Когда Рита и в самом деле стала беспорядочно петлять в зарослях, всадники заволновались и пришпорили коней. Они были уже совсем близко и, предвкушая, как поймают беглянку, дико рассмеялись, тем самым ещё сильнее перепугав девушку.

– Ай! Мама! – завопила Рита.

Матвей услышал, как девушка побежала по зарослям напролом. В напряжении он прислушивался к приближающемуся топоту копыт. Преследователи разразились зычным криком, входя в раж погони. Брюхо коня выскочило на сидевшего в засаде Матвея и молодой человек отчётливо увидел пригнувшуюся фигуру всадника. Вероятно, тот готовился схватить девушку.

– Пора! – дал себе команду Матвей, едва всадник поравнялся с ним. Молодой человек стремительно бросился на преследователя сбоку. Всадник не успел опомниться, как в его ногу вцепились и с силой вывернули. Подросток завопил от боли, слетел с седла и тяжело ударился о землю. Слева и справа так же повалились с коней два других всадника. Матвей только на мгновение задержался в недоумении, но, не теряя времени прыгнул и всем своим весом вонзился коленом тому в грудь, накинув на лицо свою штормовку. Потребовалось немного усилий, пока поверженный таранч не потерял сознание.

Из зарослей выскочили два пеших, бородатых мужчины. Почему-то Матвей сразу отнёс их к горцам, с которыми таранчи постоянно конфликтуют.

– Те двое так же обездвижены, – скороговоркой сообщил один из них. – Теперь, быстро за нами.

– Рита! – задыхаясь позвал Матвей и, схватив девушку за руку. – Пошли отсюда скорее.

Беглецов по-прежнему со всех сторон окружали заросли, а сзади уже доносились крики, означавшие, – остальные преследователи сжимали кольцо. Ещё несколько минут – и их окружат. Матвей продирался сквозь заросли следом за горцами, в мыслях гадая откуда взялись помощники? Для него это была странная встреча в диких зарослях. Когда беглецы выбрались на небольшую поляну то в их группе из запыхавшихся незнакомцев стало больше, – к ним присоединились ещё двое мужчин, по-видимому, страховавшие коллег. Оказавшись в одном круге – спасённые и спасители старались держаться друг с другом весьма любезно, но настороженно.

Матвей счёл своим долгом горячо поблагодарить горцев, которые, рискуя жизнью, пришли к ним на помощь.

– Не стоит благодарить о такой малости, – попросил один из них с насмешливой улыбкой. – Мы только исполнили свой долг.

– Свой долг? – озадачился Матвей. – Вы горцы?

– Они бы вам не помогли, – со знанием того о чём говорит, сообщил незнакомец. – По поручению, нашего начальника. Ведь он был бы весьма раздосадован, если бы вы попали в какую-нибудь беду или даже просто задержались в пути.

– Чукарин! – вскрикнул Матвей. – Это ваш начальник?

– Не-еа, – хитро улыбался спаситель. – Не допытывай, всё равно не скажу.

– Каким бы ни был своекорыстным ваш начальник, на этот раз сыграл благую роль, – сухо заметил Матвей, теряясь в догадках, чьим заботам стал обязан.

– Должен признать, вы заставили нас побегать, – сказал он. – Вы хорошо умеете заметать след. О том, что будет девица, мы узнали только теперь. Однако, не следует соединять нежную страсть с предприятиями такого рода. Как ты мог убедиться, ничего хорошего из этого не вышло.

– Вы ошибаетесь. Между нами нет никакой нежной страсти. А кроме того, хоть мы сегодня и попали в беду из-за того, что она девушка, но поверьте мне, это не раз оказывалось только полезным.

Как ни ссорился Матвей с Маргаритой, он не мог допустить, чтобы кто-нибудь другой позволил себе отзываться о ней неуважительно. Мужчины в ответ только заулыбались. Главный слегка наклонил голову, заговорщически предложил:

– Ну, раз уж случай свёл нас вместе в этой опасной стране, не разумнее ли будет и остальную часть пути проделать вместе? Что скажет на это девушка? – Он повернулся к Маргарите. – Мне кажется, вы более трезво смотрите на вещи, чем ваш упрямый друг.

