– А почему так?
– Потому, что я предупреждена о последствиях. С меня больше спросится.
– Но ведь я теперь также о них предупреждена!
– Ты мне не обязана верить. А во мне – Дух, который меня предостерегает и обличает. Ему не верить нельзя.
– Значит, для тебя твой пьяный сожитель и сраный театр дороже Царства Небесного?
Соня не успела ответить, так как пришла Волненко. Она была абсолютно голая.
– А где Рита? – спросила у неё Света, – она жива?
– Нашла кого хоронить! – фыркнула Волненко, – на этой твоей кобыле можно пахать!
С этими словами Анька взяла со стола бутылку и высосала остатки поганого коньяка. Выбросив бутылку в окно, взяла сигареты и зажигалку. Стала прикуривать. Когда пламя взяло конец сигареты, Анька закашлялась.
– Твою мать! О чём вы тут говорили?
– О Святом Духе.
Волненко стала выкладывать свои мысли. Впалые щёки Сони сделались белыми, как недавно окрашенный подоконник, рядом с которым она сидела.
– Анька, заткнись! – вскричала она, – хула на Святого Духа – это единственный непрощаемый грех!
Анька не умолкла. В дверь позвонили. К ней подошла Волненко.
– Кто там? – спросила она.
– А мне, если можно, Свету!
Голос был женский, если не девичий.
– Анька, не открывай! – закричала Света, вставая. Но было поздно. Волненко уже открыла. Больше того – она уже была без сознания.
Глава десятая
Зная, что за соседней дверью живёт врач-реаниматолог на пенсии, Рита стала по ней отчаянно барабанить. Она при этом была в халате, напяленном наизнанку, и босиком. Тем временем, Света, Сонечка и Кирилл, который успел надеть лишь трусы, очень осторожно перетащили Аньку к тахте со смятой постелью и уложили.
– Хватит сходить с ума! – вяло возмутились за дверью, на которую Рита обрушила свою панику, – пожалейте руки! Ведь есть звонок! Если вы хотите, чтоб я открыл – добьётесь обратного, потому что я сумасшедшим не открываю! Выломать дверь у вас не получится, она крепкая! Объясните по-человечески, что вам нужно?
– Андрей Ильич, это Рита, ваша соседка! Девушке плохо! Пожалуйста, помогите, Андрей Ильич!
– Минуточку обождите, радость моя.
Не через минуту, а раньше замки защёлкали, дверь открылась, и к Рите вышел плотненький старичок с седой бородой, в спортивном костюме и мягких тапках. Взгляд его сквозь очки казался стальным.
– Добрый день, Ритулечка. Где больная?
– Там, там, в квартире! Пожалуйста, проходите, Андрей Ильич, проходите!
Соня и Света стояли около Аньки, укрыв её простынёй. Когда вошёл доктор, они попятились.
– Почему она голая? – поинтересовался Андрей Ильич, с профессиональной лихостью приподняв простыню, затем – веко Аньки.
– Ну, она это … ну, как бы это сказать-то, – замялась Рита, густо краснея. Левой рукой она комкала полы своего халата, соединяя их под пупком. Но вдруг её взгляд упал на Кирилла, который стоял около окна и хлопал глазами. Правая рука Риты победоносным движением протянулась к его трусам, указывая на них вытянутым пальчиком.
– Понимаю, – холодно усмехнулся пенсионер. Взяв Анькину руку, стал считать пульс. Это не мешало ему высказываться:
– Под этаким жеребцом и у здоровенной кобылы копыта в стороны расползутся! А тут – довольно хрупкая девушка. Кто она? Студентка? Или работает?
– Да, работает. В театре, – пробормотала Рита.
– Тем более! Существо с утончённой душевной организацией. Молодой человек, вы явно переусердствовали!
Малютин, сконфузившись, открыл рот, чтобы всё испортить. Под взглядом Риты закрыл. Соня улыбнулась.
– Обычный обморок, – констатировал бывший доктор, опустив руку хрупкого существа на диван, – что-либо предпринимать я смысла не вижу. Когда очнётся, дайте ей успокаивающее.
– Какое? – спросила Рита. Андрей Ильич призадумался, сняв очки и тщательно протирая их носовым платочком.
