Read the book: «Игра в невесту», page 25
Это конец?
Прошло два месяца. Всё шло своим чередом, но только одно оставалось неизменным. Стас по-прежнему лежал в больнице, так ни на секунду не открыв глаза. Кислород в его организм поступал всё так же через трубку, а я молилась, чтобы мой любимый сделал хоть один вздох самостоятельно.
В компании всё шло более менее стабильно. Управлять крупнейшим предприятием Москвы оказалось не так просто, и мне зачастую приходилось просить совета у Марины Дмитриевны, которая мне охотно помогала. Я была сильно удивлена такой резкой перемене по отношению ко мне, но не предавала этому особого значения, ведь внутри меня был её внук или внучка, так что всё очень даже логично. Вся её забота вполне оправдана.
– Я записала тебя на УЗИ,– позвонив с утра пораньше, оповестила Марина Дмитриевна,– Так что собирайся и езжай. Запись на 12.
– Ладно,– согласилась я, зная, что у меня и так нет выбора.
У тёти не вышло поехать вместе со мной из-за работы, поэтому мне довелось отправиться на УЗИ в одиночку.
– И-так… – протянула врач, водя специальным прибором по моему животу,– У вас мальчик. Тут отчётливо видно.
Я улыбнулась сама себе и взглянула на экран. Не знаю, что там увидела врач, но лично я в этих кляксах и закорючках не понимала ничего.
– У меня будет сын,– вслух произнесла я,– С ним всё в порядке?
– Да. Плод развивается нормально, никаких отклонений не вижу,– ответила врач,– Можете одеваться.
Встав с кушетки, я натянула брюки и застегнула рубашку.
– Всего доброго,– захватив распечатанное фото с УЗИ со стола, простилась я.
– До свидания. Через месяц вы приходите снова,– напомнила врач.
– Да, конечно. Я помню.
Накинув капюшон на голову, я вышла из медицинского центра.
«Нужно съездить в больницу. Марина Дмитриевна уже должна быть там»– думала я, заказывая машину такси.
Поднявшись на лифте до нужного этажа, я быстрыми шагами направилась по коридору к уже знакомой двери, где провела ни одну бессонную ночь. Около палаты, где лежал Стас, сидела Марина Дмитриевна. На своих коленях она держала какую-то бумагу, чиркая по ней ручкой.
– Что происходит? Что вы подписываете?– я выхватила из её рук документ,– Отказ от услуг…. Что всё это значит!?
Шокированным взглядом я оглядела двух врачей, которые смотрели на меня, как на инопланетянку.
– Я спрашиваю, что это за документы!?– возмущенным тоном повторила я.
– Алиса, всё кончено… – обречённо вздохнула Марина Дмитриевна, опуская глаза в пол.
– Что кончено!? О чем в… – я не договорила. Пустой взгляд Марины Дмитриевны говорил сам за себя. Я всё поняла, но не хотела верить,– Нет… Не может быть…
– Да, Алиса… Стас уже три месяца лежит без сознания, не может даже дышать самостоятельно,– Марина Дмитриевна сглотнула. Следующие слова дались ей очень непросто,– Никаких изменений нет. Ему стало только хуже.
– Он что… Умер?– захлебываясь в собственных словах, прошептала я. Выхватив из моих руку подписанный ею документ, Марина Дмитриевна отдала его врачу.
– Болезнь с каждым днём только прогрессировала. Шансов на излечение попросту нет,– монотонно произнёс мужчина в белом халате.
– Вы подписали отказ от услуг врачей?– ошарашенно спросила я, глядя на Марину Дмитриевну. Та еле заметно кивнула,– Да как вы можете!? Стас ведь ваш родной сын! А вы просто берёте и подписываете ему смертный приговор!
– Ты слышала врача. Никаких гарантий, что Стас проснется нет. Он не проживёт без искусственной подачи кислорода и минуты. Всё кончено. Я не хочу мучать ни себя, ни тебя, ни сына. Я простилась с ним… – поджав нижнюю губу, Марина Дмитриевна отвернулась и быстрыми шагами направилась к выходу по длинному коридору.
– Вы жалкая предательница!– ей вслед закричала я,– Сейчас вы отказались не только от родного сына, но и от внука!
Я ожидала, что хоть эти слова вынудят Марину Дмитриевну задуматься и остановиться, но этого не случилось. Свернув за угол, она даже не обернулась, бесчувственно глядя впереди себя.
