Read the book: «Долой девчонку-повелительницу»

Font:

Translation rights arranged by Jill Grinberg Literary Management, LLC

and The Van Lear Agency LLC

Издательство АЗБУКА®

* * *

Эта книга посвящается памяти моего брата, Джонатана Никса, 1966–2023, творческого гения во многих областях и одного из лучших и добрейших людей на свете

Действие этой книги происходит в альтернативной Канберре, в Австралии, в том 1975 году, которого никогда не было. Я позволил себе вольности во всем, особенно в том, что касается географии, истории, природной среды и даты выхода дополнений к «Подземельям и драконам».

Хотя действие этой истории происходит не в реальной жизни, на создание именно такой Канберры я был вдохновлен реальными местами, которые, как я должен отметить, издревле хранит народ Нгуннавал, чьим старейшинам, бывшим, настоящим и будущим, я также выражаю свое почтение.

Никто из героев этой книги не списан с живых людей, и ни одна из ситуаций не совпадает с ситуациями, действительно имевшими место быть в том или ином семействе. Тем не менее эта книга посвящена людям, игравшим со мной в «Подземелья и драконов» с 1976 по 1981 год: Гранту Флиттону (Альтмур) и Питеру Хоу (Фледриф), к сожалению слишком рано покинувшим этот мир; Джону Семпка (Боркум Скандинавик); и Филу Гривзу (Филипп де Шеве).

Глава 1

Солнце погасло неожиданно. Правда, ненадолго, всего на долю секунды. Так, по крайней мере, утверждал один ученый, который это заметил. Шел 1975 год, компьютеры, которые следили за телескопами, направленными на Солнце, были несовершенны, и все решили, что это был просто программный сбой или еще что-то в этом роде. А тому ученому сказали, что он ошибся.

Но он – вернее, она, потому что это была женщина – не ошибся. За ту долю секунды Солнце погасло и опять зажглось, а мир изменился, хотя этого еще никто не знал. Реальность пошла рябью и прогнулась, а на Земле возникло кое-что новое, чего раньше не было.

На мелководье искусственного озера появился шарик, золотой и сияющий. Несколько секунд он освещал воду, потом завертелся, выпачкался в грязи и погас. Шар покатился дальше, в заросли сорняков и там повертелся еще. Скоро он стал похож на отрубленную голову, из которой вместо волос торчали листья.

Дорога от дома Кима Базальта до озера занимала всего двенадцать минут – с горки да по ровному берегу даже на его старом тяжелом велике катиться было одно удовольствие, а уж Бенни Шанс на своем новехоньком десятискоростном долетала аж с ветерком. Зато их младшие сестры Эйла и Мадир всегда приезжали на место последними. Они очень старались угнаться за старшими, но у них никогда не получалось.

Киму, которого, вообще-то, звали Кимерий Ксантопармелий Базальт, было двенадцать лет, как и его лучшей подруге Бенни, чье полное имя было Бенджамина Рамелла Шанс. Их десятилетних сестер звали Эйлития Индигофера Базальт и Мадир Софителла Шанс. Эти четверо знали друг друга всю жизнь, но подружились только в детском саду, из-за имен, очень необычных для того времени.

Почти каждый вечер вся четверка отправлялась на озеро: Ким и Эйла после ужина – их родители считали, что ужинать надо всей семьей и затемно, а Бенни и Мадир – до ужина, который у них дома мог состояться когда угодно, но обычно довольно поздно. Сначала Ким спускался с горы – на самом деле это был холм – от экспериментальной родительской фермы к дому Бенни, стоявшему под горой на самой высокой улице пригорода, а Эйла пыхтела за ним по пятам. Бенни была уже готова и выезжала, едва завидев их, зато Мадир вечно не успевала то обуться, то найти резинку для волос, то еще что-нибудь, и Эйле приходилось ее ждать.

Тот вечер, когда дети нашли шар, сначала был таким же, как все вечера. Доехав до озера, Ким и Бенни поставили велосипеды у лодочного причала и сели на скамейку в парке на насыпном галечном берегу, где болтали, кидая камешки в воду; Эйла и Мадир тоже болтали, сидя на карусели на детской площадке позади старших и лениво подталкивая карусель ногами. Расстояние между младшими и старшими было как раз таким, чтобы они не могли слышать разговоров друг друга, что всех устраивало.

