10. Тихие звуки из подсознания
Троица неприкаянных душ изо всех сил удерживала отростки сознания Никиты в тёмном подвале, ставшим последней точкой в их земной жизни. Раньше у них не было такого опыта. Ни у кого не было. Поэт смог вселиться в сторожа, но в тело подростка вселилось три духовных остатка детей, чьи жизни были бесчеловечно оборваны. Смогли ли трое войти в один уже занятый сосуд благодаря ранней смерти и неполноценности своих душ – только Первый успел подумать об этом, и это не давало покоя, но сейчас это не самое важное. Беспокойные метания братьев по внутреннему миру подростка повредили барьер, удерживающий Никиту в смердящей темноте подвала.
«Если он сможет выйти, мы потеряем контроль! Держите дверь плотно закрытой!» – скомандовал Старший. В растерянности младшие беспрекословно бросились в часть подсознания, ставшую для Никиты кошмарной темницей, и всеми силами навалились на дверь. Очень кстати ослабла защита, ведь Первый чувствовал желание братьев встать у штурвала захваченного ими тела, чего ему совсем не хотелось.
Сущность Никиты с момента пробуждения неустанно пытается выбраться из заточения, устроенного братьями. И они это чувствуют. Всё тот же подвал из ведения потерял большую часть своих очертаний. Только дверь различима отчётливо, сквозь которую до подростка доносятся обрывки разговоров захватчиков. Преграда слабеет. Теперь Никита может расслышать каждое слово, а души мертвецов могут слышать его. Подоспевшие Младший и Средний налегли на дверь, уже начавшую ходить ходуном. Прижав её, их током пробила фраза с другой стороны: «Какого чёрта здесь происходит?!»
Некоторое время все молчали. Потом сказал Третий: «Привет…» Старший приказал объяснить братьям суть происходящего с Никитой. Средний вспомнил один из сюжетов программы, часто крутившейся в больнице по радио.
– Понимаешь, мы как паразит, захвативший носителя…
– Сам ты паразит – буркнул Младший.
– Тот кошмар про подвал и детей – что это?
– Это мы и последний день нашей жизни… – вместе ответили братья.
– Ничего не понимаю, что со мной происходит?! – в панике прокричал Никита.
– Мы нашли способ овладения телами живых, потому что нет нам покоя, – горько проговорил Средний.
– Кто – «мы»? – никак не может понять подросток.
– Наши души, наверное…
– Души существуют?
– Видимо, да…
– Но почему я? Что вам от меня нужно?! – в растерянности Никита продолжал кричать сквозь созданную захватчиками дверь.
– Мы хотим найти нашу мать и четвертого брата! – крикнул Младший.
– Хотя бы узнать их судьбу после нашей смерти, – вмешался Старший, отвлекаясь от управления телом, – получив ответы, мы отпустим тебя. Обещаю.
– Ты не сможешь вытряхнуть нас. Ты можешь только сотрудничать! – уверенно сказал Младший, вплотную прилегая к подвальной двери.
– Вы хотите отправиться в заброшенную психбольницу на краю нашего города? – чуть спокойнее спросил Никита.
– Там должны быть наши ответы. – уверено ответил Средний.
– Ты можешь помочь нам правильно читать твою карту. Так мы быстрее тебя отпустим. – предложил Старший.
Никита мог отказаться, но растворяющийся в тёмной тишине подвал сводит с ума, что угодно лучше, чем просто сидеть здесь в одиночестве.
11. Печальная история
Помощь Никиты действительно оказалась полезна. Из заточения его никто не выпустил – младшие братья продолжили держать барьер. Но знание города не только по карте, а на деле, позволило в вечерних сумерках подойти к заброшенной территории без привлечения лишнего внимания. «Всегда хотел там побывать, но чего-то боялся…» – с досадой проговорил Никита, когда они подошли к заброшенной психиатрической больнице.