– Почему вы так думаете?

– Например, сегодня вы правильно догадались, преследователи оставили вам только один выход, и сделали единственный верный шаг, как труден он ни был. Неужели теперь вы не понимаете, только мы сможем помочь вам благополучно выбраться? Вы сделали все, что могли в ауле. Не каждый бы рискнул бежать от таранчей. Это был отчаянный шаг и себя оправдал. И все же, как видите, они вас догнали и быстро бы нашли.

– Мы благодарны вам за спасение, – Маргарита посмотрела горцу прямо в глаза. – Но я знаю, почему вы это сделали. Просто вы надеялись, что у Матвея находится «Жёлтый император». Но, кроме того, я знаю, если бы это было так, то он перестал бы быть вам нужным, и вы палец о палец не ударили бы, чтобы помочь ему или мне. А я для вас вообще ненужный участник. Кто озадачится искать два трупа в этих диких местах?

Горец криво улыбнулся.

– Я для тебя словно открытая книга, – насмешливо сказал он и вновь повернулся к Матвею. – Однако она неправа, говоря, что ты больше не будешь мне нужен.

– А именно?

– Если ты будешь вести себя разумно и помиришься с генералом, для тебя это может оказаться очень выгодным. Несомненно, Чукарин – требовательный руководитель, но зато он щедро платит за верную службу. Тебе следовало бы помогать ему, а не мешать.

– Тем не менее вы выполняете поручение другого руководителя, – Матвей напряжённо думал, пытаясь найти какой-нибудь план действий, пока ещё не поздно. Этот вечер должен был решить всё. До Фрунзе всего-то не больше трёх суток пешего перехода, но побег не удался. В ауле и даже сейчас ещё можно было ошибаться, у них было время поправить дело, но теперь первая же ошибка всё погубит. Но как, как избавиться от этих помощников? И знает ли тот, кто поручил им помочь, что его сотрудники готовы вести двойную игру и даже предать?

– Может быть, – Матвей наклонился к горцу и сказал так тихо, даже Маргарита, стоящая совсем рядом, не разобрала ни слова: – Мы могли бы подробнее обсудить все это… вдвоём?

– Ну конечно, – горец, прищурившись, кивнул. – Мне кажется, Шпагин, мы, наконец, начинаем понимать друг друга.

В прохладном мраке выступающего утёса, пронизанном сладким запахом лишайника, Матвей торопливо беседовал с горцем.

– Как это тебя угораздило пытаться говорить со мной начистоту в присутствии этой девушки? – сказал он ворчливо. – Или ты забыл, она – лишний свидетель? Я-то могу переменить свои предпочтения, если это будет мне выгодно, но ведь она живёт высокими, я бы даже сказал, безрассудными идеалами.

– Прими мои извинения. Я думал, она у тебя ходит по струнке.

– Скорее, наоборот, – Матвей смущённо усмехнулся. – Но шутки в сторону: ты ведь понимаешь, если мы с тобой договоримся чтобы лечебник получил генерал, то я не смогу вернуться в институт. Пышкин обо всём узнает и меня на порог к себе не пустит. Мне ещё учиться два года.

Расчёт Матвея оказался верным. Вот такую речь, стоящий перед ним мужчина понимал без всякого труда. Предатель всегда быстро соглашается с предательством другого.

– Конечно, ты должен позаботиться о себе. Но ведь на службе у генерала ты за год заработаешь больше, чем в медицине за всю свою жизнь. Ну кто ты будешь после института? Жалкий докторишка провинциальной больницы! И всегда сидеть от зарплаты до аванса, потому все деньги, какие будешь получать, тут же израсходуются на еду.

– Да… – Матвей задумчиво потёр подбородок. – Теперь я всё больше убеждаюсь, врачом я не разбогатею. Но скажи… ты-то почему хочешь, чтобы я помог генералу? Тебе какой прок? А если узнает твой начальник?

– Ты не так прост, как я вначале подумал. – Напускная небрежность тона горца лишь подтвердила его внутреннее волнение. – У меня есть много способностей. Нет, я не опасаюсь, обнаружить свои планы. Мы можем отлично работать вместе. А этот разговор так и останется разговором. Тебе никто не поверит. Я на хорошем счету у руководства, да и Чукарин меня ценит. Ведь не зря зазывает к себе.