– Какое? Да много есть вариантов. Но вот что я скажу вам, Ритуленька. Я на прошлой неделе был в Ярославле, на конференции военных медиков. На секретной, прошу заметить! Так что, ребята, всё это – между нами. Договорились? Суть дела состоит в следующем. На этом мероприятии мои близкие друзья и коллеги из фармацевтического отдела НИИ Минобороны презентовали одно лекарство – совместную разработку российских, израильских и швейцарских учёных. Я этот препарат опробовал на себе, и вот что скажу: побочных эффектов – ноль, результат – отличный.
– Это успокоительное лекарство?
– Ну, чтоб вас не запутывать, скажу – да. Я взял для себя четыре коробки, что было довольно проблематично, так как состав данного лекарства, которое предназначено для особых целей, строжайшим образом засекречен. Но с вами я поделюсь. Ведь мы же товарищи по несчастью, в конце концов! Живём в одном доме. Вы понимаете.
– Понимаю. И сколько стоит?
Андрей Ильич вновь надел очки.
– Две тысячи девятьсот рублей двадцать семь копеек. Это, Ритулечка, себестоимость.
– За коробочку?
– Да. В ней – двадцать таблеток по пятьдесят миллиграмм. Если вы их примете курсом, по одной в день, тревоги исчезнут. Ну, что, попробуете?
– Давайте.
Анька очнулась вскоре после того, как чудо-таблетки были принесены и Андрей Ильич с деньгами ушаркал, всем пожелав крепкого здоровья и здравомыслия. Ей засунули в рот таблетку, дали стакан воды. Он звенел о зубы. Рита его придерживала. Кирилл поддерживал сзади Аньку, чтоб ей удобнее было пить.
– Как ты себя чувствуешь, Анька? – спросила Света, когда вегетарианка с тонкой душевной организацией – бледная, с мокрым лбом, откинулась на подушку. Ответа не было.
– Ты кого увидела на площадке? – спросила Соня, – Джульетту?
– Нет, – отозвалась Анька, пристально глядя на потолок с разветвлённой трещиной, – не Джульетту.
Три пары глаз с трёх сторон впечатали в Свету столько насмешливого внимания, что она почувствовала себя абсолютно голой, а не почти. Ей стало неловко.
– Какой смешной старикашка! – сжалилась над ней Соня и захихикала, – когда он увидел Анькину письку, у него щёки отвисли ещё сильнее! Но под штанами так ничего и не шевельнулось.
– Но уж зато наш Ромео – просто красавец! – вскричала Рита, поосновательнее прикрывшись вывернутым халатом, – Малютин! Трусы порвутся сейчас!
Заметив, что Рита вполне права, Света подбежала к Кириллу и торопливо вытолкала его из комнаты.
– Во дурак! Иди, одевайся быстро!
Кирилл послушно направился в её комнату. Его мнимая жертва, тем временем, приняла сидячее положение, и, отвергнув помощь подруг, стала возвращаться в приличный облик. Все три её собутыльницы наблюдали за ней.
– Так ты нам расскажешь, тварь языкастая, кто стоял на площадке? – спросила Рита. Натягивая колготки, Анька взглянула на неё мрачно.
– Могу сказать. Это была Смерть.
– Я тебе язык оторву, – пригрозила Рита, взглянув на Соню и Свету, которые закачались, как куклы Барби на шатком столике, – прекращай балаган и говори правду!
– Там была Смерть, – повторила Анька. Рита забыла, что нужно держать халатик, и стиснула кулаки.
– Значит, там, за дверью, стояла Смерть? Ну а почему ты грохнулась на пол? Ты что, её испугалась?
– Да, испугалась. Хотя она пришла не ко мне.
Анька говорила спокойно. Её спокойствие ужасало. Кирилл Малютин из другой комнаты позвал Свету. Сразу же прибежав к нему, она очутилась в его объятиях. Это вызвало у неё смятение, потому что он не оделся, а вовсе даже наоборот. Он был возбуждён. Она попыталась вырваться. Он легко уложил её на диван, и, прижав к нему, стал довольно грубо стягивать с неё трусики.
– Во дурак! – вскричала она, цепляясь за них, – быстро слезь с меня! Нашёл время!
– Не я, а он выбирает время, – сказал Кирилл, твёрдо дав понять, о ком говорит. Света завизжала. Вбежали Рита и Соня. Вонзив в Малютина ногти, они общими усилиями сволокли его с разъярённой Светы.
