– Себе нет. Ничего. Я и так счастлива. Ведь я твоя любимая женщина, которую ты будешь любить всю жизнь, целую вечность… Может ли кто ещё в этом посёлке мечтать о такой любви? В этом году я тоже поступаю в институт. Выучусь на юриста и буду работать в городе. Моё ближайшее будущее уже прописано для меня, частично мною самой, частично моей матерью. Она очень хочет видеть меня не иначе как учёной, – сеньорой Хуанитой Гонсалес Родригес. Наше будущее как это бескрайнее море, зовущее, манящее, многообещающее, так стоит ли ещё заниматься и гаданием? Скажи, Фернандо, ты веришь в шестое чувство?

– Наверное, я об этом не задумывался.

– А я верю. Оно говорит мне, что у меня будет большое счастье. Испания избавится от ненавистного режима, станет развиваться и процветать. И будет не менее Великой, какой она была во времена Изабеллы-Кастильской – Могучей и Величественной. Но не богатством будет славиться она, а экономическим подъёмом и сплочённым рабочим классом. Испания прославиться трудом и счастьем своего народа. Жизнь этого посёлка измениться и здесь не будет больше горя, вдов и слёз. Будут улыбки на лицах людей, достаток в каждом доме и радость в сердцах. У рыбаков будут безопасные суда, и они сами будут хозяева своего моря. Ты станешь настоящим поэтом Испании. И твоя поэма – «Дети моря», разойдётся огромным тиражом по всему Миру. Ты станешь знаменитым и богатым…

– Яркую картину ты нарисовала, и очень красивую. А ты кем станешь в этом новом и прекрасном Мире?

– А я буду просто хорошим юристом, защищать права людей и разрешать конфликты… А сейчас мне жалко, что кончаются каникулы и мне придётся покинуть тётю Марию, посёлок и тебя. Вообще, всю эту природу и этот маленький мир, – горы цветы, луга… и людей… Ты был прав, я живу в горах и нахожусь выше этих простых тружеников моря. Здесь люди другие, богаче внутренним содержанием. Ты открыл мне их сердца и души своими прозорливыми рассказами про них. И я в свою очередь открыла свои глаза и сердце. Я буду продолжать учиться, чтобы подняться ещё выше, но не для того, чтобы возвыситься над людьми, а для того, чтобы с высоты свих знаний помочь им выбраться из нищеты, трудностей и нужды.

– Это не-я, а ты станешь знаменитой – серьёзно сказал Фернандо, глядя прямо в глаза Хуаните.

– Мы оба станем знаменитыми. – Она весело засмеялась, и они наконец заметили, что уже ночь, небо всё в звёздах и их пробрал холод.

– Бежим скорее домой, а то заболеем, умрём, не дождавшись славы – сказал Фернандо, и они взявшись за руки, смеясь и дрожа от холода пробежали по тропинке вниз, к посёлку. Они тоже ещё были детьми. Дети этого моря, этой жизни, этой Испании. Что им уготовит будущее – посмотрим?

Часть вторая

Идут годы. Шумят волны прибоя. Нарастает невидимая волна народного недовольства существующим режимом. Но так же жарко светит Испанское солнце. Так же Испанские женщины темпераментны и горячи. В их гордых лукавых глазах горит огонь любви. А их сердца бьются для счастья всего Испанского народа.

Если на Юге Испании селения строились многочисленные, то на Северо-западе, небольшие деревни, посёлки, хутора. Правительство Франко почти не участвовало в развитии провинций и прибрежных рыбацких посёлков, где жили крестьяне, животноводы, рыбаки. В эти, отдалённые от центра места, доходили лишь отголоски цивилизации и технического прогресса. Экономически, такие посёлки были связанны с ближайшими портами, куда отправляли большую часть своего улова. Культурных связей не существовало, разве что, кто спуститься с гор и принесёт новость. Основная жизнь таких посёлков – автономная. Люди самостоятельно налаживали свою жизнь, как могли… а могли они многое. Это были люди с богатой внутренней культурой, что с лихвой покрывало недостаток внешней.