Я повернула голову. Двое мужчин в халатах двинулись к палате, где лежал Стас.
– Не смейте!– завопила я, вставая перед дверью,– Вы не можете просто взять и лишить жизни ни в чём не повинного человека! Вы же давали клятву Гиппократа!
– Девушка… – тяжело вздохнул один из врачей,– У нас есть согласие матери на отключение аппарата искусственной вентиляции лёгких.
– И что с того!? Как вы можете убить человека!?– я расставила руки в стороны, преграждая им путь в палату,– Он же живой!
– Вы и нас поймите. К чему подавать кислород человеку, чьё сердце еле бьётся, а дыхание так и вовсе скоро прекратится? Неделя-другая и он умрёт. Болезнь с каждым днём только прогрессирует, улучшений нет.
От его слов у меня сжалось сердце, а глаза залились слезами.
– Что ж вы за врачи такие, что не даёте гарантий для своих больных!?– отчаянно закричала я,– Вы, наоборот, должны вылечить туберкулёз, а не бросать всё на полпути!
– Девушка… – доктор потряс передо мной подписанным Мариной Дмитриевной договором и обратился к коллеге,– Помоги девушке найти выход.
– Нет-нет, стойте!– я выставила руки перед собой,– Я хочу в последний раз его увидеть… Позвольте проститься… – взмолилась я.
Мужчины переглянулись и синхронно вздохнули.
– Ладно. У вас две минуты, после чего мы отключаем аппарат,– произнёс один из врачей, и я отошла от двери, позволяя ему её открыть.
Вот уже во второй раз я навещаю обездвиженное тело Стаса, подключенное к аппарату искусственного дыхания. Я присела на корточки перед постелью и взяла в свои ладони руку Стаса. Она была настолько бледной, что сливалась с простыней. Стянув со своего безымянного пальца кольцо с именем своего возлюбленного, я надела его на мизинец Стаса, как бы передавая любимому дорогую сердцу вещь. Внутри меня всё ещё томилась надежда, что быть может этот простой кусок металла – не просто кусок. Ведь ещё буквально полгода назад эти кольца были надеты на наши со Стасом пальцы насильно, без желания. А вот сейчас это нечто важное, как для меня, так и для любимого. На своём пальце он носит частичку меня, а я – его.
Я взглянула в лицо Стаса, за все эти месяцы обросшее густой щетиной. Я провела по ней ладонью и склонилась над лицом любимого. От сильного и властного мужчины не осталось и следа. Под глазами Стаса красовались огромные синяки, больше похожие на глубокие впадины. Кровь уже практически не циркулировала в его организме, делая кожу страшно бледной. Стас весь осунулся, а его лицо вытянулось, приняв форму овала.
Я посмотрела в его плотно закрытые глаза, мысленно прощаясь. Ведь его сердце бьётся последние минуты, его глаза больше никогда не посмотрят на меня с любовью, а уста не произнесут моего имени. Для меня время остановилось, и я уже не могла жить дальше. Просто не представляла, как я могу жить без Стаса, ведь за всё это время именно этот грубый и холодный мужчина стал для меня всем. Стал смыслом моей жизни, тем, ради чего я жила.
От самых приятных и нежных воспоминаний из моих глаз потекли слезы, одна из которых упала прямо на щетинистую щеку Стаса.
– Всё, девушка. Заканчивайте,– отгоняя меня от постели, произнёс мужчина.
Вставая, я в последний раз взглянула в закрытые глаза Стаса, мечтая, чтобы и он хоть на секунду на меня посмотрел.
Один из врачей, взяв меня за локоть, оттащил к дверному проёму, когда другой подошёл к койке и принялся отсоединять провода от Стаса.
– Что вы делаете?– послышался хриплый мужской голос, до боли напоминающий голос Стаса. Я помотала головой, стараясь избавиться от галлюцинаций.
«Я уже схожу с ума. Везде слышу и вижу Стаса»– я несколько раз поморгала, а потом резко обернулась,– «Нет, мне не показалось. Это действительно голос Стаса».
Его глаза были широко распахнуты, а растерянный взгляд бегал по больничной палате.
– Стас!– вырвалось у меня, и я ринулась к его постели,– Ты очнулся! Ты жив!