– А ты, что собственно, предлагаешь? – поспешил переменить тему разговора Матвей.

– Чтобы мы вместе оригинал лечебника, отвезли генералу и поделили награду пополам.

– Тебе же сказали, нет у меня лечебника, – Матвей усмехнулся.

– То есть как нет? – горец смотрел с недоверием. – Зачем бежали?

– Мне надо девушку вывести в безопасное место.

– И что потом?

– Потом я бы вернулся и готовился вынести лечебник.

– Ты не понимаешь к кому попал, – зло рассмеялся горец. – Второго раза не было бы. Хочешь, мы заберём её с собой?

– Она не захочет, – отмахнулся Матвей. – Мы возвращаемся.

– Делай как знаешь, – не стал уговаривать горец. – Так мы договорились как будем делить деньги? Ведь мне придётся немало заплатить трём моим помощникам. А с другой стороны, если ты сочтёшь нужным поделиться с девушкой, чтобы она помалкивала, ты, естественно, заплатишь ей из своей доли.

– Что ж, это справедливо, – Матвей стоял задумавшись.

– Генерал будет щедр. Тебе этих денег хватит надолго. Ну, а если ты будешь благоразумен и захочешь подзаработать ещё, то у генерала всегда найдётся выгодное поручение для людей вроде нас с тобой.

– Договорились, – после нескольких секунд молчания согласился Матвей. – Теперь отвлеките погоню, чтобы мы могли добраться до того отлога.

– Как мы узнаем, что лечебник уже у вас? – в прощальном рукопожатии горец задержал руку Матвея, всматриваясь в лицо собеседника.

– Я дам знать, – быстро нашёлся Матвей. – На берегу озера есть хибара для вёдер. В стрехе я оставлю записку.

На том и порешили.

– Рита, мы уходим, – Матвей крепко взял девушку за руку. – Сейчас таранчи наткнутся на тех малых, – нагонял он страху на девушку, чтобы она не теряла темп. – Горцы задержат их, чтобы мы успели выбраться.

Матвей прекрасно понимал, не сумеют добраться до хибарки, неизвестно чем всё это закончится.

– Потерпи, – поддерживал он Риту, едва переставляющую ноги и с бледным от страха лицом. – Селение уже близко.

– Да-да, мы успеем до него добраться раньше, – задыхаясь, проговорила Рита. – Мне всё равно не понятно кто эти страшные всадники и почему они нам помогли.

– Рита, потом, – отрезал Матвей, не сбавляющий шаг.

– Если честно, я их ещё больше испугалась, – не переставала говорить девушка. От страха она испытывала потребность говорить.

И действительно, обогнув следующий отрог, они увидели впереди каменный проход, по которому вышли на свободу. Матвей вёл Риту к хибаре на берегу озера, в ней сложены пустые вёдра. В этих вёдрах он разносил воду по дворам. К хибаре вела узкая тропка в виде выступающего карниза на высоте трёх метров.

– Там мы будем в безопасности, – Матвей с притворной уверенностью указал пальцем на выступ.

Он понимал, предстояло ещё пройти по карнизу, а это на виду у преследователей. Из долины эта часть скалы хорошо просматривалась. Они обогнули уступ и пошли шагом, стараясь перевести дыхание, перед самым главным испытанием. Из-за ограды им навстречу вышла женщина. Молодые люди замерли как вкопанные. Женщина так же не ожидала встретить кого-либо.

– Валентоха? – воскликнул Матвей и не смог скрыть удивления. – То есть Валентина Григорьевна? Как вы здесь оказались?

– Здравствуй, Шпагин, – спокойствие Румянцевой удивило молодого человека. – А мы вот ходили посмотреть, как обеспечивается водой селение.

Валентина Григорьевна не сводила встревоженного, красноречивого взгляда с Матвея, и он догадался – это шанс.

– Да, мне сказали, что вы пошли на берег, – к удивлению Риты, Матвей заговорил громко и уверенно, будто всё так и происходило. – Мы не сразу поняли, с какой стороны вы обойдёте.