– А ну, одевайся, тварь! – приказала Рита, бросив Кириллу его трусы. Он быстро оделся. Света последовала его примеру. Он предложил ей пойти в кино. Она согласилась. И они вскоре ушли. Ещё через полчаса откланялись Анька с Соней, взяв с Риты слово прийти к ним в пятницу на спектакль. Спектакль назывался "Не покидай меня". Даша, Эля, Соня и Аня играли юных разведчиц, заброшенных в тыл к фашистам для корректировки огня. Под этим огнём они погибали, а их насмешливый командир позже умирал от ран в госпитале, пытаясь приделать оторванную голову кукле, которая была талисманом его девчонок. Зрители плакали. Также в спектакле были заняты Олег Журов, Лёшка – Дашкин жених, и Артур. Артур читал текст от автора и играл на гитаре.
Был уже вечер. Утрамбовав кулаком и пяткой в мусорное ведро две сумки с лекарствами, Рита приняла душ, оделась для выхода и взяла сотовый телефон. Набирая номер, она закуривала.
– Привет, – ответил ей мужской голос.
– Привет, Алёшка! Ну, как дела у нас?
– Да всё так же. Сегодня ты ему не звонила?
– Утром звонила. Он мне сказал, что всё хорошо. Я устала, Лёха! Я очень сильно устала. Меня нельзя держать под стеклом и лампой как игуану! Он понимать этого не хочет. Но ты-то можешь это понять?
– А кто тебя под стеклом-то держит, Ритулечка? Ты всегда и во всём поступаешь так, как считаешь нужным. Я тебе тысячу раз говорил – машину смени! Не хочешь. Ждёшь приключений.
– Я не об этом! Хватит, Алёшка, делать из меня дуру! Сегодня я встречаюсь со Светенковым.
– Где и когда?
– Не знаю! – вдруг сорвалась на дикий крик Рита. Тут же оборвав связь, она проглотила пару таблеток, проданных ей реаниматологом. Суетливо запив их водой из чайника, вновь схватила мобильник и набрала другой номер. Денис ответил не сразу.
– Да, Маргариточка.
– Добрый вечер. У меня есть свободные два часа.
– Очень хорошо. Только я пока что на тренировке. Она закончится через сорок минут. Можете подъехать в Черкизово?
– А конкретнее?
– Институт Физкультуры знаете? Слева – рынок, справа – метро…
– Найду я, найду!
Ей пришлось заехать на АЗС и отстоять очередь. Под конец захотелось кофе. Десять минут и двести рублей ушли на кафешку, после которой путь был возобновлён. Проклиная снег, светофоры и остолопов, которым какие-то идиоты повыдавали права, Рита выжимала из своей шустрой «девятки» всё, на что та была способна. Мощные иномарки незамедлительно уступали ей левый ряд. Мобильник звонил, не переставая. Рита не отвечала. Припарковав машину возле ворот института, она всё же посмотрела, кто ей звонил. Потом закурила, убрав мобильник во внутренний карман куртки.
Оттренировавшиеся спортсмены с весёлым гомоном покидали здание. Некоторым из них плоды тренировок не позволяли проходить в дверь иначе как боком. Многие, пожав руки своим друзьям, садились в машины, стоявшие,как и Риткина, вдоль бордюра. Рынок, раскинувшийся до Измайловского шоссе, уже закрывался. Возле метро, подходы к которому были сжаты коммерческими ларьками, возникло столпотворение. Рита не замечала, что пепел сыплется ей на брюки. Она смотрела по сторонам, щурясь на огни, разбрызганные по стёклам.
– У вас, по-моему, колесо спускает немножко!
– А?
Рита вздрогнула, потому что эти слова раздались не справа, откуда слышался смех спортсменов, а слева, где очень близко просвистывали машины. Тот, кто их произнёс, склонился к стеклу водительской двери. Рита нажала на кнопку стеклоподъёмника и увидела желтоватое, треугольной формы лицо в узеньких очках, блестевших под низко надвинутым капюшоном.
– Что? Колесо? Какое?
– Заднее, левое. Посмотрите сами. Если хотите, я помогу его заменить.
– Большое спасибо!
Рита открыла дверь и выставила наружу левую ногу. Спас её телефон, который она впихнула во внутренний карман куртки. Нож расколол его, и на это ушла вся сила удара. Немедленно осознав, что произошло, Рита с диким визгом шарахнулась внутрь машины, и, повалившись навзничь, отчаянно замахала ногами. Один из её ударов, как показалось ей, достиг цели, после чего дверь захлопнулась. Рита продолжала бить и по ней, не переставая кричать, колотясь затылком о кожаное сиденье. Оба её каблука сломались. Дверь пострадала неимоверно. Если бы не Денис, который открыл другую и схватил Риту, крича ей, что это – он, всё было бы переломано и разбито.