Оба доктора ошарашенно переглянулись, глядя на очнувшегося Стаса, как на что-то фантастическое.
– Быть этого не может… – разводя руками, произнёс один мужчина,– Он должен был умереть…
– Подожди, Миша!– другой врач подошёл к постели Стаса, разглядывая кардиомонитор,– Тут какое-то чудо случилось! Зови профессора! Нужно всем рассказать!
Тот мужчина, которого назвали Михаилом, в момент выбежал из палаты, даже не захлопнув дверь.
– Алиса, что происходит?– тихим голосом прошептал Стас, поглядывая на меня,– Где я?
Всё моё тело содрогнулось, когда я вновь услышала голос любимого, а слёзы печали сменились на радостную улыбку. От счастья я аж потеряла дар речи, поэтому смогла только взять Стаса за руку.
– Милый, ты в больнице,– смогла выдавить из себя я,– Несколько месяцев назад тебе поставили смертельный диагноз, но ты выжил.
– У меня что, рак?– задыхаясь от маски на своём лице, кашлянул Стас. Я покачала головой.
– Туберкулёз.
– Тогда почему я жив?– непонимающе глядя сначала на меня, а потом на врача, спросил Стас.
– Я же говорю, произошло чудо,– повторил мужчина,– Ранее ещё никому не удавалось излечиваться от такой страшной болезни на поздней стадии. Вы первый.
В ответ на моё счастливое выражение лица Стас лишь повёл бровями.
– Можете снять эту маску? Дышать нечем,– скривился он.
– Да, конечно,– протянув руку, доктор освободил лицо Стаса от ненужных проводов и трубочек, после чего тот с облегчением выдохнул,– Вы смогли победить болезнь.
– Туберкулёза больше нет?– всё ещё не веря в услышанное, переспросила я. Доктор закивал головой.
– Это какая-то аномалия. В моей практике такое впервые.
Я изо всех сил обняла ладонь Стаса и поцеловала её тыльную часть.
– Стась, ты очень сильный. Ты смог победить туберкулёз,– улыбаясь ему в лицо, произнесла я. Стас захлопал глазами, ещё не до конца осознавая, что произошло, и о чём мы говорим.
Я уткнулась лицом в его грудь и вдохнула аромат своего мужчины.
– Не представляю, как бы я без тебя жила… – на выдохе прошептала я,– Ты моё сердце…
Рука Стаса опустилась на мою голову. Он нежно провёл пальцами по волосам, закладывая одну прядь за ухо.
– А ты моё дыхание… – шёпотом ответил он,– Не думаю, что я смог бы начать снова дышать без твоей поддержки. А вернее, я уверен в этом.
Я закрыла глаза, расплываясь в улыбке. Моему счастью не было предела, а сердце буквально разрывалось на части от осознания того, что нашей со Стасом любви теперь уже ничего не сможет помешать, и все трудности мы смогли побороть. Вместе…
Такой трепетный момент нарушил звук открывающейся двери. Я резко подняла голову, ловя на себе взгляды нескольких мужчин и одной девушки. Все они были в белых халатах и чепчиках на головах. Вся эта толпень смотрела на Стаса, как на какое-то «оно», сверля его ошарашенными взглядами.
– Вот это очень редкое явление, когда человеческий организм смог победить латентную инфекцию. За 35 лет своей практики я ещё ни разу не встречал подобной аномалии,– громко произнес мужчина с седой бородой, указывая пальцем на Стаса. Остальные, видимо интерны, очень внимательно его слушали, разглядывая Стаса.
Мы с ним удивленно переглянулись, вскидывая брови, но решили не мешать лекции, ведь теперь Стас станет объектом для всеобщего исследования, интересующим многих медиков, да и не только.
Хлопнула дверь, и Марина Дмитриевна с тяжёлым вздохом бросила свою дамскую сумку на кресло. Сняв с себя шубу, она расположилась на широком диване и откинула голову назад. События сегодняшнего дня сильно подкосили её, но такая сильная женщина, как Марина Дмитриевна не станет показывать свою слабость даже самой себе. Сейчас она выпьет несколько бокальчиков красного, и всю головную и душевную боль как рукой снимет.
Бутылка. Штопор. И вот Марина Дмитриевна уже сидит, закинув ногу на ногу, на мягком диване. Налив в бокал вина, она подносит его к своим губам и делает небольшой глоток.