Испания – это не только море, солнце, апельсиновые рощи, снежные вершины, рощи олив, красивые водопады, – это ещё и красивые, благородные, мужественные и по-детски наивные и добрые люди. Испанский народ – особый. В каждом Испанце живёт Дон-Кихот. Тореадор, и, конечно же, страстный любовник. Испанец может защищать свою честь и честь женщины кинжалом. Он может всю ночь напролёт петь перед балконом любимой серенады. Я бы Вам ещё много чего хорошего рассказал про народ Испании, но боюсь, что мы далеко уклонимся от главной темы моего повествования. Образ знаменитого идальго списан гениальным мастером не с какой-то отдельной личности, а со всего народа. Испанский народ всегда боролся за свою свободу и независимость. Эта борьба продолжается и сейчас, когда я пишу эти строчки. Испанцы обладают высокой требовательностью к себе, высокой внутренней культурой. Их здоровый и ясный ум легко сочетается с принципами свободы и детской впечатлительностью. Спросите любого Испанца, в любом городе, посёлке, на любой улице, у любого дома; – знает ли он Дон-Кихота, и где Родина Великого борца с несправедливостью? И каждый Испанец укажет Вам на свой дом, на свою улицу, на свой посёлок. В каждом доме жил или останавливался знаменитый Идальго. Дон –Кихот – Национальный Герой Испании, а не только литературный.

Честность, прямота, благородство и готовность к самопожертвованию ради высоких идеалов на благо Испании – являются отличительными чертами этого народа. Скажите, могут ли все перечисленные качества быть присущи какому-либо другому, взрослому и серьёзному человеку? Нет! Конечно, нет. Такой набор чувств, эмоций, качеств и внутреннего богатства, присущи только Испанскому народу и никакому другому больше. Ещё… всё это может быть присуще детям, с их незатейливым мировоззрением. Только в этой народной среде мог родиться такой гениальный образ, как – Дон-Кихот. Как Илья Муромец мог родиться только в среде Великого Русского народа. У Русского народа и Испанского есть много общего. Вглядитесь внимательно и Вы увидите схожие черты, не только в лицах или характерах, но в истории.

Мы все дети одной Большой Планеты – Земля. Дети одной Большой Истории Человечества. Но мы ещё и дети своей конкретной страны, своего народа. И нам не надо взрослеть, нам надо лишь развиваться. Испанцы, даже взрослея, не расстаются с детской мечтой.

Но сейчас у рабочего класса Испании другие мечты, он мечтает о том, что когда-нибудь жизнь страны измениться. Исчезнут фашисты и их власть. Восстановиться справедливость. Не будет помещиков и батраков, безработных и бездомных, голодных и нищих. Труд станет благом и делом каждого и для блага всех. Земля станет достоянием всех. Донкихотством современные проблемы уже не решить. Приходиться бороться не с ветряными мельницами, а с настоящим врагом – фашизмом и капиталистами. И тогда на смену Дон-Кихоту придёт другой легендарный герой, которому не надо будет сражаться с ветряными мельницами. Он будет сеять на готовую добрую почву семена добра, знаний и процветания. В руках у этого героя будет не копьё, а – Перо!

А нашим героям, нашего рассказа – простым рыбакам, на данном историческом этапе надо бороться с морем и нуждой. Пожелаем им удачи и успехов!

В рыболовецком посёлке за долгие годы автономии и заброшенности от Мира, сложилась своя традиция – всем миром помогать вернувшимся с моря рыбакам с выгрузкой и сортировкой улова. Когда рыбаки возвращались с хорошим, богатым уловом, об этом возвещал колокол, что был установлен на главном причале. Тогда все, кто был свободен от дел, и стар и млад, сбегались на пристань. Многих, – тех, кто жил уж очень плохо, на пристань гнало то, что среди большого улова всегда много мелкой рыбёшки, которую при сортировки, тут же на пристани раздавали особо бедным семьям бесплатно.