Ленивый охранник, как всегда, смотрел телевизор в своей будке на огражденной территории и пробраться через его пост оказалось довольно просто. Младший брат призывал к силовому решению проблемы – убить охранника для надежности – но Старший не был уверен в возможностях захваченного ими тела. «Так проберёмся», – поставил точку Первый в короткой дискуссии.
Почти пол века минуло с последнего эксперимента над братьями, ставшего для них смертельным. Интересно, что за препарат это был? Возможно, сегодня его уже массово используют при лечении.
Тело Никиты под контролем неупокоенных душ оказалось внутри главного корпуса, вмещавшего когда-то и кабинет главного врача. Сейчас это облупившееся кирпичное здание с гнилыми деревянными полами и перекрытиями. Плесень, а местами даже и мох, покрывают стену как внутри, так и снаружи. Затхлый сырой запах и холод встретили тело подростка, когда Старший руками Никиты смог сорвать достаточное для прохода количество досок с одного из окон на первом этаже.
«Что с вами такого случилось, что вы не можете успокоиться без возврата сюда?» – удивленно-растерянно спросил Никита, когда младшие братья рассказали ему, что они видят. Они же и рассказали печальную и никому неизвестную историю их короткой жизни и мучительной смерти в стенах городского психиатрического диспансера.
Старший уверенно освоился в чужом живом теле и не собирался делиться контролем. Обращение младших братьев мыслями в их ужасное прошлое должно занять их на какое-то время. Он не стал мешать их рассказу.
«Один раз новенькая медсестра перепутала лекарства и ввела больному не то. На утро он не проснулся. Виновную нашли очень быстро. Да она и не думала скрываться, когда сама узнала о своей ошибке. Глубина её шока вряд ли поддаётся измерению. Женщина прекрасно понимала, какие последствия её ждут…» – спокойно начал рассказ Средний.
«Но недавно в больнице сменился главный врач. Совсем мерзкий оказался он человек!» – сразу с эмоций подключился Младший.
«Гадкий ублюдок» – тихо сказал Старший устами подростка, разглядывая грязную бетонную лестницу, облепленную отсыревшими бумагами, документами, кусками газет. В некоторых местах он разглядел ворохи сгнивших листьев, которые много лет в здание заносит ветром сквозь пробитые природой и вандалами бреши.
«Он предложил медсестре два варианта. В первом он должен был снять трубку и позвонить в полицию. Во втором снять кое-что должна была медсестра…» – продолжил Второй с горечью в голосе.
«Одежду она должна была снять! Одежду! Понимаешь!?» – прокричал Третий, обрушившись ударами на несуществующую в реальности дверь, разделявшую души братьев и Никиты.
«Так медсестра стала обслуживать желания Главного, а тот её постоянно запугивал и только расширял свои требования. Всего лишь за год весь неугодный ему персонал был уволен. Даже уборщицы! Новых работников начальник выбрал сам на своё усмотрение…» – со вздохом вернулся к рассказу Второй, – «В итоге главврача стали звать только Главный или Начальник. Весь персонал смотрел ему в зубы и раболепно всегда улыбался»
«Медсестру при этом перестал кто-либо поддерживать!» – снова начал выкрикивать Младший, – «Её даже за человека перестали держать! Главный, как собак, натаскал на неё всех своих болванчиков, и даже санитарки с охраной могли спокойно её понукать!»
«И они это делали…» – с горечью проговорил Старший, уже оглядывая более светлый второй этаж центрального крыла. Прежде всего в глаза ему бросились вырванные с косяками двери палат. Дальше глаза побежали по гнилому деревянному полу, усеянному множеством разных вещей, по большей части неисправимо сломанных.
«Вскоре медсестра забеременела. У неё не было иллюзий о переменах отношения к ней со стороны Начальника. Но его действия стали для неё неожиданностью. Сначала он запретил делать аборт, когда медсестра уже выбрала правильные препараты. Увидев протест в глазах медсестры, снова начал запугивать её оглашением того несчастного случая. В итоге женщине пришлось выносить и родить…» – закончил Средний без вмешательства Младшего.