Глава одиннадцатая
– Я не хочу вызывать милицию.
– Понимаю. Но это сделать необходимо.
– Я всё равно не смогу его опознать! Вы его не видели.
– Да, не видел. Но он, скорее всего, истекает кровью. Вы своим каблучком правую стекляшку из очков высадили. В течение получаса его возьмут. Это точно.
– Он ничего не скажет. Я не хочу. И так слишком много шума вокруг меня.
– Ну, что ж, как угодно.
Они сидели в машине Риты. Рита курила. Пальцы её почти не дрожали. Она с досадой разглядывала свои сапоги и дыры на пластиковой обшивке двери. Денис смотрел на узенькие очки, держа их рукой в перчатке.
– Вот так история! А вам кто-нибудь угрожал?
– Денис, успокойтесь! Я разберусь.
– Уверены?
– Разумеется.
– Как угодно. А всё-таки покажите-ка мне ещё раз свой телефон.
Рита раздражённо вынула из кармана то, что осталось от телефона.
– Клинок довольно широкий был, а удар – вполне профессиональный, – проговорил Светенков, – пробить насквозь «Эриксон», да ещё сквозь куртку на синтепоне – это, я вам скажу…
Рита перебила, убрав свой несчастный «Эриксон»:
– Ну, так что вам от меня нужно?
– Да ничего.
– То есть? А зачем встретиться предлагали?
– Я ведь не знал, что вас тут будут насаживать на шампур!
Рита приоткрыла дверь, и, плюнув окурком, снова её захлопнула.
– Значит, вы, как хороший сеттер, подранков не догрызаете? Это очень приятно слышать.
– Иногда приходится догрызать, – возразил Денис, засунув очки в карман, – но вы со мной – одной крови.
– Тогда везите меня домой.
– С большим удовольствием. На моей поедем?
– Нет, на моей, – ударила Рита правой рукой по рулю, – Если вы, конечно, не испугаетесь.
– Маргарита Викторовна! Если я вас не очень боюсь – откуда возьмётся страх перед теми, кто получает в морду вашей прекрасной ножкой и утирается?
Поменялись местами.
– А почему бы вам не приобрести другую машину? – спросил Денис, заводя мотор, – ведь вы – бизнес-леди. Вам, на мой взгляд, очень пойдёт синий «Ситроен».
– Да мне всё идёт. Поэтому я катаюсь на том, что нравится.
Светенков вёл лихо. Свистел. В зеркало смотрел часто и очень пристально. Увидав в Измайлово салон связи, Рита велела остановиться. Вышли. Купили сотовый телефон. Вставили сим-карту.
– Смотрите, а вон кафе, – мотнул Светенков своим длинным носом на «Ёлки-палки».
– Я ведь без каблуков! – всполошилась Рита.
– Боитесь нового нападения? Не волнуйтесь, Риточка. Я умею махать ногами не хуже вас.
Рита засмеялась. И вдруг поймала себя на том, что смеётся искренне, да и вовсе не оттого, что очень смешно.
Они заказали пару салатов с курицей, холодец, тефтели с картошкой, кофе и водку. Последний пункт был вписан официанткой после минутных раздумий Риты. Ей куда больше хотелось рома, но почему-то выбор всё-таки остановлен был не на нём. Что-то удержало её от рома сейчас. Когда она осушила стопку, Денис спросил, жуя холодец:
– Как вам там живётся?
– Где именно? Я во многих местах живу.
– Да, это точно. Но ведь вы знаете, что мне трудно представить жизнь лишь в одном из них. Я вам говорил, что я – суеверный.
Рита вновь засмеялась, на этот раз – по-другому.
– Налейте мне ещё водки. А вы совсем спиртного не пьёте?
– Почему? Пью.
– Ну, так в чём же дело?
– Я – за рулём.
– Ах, вот оно что! Но ведь у вас есть удостоверение!
– На том свете оно мне не пригодится.
Рита, не склонная с этим спорить, выпила и продолжила есть салат. Денис наблюдал за ней. Поймав его взгляд, она улыбнулась.
– Вы это поняли? Замечательно.
– Я всегда это понимал.
– А ваши начальники?
– Понимают.
– А почему вы больше не шутите? Или это шутка была? Отличная шутка!
