В аптечке корабля не были предусмотрены тесты на беременность, но мне достаточно было сделать анализ крови. Анализ, который я все это время неосознанно избегала.
Гонсалес нашел меня утром двадцать пятого луна. Я всегда вставала раньше и делала все необходимые замеры на себе, а после дожидалась на прием капитана. Вторая подряд проба крови показывала невероятное. Я ждала ребенка. Гонсалес настаивал немедленно сообщить об этом в Центр, я просила дать отсрочку для более детального анализа. Он был непреклонен. Тогда в поле зрения мне попал портативный лазер, используемый для операций, как прежде использовали скальпель.
Вот почему Гонсалес выглядел так, будто его кое-как утрамбовывали. Его конечности не были сломаны – их отрезали лазером уже после того, как он умер.
Я это сделала.
Осознание прошибло меня холодным потом. Не понимая, что делаю, я схватила лежавший среди пробирок лазер, тот же самый, каким резала тело капитана, и забралась в кресло. Ремни позволяли зафиксировать тело в нескольких местах разом, я использовала только те, что сковывали мой живот и верхнюю часть ног, оставив руки свободными. Голосовой командой включила камеру и настроила ее так, чтобы все видеть.
Ящичек с анестетиком крепился к правому краю стула, что было удобно, как и то, что жидкость выпускалась в готовых для инъекции шприцах. Пытаясь замедлить дыхание и сердечный ритм, я вколола анестетик в плечо и откинула голову на спинку.
Лоб покрылся испариной, руки дрожали. Я собиралась вырезать это из себя.
За дверью больше не раздавалось ни звука. Итан ушел. Кем бы он ни был, он сделал со мной это еще до того, как стал Итаном, странным парнем из детских воспоминаний, с которым я делилась своими страшными секретами. Непорочное зачатие? Плевать. Оно питалось моими соками, вынуждало убивать и блокировало мою память. Пусть я никогда не увижу дом, не смогу поцеловать мою Эмили, но я убью себя, если не вытащу это.
Десять секунд. Сорок. Минута…Три…
Я не могла.
Полусидела, зафиксированная в кресле, сжимая потной ладонью лазер и чувствуя, как щеки горят от слез и еще больше от злости на собственное бессилие. И не могла.
Дверь с характерным жужжанием въехала в стену. Итан ворвался внутрь с серым комком тряпья. Я не сразу поняла, что он держит один из запасных комбинезонов Гонсалеса – догадался, как открыть дверь. Итан ходил за ним, вот почему он перестал ломиться и на какое-то время исчез.
Не Итан. Кто-то другой.
– Я не смогла, – выдохнула я, когда он отнял у меня лазер и расстегнул ремни.
– Никто не должен был пострадать, Джули, – говорил он, крепко прижимая меня к себе. – Твой мир так прекрасен… Ты прекрасна и эти запахи, вкус… ощущения…
– Кто ты такой? Что ты такое? – я снова вырвалась, уперевшись в спинку кресла и глядя на Итана с отвращением.
Что я искала в нем? Какой-то изъян, который бы объяснил, откуда он взялся на корабле и какие цели преследует? Хотела ли я слышать правду, когда та правда, что до сих пор успешно пряталась на задворках сознания, заставляла вставать волосы на голове?
Итан качал головой.
– Я просто хотел тебе помочь, ведь ты была так одинока.
– Ты использовал меня! Я чудовище… Я убила их всех, не задумываясь… Что во мне? Что за монстра я вынашиваю? – я не говорила, выкрикивала.
Мне никогда еще не было так страшно, как теперь.
– Это жизнь, Джули, – произнес Итан, отстранившись от меня. – Которой ты еще можешь дать имя.
Какие-то доли секунды я пребывала в замешательстве, а потом оттолкнула его в сторону, успела схватить лазер со стола и кинуться к выходу.
– Стой, Джули!
Он схватил меня за руку, остановив на полпути. Сжал так больно, что я сама не поняла, как выбросила вперед лазер, сдвинув позицию на максимальную мощность.
Луч прошел сквозь Итана. Его лицо перекосило от боли, и сам он дернулся, недоумевающе глядя на выходящий из тела лазер. А потом на меня хлынула кровь. Много крови.
Самая настоящая человеческая кровь испачкала мой комбинезон и лицо. Итан схватился за живот и рухнул на колени, отчаянно цепляясь за меня. А я хватала воздух ртом, будто рыба, и смотрела, как он умирает. Умирает по-настоящему.
Когда его тело превратилось в мириады крошечных светящихся точек и поднялось в воздух, тускнея на глазах, у меня больше не осталось ничего.
Ни сил.
Ни желаний.
Ни надежд.
Далекие созвездия, система Нербус и спутник огромной газообразной планеты НТ5610011 продолжали нестись в космическом пространстве, даже не подозревая о моем существовании. Спрятавшись от всего в зоне отдыха, я слушала «биение сердца» НТ, которое теперь ничем не отличалось от земного. Станция двигалась по его орбите, опустевшая и погруженная во тьму. Только отсвет красных ламп аварийного освещения в глубине коридоров и автоматический голос с нотками металла сообщали, что это не режим сна.
Обратный отсчет извещал о том, что до самоликвидации оставались считанные секунды.