– Марина, ты здесь!?– раздался громкий мужской голос. Даже не оборачиваясь, Марина Дмитриевна поняла, кто его владелец.
– Неужели тебя отпустили?– равнодушно протянула она, запрокидывая голову на спинку дивана.
– Адвокат договорился. Меня отпустили по УДО,– располагаясь рядом с женой, ответил Владимир Петрович.
– Ясно. Недолго ж ты сидел,– даже не глядя в сторону мужа, произнесла Марина Дмитриевна.
– Марин, а где наш сын?
– Сидит в тюрьме,– монотонно ответила женщина.
– Я про старшего. Что-то я никак не могу до него дозвониться. Думал, он дома. Его и там нет. Может, стоит съездить в офис? Не знаешь, Стас там?– облокачиваясь о спинку дивана, спросил Владимир Петрович.
– Ты его уже нигде не найдёшь,– произнесла Марина Дмитриевна и наконец удосужилась повернуться к мужу,– Стас умер.
Глаза Владимира Петровича приняли форму огромных шаров. На несколько секунд он даже потерял дар речи, не понимая, как она может так спокойно говорить о таких ужасных вещах.
– Что ты несёшь? Что значит умер?– ошарашенно спросил мужчина.
– А вот так вот,– развела руками Марина Дмитриевна,– Пока ты пухнул в тюрьме, наш старший сын боролся за жизнь. У него был туберкулёз.
– К-как?– Владимир Петрович замер, каменным взглядом сверля жену,– Стас умер? Когда это произошло? Почему я, чёрт возьми, не знаю об этом!?– его голос повышается и начинает дрожать,– Почему ты не сказала!?
– А ты на меня не ори!– гневно хлопнула по ручке дивана Марина Дмитриевна,– Пока ты прохлаждался, я проводила в больнице с сыном недели! И вот только сегодня я отказалась от услуг врачей, после чего они отключили Стаса от аппарата искусственной вентиляции лёгких! Я ничего не могла сделать! Медицина была бессильна!
В ответ на разгневанное лицо жены Владимир Петрович опустил глаза.
– И что же теперь будет с бизнесом?– себе под нос спросил он,– Я ведь доверил его своему самому смышлёному и ответственному сыну.
– Я думала над этим.
– И что же решила?
– «Габворд» мы продадим. 65% акций – это просто огромная прибыль, на которую мы жили все эти годы. Но сейчас мы не потянем.
Марина Дмитриевна поднесла бокал к своим губам и отпила немного вина.
– А Алиса?– спросил мужчина.
– А что Алиса? Хоть она сейчас и занимается делами компании, но это ненадолго. Она беременна и уже скоро станет матерью. Ей будет не до бизнеса.
– Алиса носит ребенка Стаса?
– Да. Как жаль, что наш сын его не увидит,– смахивая воображаемую слезу со своего глаза, ответила Марина Дмитриевна,– Я всё так же буду заниматься своим бизнесом…
– Ой! Тоже мне бизнес!– со скептической ухмылкой произнёс Владимир Петрович, махая рукой,– Твои эти салоны красоты…
– А у самого то что!? Рестораны!
– А что рестораны то!? У меня отличная сеть самых лучших ресторанов Москвы. Я имею отличную прибыль уже не один год.
– Но согласись же, что мы имеем такую популярность и деньги только из-за «Габворда».
Владимир Петрович согласно кивнул.
– Ничего не поделаешь. Вот родится у нас внук или внучка, сможем передать ему или ей свой бизнес.
– Не заглядывай так далеко. Алиса обижена на меня, так что теперь не станет даже разговаривать. Надеюсь, хоть рождение ребенка нас сблизит с несостоявшейся невесткой.
– Но она всё-таки смогла поменять Стаса… – задумчиво произнес Владимир Петрович, смотря на жену.
– Да какая уж теперь разница? Мы остались без сыновей. Всё придется брать в свои руки, как тогда в молодости.
– Да-а… – протянул Владимир Петрович, поднимая голову к потолку,– Хорошее было время. Мы бизнес мутили, помню вложились в первое дело… Так страшно было, что можем прогореть…
Марина Дмитриевна вздохнула, кивая головой.
– И вправду. Теперь всё поменялось. Я всегда мечтала, что в старости около меня будут мои сыновья, которые будут опорой и поддержкой. А что теперь? Я потеряла обоих своих мальчиков…
Владимир Петрович опустил свою руку на плечо жены и сделал глубокий вдох.