Этот день в посёлке начался в своём обычном порядке, установленным природой и многовековым укладом жизни. Два дня назад рыбаки ушли в море на очередной промысел. Оставшиеся на берегу терпеливо ждали и занимались своими обычными делами. Дети с учителем, окружив его плотным кольцом, шли весёлой гурьбой к зданию школы. Местный пастор подметал старым веником дорожку к своему приходу в ожидании своей паствы. Но все, не смотря на возраст и на то, кто чем занимался, нет, нет, да поглядывали вниз – на пристань, и всматривались в туманную даль бухты. Все ждали флотилию. Ждали с надеждой и со страхом. Сверху море было как на ладони, оно до самого горизонта, где кончались опасные рифы, играло волной, и ничего не предвещало. Утренний туман потихоньку таял, рассеивался, и обзор становился лучше. К полудню денёк и вовсе разгулялся. Редкое в этих местах солнце пригрело всё живое вокруг. Бедность и богатства в такие часы как бы уравнивались таинственными силами, солнце разливало свет и тепло всем поровну. И казалось, что мир и счастье царит на этой земле.

Фернандо уже заканчивал свой последний урок, и дети с нетерпением ждали, когда же их отпустят домой. И в этот самый миг с пристани донёсся звон колокола. Рыбацкие шхуны и баркасы были ещё далеко в море, но условный сигнал – подвешенная корзина для рыбы на фок-мачте, возвещала о том, что улов непомерно большой. Потому колокол и звучал громче обычного. Сразу весь посёлок пришёл в движение. До этого казалось, что он вымер – все занимались делами по своим дворам. А тут, застучали калитки и двери. Люди выходили из домов и дворов и объединяясь на улице в общий людской поток, спускались по крутым, извилистым тропинкам с говором и шумом к пристани. Пристань быстро наполнялась людьми, а первые лодки уже пришвартовывались к причалу.

Фернандо, любивший дисциплину, не спеша закончил урок – порядок есть порядок! И со старшими детьми, – детям из младших классов было велено идти по домам, – тоже стал спускаться к пристани.

На пристани уже вовсю кипела работа. На этот раз молитвы жён, вдов и сестёр дошли до Святой Мадонны, и она смилостивилась над тружениками моря. Флотилия вернулась без потерь. Это значит, что в посёлке будет праздник и веселье, и не будет плача и чёрных вдовьих платков. Фернандо окинул берег своим взором, и его сердце радостно забилось в груди. Про таких людей надо песни слагать, поэмы писать, в повестях рассказывать. А они в забвении у истории и собственной жизни. Вечный труд и никаких наград. Такова благодарность этим людям от тех, кто стоит на социальной ступени выше их, кто кормиться их нелёгким и опасным трудом, и кто знать не желает, как и чем они живут. А они – труженики моря, живут себе и улыбаются жизни сквозь солёные брызги океана и вопреки неблагодарной судьбе. Встречают шторм мужественно и безропотно. Вот только исправить своё бедственное положение они не могут. Не могут добиться справедливости в этом неустроенном ещё социальном мире. Для этого одного мужества мало. Засилье помещиков, «синдикатов», фашистский режим Франкизма, не мельницы, с которыми сражался храбрый Идальго. Здесь нужен зрелый, политический опыт и ум. Знание революционной борьбы и тактики. Здесь нужен лидер! Тот, кто со знанием дела поведёт этот народ на борьбу с тиранией. Тот, кто сумеет разъяснить им положение дел и направить их умы к одной общей цели!

Там, в горах и на равнинах, в больших городах, люди получают все блага жизни, которые принёс технический прогресс. И им неведом этот мир простых людей, тружеников побережья. Они даже не знают этих рыбацких посёлков и их обитателей. Они не знают их нужды, условий труда. Но они покупают и едят их продукт– рыбу.