Они добились ожидаемого эффекта. Следом за Валентохой появился старик с трудом разогнувший спину. Он приставил руку козырьком к глазам, а потом заковылял к ним, сжимая в руке костыль.

– Да будет с тобой божья милость, дедушка! – задорно поприветствовал таранча Матвей.

– И с вами, молодёжь? – Старик поднял глаза к небу. – Да смилуется над нами всевышний!

Матвей, желая заговорить того, чтобы при случае старик уверенно рассказывал – они встретились и разговаривали, даже положил руку на его плечо, но старику не понравилось панибратское прикосновение и он, подняв на молодого человека глаза, сказал:

– Да смилуется над нами всевышний! Все наши молодые люди ушли ловить беглецов. Среди них была и девушка, – и он больно ткнул своим костылём Рите в плечо.

– Ой! – вскрикнула Рита, потирая больное место.

– Много беглецов? – поинтересовался Матвей, глазом не моргнув.

Он специально подошёл к краю уступа и, навесив над глазами ладони, осмотрел склон.

– Поймали, – Матвей показал рукой в сторону группы мужчин, несущих кого-то. – Что им теперь будет?

– Ничего, – всматриваясь в толпу, проговорил старик. – Зашьют в пятки нарубленный конский волос.

– И что? – с ужасом в глазах Маргарита посмотрела на старика.

– Ничего, – снова спокойно ответил старик. – Не сможет наступать. Ходить будет как колченогая старуха, заваливаясь на внешние стороны ступни.

– Покажите мне свою работу, – попросила Валентоха, желая отвлечь от мрачных предчувствий молодых людей. – Дедушка, давайте вернёмся и посмотрим, раз работник нас нашёл.

Все четверо направились к хибарке. В селении царила тишина, и только негромко плакал младенец в каком-то дворе. Маргарита и Матвей переглядывались.

– Давно они его ловили? – Матвей старался выпытать побольше у старика.

– С самого утра. Наверное, часа три. В таких случаях время всегда тянется очень медленно.

– Как узнали?

– Ботир увидел, – спокойно отвечал старик.

– Гадёныш, – не удержался Матвей, и, грозно глядя на Риту, показал кулак. – Убил бы его.

– Ничего, – поддержал старик молодого человека, не поняв, о ком тот вёл разговор. – Сейчас они ему поддадут, а потом конский волос зашьют и забудет о том, чтобы сбегать. Так и умрёт с ним.

– Я видел одного пленника такого, – прошептал Матвей, поймав встревоженный взгляд Риты, и покачал головой. – Я думал, он больной, а это конский волос у него зашит.

– И что будем делать?

– Не волнуйся.

Они благополучно прошли по карнизу. Рита даже не обмолвилась словом, несмотря на то, что под ногами зияла пропасть на несколько десятков метров. Настолько девушка была потрясена известием о том, как наказывают беглецов эти дикари. Удивил и старик, прошедший по карнизу, словно по обычной дороге. Матвей поддерживал женщин. Сначала задумчивую Риту, а затем улыбающуюся Валентину Григорьевну.

– Вот мой фронт работы, – объявил Матвей, когда они подошли к хибаре.

– Что входит в твои обязанности? – прекрасно улыбаясь, поинтересовалась Валентоха.

– Наполняю вёдра водой и разношу по домам, – объяснил Матвей и снова пристально посмотрел на женщину. Его не покидала тревога от её неожиданного появления.

– Высокоинтеллектуальное занятие для будущего хирурга, – съязвила женщина.

Вдруг донёсся крик из прохода в селение. Сразу же из него вышел молодой таранч и быстрым шагом направился к ним. Не обращая внимания на чужеземцев, он что-то сказал на своём языке, обращаясь к соплеменнику. Старик ответил, но Матвей ничего не понял из их короткого разговора. Даже со стариком этот малый объяснялся лишь кое-как. Но тому всё же удалось растолковать, о чём шла речь.

– Он говорит, председатель тебя зовёт к себе, – сообщил старик, – вместе с девушкой. – И он клюкой указал на Маргариту.

– Вместе пойдём! – сказала Валентоха и, никого не дожидаясь, пошла вперёд.

