Миры учёного. Сборник рассказов

Здравствуй, Новый год!

Новый год – это грустное расставание со старыми иллюзиями и радостная встреча с новыми.

Фаина Раневская

Свет от электрической лампы служил единственным источником освещения в небольшой комнате, где активно кипела работа. Усердные пальцы стучали по клавишам клавиатуры, а глаза через линзы очков были устремлены на экран компьютера. Страница шла за страницей, а тем временем, за окном уже красовалась белоснежная красота. Снег уже покрыл верхушки деревьев, служа для них белой шапкой, а электрический свет от тысяч гирлянд активно окружал всё вокруг.

Дети веселились на улице, всё ещё кидая друг в друга снежки или катаясь на катке с самого раннего утра. Взрослые с улыбкой наблюдали как падает снег и как ликуют их дети, а некоторые просто смотрели вокруг, наслаждаясь временем. Окна многих заведений излучали свет, как и большие объявления, а на улицах всё ещё ездили машины. Где-то можно было услышать очередную хлопушку, излучающую яркую вспышку, вызывающую улыбку, а иногда и более яркое свечение в небе. Но что явно нельзя было не заметить – так это ёлки.

Скорость печати было максимально близким

Их было много, десятки и сотни, в каждом заведении и доме. До Нового года оставалось совсем немного, но человеку, который всё продолжал свою работу, нужно было успеть всё к сроку, то есть именно в уходящий год. Ему нужно было завершить новые отчёты, монографии, протокол и приказы своего заведения, реализовать свой проект, который просто не терпел задержек. Внезапно кто-то постучал в дверь, учёный не хотя направился к двери и встретил своего старого друга – министра господина Гумбольдта, со своим сыном Ларри.

– Здравствуйте мой дорогой Кардаил! – поприветствовал учёного министра. – С наступающим Вас Новым годом!

– Здравствуйте-здравствуйте, господин Гумбольдт, – быстро поприветствовал учёный и поспешил скорее завершить разговор. – Привет, Ларри, – быстро сказал исследователь.

Но министр, приняв этот жест за приглашение вошёл в дом, осматривая и заметив, что украшения уже были изъяты из шкафов, но так и остались лежать на полу, не заняв свои места и тут господин Гумбольдт заявил:

– Что-то не так, дорогой профессор? – обратился к 30-летнему Кардаилу министр. – К чему такая спешка?

– Неужели вы не помните, что мне нужно завершить отчёт по последним исследованиям по ядру?

– Конечно я помню, но ведь праздник…

– Тогда вы должны помнить, что если я не закончу этот проект сегодня, то завтра, то есть в новом году, пропадёт целый список проектов, а это приведёт к огромным убыткам во всём государстве! Вы ведь прекрасно помните, что эти исследования крайне важны, а мои сотрудники, эти бездельники, из-за этого праздника тратят драгоценное время!

С каждой секундой гнев учёного становился всё больше и больше.

– Более того, я до сих пор не успеваю! Этот чёртов старый год уходит!

– Гм…

Оба присутствующих задумались и только Ларри искренне спросил:

– А нельзя ли попросить задержаться старый год?

Такая идея быстро была откинута учёным, но министра она заинтересовала. А действительно, именно они объявляют, когда наступает Новый год, вся страна ровняется их часам и времени, почему бы не попросить почтенного президента задержать своё выступление? Когда он изложил свою идею учёному, тот был в шоке.

– …и сколько же времени Вам необходимо? – продолжал министр.

– Я полагаю будет достаточно ещё около четырёх часов, чтобы всё завершить, – отвечал учёный.

– Хорошо, сейчас ночи довольно длинные и мало кто сможет понять, что время смещено, особенно когда вся страна будет на радостях.

– Решено, начинайте процесс, а я продолжу работу, не будем терять ни секунды! – заявил профессор.

С этой же секунды в государстве начался переворот, господин Гумбольдт обладал не малой властью, ибо был не просто министром, а премьер-министром этого государства. Тут же прибыв к господину президенту, он объяснил всю ситуацию, были идеи по направлению помощников к учёному, но никто во всём государстве не мог заняться такими сложными вычислениями на пути получения результата, а это был проект самого совершенного источника энергии в государстве, от готовности коего зависела энергетика, экономика, военная мощь, экспорт и импорт, вся жизнь целой страны.