Наше общество несовершенно в своей основе взаимоотношений. И никто пока не может изменить сложившийся порядок вещей. Никто ещё не смог понять главных причин того, что делит общество на богатых и бедных. Из каких таких всходов вырастает и то, и другое? Не зная причин, нет способов и устранить всё это. Народ, молча, терпит веками своё бедственное положение и трудиться, чтобы прокормить себя и свою семью. Большую часть прибыли от их трудов забирают богатые, – владельцы шхун и баркасов, потовые предприниматели и крупные «синдикаты». Самому труженику достаются крохи. Вот поэтому жизнь их и научила жить дружно, одной семьёй и помогать друг другу в беде.

Удобно жить тем, кто наверху. А об удобствах жизни тех, кто внизу – некому подумать. Такие вот хорошие и плохие мысли пришли в голову Фернандо, когда он увидел живописующую картину дня тружеников моря и жителей посёлка. Дружная суета людей настраивала на весёлое расположение духа. И сразу захотелось присоединиться к этому общему шумящему улью. Раздумывать тут некогда, и он ступил на шаткий трап…

Подняв на плечо тяжёлую корзину с рыбой, он понёс её на берег к весам. Вокруг были весёлые лица, шумели, пели, перекидывались шутками и прибаутками. Немного бранились – но не злобно, в силу привычки. Это была не просто выгрузка улова – образовался своеобразный рынок воскресного дня. Рыбу продавали, рыбу покупали. Многие женщины принесли со своих дворов для продажи овощи, фрукты, вино, виноград, выпечку. Торговали все, кто чем мог. Но работу никто не бросал. Работа кипела как в хорошем доке. Все знали свои места и свои обязанности. Никого не надо было понукать или указывать, что делать дальше. Здесь все были – одна большая семья. А в семье, как известно порядок устанавливается раз и навсегда. При кажущейся толкотне никто не мешал друг другу. Улов на этот раз был очень богатый. Лица рыбаков просто сияли от счастья. Наконец-то в их доме все будут сыты. Будет достаток и радость. Арендаторы – местные помещики, забирали большую часть улова. Рыба пропускалась через весы и грузилась на другие баркасы, которые отвезут её в ближайший порт для оптовой продажи. Часть денег от этой выручки помещики раздадут рыбакам, остальное заберут себе. Рыбаки, в свою очередь, своей частью улова распоряжаются по-разному. Кто тут же продаёт её хозяину для оптовой продажи, кто делит, – часть для семьи, а часть тут же с лотков продаётся. Одним словом, все были довольны и радовались непринуждённо. От такого богатого улова всем достаётся. И беднякам, и чайкам, и собакам, которые завсегда возле людей.

Людской шум заглушал шум чаек, слетевшихся на бесплатное пиршество. Радостные лица жён, сестёр и матерей светились огнём любви и счастья, и ещё – гордостью. Они восхищённо смотрели на своих загорелых, обветренных, сильных мужчин и бросали колкие шуточки друг дружке. Темперамент брал своё и не давал молчать. Хотелось веселиться и шутить.

Испанки любят и уважают только благородных, сильных и смелых мужчин Трусов и негодяев презирают. А на слабаков и ленивых смотрят с иронией. Мужчины, тоже, гордые и счастливые, радовались возвращению без потерь и поломок и уже предвкушали сытный ужин с вином у домашнего очага и жаркую ночь в объятиях любимой. В такие, столь редкие счастливые дни, даже погода благоволила жителям посёлка. Светило яркое солнце. Дул лёгкий бриз. Зелень на склонах гор светилась и играла изумрудом. Цветы, ярким, пёстрым ковром устилали склоны и окрестности. Красота была волшебная.

Никто сегодня не надел траура. Значит, праздник будет веселее вдвойне. Тяжёлый, но общий труд не так уж и тяжёл. Он объединяет, сплачивает людей. Каждый норовит показать свою силу, выносливость, ловкость. В каждом Испанском мужчине сидит матадор! Все готовы помочь друг другу. Потом, в будни, это куда-то уходит, растворяется в частных и личных заботах и делах. Люди снова замыкаются друг от друга. Что это? Отчего? Понять трудно… Но когда нужно сделать общее дело – все как один бросают свои личные дела и идут помогать общему делу.

