– Ну вот опять ты сбежал… Мы подыграем тебе и во второй раз… Но раз ты несчастен, мы тебе и перестрелку устроили… Я понимаю, надо иногда и побеги устраивать.. Чтобы нам не скучно было… Но это последний… ты посмотри, быстрый какой… Только и лови тебя. То здесь, то там…
– А это ты забыл, как тебя зовут, Эдам…
– А жена теперь ни-ни… Мы будем следить… чтобы ты не расстраивался лишний раз… Хранить ее верность для тебя… И навещает тебя… И секс вам устраиваем… И шлюх тебе водить будем, ты не переживай… И Мэри приведем… А это она уснула у тебя под камерой… А это вы вдвоем плачете… Хорошая она у тебя женщина… А вот ваша дочка… На тебя похожа! Это она так хотела… А вот твоя Мэри в старости около вашего дома… Мы тебя не выпустим, Эдам, не можем, правда… Но я так и быть, с тобой туда к ней съезжу… А вот вы вместе с ней, как дедушка с бабушкой… Как будто столько лет вместе прожили… Для дочери фотографии… А это она опять плачет и отпускать тебя не хочет… И плачет у вашего забора на дорожке… А к Морген ты сам ехать не захотел… Ты, главное, все подписывай вовремя, а цирк мы тебе устроим все по пунктам. Как ты сейчас захочешь… мы всегда открыты диалогу, Эдам… И детям ничего не скажем до поры до времени… А потом придется, поверь… так лучше… лучше им все знать… Но к Морген ты все таки поехал… И правильно… А то нехорошо как-то… Она-то законная жена… И с тобой не развелась! А вот и с Морген фотка у вашего домика…. Только ты все морду отворачиваешь и в сторону смотришь… И плюешься!.. Ну ради ваших мальчиков… Эдам, ну будь мудрее и плакать не надо, прощаясь и Мэри вспоминая… Да не Мэри, а Энн, ее же Энн зовут. Когда же это я запомню?
– Ну и что ты расстраиваешься? Говоришь, что ты своей Мэри совсем не нужен? Очень даже нужен! Где она еще такого найдет? Ты ее и с панели снял и содержишь! Она вон в богатстве живет! И дочка у вас какая! Да какие мужики! Ей уже мужики вот где! Не то, что твоей Морген, кстати! Но мы следим, Эдам, следим и блюдем твою честь!
– Так ты хочешь просто хорошо выглядеть перед своими – ты прямо скажи мне Эдам! Все мы по пунктам реализуем! Тебе за себя стыдно не будет… Они поймут, ты не сможешь иначе… Вот сделали бы их козлами отпущения, я бы на них посмотрел… Они все понимают, Эдам, поверь мне!
– А этот ты на порке, как Иисус Христос… Тебя высекает плеткой палач… А Деликат тебе раны мажет мазью… с пчелиным воском, твоей любимой. Кстати… Сколько раз ты негров так порол… А это ты на дереве, как дети, рабы эти несчастные… Ну наконец-то ты начал понимать рабов! Бедных деток в рабстве! Чтобы ты понял, какого это детям в рабстве! А ты декларацию подписал! Именно ты подписал!
– А там и правда, летают машины… Но это будет уже совсем не скоро…
– Эдам, мы всю жизнь будем помогать твоей жене, твоей Мэри, тьфу, Энн, и Морген… твоим детям и внукам…
– Тьфу, да что я тут разглагольствую… Подписывай и все тут! Ты думаешь, ты один людей мучать и убивать умеешь? А мы чем хуже? Мы тоже так можем! Вот я на тебя с ножом…
– Эдам, ты нас пойми, или ты, или никто. Мы узнавали. Мы не можем иначе. Другого козла у нас не будет и баста! Другого у нас просто не примут!
– Эдам, я тоже пытался искать вместо себя другого козла. Но нет, не получилось. Его не приняли. Только ты, Эдам! Ты и никто, кроме тебя! Ты для нас единственный козел и другого не будет!
