– Я шесть лет в тюрьме гнил! Шесть! Ты говорил, даже до суда не дойдёт! – пенящиеся слюни вылетали изо рта мужчины каждый раз, когда тот открывался для крика, – А сейчас?! Я столько времени тут торчу, что же произошло, что вы решили прийти?!

– Мне жаль, – глухо выдавил Кватрибалис, – и за тот случай и…

– За тот случай?! Да что же… – Идерис сердито пнул песок, разбрызгав мокрые комки по оборванным штанам, – Даже вспоминать не хочу…

Дикий холодный воздух Ветреного моря разбивался об лицо, как солёная вода разбивается об нос корабля, становясь густой полоской пены по каждую сторону борта. Яркий голубой свет пробивался между надувшимся Ил-Вуго и, свёрнутым в трубочку, Метт-Вуго. Долго этот парус в обнимку с реей не провисел. Вслед за ним стащили поближе к палубе и Вуго. За несколько месяцев в море, руки уже привыкли к канату и больше не ныли, как раньше. Пузыри, как те, что пускают утопленники с цепной гирей на лодыжке, больше не вздувались на раскрасневшейся ладони, да и сама кожа заметно погрубела, редко меняя свой окрас от работы с этой верёвочной змеёй. Резкий толчок мотнул плечо.

– Дошёл до разглядывания собственных мозолей? – лёгкий смешок прокрался в уши, – Пойдём, потрясём немного кости с Алебардо и Гакилом, пока море опять чего-нибудь не выкинуло… или кого-нибудь.

– Столько всего о пиратах слышал, но о таком, – Идерис указал в сторону суеты на палубе, – никто даже словечка не проронил.

– Ну, ты можешь исправить это недоразумение, как только мы войдём в порт, – улыбнулся Кватрибалис, – Найдёшь себе девицу в борделе и нашепчешь ей на ухо, как тяжело бедолаге Иду приходиться на «Медвежьей смерти».

– Девицам в борделе другое на ухо шепчут, знаком с таким? – Идерис блеснул желтоватыми зубами в ответ.

– Я знаком с ослом, который за полгода не научился правильно завязывать узел, – Кватрибалис быстро подошёл к битенгу, явно оставившему свои лучшие годы позади, и закопошился с канатом, затянув чуть ли не идеальный салемский узел.

– Тебя что, пираты Чёрного огня на Салеме учили? – оживший голос слегка терялся в удивлении.

– Ну, почти.

В кости сыграть так и не вышло, зато поработать пришлось порядочно. Как любили говорить бывалые морские разбойники: «Зелёными водорослями трут палубу, пока те не сотрутся и не станут частью корабля».

Резкий ветер легонько покинул паруса, превратив их в, повисшие на реях, тряпки. Центавра уже начинала отсвечивать фиолетовым, давая сигнал о том, что скоро на небе останется только чернота, покрытая белой сыпью. Едва тело улеглось в гамак, ноги сразу забыли о существовании своего владельца и растеклись, как сыр над огнём. Веки обрушили на болотные глаза чёрный занавес с воспоминаниями о сегодняшнем дне и о многих других до него. Бесцеремонный толчок в плечо раскачал гамак ещё сильнее.

– Ид! – крикнул шёпотом Кватрибалис, – Ид, тебе надо срочно сойти с корабля! – неровный голос был окутан беспокойством.

– Что? Хватит дурачиться, дай поспать, – отмахнулся Идерис, поворачиваясь спиной к другу.

– Ид, мать твою, не до шуток мне сейчас! Слезай вниз! – Кватрибалис потянул край гамака, наклоняя его вниз.

– Эй, какого хера, тебе заняться больше нечем?! – охрипшим, от усталости, голосом выпалил Идерис.

– Слезай, говорю! Или тебе не жить!

– Чего? – промычал Идерис, соединяя ступни с палубой.

– Тебе надо сесть в шлюпку и плыть только на юго-восток, доплывёшь до суши, а там…

– А там меня повесят за пиратство.

– Не повесят, ты малолетка, да ещё и выдашь маршрут «Медвежьей смерти».

– У тебя голова случайно не болит? Может, ударился случайно и не помнишь?

– Послушай, если ты не уйдёшь сейчас, тебя точно убьют на ЭТОМ корабле, – Кватрибалис крепко ухватил друга за плечи.

– И с чего бы это?

– Тут всё сложно, но это правда, доверься мне.

– Ты посылаешь меня на почти верную смерть, объясни, почему я должен это сделать, – сон из голоса совсем пропал.

– Мой отец, он… капитан Руффало мой отец, – Кватрибалис выдержал небольшую паузу, дав другу прийти в себя, – Он убьёт тебя, не могу сказать, почему, просто поверь, прошу.

– Как-то не сходится…

– Что не сходится?! Почему, думаешь, он так просто взял нас с тобой на борт?

– Почему ты тогда Сигвар, а не Руффало?

– Руффало – это не настоящее фамильное имя, носи он настоящее – я бы стал целью шантажа, как пить дать.

– А ему разве не плевать на тебя? – неожиданно выпалил Идерис.