Смех Риты прозвучал так, что официантка, которая проходила мимо, едва не выронила поднос. Денис не смеялся. Он ел спокойно и быстро.
– Как вам живётся? – опять поинтересовался он, когда Рита сама себе налила ещё одну стопку и закурила.
– Что вас конкретно интересует?
– Никто вам больше жить не мешает?
– Больше? Что значит – больше? Мне там никто не мешал.
– Что вы говорите? Вы удивительно незлопамятны, Маргарита Викторовна! Насколько я знаю, соседка сверху изрядно вам досаждала. Потом с ней что-то произошло. А также и с её мужем. Точнее сказать, сожителем.
Рита очень долго молчала. Денис смотрел ей в глаза. Погасив окурок, она промолвила:
– И что дальше?
– Да, ничего. Я просто интересуюсь. Никто вам больше жить не мешает? Все там пока могут спать спокойно?
– Вы что, с ума сошли?
На лице Дениса возникло недоумение.
– Я? С ума сошёл? Почему? Вы скажете мне, что в доме самоубийц только идиот может спать спокойно? Вы это мне хотите сказать?
– Денис, перестаньте. Что вам от меня нужно?
– Выпейте ещё водки.
Просьба была исполнена.
– Не волнуйтесь, – сказал Денис, закурив, – Абсолютно ясно, что эта баба зарезала своего сожителя и повесилась. Вы-то как смогли бы её подвесить? Она была раза в три тяжелее вас.
Рита промолчала. Денис, выпуская дым, поинтересовался:
– А что у вас за конфликт с ней был, Маргарита Викторовна? Наверное, ерунда какая-нибудь?
– Они по ночам мне спать не давали. Да и не только мне, а всему подъезду.
– Вы им грозились?
– Нет. Я просто милицию вызывала.
– А им на это было плевать? Они продолжали?
– Да.
– И вашу машину стали гвоздём царапать?
– Да, поцарапали пару раз.
– Собаку на вас спускали?
– Да, было дело.
– На вашем месте, – вздохнул Денис, – я бы не сдержался и нанял киллера. Таких тварей надо уничтожать. Это ж твари, Риточка! Самые настоящие твари.
Рита молчала, глядя в окно. Несмотря на позднее время, свободных столиков в кафе не было. За одним сидела компания весьма шумная.
– Ещё водки? – спросил Денис.
– Спасибо, не хочется.
– Но вам грустно! Я ведь отлично вижу, что грустно. Вот я опять испортил вам настроение. Извините, я не хотел.
– Перейдите к делу, – нетерпеливо сжала кулаки Рита, – и вам, и мне время дорого.
– Это правильно. Игорь Плотников часто приезжает к вам в гости?
– Игорь? Он один раз, по-моему, приезжал. Привозил мне что-то. Не помню, что.
– Не помните, и не надо. Всё хорошо. Это не допрос, Маргарита Викторовна. Вам сахар положить в кофе?
– Спасибо, нет. Я сама. Вас Игорь интересует?
– Кто вам сказал?
– Я просто спросила.
– Я тоже просто спросил. Так вы ему жаловались на этих буйных соседей?
– Конечно, нет. Ведь это – больные люди.
– То есть, вы понимали, что их следует лечить, а не убивать? Поэтому ничего ему не сказали?
Отхлебнув кофе, Рита достала сотовый телефон и стала нажимать кнопки.
– Риточка, вы сейчас поднимете шум ненужный, лишний и вредный, – проговорил Денис прежним тоном, но чуть-чуть громче, – я ничего ещё не сказал.
Рита отложила мобильник и подняла глаза.
– Ладно, говорите. Но только коротко.
– Как угодно. Он, Маргарита Викторовна, вас всех в могилу утянет.
– Кто?
– Игорёк. Знаешь, на кого он раньше работал?
– Ну?
– Вот тебе и ну! Теперь с этим человеком Путин созванивается по всем нефтяным вопросам. А Игорь твой его кинул несколько лет назад. Натурально кинул. Отсюда – груда проблем у твоего Миши. И она будет расти по геометрической, если Миша не сбросит этот балласт. А Миша его не сбросит. Он – человек упёртый до неприличия. Понимаешь?
– А что вы так о Мише заботитесь?