Фернандо нёс очередную тяжёлую корзину к весам. Всю рыбу сначала перевешивали, а уж потом распределяли, сортировали и укладывали по другим корзинам. Что-то шло сразу на лотки для продажи. Большую часть лучшей рыбы грузили тут же на шхуну и обкладывали льдом, чтобы потом отвезти её в ближайший порт и продать крупным компаниям. Запахом свежей рыбы пропиталось всё; – воздух, одежда, тело, пристань. Для жителей посёлка это был запах жизни, достатка в семье и всеобщей радости.

Упорядоченная суета людей, шум, гам, песни, всё это как бы говорило; – «счастье рождается здесь, и не ищите его за горами». Оно так и было. Счастье было здесь на лицах, в сердцах, в море, в пространстве. Море кормило этих людей с суровыми лицами, но с детской душой. Правда оно и забирало немало, – корабли, снасти, жизни людей. Но это воспринималось как неизбежная дань морю. А вот смириться с тем, что большую часть их улова забирают богатые, они не хотели, но не знали, что надо делать.

Ученики, пришедшие на пристань вместе с учителем, рассыпались по пристани как горох по полу. Соединились с другими детьми, нашли себе работу по силам и способностям и старались из всех сил, стараясь не отстать от взрослых. На них ведь тоже смотрели маленькие сеньориты. Сам Фернандо выделялся среди крепких, узловатых тел, немного согбенных от длительной тяжёлой работы, своей стройностью и высоким ростом. Когда он нёс тяжёлую корзину с рыбой на плече, тело его пружинило, но не сгибалось, он шёл прямо и улыбался окружающим своей щедрой улыбкой. Работа шла споро. Надо было к ночи выгрузить все трюмы и пересортировать рыбу. Рыба скоропортящийся продукт, медлить нельзя. Часть рыбы тут же засаливали в бочках. Часть укладывали в ящики для утренней распродажи. А остальную, немалую часть отдавали хозяевам лодок. На всём побережье редкий рыбак имел свою собственную шхуну, арендовали у богатых владельцев. Для людей, живущих только дарами моря, выбора не было. Никто не роптал на судьбу, никто не жаловался на усталость.

Фернандо поставил корзину на весы и вытер пот со лба косынкой, повязанной на шее.

– Ну как, дон Фернандо, много там ещё рыбы? – спросил его дон Диего, работающий на весах.

–Половину только выгрузили.

–Да-а-а, – протянул старик, дону Диего было уже 84 года, – такого улова и я не помню за свою долгую жизнь. Видать Святая Мария благоволит нам. И все вернулись живы и здоровы. – И он стал нашёптывать молитву, не забывая подкладывать гирьки на весы и делать записи в тетради.

Фернандо взял пустую корзину, и хотел, уже было идти обратно к шхуне, как его окликнула сеньорита Тереза, сбегавшая по ступенькам к пристани. Яркая кофточка, чёрная юбка колоколом, чернобровая, черноволосая; глаза – скрытая бездна тайн. – «чертёнок» – как он однажды втайне прозвал её. «Чертёнок» весело улыбалась, и, подбежав к Фернандо, задыхаясь от бега и волнения, выпалила:

– Дон, Фернандо, дон Фернандо, к донье Марии гостья приехала.

– Ну и что, – посмотрел он на неё, – ну приехала, и что?