Для Кима это был праздник: его сестра была настоящая всезнайка, которая почему-то всегда знала обо всем на свете больше, чем он, и никогда не стеснялась заявить об этом во всеуслышание, хотя он и говорил ей много раз, что люди не любят, когда их поправляют. Под «людьми» он, конечно, имел в виду себя.

Эйле нравилось проводить время с Мадир, потому что Мад боготворила Эйлу и всегда была готова слушать ее рассказы о чем угодно. К тому же с Эйлой Мадир отдыхала от старшей сестры – чересчур заботливой и вечно бдительной Бенни. Но Бенни достаточно было видеть сестру и вовсе не обязательно слышать. Так что разделение устраивало всех.

– У Ловеллов новый телик, цветной, – сказала Бенни.

Цветное телевидение появилось в Австралии всего полтора года назад, на несколько лет позже, чем во многих странах. Бенни подняла с земли камешек и лениво пустила его по воде, плескавшейся у их ног. Камешек сделал четыре «блинчика» и утонул. Неважный результат для Бенни, ведь она была чемпионкой и по «блинчикам», и по играм, где нужно было что-то куда-то бросать, – по крикету и софтболу.

– Помнишь ту американскую девчонку, которая жила тут в прошлом году? – продолжила она.

– Ага. Роза.

– Она еще не верила, что здесь ни у кого нет цветного телика, – сказала Бенни, засмеялась и бросила второй камень. «Блинчиков» получилось шесть. – Она ко всем напрашивалась в гости, специально, чтобы проверить. По крайней мере ко всем в нашем классе. Чокнутая.

– Ко мне не приходила, – сказал Ким.

– Понятное дело. А зачем?

Ким согласно кивнул. И правда зачем, когда у них даже черно-белого телика не было, а родители и не думали его покупать. Они вообще вели «альтернативный образ жизни», как они это называли, почему и согласились работать на экспериментальной ферме. Она состояла из шести длинных теплиц, где рядом с посевами ученых семейство Базальт выращивало овощи для своего стола. Ким считал, что их грядки занимают в теплицах слишком много места.

Он боялся, как бы родителей не уволили за такое самоуправство, но ученые из университета, расположенного ниже по склону, и правительственного исследовательского центра, стоявшего западнее, как будто не возражали. Может быть, потому, что сами регулярно получали с фермы корзины с помидорами, фасолью, кабачками и несезонными цветами.

Зато Эйла совсем не разделяла переживаний брата. Иногда Киму казалось, что его родители и сестра живут в другой реальности, так спокойно они относились ко всему на свете, хотя и каждый по-своему. Вот бы ему такую уверенность в себе. Но как он ни старался, тревога о том, что могло случиться, может случиться или случится наверняка, не покидала его никогда.

– Эх, был бы у меня лук, – сказала Бенни, запуская очередной камешек в воду. Она изобразила, как пускает стрелу в небо, которое начинало темнеть. Солнце уже зашло за гору, хотя все вокруг было еще окрашено его красноватым светом. – Как у Фледрифа.

Фледриф – персонаж Бенни в новой игре под названием «Подземелья и драконы». Игру нашел Ким, когда обшаривал полки в одном крошечном магазинчике настольных игр в городе. На полках магазина не обнаружилось почти ничего, кроме пазлов и шахмат, но его внимание привлекла белая коробочка с нарисованным на крышке волшебником, который взрывал кучу маленьких чудищ (орков или гоблинов, как Ким понял позже, и не взрывал, а бросал в них огненный шар). Ким проторчал тогда в магазине целый час. Он успел быстро, хотя и внимательно, прочитать все три буклета, которые прилагались к игре, а терпеливая владелица магазина миссис Гриффитс только напоминала ему, чтобы он не загибал страницы.

С первого прочтения Ким не совсем понял, как в нее играть, и миссис Гриффитс тоже не знала правил: игру выпустили всего год назад, так что постоянные покупатели ее пока не брали. Но Киму очень хотелось попробовать. Он любил фэнтези и уже дважды прочитал «Властелина Колец»¹.