– Кольке дали 16 лет… – монотонным голосом сказал он.
– Кошмар… До чего мы докатились… Наш сын сел в тюрьму за убийство… Какой позор… Мне теперь стыдно людям в глаза смотреть…
Новый этап
На следующий день в больницу пришли Марина Дмитриевна, Владимир Петрович и Давид с Кариной, которым сообщили о смерти Стаса. Нужно было видеть глаза этих четверых, когда они увидели Стаса живым и невредимым, лежащим на постели и поедавшим кашу. Я провела весь день рядом с ним, кормя из ложечки и помогая размять кости после долгих месяцев, которые он провёл в обездвиженном состоянии.
Была сотня вопросов, на которые я отвечала с улыбкой. Стас был жив, а это самое главное. Мне уже было плевать на его мать, которая так бессовестно поступила с родным сыном, бросив его умирать. Я не стала говорить об этом поступке ещё очень слабому Стасу, ведь это очень подкосило бы его. Но я надеялась, что Марине Дмитриевне было стыдно за свой поступок и за то, что она не верила в своего сына.
– Сынок, я так рада твоему выздоровлению! А я ведь молилась, чтобы ты поборол эту страшную болезнь! Слава богу ты жив! – держа Стаса за руку, с улыбкой сказала Марина Дмитриевна, и меня аж всю перекосило от такого количества лести и лжи.
Дверь в палату открылась, и туда внесли несколько венков с надписью «Помним, любим, скорбим» и «Любимому сыну». Стас изумлённо оглядел всех присутствующих, ожидая, что хоть кто-то объяснит ему, что происходит.
– Меня уже кто-то собрался хоронить?– недовольным тоном спросил он.
– Сынок, просто понимаешь, врачи сказали, что ты точно не выживешь… – попыталась оправдаться Марина Дмитриевна.
– И потому вы купили мне похоронные венки?– перебил её Стас, хмуря свой лоб,– А гроб вы мне случайно не заказали? Место на кладбище купили уже?
Марина Дмитриевна и Владимир Петрович обменялись взглядами, но не стали говорить всю правду, ведь гроб и памятник уже были ими заказаны и ждали во дворе.
Сказать, что все были в шоке – ничего не сказать. Давид сильно «прифигел», узнав, что ужасная новость, которую ему сообщила Марина Дмитриевна – неправда. Карина приехала вместе с ним, чтобы поддержать. Её живот был такого же размера, как и мой.
Минут через двадцать приехала и моя тётя. Реакция была той же: квадратные глаза, временная потеря речи и минутный шок. После чего и она поздравила Стаса с победой над болезнью и пожелала скорейшего выздоровления.
Наконец нас оставили наедине. В течение часа все уехали, дав побыть мне и Стасу только вдвоём и насладиться обществом друг друга.
Стас утомленно посмотрел на меня и вздохнул.
– Лис, я так устал…
По его измученному лицу я и без слов это поняла.
– Мне уйти?– гладя его по руке, спросила я. Стас медленно покачал головой,– А что же тогда? Будешь ложиться спать?
– Хочу, чтобы ты всегда была рядом,– Стас перевернул свою ладонь, беря меня за руку.
– Я ведь и так рядом… – я одарила его белоснежной улыбкой, свободной рукой водя по щеке,– У тебя такая густая борода… Леший какой-то.
Мои слова вызвали у Стаса несколько коротких смешков, после чего он запрокинул голову назад, укладываясь на подушку.
– Если ты устал, то можешь поспать. Голова не болит?– обеспокоенно спросила я и тронула его лоб губами. Стас мотнул головой.
– Всё нормально.
– Ну-ну. Я помню эти слова. Теперь я уже не верю твоему «всё нормально». Из-за того, что ты меня не слушал, я чуть было не лишилась жениха, а наш сын – отца.
Стас вопросительно выгнул одну бровь и наклонил голову.
– Сын?– он перевел взгляд на мой небольшой животик,– Ты была на УЗИ или просто так думаешь?
– Я вчера была на УЗИ,– ответила я, вспомнив о снимке, сделанном в медицинском центре,– Сейчас покажу…
Я достала из своей сумочки фотографию и протянула её Стасу.