– Как, что? – Вытаращила глазёнки Тереза, – Как, что? Дон Фернандо, это же сеньора Хуанита…

Хуа-ни-та?! – С наигранным безразличием протянул Фернандо, а у самого захолонуло в сердце. Но не будешь же выказывать своих тайных чувств перед маленькой сеньоритой, ещё смеяться будет… – Ну и что? Хуанита, так Хуананита. Иди домой, мне работать надо. – Но Тереза не тронулась с места, и не обратила внимания на его наигранное безразличие, в упор устремила огонь своих карих глаз на дона Фернандо и спокойно, но твёрдо сказала: -

– Меня послала к Вам тётя Мария, и велела передать, что ждут Вас к себе в гости. Я выполнила просьбу доньи Марии и теперь уйду, а Вы…Вы… как хотите. Можете таскать свою рыбу сколько угодно, а сеньора Хуанита будет одна… – Сказав всё это на одном дыхание, она громко выдохнула, наклонила туловище вперёд, как это делают Испанские женщины, отчитывая своих детей за шалости, или высказывая мужьям недовольства. – «Настоящая Испанка!» – Восхитился про себя Фернандо, глядя на Терезу, – Вот теперь я пойду. – И Тереза, развернувшись, опять весёлая, стала взбегать по ступенькам вверх от пристани, мелькая загорелыми икрами и стуча деревянными сандалиями по камню. – А сеньора Хуанита такая красивая! Высокая, статная, прямо королева Изабелла Кастильская, – не удержалась от сарказма, обернувшись с лестницы, Тереза.

– А ты, что, видела Королеву Изабеллу? – Спросил Фернандо.

– Да! Вы же сами нам на уроке истории показывали её фотографию и рассказывали про неё…

– А-а, – был обезоружен Фернандо, и улыбнулся, пришлось сдаться ни милость этого «чертёнка» – Хорошо, сеньорита Тереза, скажи донье Марии и…, что я обязательно приду, но сначала надо закончить с выгрузкой рыбы.

– Передам! Вот так-то будет лучше, – опять не удержалась и съязвила Тереза, но тут же, уже страшно довольная своей победой, тоже улыбнулась и побежала домой.

Сеньор – Испанец, отважно броситься в бой с врагом, если этого потребуют обстоятельства, вступит в схватку с быком на арене, но никогда не вступит в словесную перепалку с женщиной. И стерпит от неё любые колкости. Женщина для испанца – Всё!!! Словами это не передать. Чтобы понять это, надо быть сеньором и проживать в Испании. Даже религиозный культ поклонения в Испании не Иисус Христос, а Святая дева Мария.

Как растут дети, подумал Фернандо. Ещё вчера она была моей ученицей, а сегодня уже строгая и смышленая сеньорита. А похорошела-то как! А какой темперамент! Он был счастлив. Что у них в посёлке вырастают такие дети, как Тереза и Хоакин. Фернандо уже знал о её тайном воздыхателе. Знал их отношения. Тереза была влюблена в Хоакина, а Хоакин тайно любил и вздыхал по Терезе. Но как настоящий мужчина не выказывал открыто свою страсть.

Фернандо поднялся по трапу на шхуну и там к нему подошёл дон Марко – старший по разгрузке.

– Фернандо, иди… тебя ждут в доме доньи Марии. Я всё слышал. Остальное мы выгрузим сами.

– Спасибо, дон Марко…но я…

– Нет, нет, слушай старшего. Иди.

Делать нечего, Фернандо вынужден был подчиниться. Старших завсегда уважали в их посёлке, да и во всей Испании тоже.

– Хорошо, ухожу, дон Марко. Спасибо.

– Это тебе спасибо, дон Фернандо.