– Эдам, мы честно пытались найти другого «козла»! Но только ты один, Эдам, нам подходишь! Других козлов быть не может и все тут! И не надо мне предлагать твоих маньяков и убийц! Твоих чекотил! Они не связаны с работорговлей, как ты! И не надо марать им руки в работорговле! Все равно они не подойдут, Эдам! Это ты. Эдам, главный по работорговле! Только ты, Эдам! Только ты! Нет, Эдам, только ты, он не подходит! Ну и что, что он убил больше десяти человек и расчленил! Его Казахстан не принял, а это главное! Нам в принципе все равно, на кого скидывать твои преступления, Эдам. А они твои! Они все твои! Вот ты мне из далекого 2048 года передаешь, чтобы я скидывал на тебя все и не стеснялся! Ой, это не ты! Это твой палач! А из 2058 уже ты сам мне передаешь скидывать все! Это уже точно ты! Я верю своему ораклу! У тебя появился конкурент. Он тоже хочет взять на себя нашу вину за деньги! Не бесплатно, конечно! А у тебя дети, Эдам! И внуки! И все богачи! Мы их содержим до конца твоих… тьфу… их дней! То есть Эдам, ты нам родненький… И не отвертеться тебе никак!
– С другой стороны уже не надо сюда других мешать!
– Когда у тебя, Эдам, появился конкурент, ты пригорюнился! Нет, Эдам, это должен быть ты и только ты! У нас даже земля в Казахстане сильнее поднялась и повисла, когда за наши преступления посадили не тебя! А фирменного маньяка и убийцу, чекотилу. Нет, Эдам, мы не можем пойти против земли! Только ты, Эдам, сядешь за всех нас. и других мы не примем! И не благодари. Эдам! Я тебе друг! Я только тебе разрешу нашу вину взять на себя! И прямо сейчас это подпишу! И не надо опять меня бить, Эдам… Вон какой ты радостный в будущем, что я сейчас это подписываю! Ты готов целовать землю, тьфу, асфальт, по которому я хожу! Ой, или это не ты Эдам, а твой палач! Ой, нет, это ты. Эдам, собственной персоны. Видишь, вот твой фирменный знак… Это ты! Видишь, как мы о тебе заботимся! И не благодари всех нас, Эдам, не благодари! Только ты сядешь все наши преступления! И не надо идти на меня с ножом опять… Ой-ой-ой… ты мне еще будешь благодарен!
– Ты один сядешь за нас всех! И не благодари! Да! Не благодари, Эдам! Хочешь, мы и жену твою второй раз замуж выдадим? Мы даже найдем, кто ее, такую, возьмет! Не хочешь? Ну и ладно!
– Эдам, ты пойми нас. Ты не один такой желающий сесть за нас всех! Таким козлами, как ты, тюрьма полнится! Ты посмотри, что мы тебе предлагаем и не отказывайся сразу! Смотри! Пожизненное содержание жене и детям! И Мэри твоей ненаглядной! Дома – всем! Образование – всем! Мы их и на работу пристроим! И семьями обеспечим! И тебя навещать будут… редко правда. По праздникам! Но все же… ты не отказывайся так сразу… А то твое место легко занять! Блин, опять земля поднялась.. Нет, Эдам, только ты и ты один! Нет! Нет-нет-нет! И еще раз нет! Только ты один наш святой человек… тьфу, козел!!!
– Сейчас ты зол, Эдам, а в будущем ты доволен! Даже не знаю, как с тобой быть! Посмотрим на землю… В общем, не благодари… Мы – люди будущего прежде всего. Дай-ка я обнимусь с Деликатом!
– Так в конце жизни ты скажешь, что лучшее, что ты сделал в жизни – это сел за нас всех! Вот, это ты мне из 2061 года передаешь! Представляешь, сколько ты жить будешь! Так тебя и дети, и внуки навещать будут! Редко правда. Но будут! Это чтобы ты рабство не думал вернуть… Ты ж хочешь вернуть рабство – вот поэтому! Все поэтому, Эдам! Как ты не понимаешь? Ты подпиши, что хочешь вернуть рабство повсеместно! По всему миру! Вот! Вот и молодец, это главное, что ты подписал. Эту бумагу… Все! Твоя участь решена… И плаха рухнула над твоей головой, но это тебе знать не надо!.. Но это ты поймешь только через долгие двадцать лет…
– И дети у тебя есть, и внуки будут! Мы позаботимся! И жить они будут в богатстве! Обещаем! Клянемся! И здоровый ты будешь долго… и долго жить будешь… правда, в нашей тюрьме. Но тебе, Эдам, нормально! Лучше многих Эдам, поживешь! И на воле ты пожил лучше многих… И грешил много… Людей наубивал… Грех тебе жаловаться, Эдам…
– Эдам, ты такой козел! Всем козлам козел!