– Не всё так просто, как ты думаешь, – твёрдо ответил Кватрибалис, обрубив возможные грядущие вопросы.

– Хорошо. Я сбегу с корабля, если повезёт, доберусь на шлюпке по Ветреному морю до Лидицы, дальше добровольно сдамся жандармам. Потом, если повезёт, доживу до суда, где, если повезёт, меня отправят в тюрьму, опять же, если повезёт, лет на двадцать. Это я ещё не говорил, в какую тюрьму меня могут отправить.

– Ты не будешь гнить за решёткой, я всё продумал. Мы вытащим тебя ещё до суда.

– Мы? Кто это мы? – с некоторой претензией вырвалось изо рта Идериса.

– Я не могу сказать, но ты должен верить, – оба парня замолчали на мгновение, дав волю скрипучей музыке корабля, – Или смерть.

Небо вновь затянула тьма, украв свет Центавры. Душа моментально затосковала и промокла насквозь.

– Не будь я в той проклятой, загнившей тюряге, Грейси никогда бы не связалась с этими погаными пиратами Иеропага.

– Прошлого не вернуть, дружище, – утешительно заговорил Кватрибалис, – но ты можешь изменить свою дальнейшую судьбу.

– И как же? Пойти с вами, создавать будущее на Осколке?

– Чем не план? – Кватрибалис попытался улыбнуться.

– Потому что то, что вы делаете… оружие не может создавать, – горько кинул Идерис, – оно только разрушает…

Северное море выло ледяным ветром, лохматя каштановые волосы. Накопившийся солёный привкус сухоты заставил проронить скупые капли бурдюка на зачерствевшие стенки горла. Последняя вода перед высадкой в Лакте. Хоть Центавра светила своей голубизной ещё высоко в небе, мозг уже кричал об отдыхе. Полузакрытое состояние для глаз уже стало нормой. Ноги размякли и ходили, как корабль во время штиля. Второй сон можно было ждать только часа через два, если верить часам Барвиля. По-кошачьи тихие и мягкие шаги послышались за спиной, когда уже было слишком поздно. Рука аккуратно улеглась на плечо, сама обладательница конечности появилась возле второго.

– Ну, как тебе жизнь на корабле, Идерис? – слегка хрипловатый голос сестры успокоил уши.

– Если не считать, что мы за два месяца в море никого не встретили – не очень, – нахмурился мужчина.

– Да ладно тебе, зато на Якорном береге нормально отвисли, никто даже не мешал – взяли, повеселились и ушли.

– На Якорном… – Идерис замолчал и оживлённо раскрыл глаза, будто увидел привидение.

– На горизонте, за кормой, парус! – послышался сиплый крик Утгеля со смотрового гнезда.

Грейсвильда быстро подошла к борту, слегка перегнулась через него, рассматривая судно на горизонте через трубу. Дерево на красно-чёрном поле свидетельствовало о принадлежности корабля к королевству Ридбол. «Раскат грома». Неплохая посудина. Торговый так близко к Иеропагу? Ладно, нельзя вернуться ни с чем.

– Легтис, давай заходи на них, – прохрипела девушка рулевому.

– Грейс, думаю, это плохая идея, – встревоженно пробормотал Идерис слегка дрожащим голосом.

– Не неси чепуху, лучше сбегай, разбуди команду, – отмахнулась девушка.

– Я думаю, что всё наше безрыбье не случайно, Грейс, и этот корабль тоже, – настаивал Идерис.

– Ид, мне тебе по башке дать, чтобы ты перестал нести чушь, и пошёл уже будить остальных? – строго процедила Грейсвильда.

– Четыре года назад, до встречи в Льесте, мы с Кватрибалисом работали над кое-чем, и это было в плане, – голос мужчины затвердел с намёком на серьёзность.

– Ещё слово, и я брошу тебя в карцер, – девушка ткнул пальцем в грудь старшего брата.

– Грейси, пойми, они уничтожат нас, надо уходить, пока не поздно.

– Сам напросился.

Грейсвильда схватила брата за предплечье, сильно сдавив кости. Сильный жар проходил даже сквозь одежду. Ткань расползалась в стороны под ладонью девушки, оставляя лишь обугленные потрёпанные хвостики. Невероятная боль коснулась кожи, будто сама Центавра упала на предплечье. В глазах побелело, зубы стиснулись и заскрипели под давкой шока. В затылке что-то резко стукнуло, просясь наружу.

– Прикуйте его к Дрилл-мачте и разбудите команду, готовимся бою, – Грейсвильда быстро исчезла из заплывших болью глаз.

Темнота отпустила сознание, когда «Морская ярость» уже во всю шла навстречу непонятному судну, капитан которого даже не думал менять курс.

Горло совсем высохло и резало лезвиями изнутри любую попытку проглотить хотя бы собственную скупую слюну. Заговорить было тяжелее, чем сдвинуть тысячи наковален разом. Язык обрёл вес кита, а губы слиплись в пересохшем напоминании пустынь Сухой Долины.

– Г…Гре…Грейс, – еле промычал Идерис себе под нос.

– Снаряды к бою! – Скомандовала Грейсвильда расчётам баллист.