Неволю душных городов!
Там люди в кучах, за оградой
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов,
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
Что бросил я? Измен волненье,
Предразсуждений приговор,
Толпы безумное гоненье
Или блистательный позор.
Как грандиозен, как могуч и вместе как ясен под кистью поэта величественный образ Петра 1! Какое глубокое понимание этой богатырской личности! С одной стороны это – страшный, титанический представитель брани и воинских доблестей, с другой – в том же образе видим милосердие, великодушие, прощение врагу (второе – в известном стихотворении 1835 г.: «Над Невою резво вьются Флаги пестрые судов…»).
Что пирует царь великий
В Питербурге – городке?
Отчего пальба и клики,
И эскадра на реке?
Озарен ли честью новой
Русский штык иль русский флаг?
Побежден ли швед суровый?
Мира-ль просит грозный враг?
…………………
Нет, он с подданным мирится;
Виноватому вину
Отпуская веселится;
Чашу пенит с ним одну;
И в чело его целует,
Светел сердцем и лицом;
И прощенье торжествует,
Как победу над врагом.
Как глубоко нарисовал поэт образ Годунова в своей драматической хронике, где все от царя до отшельника-летописца носит на себе печать глубокого понимания жизни народа и теплого сочувствия к ней! Как симпатичны и вместе глубоко художественно воспроизведены типы коменданта Белогорской крепостцы Миронова с его женою, дочерью и помощником; не менее удачно освещен и образ Пугачева с его свитой и волнующейся массой. Указанные нами, равно и другие, созданные гением Пушкина типы (Белкина, Дубровского отца) имеют важное историческое значение, как образцы своего времени, наглядно знакомящие с характером эпохи. Нужно ли указывать сказочные тины, созданные поэтом и на которых воспитывается наша детская впечатлительность? Сказки Пушкина имеют именно воспитывающее значение: они пробуждают в юных сердцах любовь к своему отечеству и народу, Царю и Церкви… Слушая сказки Пушкина, в которых так задушевно и любовно изображаются простые, но здравые верования народа и так привлекательно выводятся прекрасные качества его характера, каждый с детства приобщается мировоззрению и чувствам своего народа…
Пушкин дал образцы всему разнообразию словесности: лирике, драме, роману, сатире, критике, журнализму. Он – величайший народно-русский поэт, – народный не в смысле того или другого сословия (хотя и в этом отношении поэзия его обнимала собою все сословия: и дворянство, и духовенство, и купечество, и мещанство, и крестьянство), не в смысле той или другой тенденции, но в наиболее широком смысле слова «народность». Он угадал душу русского человека, его умственный склад, истинный колорит его исторических эпох, и дал нам выражение этих народных тайн в формах превосходных и чисто-национальных. У Пушкина народность стала самою стихией его поэзии, бывшей в тоже время первым фактом реализма, изучением действительности, верным изображением жизни.
Пушкин украсил, возвысил и прославил нашу народность, он заставил не только своих, но и чужих полюбить наш язык и литературу. Произведения его сделались известны и популярны и среди западно-европейских народов. Там его переводили и изучали с небывалым дотоле интересом. И это от того, что его гений возвел типические особенности народного духа в высшую форму искусства. Эта высокая художественность давала Пушкину средство обнимать своим взором и сочувствовать и чужой жизни. Фантастические образы цветистой поэзии востока, ясная прелесть классической формы, суровая поэзия Данта, дышущая негой и страстью жизнь испанца, глубоко задуманные и вполне законченные характеры Шекспира, родные нам звуки и мотивы славянских песен, – все это было достоянием поэзии Пушкина, все это прошло чрез горнило его поэтического гения и вылилось в образах и звуках полных глубокой прелести и выразительности.