Его Превосходительство тут же дал согласие на подобный проект и тут же были вызваны все министры, директора организаций и телевидения, метеорологические станции. Тут же были подготовлены специальные репортажи, а на журналах и газетах появлялись объявления, которые печаталась и раздавались абсолютно всем, кто только мог слышать, видеть или ощущать что-либо.

Скорость была неимоверной, а когда дикторы оглашали:

– Как сообщают обсерватории, многие университеты и институты нашего великого государства, благодаря новому проекту наших учёных произошёл небольшой сбой в движении нашей планеты, но это не страшно, дамы и господа, наоборот, мы должны радоваться, ибо именно благодаря ним наши сутки, а именно последний день старого года удлинился на 4 часа, а значит, мы можем больше насладиться этим прекрасным временем!

Появившийся в начале шок, сменился радостью и ликованием, компании поспешили побольше распродать своих газированных напитков, сладостей и подарков, появились новые рекламы, а количество «дедов морозов» и «снегурочек» стало в разы больше. Но большую популярность тут же приобрели появившиеся тут сказки, о том, что Старый год решил задержаться или кто-то его удержал?

Но тогда встал разумный вопрос: «А куда уходит вообще Старый год?», не стоит даже говорить о популярности одноимённой истории 2008 года. Из-за этого вопроса даже музыканты не спали – одни из организаторов всех подобных мероприятий, благодаря в своих песнях старый год, за новые часы, припевая для детишек:

 
– Двенадцать месяцев подряд ушли за поворот
И вот за ними по пятам уходит старый год.
Не спи приятель на посту, не стой разинув рот,
Смотри по снежному листу уже уходит старый год
Куда уходит старый год?
 

А пока одни пели подобную песню, отцы и матери в танце припевали:

 
– Дел, недоделанных года и три мешка хлопот,
Но всё равно уже с утра уходит Старый год!
А вдруг его мы невзначай обидели и вот
Проститься, позабыв, уже уходит Старый год.
Куда уходит Старый год?
 

И хотя порой старцы вспоминали своё прошлое, когда такое и быть не могло, но и они продолжали ликование.

Тем временем работа в том самом кабинете всё ещё активно продолжалась и так усердно, что учёный даже не заметил, как открылась калитка, а после вновь закрылась. Глаза учёного слипались, у него не оставалось сил, а время всё близилось к двенадцати часам ночи – к концу уходящего года. Когда же дверь открылась вновь, то на пороге оказалась милейшая дама. Ступая по мягкому ковру, сменив обувь на тапочки, она заметила украшения, который всё ещё ожидали на полу, а рядом с ними находилась стопка листов и небольшая флешка.

Дама подняла их и последовала в сторону знакомого звука клавиатуры, когда она вошла в комнату, то заметила своего сына, который активно продолжал писать.

– Кардаил, – ласково позвала мать.

– О, мама, когда вы пришли? Простите, я не заметил вас, – тут же подбежал к любимой матери учёный. – Что это у вас в руках?

– Пришла я только что, с наступающим новым годом сынок, уже скоро он наступит, почему ещё твой дом не наряжен?

– А вы не слышали? Новый год наступит позднее на 4 часа.

– Это правда?

Учёный обычно не лгал матери, поэтому несколько замялся с ответом. После чего признался, что это всё организовалось для него.

– Сынок, неужели ты не знал, что люди не могут управлять временем и тем, что ты обманул всех людей, твои дела не пойдут в гору, – ласково сказала добрая мать.

– Но мама, если так не поступить, этим же людям было бы в разы хуже, вы же это знаете, – отвечал сын.

– Но ты же можешь всё сделать в новом году?

– А старый так и уйдёт недоделанным?

Тогда мама улыбнулась, смотря на своего сына. Внезапно открылись окна, хоть и они были плотно закрыты, снег влетел внутрь, а затем послышался странный звук хруста снега под чьими-то ногами. Но когда они посмотрели на снежную гладь, ибо они находились на первом этаже особняка учёного, то увидели удаляющиеся большие взрослые следы…

Это нельзя было объяснил и учёный замер в удивлении, а мать лишь тихо сказала:

 
– Жаль, но нельзя уговорить,
Хоть раз часы свой замедлить ход.
Жаль, невозможно повторить
От нас уже уходящий год…
 

Тут взгляд учёного опустились на листы, которые держала его мама и это была его работа! Полностью готовая! Когда он встал флешку, то там был электронный вариант всех чертежей, моделей и проектов, это было удивительно! Потрясающе!

– Где вы это взяли, мама?