– Эдам, ты пойми, если скидывать на тебя все преступления, то это ВСЕ преступления. Всю работорговлю за все времена. По-другому нам никак! Ну никак. Понимаешь? Нам надо скинуть на тебя все! Чтобы ты, Эдам, все подписал. Выбил себе и детям (каким детям? – будущим!) хорошую жизнь, и дом, и образование, и работу потом! Он отвлекал внимания от налаживания связей по Калашниковым. Эдам не промах, все выбил. Все подписал… Пока подписывал, никто ему негритосиков косить не мешал… Делали вид, что ничего не замечаем…
– Эдам, вот какой ты шустрый! Тебя тоже можно за нас всех посадить! Ты один нас всех стоишь! Это тебе комплимет!
– Эдам, я живу одним тобой! И твоими злоключениями! Ты нам нужен живой и здоровый! Мы его и лечим, о нем и заботимся… Уже глаз выбили, чтобы ты никого не перепутал… чтобы твоим опознаниям верить только наполовину. Видишь, как заботятся о козлах! Байсек написал заявление в полицию, что Эдам Хейсонд организовывал работорговлю с 1980 года, а до этого его отчим… Байсек воровал, а Эдам руководил…Заявление заморозили до лучших времен…
– Эдам, ты не понимаешь! Святые козлы должны быть на себя нашу вину. Ты должен пострадать за всех нас! Эдам, ты святой козел! Ты не можешь не подписать признание!
– Эдам как идол в Америке. Можно все. А что он творит? И правила никакие не соблюдает! И поэтому у него и проблемы. Мавра убил. В звезду влез!
– Старый – и такой козел тоже хорошо! Ты козлами не разбрасывайся! Такие козлы на вес золота! Ого-го какой ты, Эдам, тяжелый! Ты наше золото… Пойди-покакай, легче станешь!
– Мы должны скинуть все на Эдама! У нас дети в рабстве, и мы за них платим. А мы можем их вернуть и не платить! И золото не возвращать! А мы сидим и ждем! И сомневаемся! Жалеем бедного Эдама! И совесть нас мучает! Как же Эдам сядет за нас всех! Какие мы все совестливые, блин!
– Пойдем на экскурсию, Эдам. Как куда? Куда? Нет, не в музей. Ты не угадал! Какой музей, Эдам! Ну какой тебе музей, Эдам. Какой музей… куда с тобой в музей.. Тебя же за преступления против человечества не пустят… Картины возмутятся! И в церковь не ходи… не позорься… Конечно же в … тюрьму! Куда еще с тобой ходить? Ты посмотри на себя в мое зеркало… Ты посмотри на камеры, Эдам. Ты какую себе выбираешь. Ты подумай хорошенько… Я попробую ее тебе пробить… У нас в тюрьмах не так уж и плохо. В Америке, конечно, лучше… Но там ты не жилец. Зато у нас… Долгожитель… Как подругу себе выбираешь?.. Тебе с ней навсегда!
– Ты выбери себе камеру. Смотри внимательно. И не попал. Посмотри еще раз… Вот эта камера будет твоей! Твоей навсегда! Знакомься! Какая встреча! Запомни. Подружись с ней! Вам с ней вместе состарится! Вместе до конца дней! Твоих дней! Можно сказать, она твоя вторая половина! Как жена, Эдам! Даже главнее… Она точно навсегда, а жена не факт… В твоем случае, точно! Она навечно твоя! До конца твоих дней! Долгих дней, Эдам! Долгих дней… А туда не смотри. Это камера пыток, Эдам. Тоже твоя… Не смотри, не расстраивайся!
– Эдам, мы не можем выпускать таких, как ты! Камера тебя не выпустит, посмотришь! Я же сказал! Это преступление против человечества, выпускать таких, как ты! Даже тюрьма сама тебя закрыла… Спрятала!
– Эдам, тюрьма тебе рада! Она тебя не отдаст… Ты пойми, мы не можем тебя отсюда выпустить… Это преступление против человечества! Всего человечества! Да, что я тебе объясняю, сиди тут и все! Еще с тобой разглагольствовать! Вот, и закрыл я Эдама в тюрьме и все тут!
– Эдаму нормально хоть в России посидеть, раз в Америке посадить не могут. Не садят таких в Америке, и все тут!
