Давно Венечка Ноздрёв не хохотал так искренне, разбирая корявый Валерин почерк. Начитавшись всласть, Веня, подойдя со всей серьёзностью к вопросу подделки распорядительных надписей от имени своего деда, написал в углу первой страницы рапорта: «Тов. Раскумарову. В работу! Кисочкину В.И. – медаль!».
Придя домой после весёлой вечеринки на высшем уровне, но сохраняя деловой настрой, дед Венечки Ноздрёва, выдав внуку деньги в долг, перебрал разложенные на столе деловые бумаги. Он приятно удивился тому, что успел прочитать объёмистый рапорт некоего бойца по фамилии Кисочкин, после чего с облегчением положил его в свой генеральский портфель и на следующее утро передал секретарю.
Товарищ Раскумаров, который на момент составления распорядительной надписи внуком генерала Долбачёва являлся заместителем генерала, ретиво взялся за реализацию предложенного в рапорте.
Он рассчитывал впоследствии занять место начальника, тем более, что под генералом Долбачёвым давно уже шаталось кресло – он намутил чего-то с поставками презервативов в мужские учреждения пенитециарной системы, подведя необходимость закупки таковых той простой идеей, что однополый секс в тюрьмах и колониях всё равно не изведешь, так пусть он будет хотя бы защищённым!
Раскумаров не вчитывался в содержание рапорта, поскольку, во-первых, у него в голове были сосем другие проблемы, а во-вторых, из распорядительной надписи недвусмысленно следовало, что «старику» понравилось.
Относительно медали Кисочкину начальник, конечно, погорячился, но пустить в работу рапорт можно. Генерал спустил рапорт со своей распорядительной надписью «Срочно в работу! Заключение по предложениям в кратчайшие сроки!» в подчинённые структуры для дачи, как вы сами понимаете, положительного заключения.
Прошло три месяца. Заключения, в целом положительные, разного рода управлений, отделов и департаментов обширной пенитециарной системы по поводу рапорта Кисочкина, были собраны воедино и представлены сменившему Долбачёва Раскумарову.
Новоиспечённый генерал-полковник поручил издать приказ о внедрении предложенного Валерием рапорте, тем более, что при определённом вложении бюджетных средств (часть из которых можно легко подтянуть в свой карман) в данный перспективный проект, он, по заключению финансово-экономического управления сулил окупаемость в течение трёх лет.
Безусловно, генерал понимал, какое сопротивление в верхах может вызвать необходимость выделения бюджетных средств на проведение всякого рода экспериментов – в 2037 году ведущим национальным проектом был «Миллиард за пятнадцатого ребёнка». Однако он взял решение данной проблемы на себя, тем более, что был вхож в кабинет, точнее больничную палату находящегося уже пять лет в состоянии искусственной комы Самогó.
Кисочкину, раз уж идея его и кто, как не он, сможет воплотить её при надлежащей организации работы, поручалось возглавить экспериментальную исправительную колонию.
Ну, а раз ему предстояло занимать полковничью должность, то и звание ему было решено присвоить сразу полковника – как-то несолидно, если начальником экспериментальной, передовой, можно сказать, колонии будет всего лишь лейтенант.
Разумеется, если лейтенант, то есть, простите, полковник, провалит реализацию эксперимента, то и разжаловать его обратно, но уже в прапорщики, недолго.
***
Сказано – сделано. Пробили в вечно скептически настроенном Министерстве финансов (которых никогда нет) бюджетные ассигнования на реализацию проекта, провели через свои, а значит, надёжные фирмы закупку оборудования, построили городок, опять же силами надёжных фирм, и начали эксперимент.
Система, по причине нашего вечного разгильдяйства, давала, конечно, некоторые осечки, но в целом-то, в целом великолепная идея полковника Кисочкина давала свои результаты.
В течение недолгого, к сожалению, периода существования экспериментальная колония показала эффективную работу по исправлению даже самых матёрых преступников.
Те немногие осуждённые, которые были выпущены по отбытию срока из колонии, более никогда не возвращались на путь криминала. Таких, увы, оказалось не так много, поскольку смертность в колонии в разы превышала средний показатель по Федеральной пенитециарной системе. Впрочем, об этом позже.
Публика валом валила на представления. Особенной популярностью пользовались спектакли с разоблачением взяточников и захватом оперативной группой наркоторговцев.
Спектакли с убийцами пользовались несколько меньшей популярностью в силу определённой специфики представления, заключавшейся, среди прочего, в специфике юмора, лившегося на уши зрителей, который по праву можно отнести к чёрному.