– Нашла под твоей ёлкой…

На глазах учёного застыло изумление, он посмотрел на часы – до Нового года оставалось пол часа, тут же он позвонил господину Гумбольдту, рассказал о произошедшем, чем поверг его в немалый шок. Тут же вновь были даны новые репортажи, в этот же миг прибыл господин президент, который по началу был немного зол, но получив полную папку всей документации улыбнулся и подготовился к выступлению.

Этого времени было достаточно, чтобы учёный вместе со своей мамой нарядили дом, а потом наконец пробили куранты, послышались песни «Пять минут», «С Новым годом», «Jingle bells» и другие.

– Где ты самый счастливый, самый белый, самый новый, новый год? – с приятным голосом сказала мама

После чего вновь послышались уже входящие небольшие маленькие детские шажочки на снегу.

– Здравствуй, самый счастливый, самый-самый, самый-самый…

– Здравствуй, Новый год, – добавил учёный, читая приятное поздравление, оставленное под ёлкой.

Они вышли на балкон, где смотрели как весь город и всё их государство радостно ликует, как играет музыка, люди танцуют и поют, кружатся в хороводах и запускаются фейерверки.

Среди них были самые разные, от малых до огромных, а порой с самыми различными надписями, были даже «Куда уходит старый год?», но самым большим среди них был «Здравствуй, Новый год!».

Каратель

…даже жертвы подчас бывают палачами.

Альбер Камю

Каждый день он ходил по этим дорогам, со страхом принимая боковым зрением взгляды других высоких и низких, пухлых и тощих, странных и уродливых фигур. Кто-то сидел на скамье, в очередной раз перебирая сплетни, а кто-то кидал друг в друга мяч параллельно выкрикивая всё, что только мог вспомнить мальчишка с его неким подобием мозга, содержащий больше всего самые уродливые слова, которые только есть. Ноги порой подкашивались, что ещё больше заставляло сердце содрогаться от ужаса, глаза одновременно бегали по сторонам, но в то же время замирали на месте. На лице появлялась то психоделическая улыбка, то грусть, то страх.

Еле-еле ветер ворошил волосы, но как бы не хотелось обратить на это внимание, эти ужасные существа, так и озирающиеся на прохожего, просто не давали отвлечься. Воображение строило самые ужасающие виды и кошмары, даже несмотря на то, что вокруг было светло, а если даже забыть, что существуют эти люди, то мощно было бы наслаждаться этим великолепием. Всё это разрывали мысли о том, что кто-то наклонился, наверное, чтобы взять камень, дабы бросить в прохожего, которые по той или иной причине ему не понравился, или который показался слишком умным, или религиозным, или наоборот неверующим…

Это было ужасающе и невероятно страшно. Сердце было готово вырваться из горла, глаза полезть на лоб, а ноги нестись куда угодно, с самой быстрой скоростью, какая только возможна. Хотелось спрятаться от этих ужасающих чудовищ, проходящих уже мимо и о чём-то беседующие между собой. Машинально голова наклоняется, чтобы поздороваться с тем или иным прохожим, но одно лишь слово: «Здравствуйте», заставляет вспомнить гениальные фразы: «Я не хочу, чтобы ты здравствовал», как же в этот миг этот некто был согласен с этой фразой.

Адские улицы, где проходил он

Но кто же он сам? Почему ему так страшно или точнее, почему из его сердца пытается вырваться наружу ещё одно более могущественное, огненно-красное чувство – грев? Он – тот, кто познал, тот кто добр и мягок, но и тот, кто познал эту боль с их стороны, их взгляды, их обман, их предательства, их мучения, их пытки и всё, что только могут сотворить эти чудовища – люди. Не они ли уничтожили его идеи, когда он хотел их показать миру? Не они ли причинили ему столько боли и мучений, высмеивая каждый раз, готовые растерзать на части, как дикие звери, хотя возможно они ими и являются? Не они ли эти чудовищные существа достойные кары?!

«Да, обязательно… он сможет… конечно же он сможет покарать… у него всё получиться…» – наклонив голову думал он и даже не замечал, что его мысли пробиваются тихим шёпотом наружу, а глаза выдают настоящий оскал, взгляд хищника, торжествующего над своей жертвой, взгляд того, кто наконец достиг чащи своей мести, дабы испить из неё холодной алой крови, взгляд архангела мести! В его мыслях всплыли образы духов, призраков, которые он порой видел, но никто ему не верил, конечно же не верят, ведь они – люди!