– Вот. Это наш сынок,– тыкая пальцем на картинку, улыбнулась я.
– И где здесь вообще человек?– ворочая фото вверх-вниз, хмурился Стас,– По-моему, это какие-то пятна. Вот линии, полоски… Я не вижу здесь никакого ребенка…
– Ну Стас,– я наигранно надула губы и забрала из его рук фотографию,– Тут же всё понятно.
– Ну-ну, понятно. Тогда покажи мне, где здесь хоть что-то похожее на человека,– скрестив руки на своей груди, Стас посмотрел на меня. Я несколько секунд крутила в своих руках фото, а потом спрятала его обратно в сумку.
– Ты прав. Там ничего не понятно,– наконец согласилась я,– Но врач же лучше знает. У нас будет сын.
Стас опустил руку на мой живот, задумчиво глядя в некуда.
– Я его не слышу… – произнёс он, водя своей ладонью по моему животу. Я положила свою ладонь сверху, тоже прислушиваясь.
– Срок ещё небольшой. Чуть позже, думаю, мы уже сможем услышать, как он пинается.
– Ладно. Подождем,– засовывая обе руки под одеяло, улыбнулся Стас. Я сверкнула улыбкой в ответ на его счастливое выражение лица.
– Стась, я рада, что ты наконец улыбаешься,– умиротворённо произнесла я,– Да это великое чудо, что ты вообще дышишь. Если бы не оно, ты бы сейчас не смотрел на меня и не разговаривал. Не видел бы снимок с УЗИ.
– Знаю, Лис. Это знак, что мы должны быть вместе, и что я ни в коем случае не могу оставить тебя одну.
– Это очередное испытание наших отношений?
– Может и так,– пожал плечами Стас и поднял край одеяла до своего носа,– Но главное – то, что мы его успешно прошли.
– Да, милый,– кивнула я, кладя свою руку поверх одеяла,– Теперь всё будет совсем по-другому. Мы заживём счастливо, как и мечтали до твоей болезни.
Стас опустил голову на подушку, рассыпая на ней свои густые волосы. С его губ не сползала улыбка, а глаза были мечтательно закатаны.
Я просидела у его постели около получаса, после чего, убедившись, что Стас уснул, наклонилась над его лицом, и нежно, стараясь не нарушить его сон, поцеловала в щеку, после чего удалилась из палаты.
Шли недели. Стас шёл на поправку, а я по-прежнему ухаживала за ним, каждый день приходя в больницу.
– Что с компанией?– в один из дней спросил Стас.
– Всё в порядке. Я сама всем занимаюсь, пока ты полностью не поправишься.
– А как там этот… Трикс?– напряг память Стас, вспоминая последнюю да и первую встречу с новым партнёром.
– Они с Лизой нашли контакт,– потерев палец о палец, ответила я. Стас усмехнулся.
– Всё с ними ясно. Я вижу Давида уже выписали. Как у него хватило только смелости припереться ко мне в больницу? Или он пришёл, потому что думал, что я уже мёртв.
– Ну-ну, Стас. Что ты говоришь? Давид же твой друг. Он…
– Никакой он мне не друг!– хмуро отрезал Стас,– Друзья так не поступают. Он предал меня.
– Но Стас, если бы Давиду было на тебя плевать, то он вряд ли стал бы рисковать жизнью ради тебя,– напомнила я Стасу из-за чего Давид несколько недель пролежал в больнице.
– Может и так. Но я уж точно не ожидал, что он может проиграть свою долю в компании в какой-то там покер.
Я впала в ступор на несколько секунд, после чего окинула Стаса пораженным взглядом.
– Ты всё знаешь?
– Я вижу, что и ты осведомлена о поступке Давида,– разочарованно протянул Стас.
– Да. Он мне рассказал, как летал в Новую Зеландию и проиграл там Оливеру свои 25%.
– Угу. Придурок. А ещё так хорошо врал на протяжении нескольких месяцев.
– Стас, это в прошлом. Давид сам во всём виноват и сам ответил за всё. Он больше не имеет прибыли в самой престижной компании Москвы.
– Ты права. Не знаю, как он теперь будет выкручиваться.
Нашу оживленную дискуссию нарушила вошедшая в палату медсестра. Вежливо попросив меня уйти, она поставила Стасу внутривенную капельницу.