Судя по тому, что он прочел в буклетах, игра позволяла участникам придумывать свои истории о чудовищах и магии и разыгрывать их. Ким и Бенни так и делали. На уроках физкультуры в школьном спортзале они представляли себя египтянами, штурмующими пирамиду с мумиями (вымышленную), а когда урок физкультуры проходил на реке, где надо было проплыть на школьном каноэ до устья, где река впадала в озеро, и вернуться обратно, Бенни и Ким воображали себя викингами, плывущими в дракаре на бой с ледяными великанами.

Но вот беда: коробка с «Подземельями и драконами» стоила двадцать долларов, то есть на целых девятнадцать долларов и восемьдесят центов больше той суммы, которой располагал Ким, и то по чистой случайности – его родители считали, что детям давать карманные деньги вредно. И вообще деньги, если уж на то пошло.

К счастью, у Бенни в копилке нашлось куда больше двадцати долларов, и, когда Ким рассказал ей об этой игре, она пошла с ним в магазин, где они еще раз прочитали буклеты, теперь уже вместе, и Бенни купила заветную коробку.

– Будем опять играть в воскресенье? – спросила Бенни.

– Еще бы, – ответил Ким.

Они играли уже трижды, по воскресеньям после обеда, и вполне освоились с игрой – ну или думали, что освоились. Бенни была боевым эльфом Фледрифом, а их друзья, шестиклассники Тео и Тамара, были соответственно Альтмуром – человеком-чародеем и Харгримом – гномом-жрецом.

Ким был Мастером подземелий: придумывал сюжет и рассказывал историю, вплетая в нее решения других игроков, подправляя ее согласно правилам игры и тому, как ложились кости.

Вести игру было интересно, но Киму хотелось и самому поиграть когда-нибудь. Правда, пока никаких других игроков в «Подземелья и драконов» они не знали, никто из их знакомых даже не слышал о такой игре, а в их группе никто не хотел становиться ведущим – всем больше нравилось играть.

Эйла и Мадир тоже захотели участвовать, когда услышали об игре от Кима, но он сказал девочкам, что она только для трех игроков и ведущего. Это была ложь. На самом деле Ким боялся, что сестра опять будет с ним спорить, если он возьмет ее в игру. Ему хотелось, чтобы в его жизни было что-то такое, о чем не знает Эйла. Он даже спрятал буклеты с правилами, чтобы она не нашла их и не прочитала.

– Можно, мы опять у тебя поиграем? – спросил Ким. Его родители не одобряли никаких военных игр и наверняка сочли бы «Подземелья и драконов» именно такой игрой, поэтому он осторожничал и ничего им не говорил. Они же запрещали Киму играть в «Риск», их с Бенни любимую игру до того, как они открыли для себя «Подземелья».

Бенни пожала плечами – в смысле, не проблема. Ее родители были так заняты своей жизнью, что, как казалось Киму, вообще не обращали внимания на своих детей, только обеспечивали их всем необходимым. Они даже на родительские собрания в школу ни разу не приходили, так что все одноклассники прямо обзавидовались.

И только Бенни считала, что завидовать тут нечему. Она пыталась объяснить Киму, что недостаток родительского внимания – только часть проблемы, но Ким ее не понял. Он-то видел в этом одни плюсы. Например, никто не мешал Бенни играть в «Подземелья и драконов», не запрещал пить чай с сахаром и не приставал к ней со всякими делами по дому. У папы и мамы Бенни была важная работа, так что они и дома-то почти не бывали, а для домашних дел нанимали уборщицу и садовника – единственные родители в их классе!

Бенни собралась бросить еще один камень, но замерла, увидев, как Эйла заходит в воду. Секунду она и Ким изумленно смотрели на нее, потом Ким вскочил и бросился догонять сестру, а Бенни метнулась, чтобы перехватить Мадир, которая уже последовала за Эйлой. Как всегда.

– Эйла! Куда ты? Стой! – кричал Ким.

Но Эйла продолжала идти.

Она никогда не слушала своего старшего брата, потому что знала: из них двоих права всегда оказывается она.

Глава 2

Вдруг Эйла остановилась, но вовсе не из-за окрика Кима. Просто она присела и рассматривала теперь что-то под водой. Брат догнал ее и схватил за плечо, но она вывернулась.

Ким глянул вниз и отшатнулся.

– Что это такое? – спросил он. – Голова, что ли?

– Похоже на то, – выдохнула Бенни, подходя ближе.

Она крепко держала за руку Мадир, которая рвалась к Эйле.