– Потому, что Мишу топить не хочет никто. Он создал реально работающую компанию, эффективную и прозрачную. Честно платит налоги. Детские дома тянет. Да, в девяностые он немножко поураганил, но кто из нас без греха? Не об этом речь. Вопрос, скажем прямо, в принципы упирается. Его нужно как-то решить. И лучшим решением будет избавить Мишу от этого беспредельщика. Вот и всё.
– Да пошёл ты на …!
Рита произнесла это тихо. Шёпотом. Но Денис увидел её слова. Именно увидел. Он мог читать по губам. На его лице отразилась грусть.
– А ты хорошо подумала?
– Денис! Игорь не купится ни на что, даже если ему реально будет грозить пожизненное! Он вам не поверит. Он никаких показаний на Михаила Борисовича не даст. Он просто вам не поверит. Это его особенность – вам не верить. Я, например, брюнетка. А ты – блондин с длинными ресницами. А у Светы, моей соседки, часто вываливается еда изо рта. А вот Игорь Плотников вам не верит!
– Ох, Маргарита Викторовна!
Задумчиво позвенев ложкой в кофе, Денис спросил:
– Так вы говорите, он поднимался к вашим соседям?
Телефон Риты подал сигнал. Она приняла звонок.
– Да, Арина.
– К Тамаре тут грубо подкатил один мусорок, – сообщила Вронская сквозь какой-то скандал и громкую музыку, – очень мерзко всё это было. Но не волнуйся – он, максимум, лейтенант.
– Так что она сделала?
– Молча в рыло ему дала.
– Ну, и молодец! Аринка, прости, мне Светка звонит тут по второй линии … Да, чего? Говори быстрее, я занята немножко.
– Он идиот! – зашлась рёвом Света, – он тут дерётся из-за меня! Ой! Ой, какой ужас!
Действительно, раздавались крики человек трёх, отчаянно молотивших друг друга.
– Где это происходит? – спросила Рита.
– Здесь, в кинотеатре! Зачем, зачем он к ним прицепился? Вот уже кровь! Я хочу домой!
– Так беги домой! Охранники разберутся! Я занята.
Рита убрала телефон и допила кофе, не обращая внимания на Дениса, который опять закуривал и внимательно наблюдал за нею. Потом она поднялась и вышла на улицу.
Завывающий ветер обжёг ей щёки. Её «девятка» стояла двумя колёсами на бордюре рядом с автобусной остановкой. «Свинья какая-то, а не лошадь!» – решила Рита, увидев грязь, пластами висевшую на подкрылках. Район впадал в ночное оцепенение. Небо было рваным и заскорузлым, как над пожарищем. Все московские фонари – и мачтовые, и низкие, во дворах, как будто сдирали кожу с бегущих туч, цепляясь за них десятками тысяч рук. Рита неподвижно стояла на тротуаре, не замечая людей, которые оказались вынуждены её обходить. Корпуса гостиницы расплывались перед её глазами, как миражи. Она заморгала. С ресниц закапали слёзы. Кто-то остановился.
– Девушка, вам помочь?
Она не ответила. Ветер пил её слёзы и выл, как зверь. Он просил ещё. Она зарыдала, сгорбившись и прижав ладони к лицу. Человек, который спросил, не требуется ли помощь, подошёл ближе.
– Да что случилось? У вас несчастье? Вам плохо?
Она не знала, что говорить. Однако, молчать было невозможно. На ум пришли слова Светы, которые кто угодно мог бы произнести, только не она. Рита повторила:
– Вот уже кровь! Я хочу домой!
– А где ты живёшь?
– В Перово.
– Это недалеко. Я сейчас поймаю такси.
– Не надо такси! Вот моя машина. Я её здесь не брошу! Но я пьяна. Я выпила полбутылки.
Он помолчал, закуривая. Часы, висевшие на столбе около метро, показывали одиннадцать сорок. Слёзы вдруг показались Рите чужими, тёплыми от ненужной и чужой боли. Она перчаткой стала их вытирать.
– Могу тебя отвезти, – сказал незнакомец, бросив окурок в урну.
– Вы?
– Да. Час у меня есть.
Она протянула ему ключи. Нажав кнопку пульта, после чего «девятка» приветливо замигала, он сел за руль. Рита села рядом. Минуты две пришлось отогревать стёкла. Всё это время Рита, достав платочек и пудреницу, старательно приводила в порядок своё лицо. Ей было ужасно стыдно за свои слёзы. Стыдно перед собой, а не перед тем, кто вызвался ей помочь. Она ведь его не знала. А он, выруливая по снежным ухабам на полосу движения, произнёс:
– Ты, видимо, редко плачешь.