Я вышла в коридор, где столкнулась с Лизой. Несколько секунд мы молча сверлили друг друга взглядами.
– Чего ты здесь?– первой нарушила молчание я.
– Я узнала, что Стас оказывается жив,– пролепетала Лиза, поднимая руку с пакетом,– Вот, яблок ему принесла.
– Что, больше не надеешься стать владелицей всей компании?– хмыкнула я, скрещивая руки на груди.
– А я и не думала об этом,– как-то неуверенно покачала головой Лиза.
– Ну-ну. Все видели, как ты уже примеряла себе кресло Стаса,– я смотрела на неё с презрением, поджимая губы,– Какое разочарование, правда?
– Не неси чуши!– фыркнула Лиза, отводя глаза,– Стас мне очень дорог. Мы даже собирались пожениться.
– Не вы собирались, а ты,– поправила я, качая указательным пальцем,– Стасу всегда было на тебя плевать.
От моих смелых слов Лиза обиженно цыкнула и, распахнув двери, вбежала в палату. Я была в шоке от собственной смелости и оттого, что смогла наконец дать отпор обидчице, которая ищет в любой ситуации только собственную выгоду.
«Хотя не исключено, что она по правде любила Стаса, просто действовала слишком резко и неправильно, вот и не заинтересовала его. Но всё-таки Лиза и Стас имеют много общего. Может, именно поэтому их и хотели свести родители?»
Мои мысли прервал громкий голос Стаса, который донёсся из палаты. Я слышала, как они с Лизой ругались, но не слышала из-за чего всё это началось. Любопытство было сильнее меня, и я приложила ухо к стене, вслушиваясь в их диалог.
– Ты пришла сюда, чтобы шантажировать меня!?– кричал Стас,– Было и было! Какого черта ты до меня сейчас докапываешься!?
– То есть для тебя это так просто!?– возмущалась Лиза.
– Представь себе! Мне на тебя плевать!– с широко распахнутыми глазами ответил Стас,– Плевать! Слышишь!?
Лиза развернулась на пятках и пулей вылетела из палаты, бросив дверь открытой, а меня изумлённой. Заглянув вовнутрь, я окинула Стаса удивленным взглядом. Словно рак, он сидел на постели с краснющим от гнева и волнения лицом, глядя впереди себя.
– Что у вас произошло?– осторожно спросила я, переступая порог. Взгляд Стаса резко поменялся. Поправив волосы, он посмотрел на меня с натянутой улыбкой.
– Да ничего особенного. Просто немного повздорили,– он беззаботно пожал плечами.
– А из-за чего? И почему Лиза так быстро убежала? Ещё и психовала…
– Да бог с ней!– махнул рукой Стас, всем своим видом показывая, что ничего важного не произошло.
– Так из-за чего вы спорили?– мне было очень любопытно из-за чего можно было так кричать и психовать, поэтому я продолжила допытывать Стаса.
– Да там из-за компании. Рабочие мелочи,– вновь отмахнулся он.
– И что это за мелочи такие, о которых я не знаю?– садясь около больничной койки, поинтересовалась я,– Если ты забыл, то всё это время именно я работала на твоём месте и я осведомлена обо всём, что творилось в офисе.
Стас на мгновенье растерялся, но потом всё мне объяснил.
– Я спросил у Лизы о делах компании, но она вместо того, чтобы рассказать мне о прибыли, клиентах и всякому такому, рассказывала об Оливере. Меня так раздражает этот выскочка. Прилетел из своей Зеландии и ещё выпендривается.
– Стас, но ты ведь видел его только один раз. Да и то это было больше трёх месяцев назад.
– Мне этого хватило, чтобы возненавидеть его,– буркнул Стас.
– Ладно. Сейчас ты встанешь на ноги и наконец вернёшься в офис. Всё встанет на свои места, как и было все предыдущие годы,– я протянула Стасу руку и переплела наши пальцы.
– Ты отдала мне своё кольцо?– Стас указал на свой мизинец. Я кивнула,– И зачем это, интересно? У меня же теперь их два. А это парные кольца.
– Я просто хотела, чтобы у тебя была частичка меня, вот и надела на твой палец своё кольцо,– усмехнулась я, вытягивая свою правую руку вперёд,– Можешь надеть обратно.