– Блин, Эдама через пять дней выпустили. Никуда не делись… Очнулись! Тюрьма, правда, горько плакала…
– Эдам! Эдам, Эдам. Эдам… ты такой ценный козел… тебя принимает тюрьма… Тюрьма, когда ты сидишь, расцветает и покрывается цветочками. Цветет и пахнет, можно сказать! Тебя, как козла, принимает Америка. Вся Америка рада тебе в тюрьме в России и не примет тебя обратно! Даже весь Казахстан тебя принимает… Я уже не говорю о России, вся Россия рада на тебя работорговлю скинуть… Полкарты мира рады тебе, козлу… Хотя нет. Вся! Вся карта мира! Ты добавь сюда и Европу, куда ты отвез контакты работорговцев. И всю Африку, и Латинскую Америку. Так весь мир рад тебе – святому козлу! Эдам, ты всему миру насолил! С твоими декларациями рабства, подписанными кровью, тебя все хотят посадить… Один ты, Эдам, недоволен… Так нельзя, Эдам. Надо быть с большинством! Со всем миром!
– Один Эдам ты такой идиот, это подпишешь… Кто ж такие декларации рабства подписывает и хвастается этим!.
– Эдам, мы тебя себе купили с потрохами из-за детей. Потенцию тебе сделали, детей тоже сделаем… Ты верь нам! Ты наш святой козел… Ты нам родненький!
– Эдам, ты пойми, мы не можем сесть в тюрьму, вот нас сколько… А ты один. На нас и тюрем не хватит! Ты нам родненький… Там и тюрьма для тебя светлая… Ждет тебя. Не дождется… Твоя родненькая…
– Эдам, ты нас не понимаешь. Нам надо на тебя скинуть все! Не десятка два, а всех! Все двести тридцать! Или даже больше… У нас люди недовольны. Или всех, или никого! У нас люди не поймут… У нас равенство и братство! Тебе все равно, а нам приятно!
– Вон даже другие страны прибежали на тебя все скидывать. На тебя можно. А на других козлов нельзя! Только тебя принимает и Казахстан, и весь мир! Даже самый жестокий маньяк-убийца не так нам хорошо, как ты. Это все твоя декларация рабства и тезис, что раб должен быть унижен… Это все она, наша родимая декларация. Ой, дай я даже поцелую ее родненькую! Если бы не она, не было бы у нас такого святого козла!
– Америка святость козла гарантировала. Американцы тебе не рады.. Они положили тебя на алтарь рабства в России. Ты святой козел. Тебе в тюрьме и место…
– Америка нам передала, вот письмо прислали: «Нам не нужен Эдам Хейсонд! Сажайте его до конца дней! Нам наши негритята важнее… Сейчас с убийствами негритят и так много проблем! А с мавром вообще! Кем ты себя, Эдам, возомнил… А рабство уже изживает себя…» Да, ты прав, это не твои писали, это я сам… Ой, не надо так больно руку выкручивать! Ой-Ой-ой! Больно же!
– Вот тебе список, Эдам. Ты выучи, кого и когда ты воровал, чтобы не путаться… Правда, список большой получился, но ты постарайся… Не путайся, пожалуйста! Мне вот Байсек его передал… Здесь, по-моему, все дети России…
– Хотя бы юридически у нас есть козел отпущения.
– И не вздумай отказываться от своих показаний, Эдам, никогда! И не благодари потом!
– Эдам – святой козел! Какой Эдам Хейсонд козел! Вот козел так козел! Таких бы козлов побольше! И нам всем на свете лучше и легче жилось!
– Эдам – ты святой козел! Ты пойми… Тебя принесли нам в жертву, положили на алтарь нашего рабства. Наша работорговля требует таких святых козлов, как ты.
– Эдам, ты как стал святым козлом России, так тебя занесли в Красную книгу! Ты теперь охраняешься законом и народом России!