– Председатель говорит, только пленники, – недовольно хмыкнул старик, но Валентоха его не расслышала или сделала вид.

Молодые люди поспешили за ней. Молодой таранч их сопровождал.

– Вы можете объяснить, как вы тут оказались? – сердито начал Матвей, поравнявшись с женщиной, но Валентоха со спокойной решимостью перебила его:

– Матвей, я рада тебя видеть. Ты возмужал. Делаешь успехи в медицине, – приятным голосом заговорила она. – Что это за девушка с тобой? – Валентина Григорьевна бросила взгляд на спутницу Матвея. – Ты, насколько я знаю, один отправлялся в путешествие.

– Откуда вы знаете? – вспылил Матвей.

– Земля слухами полна, – всё так же улыбаясь, соей надменной улыбкой, которую Матвей запомнил с самого детства на всю жизнь, ответила Валентоха.

– Я бы хотел знать! – отрезал Матвей.

– Сказал Пышкин. Я была у тебя в институте, – не моргнув, спокойно приняла вызов Валентоха и, после некоторой паузы, звонко рассмеялась. – Ты всё такой же горячий!

– Думаешь, я поверю? – Матвей, схватив Валентоху за запястье, резко повернул к себе.

– Мне больно, – проговорила та, едва сдерживаясь, чтобы не крикнуть. – Ты не должен мешать мне, Матвей. Я поступлю так, как считаю правильным.

– Правильным? – крикнул он. – Правильным уехать и ничего не сказать? Правильным ты считаешь, следить за мной?

– Отпусти, – Валентоха вырвала руку. – Я за тобой не следила, но сейчас моё появление, как я понимаю, спасло тебя и вот эту девочку. Она, по-видимому, попала сюда из-за тебя?

– Кто его знает? – огрызнулся Матвей, в душе соглашаясь, – она права. – Тех четверых тоже ты прислала?

– Они имеют на мой счёт рекомендации и некоторые распоряжения, – спокойно продолжала, вполголоса, Валентоха, пропустив последний вопрос Шпагина. – Так что тебе лучше умерить пыл и приберечь энергию для другого… – она сделала паузу, с лукавыми искрами в глазах всматриваясь в напряжённое лицо молодого человека. – Я надеюсь, ты пригласишь меня к себе в гости? А в благодарность я расскажу куда я пропала?

– Путь сюда не близкий, – не унимался Матвей, его тревожило появление бывшей старшей пионервожатой интерната, в котором он оканчивал школу. – Кто тебя привёз? Тот следователь из участка?

– Может он, а может не он! – с отчаянием выпалила она. – И кончим на этом.

Тем временем они подошли к дому председателя. Весь разговор Маргарита терялась в догадках. Она старалась из услышанных коротких фраз составить ясную картину того, что происходит, но не могла. Она ещё больше запуталась в возникающих, каких-то немыслимых предположениях – откуда у Матвея появилась здесь знакомая и, судя по их разговору – давняя. Рита с некоторым раздражением поглядывала на женщину. За всё время та только раз обратила на неё внимание, и предпочитала с Матвеем разговаривать о ней в третьем лице, словно её и не существовало. В чём твёрдо убедилась девушка, так это в том, что эта новая старая знакомая Матвея может выручить их. И, может быть, побег сойдёт им с рук.

Перед воротами председателева дома столпились мужчины. Это были те всадники, которые ловили беглецов. Они грозными взглядами встретили молодых людей.

– Кажется, они ждут тебя, – съехидничала Валентоха, проходя первой в ворота.

– Посмотрим, – огрызнулся Матвей и прошёл следом, даже не взглянув на гневно зыркающую толпу.

В тени навеса их поджидал председатель. Он улыбнулся Валентохе и указал рукой, куда она может сесть.

– Учительница пусть идёт домой, – коротко приказал председатель.

Матвей повернулся к девушке, желая её взять за руку, но ей преградили дорогу два таранча и не позволили пройти. Весь двор был затянут серой завесой дыма из мангала, он струйками проникал из-под крышки, накрывавшей очаг.

– Отойди от неё! – крикнул таранчам Матвей.

– Матвей! – вмешалась Валентоха.