Ему так захотелось превратить не сколько в духа, сколько в демона, который будет наказывать и наказывать, карать их всех, видеть их мучения, их стоны, их крики, как плоть отделяется от их плоти, как кровь из них просто сечётся наружу, как им с адской болью разрезают органы, тела, как они вопят, кричат, молят о гибели, но она их не настигает – их настигают лишь – мучения… Эти мысли приятно успокаивают его, позволяют наконец вздохнуть полной грудью глубоко-глубоко, смотря на небо. Только-только он услышал пение птиц и закрыл глаза.

Он представляет себя парящим над огромными просторами, вон вдали океан, такой могущественный и приятный для глаза. Там огромный корабль – порождение рук человека, которое вовсе в этом не виновато. Он игриво гудит представляющему и тот лишь с улыбкой махает ему в ответ, но почему-то корабль начинает гудеть всё громче и громче, словно прямо под его правым ухом.

Тут же, что-то начинает его постоянно слепить и в этот миг он резко открывает глаза и поворачивает свой взгляд – поезд!..

Он открывает глаза. Вокруг много людей, но почему-то он их не боится, в нём бушует какая-то радость, какая-то уверенность, ведь теперь они ему не страшны. Теперь наконец, настал черёд им бояться его. Теперь он другой. Теперь он преобразился, он силён, могущественен, его блестящие доспехи так ему идут и более того, он теперь готов гордо исполнять свою миссию – наказывать и наслаждаться! Он благодарен судьбе, за то, чем она его одарила, теперь он готов исполнять свою миссию, но где-то в душе тлеет надежда, что возможно он обретёт покой, а пока… он – каратель!

Лес

Иногда я пытаюсь представить себе степень отчаяния, которое толкает человека на самоубийство, и моё воображение рисует тёмную, склизкую трясину, где лишь смерть видится лучом света…

Джулиан Барнс

Ветер пролетал над этой местностью, ероша редкие листья, еле заметные на длинных ветвях высочайших деревьях поросшие мхом и так грустно поникшие, опуская свои головы вниз. Любые дороги или тропы были полностью скрыты под покровом листьев, большинство среди которых огромное их количество были опущены в грязных лужах от недавно прошедшего дождя.

Солнца не было видно, ибо оно было сокрыто за просто непробиваемой пеленой белых облаков, отбрасывающие свою светлую тень. Иногда можно было услышать лишь лёгкий еле заметный свист от потока ветра, которые словно был готов что-то прошептать, рассказать безмолвным обитателям этой огромнейшей местности, которые лишь спокойно покачивались на неких подобиях веток – верёвках, обросшие огромным количеством мха и обвитые паутиной, одновременно ставшие и едой, и домом для большого количества насекомых и других существ.

Шаги были довольно быстрыми, на глазах появлялись слёзы, взгляд был устремлён на землю, но порой часто поднимался наверх, дабы оглядеться по сторонам. Хоть было время заката, нельзя было понять это по алому небу, а лишь по уменьшению степени освещения этой местности или от более звонкового завывания ветра, который уже поднимал многие ветки своей силой. Внезапно с самого неба опустилось что-то и ударилось о землю – это была капля воды, с силой ударившаяся о погибший лист, которые стал буквально для него амортизатором и лёгкой горкой, дабы впитаться в погибшую Землю, но давшую силу для деревьев.

За этой каплей последовала вторая, третья и четвёртая, которая на сей раз упала прямо на нос бегущему, отчего он посмотрел высоко вверх, увидев огромное количество веток, которые подобно руки протягивались к единственному существу здесь, но одновременно сохраняли некий покой и нейтралитет. Человек просто изнывал от душевной боли, был готов мчаться, спрятаться, но вовсе не от леса или неизвестных существ, которые были его обитателями, а от тех, откуда он убежал, так нагло ворвавшись в эту местность, нарушая покой леса.

Изнемогая, он буквально потерял силы в ногах и припал к одному из деревьев, рыдая и стараясь успокоить себя. Неизвестный старался свернуться калачиком и тут впервые он заговорил с лесом. Ничего не стесняясь, он рассказывал ему обо всех своих бедах, о том, что произошло, что ему пришлось пережить, насколько относительно него поступили не честно, как всё неверно устроено. И лес слушал его, он внимал каждым его словам, хоть ничего и не говорил.

Лес всё понимал, за его век ему удалось увидеть очень много всего и тут это нечто, этот огромный титанический организм решил – помочь. Он откроет путь этому несчастному, протянет свою могущественную и неведомую ни одному смертному руку помощи, одарит его могуществом.