– Эдам, ты святая простота! Ты что это наподписывал! Они же это все хранят и множат! Деликаты и я! И все в полицию несут…
– Эдам – ты один такой! Мы не можем сесть все за то, что делали! Ты нас пойми! Сколько нас много! И так в каждом городе! И столько лет! Проще посадить тебя одного за то, что делали мы все! Ты должен взять на себя нашу вину, чтобы мы спали спокойно! Правильно, выпей за здоровый, спокойный сон русских! Работорговцев и полицейских, конечно! Вот видишь, думаю, что мы сработаемся!.. Ты бы на нашем месте поступил точно также! Ты нас пойми, Эдам! Ты один такой… мы не можем иначе! У нас один шанс скинуть на тебя все и другого шанса не будет! Ты пойми нас! Мы не можем иначе! Или ты, или никто! Другого шанса жизнь может и не дать! Другого козла… Другого козла у нас точно не будет! Тут правила такие… Один козел и все! Баста! Такие козлы, как ты, так редки! Ты не понимаешь нас, Эдам! Да что мы оправдываемся! Делаем все как надо! И дело с концом… то есть с козлом… Тьфу! Пойду и дальше собирать против тебя доказательства, да так, чтобы не отвертеться! Чтобы не придраться! Чтобы все поверили. Этого козла принимали все! И земля, и небо, и народ! И Казахстан! И Россия, и Америка! Только один человек сопротивляется – сам Эдам!
– Эдам, это надо нам всем и тебе в том числе! Ты потом поймешь! Лучше ты посидишь у нас! В Америке ты все равно не сядешь! Там тебя нормально посадить не могут! А если мы перестанем тебя опекать, тебя таблетками и убить могут! Ты пока под нашей протекцией! Дорожи этим! Потом поймешь…
– Да за что оправдываться! Сажайся и все! Пиши чистосердечное признание и дело с концом!
– Пересиль себя и подпиши чистосердечное! Лучше сейчас, чем потом!
– Всей нацией ходили-собирали доказательства, что ты один виноват! Мы так старались все скинуть на тебя!
– Ой, ой, Эдам, ты такой козел, такой козел. Эдам! Стыд и срам, Эдам! Стыд и срам! Что ты не можешь этого подписать!
– Эдам, ты нам родненький! Эдам – ты наше все! Тебя не заменить никем. Вот, тебя и земля приняла! Она прям расцветает, как только тебя посадят! Ты и не заметишь, тебе столько за Калашниковых сидеть! Тебе все равно, а нам приятно! Тебе жалко, что ли? У нас дети в плену! Напиши чистосердечное признание, что ты главный организатор операций по работорговле по всей Руси с 1985 года! Или еще лучше с 1980, скажем, ты ранний преступник, умный, значит! А до этого твой отец… или дядя… Эдам, ты все отказываешься! Ну ты и козел, Эдам! Ну ты и козел! … Козел… отпущения… Эдам, ты сядешь правильно. За контрабанду и работорговлю! И не сопротивляйся! А потом мы поговорим…
– Эдам один сидит за то, что сделала целая нация! Целая нация воровала детей. Эдам один сел… Какая удача… Эдам Хейсонд… Ты мой кумир! Ты наш Иисус Христос. Как ты и хотел! Ты спасаешь нас всех от уголовного кодекса!
– Эдам, я нашел! Нашел лазейку в кодексе бандита! Можно! Можно! Посадить человека более чем за сто человек! Если он очень срашный преступник или «следующий шаг»! Один раз в пятьдесят лет! И ты нам подходишь! И это ты, мой Эдам, это ты! Мы выбираем тебя! Мы посадим тебя! Это ты наш страшный преступник…
– Это грех, Эдам, не посадить тебя! А мы не можем грешить! Мы люди богобоязненные! Мы за святость! За святых козлов в том числе!
– Вот так продвигать рабство в массы!
– Только не сопротивляйся, Эдам!
– Эдам, у нас дети в рабстве – имей совесть!
– Если бы не дети в рабстве, Эдам! Если бы не дети! Тебе бы так с нами не повезло! Но у нас дети, Эдам, и мы за детей!
– Надо быть идиотом, чтобы купится на контрабанду Калашниковых. Таким, как ты, Эдам! Но нет, ты не идиот! Ты козел!
– Эдам, смирись! Сдавайся! Эдам, ты не победишь нас всех!
– Эдам, и тебе не стыдно? У нас дети в рабстве! Подпиши признание, что ты берешь на себя ответственность за всю работорговлю. Главное, не возвращать золото. Я каждый день хожу за тобой по пятам и уговариваю! Эдам, у тебя совесть есть? Будь человеком! Подпиши признание сразу! Это облегчит твою участь… Явка с повинной… Меньше дадут срок…
– Это же не страна, это же песня!
– Не мы такие, Эдам, жизнь такая!
– Эдам, у нас даже Наполеон в России пропал и проигрался! А ты даже не Наполеон!