Хоакин жил с отцом, доном Гутьерре, на самом краю посёлка. Их старая, требующая ремонта, касона, стояла на обрыве, ближе всех к морю Дом их постоянно продувался всеми ветрами. И когда ветер дул с моря, и когда – с гор. Дублеными стали не только их крепкие тела, но и души. Хоакин рано потерял мать, а дон Гутьерре жену. Он с младенчества познал трудную жизнь и тяжёлую работу. Не по годам, развитое тело, наливалось силой, а сердце тяжестью забот. Он рос замкнутым, почти нелюдимым. Рано бросил занятия в школе, не доучившись, и стал помогать отцу по хозяйству. У них не было родственников, не было племянниц и племянников, а потому некому было и работать в прислугах, как во всех других нормальных семьях. У дона Гутьерре был брат, но жил очень далеко – на Юге Испании. Приезжал всего один раз и то, очень давно. Мать Хоакина была сиротой и батрачила у помещика в соседней деревне, выше, в горах. Она посла коров, овец, справлялась по хозяйству, по дому. Бывший её хозяин не щадил её. Однажды на общем рынке отец и она встретились и понравились друг другу. Отец выкупил её у помещика, и они поженились. Для этого дону Гутьеере пришлось продать свой баркас. И с тех пор он тоже работал на помещика – арендатора превосходной рыбацкой шхуны. Выкупить обратно свой баркас, так и не удалось. Помещик оказался жадным и запросил цену в двое превышающую, чем та, за которую отец выкупил свою будущую жену. Таких денег дон Гутьерре собрать не мог.

Когда Хоакину исполнилось 10 лет, мать умерла от воспаления лёгких. Здоровье её было подорвано, а тут тоже работа тяжёлая, и постоянные ветра доконали её тщедушное тело. Через два года Хоакин бросил школу и стал выходить с отцом в море. Не смотря на все удары судьбы, Хоакин оставался, хоть и замкнутым, но весёлым и жизнерадостным. А главное, он был добрым. Никто и никогда его не видел хмурым или унылым. Всё горе и тяжесть жизни он носил внутри. Высокий, стройный, с хорошо развитой мускулатурой, он походил на атлета. Только детское лицо и голубые глаза выдавали в нём юнца.

Однажды, 1-го Ноября, в День «Всех Святых», он встретился у местного прихода с Терезой. Они немного погуляли вдвоём, пока её родители и его отец отдавали Богу божье. Тереза была младше Хоакина на два года и ещё училась в школе. Они давно знали друг друга, и часто виделись, но как-то не придавали этому значения. Были ещё совсем юные и особых чувств не пробуждалось. И вот, только в тот день у Хоакина что-то ёкнуло в груди, когда он увидел нарядную и красивую Терезу. В её чёрных волосах вместо красной розы была подвязанная красная лента. Тереза тоже в тот день посмотрела на Хоакина совсем другим взглядом. С тех пор они стали чаще встречаться и началась дружба.

Частые выходы с отцом в море на промысел сделали из Хоакина-юноши Хоакина-мужчину. Он окреп. Загорел, мышцы округлились. Он стал сильным, ловким и выносливым. В посёлке, среди его сверстников ему не было равных в уличных драках. Он побивал каждого, легко и быстро. Его стали бояться даже парни старше его возраста. Боялись его силы. Но уважали его за его справедливость. Он никогда не обидит слабого и всегда вступиться на его защиту. Хоакин был прямой и честный во всём. Однажды на рыбачий посёлок свалилась очередная беда. Шторм здорово потрепал рыболовецкие суда. Рыбаки вернулись с промысла без рыбы, но без людских потерь. Суда были сильно потрёпаны, порваны паруса и сети. Одна фелюга затонула, но людей, выброшенных за борт, удалось спасти. Троих подобрали со шлюпки, спущенной на воду со шхуны «Медуза", за четвёртым прыгнул в бушующие волны Хоакин, предварительно обвязавшись канатом. Возвращаться без улова было не впервой. Людских потерь не было и то хорошо. Запасов рыбы в семьях пока хватало, предыдущий выход в море был на редкость удачным.

Пришвартовавшись к пирсу, рыбаки направились в ближайшую таверну, чтобы запить благополучный исход вином. Весь вечер они пили вино, пели песни о трудной жизни рыбака, о счастье, которое где-то там, за горами, далеко на Востоке. О несправедливости. Исполняли свои, мужские неистовые танцы. Когда танцует Испанец – весь мир замирает. Это танец мужества, танец радости, несмотря на трудности жизни, это танец неистовой любви к жизни, к женщине. Это танец, демонстрирующий презрение к опасности. Веселье продолжалось всю ночь. С утра все дружно взялись за работу. Надо было отремонтировать суда и привести в порядок снасти. В посёлке наступало длительное, редкое затишье. В море, на промысел, выходили только одиночки, на своих утлых лодчонках, но и они привозили небольшой улов.