Она недоумевающе опустила платочек.
– С чего ты взял?
– Слишком много слёз.
– А сколько их должно быть?
– Не больше, чем водки. А ты всего полбутылки выпила.
Ему было лет двадцать семь. Он слегка сутулился, морщил нос и дёргал башкой, сбивая с глаз чёлку. Машину вёл резковато. Казалось, нервничал. Но, приглядываясь к его лицу в рыскающем свете уличных фонарей и встречного транспорта, Рита сильных эмоций не замечала.
– Как тебя звать? – спросила она, закуривая.
– Серёжа.
– А меня – Рита.
Он промолчал.
– Спасибо, что выручил.
– Ерунда.
– Ой! Ничего, что я закурила?
– Я сам курю.
Новый телефон подал голос. Взглянув на номер, Рита нажала сброс.
На Главной аллее Измайловского парка Сергей увеличил скорость до девяноста. Редкие фонари над узкой, чёрной, пустой дорогой казались отблесками луны, деревья с обеих сторон её – великанами, видящими только друг друга. И Рите вдруг захотелось, чтоб эта ночь, такая далёкая от всего, что ей опостылело, сделалась бесконечной, и далеко, до звёзд, вонзалась в неё дорога – узкая, чёрная и пустая.
– Чем занимаешься? – поинтересовался Сергей, сбрасывая газ перед поворотом налево.
– Бизнесом.
– Крупным?
– Да как сказать… Не особо мелким.
– Тогда всё ясно.
– Что именно?
– К тебе хвост прицеплен.
Расплющив пальцами сигаретный фильтр, Рита стремительно повернула голову. Жгучий свет галогенных фар единственного на всём видимом пространстве автомобиля заставил её зажмуриться. Это был «Ниссан Максима» – низкий, чёрный, с непроницаемой тонировкой стёкол. Он входил в поворот, который Сергей уже миновал, после чего скорости не прибавил.
– С чего ты взял? – удивилась Рита.
Сергей молчал, сдувая с глаз чёлку. Стрелка спидометра колебалась между шестьюдесятью и семьюдесятью. Завершив поворот, «Ниссан» сохранил прежнюю дистанцию.
– Да с чего ты взял? – повторила Рита, хоть ей всё стало понятно. Но не спросить она не могла.
– Когда мы отъехали от метро, я четыре раза вправо свернул. Привычка такая. Он не отстал.
– Прибавь-ка газку!
Сергей это сделал, но только после того, как внезапно, резко выполнил разворот. Стрелка подскочила к ста двадцати. «Ниссан» повторил манёвр и стал сокращать дистанцию.
– Не шифруются, – произнёс Сергей, бросив взгляд на Риту, – короче, тебе – хана. Он идёт на мокрое.
– В каком смысле?
– Да в прямом смысле, дура! Тебя сейчас мочканут.
У Риты свело живот. Она вжалась в кресло, как будто вдруг оказалась на высоте птичьего полёта, и проскулила:
– Нет! Ради Бога, сжальтесь! Я не хочу!
– Ты думаешь, я хочу? – процедил Сергей, давя на акселератор, – да чтоб ты, мразь, провалилась! Мне только и не хватает пули в башке для неимоверного счастья! Чёрт меня дёрнул связаться с такой козой!
Скорость неуклонно росла. «Ниссан» приближался, притом стремительно, наполняя «девятку» слепящим светом. Зеркало било им по глазам и нервам, лишая Риту последних крох самообладания. Колотя зубами о зубы, она молилась, хоть никогда ни в какого бога не верила.
– До шоссе не доедем, – сказал Сергей, приняв, судя по всему, некое решение, – тормоза нормальные?
– Да, нормальные, – пропищала Рита, – на той неделе меняли и регулировали!
– Отлично. Ты пристегнулась?
– Да!
– Фаркоп есть?
– Да, есть!
– Ну, держись!
С этими словами Сергей ударил по тормозам. Колодки зашлись поросячьим визгом. Асфальт был, к счастью, вычищен идеально. Риту бросило вперёд так, что если бы не ремень – она улетела бы сквозь стекло метров на пятнадцать. В следующую секунду её швырнуло назад, поскольку к «девятке» сзади, также визжа колодками, сокрушительно приложился чёрный «Ниссан».