– Я сказал, убери от неё руки! – в два прыжка Матвей подскочил к мужчинам и, никто не успел опомниться, как двумя ударами отправил тех на землю.

Однако прежде, чем он успел отступить, его стиснули крепкие объятия. Тот, кто схватил, оказался настолько сильным, что захваченный врасплох, Матвей не мог вырваться. Узловатые руки спеленали его как железными ремнями. Маргарита, бросилась к молодому человеку, но её удержала Валентоха.

– Вам лучше послушаться и уйти, – она сказала так громко, чтобы все слышали, а склонившись к девушке шепнула: – Не волнуйтесь, с ним будет всё в порядке.

Маргарита повернулась к Матвею. В дымке он слабо различал выражение её лица, но голос её был спокоен, хотя, очевидно, это далось ей нелегко.

– Не беспокойся за меня, Матвей. Мне, не страшно, но лучше мне уйти.

– Рита! – Матвей снова забился в цепких руках, но они не разжались.

Маргарита, провожаемая женщинами, вышла со двора и направилась в дом Эргаша. Валентоха торопливо прошла к столу и заняла место рядом с председателем, с вызовом поглядывая на Матвея. Когда все расселись, только тогда удерживающий Матвея разжал руки.

Председатель молча указал ему рукой на свободный стул. Матвей, онемев от стыда, гнева и осознания собственного бессилия, словно узник, наблюдающий за казнью своего друга, уселся на отведённое для него место, чтобы ещё раз посмотреть в глаза Валентохи. Его лицо горело, а её милое личико окаменело и взгляд стал ледяным.

Разбирательство длилось недолго. Как и предсказала Валентоха, для молодых людей обошлось всё благополучно. Она не вмешивалась в судебную деятельность председателя, но и следила за тем чтобы окончательного решения без того, чтобы с ней не посоветовавшись, он не принимал. К удивлению Матвея, оказалась она права и в том, что её положение здесь весьма важное.

На прощание Валентоха, что-то тихо сказала председателю – тот покорно склонил голову в ответ, но в его взгляде, Матвей уловил недовольство.

«Да, жди гадости от этого субъекта, – про себя прокомментировал он, складывающуюся ситуацию. – Теперь надо быть начеку».

Из председателева двора Матвей и Валентоха уходили молча, под злые зырканья воинственных таранчей.

Глава двенадцатая

В гостях

Матвей лежал с закрытыми глазами на кровати у себя в комнате, а рядом, закутавшись в одеяло, тихо дыша, спала Валентоха.

«Сколько же мы не виделись? – пытался припомнить Матвей. – Уже прошло больше шести лет после того, как она уволилась из интерната. Появилась неожиданно и неожиданно исчезла, прямо среди учебного года».

О том, что пионервожатая больше у них не работает он узнал время спустя. В последнюю встречу у неё дома они повздорили, и Матвей дал себе слово больше к ней не приходить. Неделю пионервожатой не было на работе, а потом она уволилась и, поговаривали, вернулась в Москву.

Матвей глубоко вздохнул. Тогда он тяжело перенёс расставание. Годы спустя, повзрослев, с иронией относился к своей мальчишеской влюблённости к взрослой, хоть и молодой, но жгуче притягательной женщине. Все это время он часто вспоминал её первое появление. Помнил всё до мельчайших подробностей, но именно то, её первое появление у них в классе чаще всего представало перед глазами. Директор знакомила новую пионервожатую со школой и водила по классам. Шёл какой-то нудный урок и тут в двери протиснулась толстая директриса. Все ждали очередного нагоняя – просто так директор редко посещала классы. Следом за ней вошла она – открытая, независимая, интересная, с ясным взглядом и, всё время улыбающаяся. «Почему она должна была быть другой? – Матвей вздохнул. – Папа директор крупного предприятия, уважаемый руководитель в городе. И сама Валентоха приехала к нам в интернат после длительной загранкомандировки. Она сразу всем понравилась».

Всё время, пока Валентоха у них работала – девчонки так и кружили вокруг неё, а мальчишки из разных классов распространяли небылицы, как смогли позаигрывать с новой пионервожатой. Матвей не стал исключением и тоже тайно страдал. Она же, при встрече, всегда насмехалась над ним, подтрунивала. Больше всего злила её улыбка с лукавинкой во взгляде.