Где-то послышался звук грома, и между облаками показались яркие вспышки, ветер усиливался, дождь всё учащался, но лес был добр, поэтому сам организовал всё, что было необходимо. Как только неизвестный полностью покончил со своим рассказом, он заметил, что слёзы начали кончаться и только теперь он начал осознавать, где он. Его душа всё ещё рыдала от боли, но уже не так сильно, словно что-то стихло, но тут его уши услышали шорох или точнее чьи-то шаги.

Они были тихими, но одновременно такими звонкими, что даже среди звука ветра, дождя, падающих веток можно было отчётливо различить эти шаги. Одновременно зазвучали звуки сердца. Такие отчётливые, словно сердце поместили прямо рядом с ушами, отчего становилось не по себе. Звук шагов становился всё громче и громче, пока наконец прямо перед некто появился силуэт не высокого роста в светлой легчайшей одежде, лишь еле заметно развивающая на ветру, не зависимо от его силы. Это платьице тонкими лямками покрывало плечи маленькой девочки с тёмными волосами, опущенными по обе стороны, но лицо её отличалось ровно, как и лёгкой пухлость, свойственная детям, так и странной худобой, что касалось и рук.

Она пристально смотрела на прибывшего и как только он поднял голову, она улыбнулась ему невинной улыбкой, протягивая руку. В ответ прибывший встал и словно заворожённый подошёл поближе. Он хотел что-то сказать, но словно его рот был зашит, пока девочка безмолвно указывала в сторону чащи леса. Ничего так и не ответив неизвестный направился вперёд, куда она указывала, пока сама же жительница леса словно шла попятам за ним.

Отовсюду слышался странный шорох – это был голос обитателей леса, тех, кого он покарал и наконец, к нему прибыл не преступник, а мученик. Мученик леса, коего он с удовольствием примет к себе. Он шёл вперёд и увидел перед собой огромный овраг, заваленным булыжниками, обломками деревьев, верёвками и много чем ещё, что было покрыто слоем мха.

Вид мистического загадочного леса

Но прямо перед ним находился, словно из-под земли образованный длинный выступ, на которую он осторожно начал следовать, ступая всё ближе к ближе к его концу. Все деревья остались вокруг, они смотрели на него и тут он обратил внимание, кто были те жители, но даже не подал виду. Вокруг скалы образовывались силуэты, преклоняющиеся перед прибывшим, а огромный лес, под ещё более разбушевавшийся поток дождя, ветра, бурю, громогласные звуки грома и тысяч вспышек молнии гордо смотрел на прибывшего, предоставляя ему знак.

Длинная ветвь опускалась перед ним, словно сплетённая из верхних веток огромного количества деревьев, невероятно прочное и очень даже красивое образование – одна лиана, соединяющая эти ветви обвязанная в виде петли. При виде этого, сердце было готово замереть, дыхание остановиться, а мозг перестать размышлять, но сзади он ощутил некое тепло, словно кто-то приложил руку.

После этого, без каких-либо колебаний прибывший надел на себя дар и посмотрев наверх, в последний раз созерцая небо, осуществил шаг вперёд…

Шаги вновь нарушали покой покрова из листьев, закрывающие тропинку, на сей раз не было во взгляде грусти, не было боли, а была лишь хитрость, азарт и страх, которые так хотели скрыть. Это уже был совершенно иное существо. Он шёл на двух ногах, имел две руки, широкие плечи, цилиндрическую голову с большими глазами близкие к вискам, как у животного. Его огромные рот изображал улыбку, а нос был подобен сломанному острию копья, направленный вниз. Именно этим существом именовался человек, или точнее один из представителей своего вида.

Что было обидно, в нём не было признаков того разума, за что он получил своё гордое название, делающее ему честь самозванца. Он шёл усердно, шёл грубо, часто пиная камни и пару раз даже встав на огромное количество муравьёв. Но и здесь день не длился слишком долго, ибо Солнце быстро скрылось за потоком туч, спешившие вновь накрыть небесную поверхность собой, оставляя призрачный свет. И с каждой такой секундой страх в глазах человека становилось всё больше и больше. Однако, вместе с этим никак не утихал азарт, как и едкий запах изо рта.