«Так на свет появился я», – мрачно проговорил Старший, поднимаясь дальше на третий этаж больничного здания.
«Но потом эта сволочь просто отобрала Старшего! Он запретил давать ему имя. Сказал, "ребёнок останется здесь и послужит нашему делу"!» – снова вмешался Третий.
«Правда медсестра потом всё же выпросила доступ к ребёнку, но тот со всех сторон был ограниченный. Больше ребёнком занимались местные санитарки. Имя ему так и не дали. Когда подрос – перевели в детское отделение, где его обучали вместе с детьми на лечении…» – вернулся к спокойному рассказу Второй.
«Представляешь?! Тупые родители сами сбагрили своих несмышленышей в это адское место!» – с возмущённым удивлением добавил Младший.
«Когда мне исполнилось десять, Главный вернул меня в основное крыло. Младших еще держали в детском. Тогда мне впервые ввели препарат…» – с отвращением вставил Старший, медленно продвигаясь по третьему этажу в сторону кабинета главного врача. Темноту помещения разбавляли отлетевшие или плохо прибитые в некоторых местах фанерные панели на окнах и отражение света от них в небольших лужицах на полу.
«Да… После рождения Первого врач продолжил насиловать медсестру. Так появились мы – Второй и Третий, Средний и Младший. Имён нам тоже не дали. Мы шли по той же схеме: детский блок, обучение, возвращение, препараты…» – продолжил нить повествования Средний.
«Но зачем вы были нужны? Зачем вас обучали чему-то?» – слабым голосом задал свои вопросы Никита, прильнув всей своей сущностью к подвальной двери.
«Чтоб рассказать могли, понимаешь! Словами через рот чтобы! Или написать! Как нас корячило после каждого испытанного на нас лекарства или эксперимента по гипнозу и прочей лабуде!» – прокричал в ответ Младший.
«Медсестру кроме угроз стали удерживать в лечебницы мы, её дети. Она каждый день пыталась с нами встречаться. Когда возраст Третьего подошел к девятому году, Главный захотел нового "неучтенного испытуемого", как он нас называл» – перебил злобную тираду Младшего средний брат, – «через 11 месяцев появился Четвертый. Его персонал забрал сразу же и отказывался пускать к нему мать. Вскоре мы услышали о его смерти. Об этом рассказал персоналу крыла охранник, видевший как выносили маленькое бледное тельце».
«Тогда медсестра не выдержала» – заключил Первый, остановившись у зияющего пустого прохода, ведущего в нужный им кабинет, который когда-то защищала неприступная с виду дверь на магнитном замке. Её тоже успешно вырвали из петель. Теперь ногами Никиты на ней твёрдо стоял Старший и вглядывался в темноту помещения.
«Что это значит?» – неуверенно спросил Никита.
«Восстала она! Наконец-то! Пришла к Начальнику и начала угрожать походом в полицию!» – быстро ответил Третий.
«Но Главный лишь рассмеялся и выгнал её из кабинета. Тогда наша мать действительно обратилась в полицию. Пара машин вскоре приехала прямо к больнице. Мы сами видели! Но Главный убедительно рассказал людям в форме о глупом недоразумении. Будто бы одна из больных, возомнившая себя медсестрой, а не пациенткой, добралась до телефона и дозвонилась им, поведав страшную историю о детях, которых у неё нет на самом деле. Главный рассказал полиции яркую историю о глубоком женском психозе после выкидыша и даже убедил подыграть одну постоянную пациентку в обмен на сигареты. Головы в фуражках долго кивали, а потом просто разъехались» – продолжил Второй.
«Потом начальник долго кричал. Приказал запереть мать в отделении для женщин. Неделю мы пытались узнать судьбу Четвёртого, и что эти сволочи делают с матерью, но всё было тщетно: пациенты просто молчали, а персонал с каждым новым нашим вопросом становился лишь злее» – завершил рассказ Первый. Дальнейшие события Никита знал по образам кошмара, приснившегося после посещения кладбища.