Впервые он оказался у Валентохи дома при очень смешных обстоятельствах. Вспомнив об этом, Матвей снова вздохнул, дрогнувшими от улыбки губами, но это уже был вздох удовлетворения. Случилось это в начале ноября. Он учился в шестом классе. Приближался его день рождения. Тоскуя по вольной жизни у бабушки, у которой проводил летние каникулы, Матвей пустился в бега. Где его только не носило несколько дней, пока он, голодный, не оказался в интернатовском свинарнике, расположенном в самом дальнем углу сада. Там он укрылся от дождя и собирался разжиться хлебом, когда дежурные принесут помои кормить свиней. Рассчитывал и на то, а вдруг его закадычные друзья, Юрка с Димкой, окажутся дежурными. Матвей усмехнулся – даже в воспоминаниях ощущался запах свинарника. Влезть в свинарник удалось легко, а вот выбраться, оказалось, без посторонней помощи невозможно. Именно и по этой причине, Матвей надеялся на появление друзей.

Лучи солнца, пробивавшиеся со стороны глухой стены свинарника, перешли на противоположную боковину с низкой, узкой дверцей, снаружи закрученной проволокой. Солнце перевалило полдень, и время приближалось к вечеру. Послышались лёгкие шаги. Матвей прильнул к щёлке, пытаясь высмотреть, кто идёт. На уроках труда интернатовцы сколотили сарай добротно из доски со стыковочным пазом, поэтому, как ни пытался он хоть что-то разглядеть, ничего не получилось. В щели пробивался слабый свет, и увидеть можно было только освещённую полоску соседней доски. Шаги прошли мимо и стали удаляться. Матвей не выдержал и жалобно позвал:

– Слышите!? Помогите!

«Неужели не услышали? – Матвей прислушался – звук шагов пропал. И уже сквозь вдруг нахлынувшие слёзы крикнул что было сил:

– Помогите!

Шаги раздались совсем рядом, и кто-то потянул за проволоку на дверце. От неожиданности Матвей вздрогнул.

– Я здесь! – жалобно позвал он, прислушиваясь, как кто-то раскручивает проволоку.

Когда дверца открылась, и в неё заглянули, Матвей чуть не упал в обморок. Только не это! Если бы он знал, кто его освободит! Кто окажется свидетелем его позорного заточения, то он бы ни за что не позвал на помощь. Уж лучше его нашли бы интернатовцы. Тоже позорно, но это можно пережить. В проёме дверцы стояла Валентоха.

– Ну, ну, – окинув взглядом внутренности свинарника, Валентоха, наконец, посмотрела на Матвея. Она ослепительно улыбнулась и, не удержавшись, громко рассмеялась, своим красивым голосом. – Что ты тут делаешь Шпагин? Оставь свиней в покое, – заговорила она с ироничными нотками в голосе. – Тебе их нечему научить. Твоё влияние может на свиней дурно сказаться, – и опять залилась звонким, совсем девическим смехом. – Вылазь! Чего набычился? Или оставить тебя тут?

Делать было нечего. Пряча лицо, красное от стыда, он выбрался из свинарника, но в душе радовался высвобождению.

– Куда поплёлся? – Позвала Валентина Григорьевна. – Ты в таком виде хочешь в интернат явиться? Идём, горе славянского народа!

Матвей, конечно, не хотел являться в таком виде в класс и поплёлся за Румянцевой, представляя, как она завтра будет рассказывать девчатам, как освободила его из свинарника. Ему было стыдно, но в душе он ликовал столь удачному стечению обстоятельств. От него и правда воняло свинарником, поэтому Матвей старался держаться на приличном расстоянии от Валентины Григорьевны, но и не отставать. Румянцева шла быстро, изредка оборачиваясь и награждая его ехидной улыбкой. Он ловил её ироничный взгляд, прибавлял шагу и опускал голову вниз.

– Не отставай! – отзывалась она. – Близко, только не подходи, а то рядом с тобой даже комары падают, задохнувшись.

Наконец, они подошли к зелёной калитке. Матвей много раз бегал мимо неё в магазин за шербетом. Он знал: это двор пионервожатой.