– Отрезанная, с длинными волосами. Наверное, убийца бросил ее…

– Никакая это не голова, – огрызнулась Эйла со своей обычной интонацией типа «ну я же говорила», от которой Ким тщетно пытался ее отучить. Эйла и правда была очень умной и почти никогда не ошибалась, но когда она объясняла другим их ошибки, то у нее нередко случались неприятности, особенно с детьми постарше. Киму и Бенни пришлось даже пару раз вмешаться, чтобы защитить ее от мальчишек, которым не нравилось, что их поправляет девочка-всезнайка.

Ким вгляделся в мутную воду.

– Да, это не волосы, а трава. Наверное, это старое пушечное ядро или что-то вроде. Или камень?

– Она не камень, – поправила Эйла, наклонилась к воде и потянула шар вместе с травой и всем прочим.

– Нет! – вскрикнул Ким, но было поздно. Эйла уже вытащила непонятный шар из воды и теперь держала его обеими руками, прижав к груди. Шар оказался идеально круглым, как глобус из школьной библиотеки, и почти такого же размера. Там, где с него осыпалась грязь, что-то просвечивало.

Ким шагнул к сестре с намерением отобрать у нее шар, а Бенни отпустила Мадир, чтобы ему помочь. Но едва они коснулись грязной корки, как застыли на месте. Яркие лучи просветили их пальцы так, что стали видны кости, почти как на рентгене, а их ладони как будто прилипли к шару, так что они не могли ни отнять их, ни пошевелиться.

В то же время Ким почувствовал острую боль за ушами, как будто кто-то воткнул ему по иголке за каждое ухо. Но он даже не вздрогнул, парализованный ужасным ощущением того, что нечто лезет ему в мозг. Не то очень тонкие пальцы, не то щупальца мягко вползали в его сознание. В то же время Ким услышал голос, но не где-то рядом, а прямо у себя в голове, как будто заговорили эти невидимые щупальца.

«Впусти меня, – услышал Ким. – Впусти. Я друг. Я могу помочь».

«Нет, нет, черт возьми, нет!» – подумал Ким.

Собрав всю волю в кулак, он сосредоточился на том, чтобы освободиться, и с трудом оторвал ладони от шара. Бенни еще держалась за него как приклеенная. Она прикусила губу, из уголка ее рта текла кровь, а глаза были вытаращены так, словно кто-то сильный тащил ее под воду.

Ким схватил ее за запястья и дернул. Едва прикоснувшись к ней, он снова почувствовал, как ему в мозг лезут чужие пальцы, а потом они с Бенни упали в озеро, и их накрыло с головой. Холодная вода принесла облегчение, шок стер ощущение чужих пальцев, шарящих в голове.

Когда они вынырнули, отплевываясь и хватаясь друг за друга, то увидели, что Эйла уже стоит на берегу с шаром в руках, а Мадир держит ее за локоть, но к шару не прикасается. Ким с ужасом понял, что спас лучшую подругу… но не сестру.

Он хотел заговорить, но получилось только выплюнуть воду. Он и Бенни выбрались на берег, где отряхнулись по-собачьи. Ким прокашлялся и крикнул:

– Эйла! Выброси эту штуку! Она пыталась залезть мне в голову!

На секунду ему показалось, что сестра вот-вот послушает его – возможно, впервые в жизни.

Но Эйла не выбросила шар, а сжала его еще крепче.

– Это куда более эффективный способ коммуникации, – сказала девочка, даже не глядя на брата. Она сосредоточенно терла шар, замазывая грязью светящиеся места. – С твоей стороны было невежливо отказаться.

– Вот уж нет, – воспротивился Ким. – Пожалуйста, Эйла! Выброси его!

– Она – личность, – был ее ответ.

– Я папе скажу, – пригрозил Ким. – И маме тоже!

– Нет, не скажешь, – произнесла Эйла невозмутимо. – Потому что тогда я расскажу им о твоих «Подземельях». И о военной игре, в которую ты играешь с солдатиками Эйрфикс. И про твои секретные книги тоже расскажу.

Секретные книги Кима были обыкновенными романами. Их родители приветствовали у себя в доме только научную литературу, и то не всякую, так что ему приходилось хранить свой небольшой запас книг из школьной и городской библиотек в огромном дупле эвкалиптового дерева, которое росло в северо-западном углу фермы и служило столбом для ограды.