Погода установилась хорошая, солнечная, и все, кто был свободен от трудов, отдыхали на пляже. Хоакин тоже был в этот день свободен и прогуливался по пляжу среди загорающих и купающихся людей. Он выделялся своей рослой, мускулистой фигурой, бронзовой от загара. С задубелой от морских ветров кожей, он походил на мулата. Только детские голубые глаза, да огонёк тореадора в них, выдавали в нём настоящего Испанца. Из одежды на нём были только короткие облегающие штаны, да косынка на шее. На поясе висел кривой рыбацкий нож. Какой Испанец без ножа?!

Хоакин ещё утром наплавался в прохладных волнах моря, а теперь просто наслаждался солнцем и отдыхом. Он беспечно прогуливался по пляжу, а сам зорким взглядом высматривал в толпе полуобнажённых тел Терезу. Но её нигде не было. Ни на берегу, ни в воде, среди купающихся. Чайки резвились над водой, изредка ныряя и выхватывая мелкую серебристую рыбёшку. Рыбаки занимались ремонтом судов и снастей на берегу. и потому им нечем было поживиться на дармовщинку. Под ногами попадались красивые морские раковины, которые море щедро выбрасывало на берег своей игривой волной. Обкатанная мелкая морская галька приятно грела голую ступню. Но Хоакину не было дела, ни до чаек, ни до раковин, ни до гальки, он хотел увидеть Терезу.

И всё же он рад был хорошему тёплому дню. – "Как хороша Испания под солнцем! Какое красивое и спокойное море! Красивая бухта, красивые берега, водопады, леса. А сколько цветов на склонах – в глазах рябит от счастья и красоты. А какие люди хорошие живут в нашем посёлке…" – Хоакин любил весь Мир, потому что в этом мире была Тереза, а он любил Терезу. Любил той, незатейливой любовью юноши и уже немного мужа. Когда достаточно только видеть желанный объект. Слышать шорох Её шагов. Взглянуть в её бирюзовые глаза. Влюблённый человек не видит вокруг себя ничего плохого. Если бы все это понимали, то насколько наш мир был бы краше и безопаснее. Хоакин радовался жизни, но ему чего-то не хватало. И он ещё пристальнее вглядывался в толпу загорелых тел и в головы, торчащие из воды. Он уже дважды прошёл весь пляж из конца в конец и повернулся на третий заход. И тут… Весь пляж наполнился криками и визгами, пришёл в движение. Те, кто был на берегу, бросились к воде. А те, кто был в воде, стремительно, с ужасом в глазах, плыли, гребли, чуть ли не бежали по воде к берегу.

– Акула!!!… Акула… Большая акула плывёт с моря, – услышал тревожный голос Хоакин, и всё его тело напряглось, отчего мышцы красиво заиграли под шелковистой и слегка загрубевшей тёмно-коричневой кожей. Но этого никто не видел. Все глаза были устремлены к морю. Хоакин тоже зорким взглядом окинул горизонт и увидел, совсем недалеко от берега чёрный плавник, рассекающий волны как хвост торпеды. Акула двигалась не прямо. а зигзагами, видимо высматривая себе добычу попроще и поближе. К самому берегу, на мелководье она явно не поплывёт, а будет кружиться на определённом от берега расстоянии. Страх придал купающимся такой прыти и силы, что уже через мгновение все были на берегу и уже с трясущимся волнением тоже взирали на ходившую кругами хищницу и молили Святую Марию о спасении. Вдруг акула резко изменила свой курс и повернула свой плавник смерти параллельно берега. Всё взглянули в ту сторону, и у всех застыла в жилах кровь… Там, на сверкающей от солнца волне плавала тёмная точка.