «есть не досыта». Духовенство наводняло эти же сочинения богословскими домыслами, простолюдины – магическими формулами из знахарского арсенала. Отсюда, между прочим, частые запреты и уголовные наказания для владельцев таких рукописей, о чем мы подробно рассказываем в этой главе. По той же причине до наших дней сохранились в архивах и библиотеках по преимуществу лечебники позднего времени, а не собственно средневековые – те были уничтожены или самими испуганными владельцами, или по приговору судей, которые преследовали колдунов. Почти целиком медицинского содержания и такая рукописная книга, как «Тайная тайных». Здесь собраны мысли разных авторитетов и анонимов о гигиене, теории и практике борьбы с болезнями. Приведены симптомы многих заболеваний, включая сифилис, астму, туберкулёз. В том же литературно-медицинском ряду стоят сборники под названием «Вертоград». Это перевод немецкого компилятивного сочинения, выполненный в 1534 г. Николаем Булем (Булевым), врачом, практиковавшим в России. Книга получила название

Термин «алхимия» представляет собой всего лишь арабскую кальку названия этой древней науки (есть мнение, что химию так назвали ещё в Египте, стране «чёрной земли» («кеми»), которой разливы Нила ежегодно удобряют окрестные поля). Целью средневековых алхимиков было, как известно, получить волшебное средство – философский камень, способный превращать «неблагородные» металлы (вроде железа, свинца, меди, ртути) в «благородные» (золото и серебро). Другой заветной идеей алхимиков стала панацея – лекарство от всех болезней и для продления жизни. Среди самых известных алхимиков находились Альберт фон Больштедт, поименованный Великим за свои философские труды, английский монах-францисканец и не менее знаменитый философ Роджер Бэкон, испанец Раймонд Луллий и другие. Все знаменитые алхимики параллельно со своими натурфилософскими поисками решали и аптекарские задачи очистки субстанций, приготовления из них лекарств и их опробования. Алхимики считали природу живой и одушевлённой, потому и пытались «вырастить» золото из его «предков». При всей обманчивости этой идеи она отдалённо предшествовала позднейшему объяснению действия ферментов и катализаторов, в том числе и в фармацевтическом производстве. А золото из ртути в конце концов удалось получить только с помощью современного синхрофазотрона, но оно выходит гораздо дороже природного и к тому же нестойким. Главная заслуга алхимиков – разработка и изготовления многообразных химических приборов и приспособлений. В их лабораториях уже можно было ставить настоящие химические опыты, только не хватало настоящего знания веществ и реакций. Арабские и европейские алхимики изобрели первые аппараты для дистилляции (перегонки) жидкостей, сублимации (возгонки) твёрдых веществ, перекристаллизации солей и их термического разложения. Все эти колбы, мензурки, горелки, штативы и т. п., привычные сегодня любому студенту-химику, – плод упорства и фантазии средневековых алхимиков. Так причудливо сочетаются в истории науки и практики заблуждение и истина. Один из испанских алхимиков в поисках «философского камня» долго перегонял… мочу, но получил «всего лишь» фосфор, впервые выделенный таким образом в чистом виде искусственным путём. Алхимики же начали применять амальгаму золота – его раствор в ртути для золочения изделий из меди и железа. С помощью той же ртути они умели выделять золото при его малом содержании в раздроблённой до пескообразного состояния руде. Они же научились использовать азотную кислоту для отделения серебра или меди, с которыми золото в природе часто образует сплавы. С этой кислотой золото не взаимодействует, а с серебром и медью образует растворимые в воде соли-нитраты. Впечатляющие аксессуары алхимической практики, таинственность, напускаемая на себя её адептами на протяжении многих столетий, привлекали расположение богатеев и власть имущих, надеявшихся дополнительно обогатиться с помощью мистической «науки». Многие князья, султаны, короли и императоры содержали при своих дворах алхимиков и щедро финансировали их опыты, надеясь на стократную отдачу. Так, император Леопольд I (1640–1705) привечал многих «посвящённых», в конце концов выбрав в придворные алхимики монаха Венцеля Зайлера. По Европе ходила легенда, наверняка баснословная, что этому «чудотворцу» удалось при помощи «философского камня» – некоего красного порошка – из цинка делать золота. Будто бы кто-то видел венецианские золотые монеты – дукаты с надписью:

Среди собственно фармацевтических произведения «восточного Гиппократа» выделяются авиценновы «Книга о лекарствах при сердечных болезнях», «О свойствах цикория», «О свойствах уксуса» и целый ряд тому подобных. Но заслуги Ибн-Сины перед наукой и практикой лекарствоведения не только количественные, но и качественные. Арабские врачи, например, Ибн-Аббас (930–994), рекомендовали проверять лекарственные средства в больнице на отдельных пациентах. Авиценна расширил поле апробации препаратов. Сначала пробы на животных, затем нечто вроде клинического эксперимента на отдельных, менее опасных в клиническом отношении пациента; наконец, в повседневной врачебной практике. В его «Каноне» особое внимание обращается на учёт возможных побочных действий тех или иных препаратов; на варианты их взаимного усиления либо ослабления при сочетанном применении. Десятки авиценновых рецептов в том или ином виде входили в состав первых европейских и российских фармакопей. Авиценна правильно предсказал приоритет лекарств, полученных химическим путём, перед натуральными снадобьями. Например, именно ему приписывают первые опыты использования препаратов на основе ртути против сифилиса (ртуть тогда добывали в окрестностях Бухары).