Действительно, после того, как человеку объявляли в очередной раз, что в конце дня он будет казнён через повешение, он начинал высказывать определённое разочарование вынесенным декоративным судьёй решением. Совершенно очевидно, что приговорённый при объяснении своей точки зрения на суть вынесенного приговора не всегда пользовался приличествующими в обществе словами и оборотами русского языка, поэтому женщин и детей обычно на такие представления не водили.
Кроме того, обсуждение разнообразных подробностей событий, сопутствующих перемещению тела из состояния живого в неживое, не всякого может настроить на оптимистический лад. То есть люди, которым нравилось данное шоу, обычно относились к своеобразной породе людей, смакующих определённые детали процесса умирания и смерти вообще.
На пип-шоу наши сограждане поначалу не стремились попасть, в силу своей природной застенчивости и закомплексованности в сфере половых сношений. Данный вид исправления уже хотели отнести к убыточному, однако своевременно сработала маркетинговая группа, сотрудница которой, Мария Вáгина, сделала предложение о необходимости дать рекламу в странах Евросоюза.
Наибольшую эффективность реклама пип-шоу дала в таких странах как Голландия, Швеция, Германия, Франция и, наконец, Чехия, граждане которых издревле почитаются или же не так давно стали почитаться за самых раскованных и бесстыдных. После того, как в экспериментальную колонию начали целыми группами ломиться интуристы, наши сограждане также начали проявлять недюжинный интерес. Среди посетителей пип-шоу числились и москвичи, и питерцы, и даже суровые сибиряки.
***
Автор сообщал ранее об определённых сбоях в работе колонии. Таковые, в частности, были обусловлены и коррупцией в рядах сотрудников колонии. Например, за определённое вознаграждение сотрудник колонии мог не проводить процедуру обнуления памяти.
Кроме того, высшее руководство вновь образованного к тому времени Федерального агентства по исправлению неисправимых осужденных, заинтересовалось резким скачком суицидов и несчастных случаев с осужденными в экспериментальной колонии.
В центральный аппарат ФАИНО поступали также тревожные сигналы о том, что большинство осужденных из данной колонии направлялось напрямик в психиатрические лечебницы закрытого типа, в связи с постигавшими их разного характера расстройствами психической деятельности.
Те осуждённые, которые отбыли свой срок, как мы уже говорили, не возвращались более к преступной деятельности, однако их достаточно сложно было считать полноценными членами общества. Хотя врачи-психиатры признавали их поведение незначительно отклоняющимся от нормы, создавалось впечатление, что они вынуждены были давать такие заключения по причине переполненности лечебниц вновь и вновь поступавшими клиентами экспериментальной колонии.
Генерал Рукоплюев, возглавивший ФАИНО, был сторонником жёстких решений и резких движений. После направления в экспериментальную колонию расширенной комиссии, заключение которой подтвердило самые худшие опасения руководства Федерального агентства, экспериментальная колония была расформирована, разжалованный до рядовых Валерий Кисочкин – направлен на принудительное лечение от злоупотребления каннабиноидами и психотропными препаратами в наркологическую клинику г. Жлобска.
Не в последнюю очередь своему расформированию колония обязана несколько тронувшемуся умом подполковнику Попандасову Н.К., строчившему тоннами рапорта высшему руководству областного управления Федеральной пенитециарной системы, а затем Федерального агентства по исправлению неисправимых осужденных, центрального управления ФПС-ФАИНО в Москве, а также и Самомý, который, увы, по тем или иным причинам данные рапорта лично читать не мог.
Удалённый в отставку генерал Раскумаров отправился отдыхать с молодой любовницей от трудов праведных на славный остров Маврикий, что в Индийском океане. Ему удалось на последние гроши прикупить двухэтажную виллу с небольшим, всего лишь 1 гектар, огородиком, где он и ковырялся, пока в ходе любовных утех его не прихватил инфаркт – мечта любого мужчины и ужас любой женщины.
Его предшественник – генерал Долбачёв, погоревший на презервативах, сумел уйти от уголовной ответственности, поделившись наваром от их реализации с несколькими весьма ответственными товарищами. На Маврикий он не поехал – далеко и жарко. Но вот греческий Родос ему пришёлся как нельзя кстати.
Что же до Венечки Ноздрёва, то он направил свои стопы в Голландию, где и проживает, испытывая до настоящего времени ярчайшие ощущения.