– Заходи, вонючка, – Румянцева толкнула калитку. Матвей прошмыгнул мимо, но всё равно заработал комментарий вслед: – Ну и воняешь! Куда пошёл? – она поставила сумку на лавку и открыла дверь дома. – Завоняешь весь дом. Здесь раздевайся и бросай своё барахло вон туда, в мангал.

Матвей обернулся посмотреть, куда показала Валентина Григорьевна. «Наверное, это и есть мангал, – Матвей почесал затылок, он не знал, что такое мангал, но увидел металлический короб на коротеньких ножках и под ним аккуратно сложенные дрова. – Что делать? Может, пошутила? – гадал Матвей, одиноко озираясь».

Его раздумья прервал стук в окно. Там стояла Валентоха, уже переодетая в домашнюю одежду и с повязанной косынкой на голове.

«Совсем как девочка, – оценил Матвей».

Валентоха пальцем показывала в сторону мангала и другой рукой помахала, мол, поторапливайся. Делать было нечего. Матвей скинул с себя всю одежду, оставшись в трусах, сложил её в мангале. Ёжась от вечерней прохлады, он переминался с ноги на ногу, не решаясь вот так запросто зайти в дом. В окно опять постучала Валентоха, ехидно улыбаясь, кликала рукой, приглашая зайти.

– Шпагин! Ты чего? Уснул? – завалила его вопросами Валентоха, когда он появился в коридоре. – Мало того, что тебя надо отмыть, так ты хочешь ещё лазарет у меня устроить? – насмехаясь, наставляла она.

За её спиной светилась и сверкала, бежевым кафелем, натёртым до зеркального состояния ванная комната. Из неё доносился шум воды, наполняющейся ванной.

– Проходи. Это по твою душу, – уже мягче добавила она и подтолкнула Матвея в ванную. – Дверь не запирай. Помоешься – позовёшь, – и ушла.

Прежде чем залезть в ванную, Матвей всё-таки закрыл за собою дверь на щеколду. Горячая вода обжигала тело, пока не привык. Мощная струя взбивала пену, переливающуюся всеми цветами радуги. И вместе с поднимающейся пеной от воды исходил пряный аромат. Матвей намылил волосы и всё тело. Затем он задержал дыхание и нырнул под воду. Ему нравилось нырять. Когда они с пацанами сбегали из интерната на речку он только и нырял, стараясь дольше продержаться под водой и дальше заплыть. В ванной это конечно не в речке, но тоже здорово. Помыться после стольких дней бродяжничества – здорово вдвойне!

Раздался стук в дверь и Валентохин голос скомандовал:

– Ну-ка, сейчас же открой!

Матвей быстро стал стирать пену с себя, чтобы не обляпать пол, но стук раздался настойчивый и сильнее.

– Я кому сказала, сейчас же открой! – Валентоха командовала жёстче.

Матвей быстро вылез из ванной и открыл дверь.

– Это что ещё такое? – то ли кричала, то ли громко говорила, не понял тон пионервожатой Матвей, и хотел залезть обратно в ванную, но она его остановила, поймав за руку.

– Я тебя спрашиваю, что это такое? – её рука указывала на Матвеевы трусы, в которых он купался. – Почему в трусах? Быстро снимай!

Ничего не оставалось, как подчиниться. Матвей медленно стянул с себя трусы и положил на край ванны.

– Быстро в воду и тщательно помыться! – отдавала команды Валентоха. – Ну-ка, ну-ка, – она снова ухватила Матвея за руку, когда тот перелез в ванную, и развернула к себе. – Руки! Кому сказала, убрать руки! Это что ещё такое?

– Болит, – уже сквозь слёзы промямлил Матвей.

– Прекрати реветь и объясни внятно, – продолжала кричать Румянцева. – Что это за воспаление?

– Я не знаю, – мямлил Матвей.

– Садись в горячую воду и выпарись хорошо, – уже мягче посоветовала Валентоха и, выходя, пробубнила. – Сейчас посмотрим.

Когда Матвей намылился в очередной раз, Валентоха вернулась, держа в руках бинты и литровую банку с красной жидкостью.