– Ладно,– Стас стянул со своего мизинца кольцо, которое казалось очень маленьким по сравнению с его кольцом, и надел его на мой безымянный палец,– Я вернул его на своё законное место,– целуя тыльную часть моей руки, произнёс он.
– Пока ещё не законное,– поправила я,– Я ведь не твоя жена.
– Скоро станешь. Я ведь обещал,– Стас вновь поднёс мою ладонь к своим губам и горячо поцеловал её.
– Ты ещё не до конца поправился. Да и с пузом на меня ни одно платье не влезет.
– Значит, поженимся, когда ты родишь. Какие проблемы?
– Никаких!– помотала головой я,– Я готова ждать целую вечность.
– Вечности не будет. Максимум месяцев семь.
– Ты такой колючий,– рассмеялась я, гладя щёку Стаса, густо покрытую щетиной,– Но знаешь что? Борода тебе к лицу.
– Правда? Так что, не сбривать?– он положил обе ладони на свои щёки, разглаживая бороду.
– Разве что подровнять. А так тебе очень даже идёт. Стал брутальнее, что ли.
– Ладно,– пожал плечами Стас.
– Но вот волосы… – я запустила свои пальцы в густую шевелюру Стаса, которые в ней и заблудились,– Ты самый настоящий Леший. Твои волосы скоро будут длиннее моих.
– Не,– он мотнул головой,– К длинным волосам я никогда не стремился. Как выпишут из больницы, сразу же поеду в барбершоп,– Стас провёл рукой по своим волосам, убирая надоедливые пряди с лица,– Как там мой Лучик? Надеюсь, ты за ним присматриваешь?
– Я отвезла его в приют,– призналась я,– Прости… У тёти оказалась аллергия на котов. Она не переставала чихать, когда я принесла Луча к ней домой.
– Я обязательно его заберу,– уверенно сказал Стас.
– Конечно. Вот приедем вместе домой и сразу же заберём обратно твоего друга.
Стас согласно кивнул.
– Кстати, как там наш дом? Тараканы ещё не завелись за месяцы моего отсутствия?
Я развела руками.
– С того момента, как ты попал в больницу, я ни разу не была там и жила в доме у тёти, так что не знаю. Думаю, твоя домработница приходила, чтобы прибраться. Она же делает генеральную уборку раз в несколько недель.
– А почему ты не жила у нас дома? Могла бы оставаться там и ухаживать за Лучом. Я не понимаю, почему ты переехала? – удивился Стас, хотя мой ответ был вполне логичным.
– Потому что я бы сошла с ума, если бы находилась там без тебя,– вздохнула я,– В пустом доме, хоть и огромном, мне было бы тошно и одиноко.
От моих слов глаза Стаса заискрились, и он улыбнулся.
– Иди ко мне,– расставив руки в стороны, прошептал Стас. Не раздумывая, я поместилась в его объятия и уткнулась лицом в шею.
– Ты такой холодный, но только рядом с тобой я могу согреться… – вполголоса проговорила я, касаясь губами кожи Стаса,– Я тебя люблю…
Его дыхание участилось, а хватка на моей талии ослабла.
– Лис, я… – Стас остановился, а я перестала дышать, всем сердцем ожидая услышать от любимого заветные три слова, которые он никогда мне не говорил,– Я так устал здесь находиться… Когда мы уже поедем домой?
Я отвернула голову, чтобы не показывать своего разочарования, ведь в душе мне было очень обидно, что мои такие нежные и искренние слова снова остались незамеченными.
– Когда тебя выпишут, тогда и поедем,– сухо ответила я, потираясь ухом о плечо Стаса.
– Здесь скучно. Ни телевизора, ни телефона,– Стас запрокинул голову назад, обречённо вздыхая.
– А где твой телефон?– я отдалилась и согнула ноги в коленях. Стас пожал плечами, одной рукой чеша затылок,– Хочешь, чтобы я принесла тебе его?
– Можно. Хоть Тик ток полистаю,– зевая, произнёс Стас.
– Ну ладно. Твой телефон скорее всего у врачей. Он уже несколько месяцев лежит без надобности, поэтому точно разряжен.
– Хорошо, тогда потом принеси,– попросил Стас и обвил мою талию руками,– Если бы ты не приходила ко мне, то я бы точно умер со скуки.
– Ох, милый мой… – горестно протянула я,– Если бы не чудо, то ты бы действительно умер. Для меня жизнь бы тогда прекратилась.