– Я скажу своим родителям, – огрызнулась Бенни. – Мадир, отойди от нее!

– Эйла говорит, что это совершенно безопасно, – благоговейно ответила Мадир и крепче обычного сжала локоть Эйлы. – Это наша тайна.

– И ты никому не расскажешь, Бенни, – сказала Эйла.

– Ты уверена?

– Да, ведь твои родители очень заняты. У них никогда нет для тебя времени, ведь так?

– Нет, не так, – возмутилась Бенни, но ее голос дрогнул.

– Тогда вперед, – сказала Эйла. – Иди рассказывай. Только не забудь сначала записаться на прием к кому-нибудь из них, а то…

Она не договорила. Бенни не то всхлипнула, не то рыкнула и замолкла.

– Мне плевать. Пусть родители запрещают наши игры или забирают мои книги, – сказал Ким. – Я все равно им расскажу.

Эйла наконец оторвалась от шара и посмотрела на брата.

– Но зачем? – раздраженно спросила она. – В этом нет никакой необходимости. Будут одни проблемы, причем в основном у тебя. Она друг!

– Расскажу, – стоял на своем Ким. Он вспомнил прикосновения шара к своему мозгу, его настойчивость и то, как ему пришлось собрать всю волю, чтобы заставить себя двигаться. Друзья так себя не ведут.

Ким хотел вырвать у Эйлы шар и забросить его куда-нибудь подальше, на глубину. Он сильнее и больше сестры, и Бенни ему поможет. Но он испугался. Один раз он избавился от холодных щупалец, лезущих ему прямо в мозг. А вдруг второй раз не сможет? Да и кто знает, на что еще способен этот шар?

Вдруг Эйла повернулась на запад и поглядела в небо. Там еще догорал последний солнечный луч, но тут же погас, прямо у нее на глазах. Остался лишь отблеск.

От шара отвалился кусок грязи, и свет стал опять виден. Но шар больше не был ярким и золотым, он потемнел, стал густо-красным.

– О, – сказала Эйла. При этом она обращалась не к Киму, не к Бенни и не к Мадир. – Ты сможешь? Да, это хорошая идея.

Она повернулась к брату, и его встревоженный взгляд встретился с ее уверенным и упрямым.

– Так что ты расскажешь маме с папой?

Ким показал на шар, но тут же опустил руку. За его спиной громко охнула Бенни, а Мадир издала торжествующий крик.

– Ты хочешь сказать им, что я нашла в озере баскетбольный мяч?

И Эйла провела пальцем по шару, счищая грязь.

Свет под ее рукой погас, открылась оранжевая резина, пересеченная тонкими черными линиями.

Шар стал баскетбольным мячом, таким же, как у них в школе, – старым и основательно потрепанным.

Обыкновенным и совершенно безобидным.

Глава 3

С тех пор как они нашли шар, прошло три дня. Все было как всегда, ни с кем не случилось ничего ужасного. Но Ким все равно не мог перестать думать об этом.

– Что нам делать? – спросил он у Бенни.

Они сидели на своих великах на высоком берегу канавы для стока дождевой воды, прорытой поперек всей вершины горы примерно в пятидесяти ярдах² над фермой. Все ливневки в городе были бетонными, и только эта представляла собой просто глубокий ров в красной земле. Большую часть времени он стоял сухим, как сейчас, а его дно и берега были изрезаны тропинками: это дети спускались на велосипедах вниз по одному откосу и, разогнавшись, стремительно взлетали вверх по другому. Разумеется, они часто падали и получали синяки и шишки. Там, где стояли теперь Бенни и Ким, склоны водостока были особенно крутыми, и этот участок звался у местных ребятишек Нырок.

– В смысле? – спросила Бенни и показала на водосток под ними. – Ехать или нет?

– Нет. Я про Эйлу. И шар, – ответил Ким. – Ты же чувствовала – он пытался залезть нам в голову!

Бенни пожала плечами. Она не любила долго переживать из-за чего-то. Если возникала проблема, Бенни либо решала ее сразу, либо училась с ней жить. А Ким был из тех, кто долго обдумывает случившееся и перебирает в уме разные возможности, как хорошие, так и не очень.

– Мне кажется, у Эйлы все хорошо, – заметила Бенни.