– Эдам, тебе даже в Америке не рады. Вот какой ты хороший! Они тебя обратно не примут… даже самолеты из-за тебя разворачивают и рейсы отменяют… А мы тебе всегда рады… в тюрьме, конечно…за нас всех!
– Америка тебе, Эдам, не рада и тебя обратно не ждет… поверь мне, здесь тебе будет лучше…
– Эдам, ты подпиши, что протянул писателя через работорговлю и сделал ключевым свидетелем ради искусства, ради литературы и книг, а потом ради фильмов по этим книгам! Вот и молодец! Уже лучше!
– Эдам, я в тебя уже столько денег вложил, ты от меня так просто не отделаешься! Я и дальше тобой заниматься буду! На то ты и святой козел, чтобы сесть за нас всех!
– Эдам, на то ты и фелисита, чтобы сесть за нас всех! Тем более, что будешь проштрафившимся фелиситой…
– Слава Отцу и Сыну и Святому козлу, Эдаму Хейсонду! И низкий поклон!
– Слава Отцу и Сыну и Эдаму Хейсонду! Аминь!!!
Мозговой штурм
– Это не нация! Это сборище придурков! Они не могут посадить Эдама! Их совесть замучила!
– Неужели Эдам останется безнаказанным за то, что сделали мы все!
– Как же Эдам сядет за нас всех! Бедный Эдам!
– Надо быть идиотами, чтобы все не скинуть на Эдама Хейсонда. Ну да, мы идиоты! Нам жалко бедного Эдама, убийцу, насильника, садиста, каннибала, маньяка и наркоторговца! Бедный Эдам! Мы альтруисты! Эдам, ты что! Мы не можем тебя посадить за то, что сделали мы все! Мы сами сядем, но никогда тебя не посадим! Нам тебя жалко, Эдам! Мы сядем сами за себя, но Эдама не посадим никогда! Мы за справедливость! Мы дураки!
Русские даже устраивали мозговой штурм «Почему Эдам Хейсонд не может сесть за нас всех?» И работали с возражениями.
– Я богобоязненный человек и не хочу посадить невиновного, то есть Эдама – Но Эдам такое чудовище, что его вообще не жалко…
– Я человек богобоязливый и боюсь ада – Об этом надо было думать раньше, до продажи детей в рабство…
– Я не хочу в тюрьму – Тогда за мою работорговлю надо посадить Эдама…
Я идиот! Я не могу посадить Эдама Хейсонда за то, что сделал сам! Но…
Во-первых, Эдам и так в пушку, а мы нет.
Во-вторых, он уже преступник и злодей, а мы нет. В большинстве своем.
В-третьих, он итак влез в работорговлю нашими детьми… И не прищеми мы ему нос, он бы хватал наших детей на улицах и оптом кидал их к границе… Но это наши дети. И мы сами продаем их в рабство. А потом будем возвращать. Если будем, конечно. Если удастся. И платить за это! И просить легализовать золото за них!
В-четвертых, он итак связан с работорговлей, его род занимается работорговлей уже почти век, и именно он рулит этим процессом из Америки, мало что за это получая… Так они занимаются благотворительностью… Именно он стоит за работорговлей в России. Так что он виноват не меньше многих… А то и больше! Он как иконостас для казахстанских работорговцев. А теперь и для нас!
В-пятых (и это самое главное), Эдама и только его принимает земля и Казахстан.
Деликаты работали с возражениями по-современному:
– Я сяду за себя сам, но не посажу Эдама за себя никогда! Вот такой я честный идиот!
– Но я не обязан сидеть за себя сам, раз никто ничего доказать не может!
– А Эдама и так посадят в тюрьму за контрабанду Калашниковых! Так почему ему не взять на себя и мое преступление, если он все равно сядет до конца своих дней!
– Правильно! Пусть берет мое преступление! И я не виноват, что обстоятельства так складываются, что легче за меня отсидеть Эдаму, чем доказать мою виновность!
– Я согласен, что за меня отсидит Эдам Хейсонд! Я не против! – И Деликат собрал подписи всех работорговцев России: – Вот и я думаю, идиоты мы или нет! Надеюсь, что все-таки нет!
– Мы можем скинуть все на фелиситу без зазрений совести! И никаких зазрений! Никаких! И нам не стыдно! Ни капельки!
– А как он, простите, насиловал негритянок? Он же импотент?
– Он вибраторами…
– Вот накажет Бог за такую ложь!