Тем временем голова была чуток опущена, длинный чёрный плащ с капюшоном покрывал голову, а его подол слегка летал на ветру. Верхнюю чёрную одежду не смог бы описать ни один из живых, ровно, как и увидеть этого таинственного носителя сего наряда, который так внимательно смотрел на прибывшего. Всё его лицо показывало омерзение, гнев. Морщин почти не было видно на смертельно бледном теле, казалось, что только ярко голубые глаза отличны от беломраморного цвета всего тела. Кончики губ были опущены, а отделы ближе к центру чуток приподняты так, что образовывали самую явную гримасу отвращение, но затем, эти же уголки еле заметно поднялись наверх, чуток даже обнажая белые острейшие клыки.

Человек повернулся вправо и увидел висевшие силуэт, лицо было изуродовано, а из пустых глазниц выходили жуки, стремящиеся разъесть самое вкусное – открытую полость живота и слизистые органы, а затем и верхние мягкие ткани. Он со страху отбежал к противоположному дереву, но из-за этого стал причиной, что на него упало второй тело девушки, со смертельной улыбкой набросившаяся на неё с её застывшим стеклянным взглядом. Руки её обхватывали его шею, но в них абсолютно не ощущалась жизнь, а всё ещё тело, кроме головы было почти полностью истлевшим. Мужчина закричал во весь голос и даже не заметил камень, о который сильно споткнулся и упал прямо к ногам сидящего человека.

Только он хотел обрадоваться и подняться, как закричал ещё пуще, видя поедаемое личинками худощавое лицо с большим лбом и узкими глазницами старика в пропитанной плесенью одежде. Кисти его уже были обнажили скелет и только дырявые ботинки с пропёкшейся кровью от вен могли скрывать такой же скелет ног. Человек метался из стороны в сторону, кричал, звал на помощь, но никто его не слышал, ибо сама погода помогала потихоньку настигающего его мученика леса. Он приближался, а маленькая девочка лишь выглядывала из-за одного из высоких деревьев, длинная ветка коего словно гладила её по головке.

Ветер выл, гром гремел, дождь лил невероятно сильно. Человек, казалось, уже не кричал и не вопил, он… смеялся! Он смеялся истерическим сумасшедшим смехом, пытаясь перекричать всё вокруг, периодически падая, ударяясь о землю и хватаясь за воротник, с бешенным, умалишённым взглядом смотря на небо. Он танцевал, кружился и вертелся, иногда продолжая кричать от вида мёртвых, погибших, истлевших. И внезапно, он сам не заметил, как приближался к тому самому оврагу. Внезапно он услышал какой-то вой, длинный стон.

Побежав туда, он увидел ту самую девочку, точнее ещё исхудавшее, разъедаемое насекомыми привязанное тело с небольшой куклой, у которой треснула голова и выпал один из глаз. Сумасшедший начал прыгать от радости, словно найдя настоящий клад, но потом словно в ярости вцепился в тело и начал его шатать из стороны в сторону, пока наконец не ухватился за голову и не вырвал его с корнем. Он строил гримасы, смеялся и кричал на оторванную голову, пока сама голова не крикнула в ответ! В страхе он откинул ужасный предмет и кинулся прочь.

Он бежал, бежал со всех ног и сам пришёл прямо к оврагу, где его уже ожидали, но тот всё ещё не видел своего палача. Человек застыл на месте от ужаса при виде прямо здесь тысяч висящих, сотни сброшенных и казнённых именно здесь. Лес был в ужасном гневе, и словно в последний момент прибывший начал кричать и стонать, моля о пощаде лес, поверив в его могущество, но ответ был ясен – казнь! Это ещё больше позабавило человека, который начал хохотать.

Тут же его кто-то схватил за плечо и развернули. Этого было достаточно. Он увидел мученика. Он увидел его взгляд, его бездонные глаза, это лицо, это самое ужасающее, что только мог увидеть смертный, сердце в миг взорвалось прямо внутри человека, мозг направил на все органы самые сильные удары, какие только мог испытать обитатель ада и скорчившись всем телом, всем своим существом, лицом, глазами в самой ужасающей позе, гримасе, виде, какую только можно представить преступник замер на месте и истлевал прямо на глазах и тут же его обвивали лианы, дабы поместить на одну из деревьев, по пути пронзив тело насквозь, дабы причинить ещё большие мучения, что вызвало лёгкий взгляд и улыбку мученика.

Мученик был невероятно рад, он был буквально счастлив, как же он благодарил лес за его дар, что он наконец свободен, что он так могущественен и теперь так плотить своим даром довольному лесу. Это было прекрасно. Но погода не спешила стихать, ведь уже были слышны новые шаги…