Удар был неимоверный. Перед глазами Риты всё пошло вихрем и кувырком. У неё возникло твёрдое ощущение, что её лошадка своё отъездила. Но – не тут-то было. Сергей, мгновенно после удара врубив вторую, заложил круто влево и хорошенько дал по газам. «Девятка» опять помчалась в Перово. Краешком глаза Рита увидела, что «Ниссан» продолжает медленно катиться вперёд. Его радиатор был разворочен.
– Нам повезло, они не были пристёгнуты, – объяснил Сергей, включая четвёртую передачу, – а без ремней подушки безопасности – не спасители, а убийцы! На это я и рассчитывал. У «Ниссанов» вся эта хрень работает безотказно.
– Их там что, двое? – спросила Рита.
– Как минимум. Ведь они заходили слева – значит, стрелять готовился пассажир.
Это рассуждение показалось Рите логичным. Она задумалась, с тоской глядя на телефон. Но к клавишам так и не прикоснулась.
Сворачивая на Шоссе Энтузиастов, Сергей спросил, куда ехать дальше.
– Направо. Три светофора проскакиваем, и за четвёртым – налево.
Улицы были почти пусты, и весь этот путь занял минут пять.
– Если ты здесь живёшь, тебя уже могут ждать во дворе, а то и в подъезде, – предостерёг Сергей, свернув к дому, – короче, я тебе не завидую.
– Рано радуешься, дурак! Ты вместе со мной поднимешься до квартиры.
– А какой смысл? Нас обоих грохнут. Я – без ствола.
– Серёжа! Надо завершать то, что начал. Ты пока сделал только полдела.
Рита даже не сомневалась, что этот довод подействует, потому что уже неплохо знала своего спутника. И её расчёт оправдался. Серёжа молча въехал во двор и припарковал «девятку» под фонарём около подъезда. Выскочив из машины, Рита её осмотрела сзади. Ни одного повреждения не заметила.
– Эти идиоты прямо в него уткнулись, – сказал Сергей, ударив ногой в фаркоп, – Отличная штука.
Во дворе не было никого, и также в подъезде. Перед квартирной дверью Сергей прислушался, поглядел на следующий пролёт.
– Вроде всё нормально. Пойду?
– Куда ты пойдёшь? – ужаснулась Рита, схватив его за рукав, – а если в квартире киллер засел?
Сергей согласился, что и такое возможно, хотя его впечатлила величина ключей от дверных замков, да и сама дверь. Вошли. Светы ещё не было. Мюрат спал в уголке прихожей. Шевельнув ухом и приоткрыв один глаз, он пристально поглядел на двоих вошедших и снова его закрыл. Ему было всё равно.
Рита провела Серёжу на кухню. От коньяка он не отказался. Сказал, что хочет и бутерброды. Пока он ел, Рита написала длинное сообщение. Ей ответили. Прочитав ответ, она закурила, положив ноги на табуретку. Сергей на них не взглянул. Он был очень голоден.
– Кто тебя подослал? – поинтересовалась Рита, следя за ним, – Михаил Борисович?
Этот вопрос удивил Сергея, но не настолько, чтоб он перестал жевать. Его удивление выразилось лишь взглядом.
– Ну, хорошо. Сама всё узнаю. Ты автогонщик?
– Нет.
– Сварить тебе кофе?
– Да.
Его рот был всё ещё занят. Поднявшись, чтоб подойти к плите, она вдруг увидела, что носки у него – не очень. Каждый имел по две-три дыры. Ей стало смешно. Ну как можно было подумать, что он к ней кем-то подослан? Тощий, мрачный оборвыш! Неожиданно для себя самой она положила руки ему на плечи. Он среагировал – весьма вяло, но недвусмысленно. Первым делом она стянула с него носки, так как они выглядели ужасно.
Чайник вскипел. Про него забыли. Вскоре явилась Света. Она была вся в слезах. При виде того, что происходило на кухне, её лицо прояснилось.
– Ой, извините, – пробормотала она и ушла к себе. Неаполитанский король, прискакавший следом за ней на кухню, остался и досмотрел до конца. А потом втроём пили кофе. Третьим, конечно, был не Мюрат. Он пил молоко.
– Ритка, а он кто? – поинтересовалась Света, разглядывая Серёжку через стол спереди после взгляда сзади, справа и слева. Серёжка не придавал ей особенного значения. Он был занят своими мыслями, а ещё сдувал со лба чёлку, между глотками кофе затягивался «Парламентом» и поглядывал на окно, как будто под фонарём стоял его «Мерседес».