– Кто сказал! Кто сказал такую чушь! – возмущался Деликат. – Так мы проверяли, не накажет! За Эдама не накажет! За Эдама похвалит! Поблагодарит! Мы мир лучше сделаем! Мир светлее стал, как мы его посадили!
– А вам не стыдно скидывать на Эдама всю работорговлю?
– Какой стыд? О стыде надо было думать раньше, до того, как мы стали работорговцами! Мы все стали!
– А там можно? Скинуть на Эдама все наши преступления?
– У нас можно все! Никаких запретов!
– Так ты Эдама посади сначала!
– Так я стараюсь! Я один и стараюсь! Но, может, с Владиславом Ивановичем! Если бы вы мне все вместе помогали! Давно бы посадили уже! Надо быть идиотами, чтобы не посадить Эдама за то, что делали мы все. А мы не идиоты! Мы не идиоты! И подчеркните частицу «не». Мы не можем сесть за то, что мы сделали! Мы не можем сесть сами за себя! Мы посадим за это Эдама!
И отвечали на вопросы: – А из других регионов можно скидывать преступления на Эдама? – Если сможете притянуть так, чтобы не прикопаться…
– Итак, надо быть идиотами, чтобы не посадить Эдама за то, что делаем мы все! Нам дан святой козел, и грех им не воспользоваться! Наша работорговля требует жертв, святых козлов! И это Эдам Хейсонд!
– Эдама не посадить за наши грехи – это просто грех! Да! И Бог нам этого не простит! И тюрьма тоже! И прокурор! И земля Казахстана! Мы идем легким путем! Легким – скинуть все на Эдама! И все! Легким и единственно правильным!
В аэропорту
Четырнадцатого июля летние американцы уезжали. Провожали американцев в последний путь… Относились ко всему философски. День отъезда американцев был пасмурный. Они в аэропорт ехали сами. И мы, провожающие, сами группками добирались до аэропорта и встречались с ними уже там. Я добиралась с Сашей, Ясей, Аней Петрилиной и голубоглазой блондинкой Полиной.
Яся придумала провожать американцев сушками – у нее всегда было много креативных идей.
Скинулись на сушки – они? как и все, что дарила Яся, было копеечным. Яся привезла сушки в пакетиках. С меня денег не брали. Я и так растратилась на икону Джейку. Некоторые ожерелья из сушек Яся привезла из дома. Некоторые докупила по дороге.
Яся привезла розовые и желтые атласные ленточки, и мы открывали пакетики с сушками и нанизывали их у универа – делали ожерелья. Нанизали быстро. Сушки были разного вида, малютки, ванильные, с маком, покрытые сахаром. Мы сейчас делали ожерелья из сушек с маком и покрытых сахаром. Сначала надели ожерелья из сушек себе на шеи. Мак осыпался, а сахар пачкался. В аэропорту собирались переодеть их на американцев, подарив им. Сушки-малютки полностью покрывали ленточки, а крупных сушек не хватало, и они висели до половины ленточек, обнажая розовый или желтый атлас. Пока сушки с сахаром надели на Сашу, а с маком на Ясю, ожерелье их сушек-малюток на меня. Остальные сложили в пакет.
Самые красивые ожерелья были из сушек-малюток. Они были полные – полностью покрывали атласные блестящие ленточки.
Саша сначала решил, что сушки – это муляж и даже попробовал одну отгрызть, а когда она оказалась съедобной, очень удивился и обрадовался. – О. сушки съедобные, – и отъел с ленточки еще одну.
– Конечно! Знаешь, сколько муляж стоит, и где его искать и делать! – сказала практичная Яся.
– Какая ты прошаренная!
Мы от университета ехали вчетвером, сели на маршрутку до аэропорта. Маршрутка тоже была веселая, висели листочки с надписями. Водитель был большой шутник: «Тише скажешь – дальше проедешь», «Двадцать минут страха, и вы дома. Стоимость аттракциона – 7 рублей».
Саша ходил, как с козлиной, темной необычной бородкой на подбородке – у него была небольшая борода только на подбородке и не было усов. Сашина козлиная бородка на подбородке олицетворяла наших американцев – святых козлов отпущения.
По пути в аэропорт Саша сидел с философским, немного поэтическим выражением лица – козлов провожаем…
Яся сегодня изменила своим фирменным синим капри и топу качелями. Она была в бордовой кофте с вырезом капелькой и короткой юбке в складочку в мелкую красно-сине-желтую клетку. Похожую юбку-брюки сшила мне мама. А когда я из нее выросла, ее передали Маше, моей подружке-свидетельнице, во Львов. По этой моей юбке Али Рашид недавно нашел Машу…
В аэропорт отдельно приехали Аня, Оксана, Миша, Наташа и Оля Горбатова. Миша приехал в аэропорт последним, мы его немного подождали.
Сфотографировались у здания международных авиалиний – у желтого двухэтажного здания в стиле административных. Встретили остальных. Аня привезла балалайку, простенькую, и голову лошадки на палке, палку-каталку – их всучили мне – провожали американцев чисто русскими атрибутами. Мои льняные штаны сильно вытянулись, и я практические наступала себе на низ брюк каблуками.
Из наших американцев еще никто не прошел паспортный контроль…
Эдам не провожал летних американцев в аэропорту – решил лишний раз не светиться поле неудачной перестрелки. Наши американцы уже сидели в зале ожидания. Они обрадовались, увидев нас. Им надо было сыграть хороший спектакль для работников аэропорта, чтобы их, контрабандистов оружия, преступников и убийц, все-таки выпустили из страны.
– Oh, Jasya and Arina. So glad to see you!117 – К нам подбежала Анна и остальные девчонки, и они сразу стали обниматься. Американцы сидели с чемоданами. До их вылета оставалось более часа. За нами внимательно наблюдали работники аэропорта.
– This is something for you…118 – плохо говорящая на английском Яся выучила несколько фраз. И мы сразу же стали вешать американцам сушки на шеи. Сушки с сахаром достались Райли и Келвину-Джошу, с маком – Элен. Келвину-Джошу мы надели засахаренные сушки на желтой ленточке, чем испачкали его небесно-голубую майку, но кто в такой момент обращал на это внимание – Келвин-Джош точно не обращал. Я надела ожерелье из сушек Джейку на шею. Он тут же переодел свое ожерелье из сушек-малюток через плечо.
А в это время в больнице умирал от огнестрела Анны генеральский сын. Анна его серьезно ранила, она думала, что у него сквозной огнестрел. Но пуля надежно сидела в теле подстреленного ею полицейского. Пулю пришлось достать, у него началось сильное кровотечение, которое никак не останавливалось. Анна «через ветер» общалась с врачом полицейского и давала ей указания – Анна ведь тоже училась на медицинском и готовилась стать врачом-хирургом. Генеральский сын умирал от кровотечения… И американцы боялись, что их теперь вообще не выпустят из страны… И американцев держали в аэропорту… думали, выпускать или нет… Генерал, конечно, был в пушку. Часто отмазывал много работорговцев, и в итоге сына хоронил…
Всегда улыбающаяся Аня Петрилина подошла к Джейку с подарком. Она дарила подарок при мне, обязательно чтобы я видела:
– I have something for you!
– Another present! Oh…119
Джейку дарили только карманные иконы Женя Снисарь и Таня. Мило улыбающаяся Аня, наша постоянная спутница, тоже решила подарить ему икону средних размеров в оберточной бумаге, тоже квадратную, в желтой рамке. Правда, меньше, чем моя. Икону Божьей матери. Джейк теперь запомнил, что книги прямоугольные, а подарочные иконы квадратные.
– Thank you!
Джейк был равнодушен… На меня он смотрел строго и отстраненно…Он был отвергнут…
– Do you promise to dig deeper? – опять напоследок спросила у меня Сулгвин, нырнув правой рукой вбок. Подколола ли она меня опять? Я так и не поняла, было ли что-то пошлое в этом выражении.
– Of course I do…120
У американок из сумок торчали карманные Библии.
Американцы поставили чемоданы, рюкзаки на пол, мы виделись и фотографировались в последний раз. На фото на мой фотик Джейк как обычно странно прищуривал один глаз и сильно выворачивал пальцы, большой и указательный. И опять не снимал с головы солнечных очков.
Келвин-Джош на фото прятал руки. В своем глубоком кармане шорт он вывозил игрушечный автомат, показывая таможенникам, что контрабанда прошла удачно. Он был в голубой футболке, асфальтово-серых шортах по колено и коричневых сандалях на высокой подошве.
Сулгвин тоже ходила с сахарным ожерельем. Саша загнал американцев на общее фото со словами: – Козлов ведут! Козлов пропускаем вперед! – Но никто из летников не знал русский. Саша все бегал на заднем плане, сильно растопырив руки и сделав злое лицо.