Ким уныло пожал плечами. Стоило ему завести с Эйлой разговор о шаре, как она тут же находила повод смыться куда-нибудь. Хотя Бенни права: ведет она себя, как обычно. Он поморщился, вспомнив разговор за ужином накануне, когда он перепутал названия двух видов растений, а родители и Эйла поправили его.

– Что, если этот шар контролирует Эйлу?

– Думаешь, кто-то может ее контролировать? Скорее уж наоборот. Но в любом случае, что мы можем сделать?

– Отнести шар назад, к озеру, и утопить его там, – сказал Ким.

– Да? А ты знаешь, где Эйла его прячет? И согласишься еще раз прикоснуться к нему?

– Нет. Но мы можем поймать его в твой сачок и в нем донести до озера. А мест, где Эйла может его прятать, не так много…

– На всей ферме? – не поверила Бенни.

Ким не знал. Он считал, что сестра прячет шар в доме.

– Я найду его, – пообещал он.

– Ну ладно.

С этими словами Бенни поставила ноги на педали, привстала на них и направила свой велик вниз со склона. Она промчалась по дну водостока, вздымая высохший ил, и с победным воплем взлетела на другую сторону, где остановилась на нижней насыпи, затормозив обоими передними тормозами и еще задними, отчего от ее велика полетели облака пыли и мелких камешков.

– Давай! – крикнула она Киму.

Тот вздохнул, сел на свой старый тяжелый драндулет и покатил вниз, шатко и не так стремительно, как Бенни. Когда он достиг дна, колеса заскользили в грязи, так что он не взлетел на другой берег, а врезался в него. Ким упал на бок, а велосипед соскользнул вниз.

– Ай! – сказал Ким больше по привычке. Колени и левый локоть были ободраны, на них выступили капельки крови, но в остальном он был цел и невредим.

– Ты же не оттолкнулся, – упрекнула его Бенни. – Хочешь попробовать на моем?

Ким помотал головой:

– Не, спасибо. Мне все равно пора возвращаться. Надо морковку полоть. Хочешь помочь?

– Не-а, – ответила Бенни. – А то будет как в прошлый раз, когда я выдернула больше морковки, чем сорняков. И как ты их отличаешь, вообще не понимаю. Твои родители тогда рассердились.

– Практика, – мрачно процедил Ким. За прополкой он провел много часов своей жизни.

– Как завтра с игрой? Все в силе?

– Ага, – сказал Ким. – Мне, правда, надо сначала кое-что доделать, но потом я готов.

Поскольку Эйла избегала Кима все последнее время и не давала ему задать ей те вопросы, которые беспокоили его больше всего, он решил отвлечься и заняться подготовкой приключения для воскресной игры: спланировать подземелье под таверной, составить группы бродячих чудищ, придумать могущественного волшебника, который окажется то ли другом, то ли врагом, по обстоятельствам…

Он уже знал, что половина, а то и большая часть его задумок так и останутся неиспользованными. Игроки будут делать то, что даже не придет ему в голову, пойдут туда, куда он и не подумает их посылать, но планировать все равно было интересно. К тому же родители решили, что он занят дополнительной домашкой для школы, и освободили его от части обязанностей по дому.

Но полоть морковь все равно пришлось. И еще откалывать известковый раствор от старых кирпичей из огромной кучи – остатков какой-то постройки на их ферме, которую снесли задолго до появления там семьи Базальт. Мать Кима выкладывала этими кирпичами дорожки в саду. По подсчетам Кима, кирпичей было три тысячи. Обычно на то, чтобы взять кирпич из кучи и отбить с него весь раствор молотком с зазубренной головкой, у Кима уходила пара минут, за исключением тех случаев, когда раствор не желал отходить с одного удара, и тогда возня с кирпичом занимала четыре-пять минут.

В таком темпе на всю работу он потратит девять тысяч минут, то есть сто пятьдесят часов. Всего один час в неделю, как наставляла его мать, и это займет у него… почти вечность.

Такова была жизнь в семье Базальт: здесь работали все. Конечно, Ким и Эйла ходили в школу, но после учебы тоже работали, а развлечения стояли в самом конце списка приоритетов.

Семья Базальт. Эту фамилию родители выбрали себе сами. Ким не знал, как их именовали раньше, хотя подозревал, что фамилия матери была Джонс, как у бабушки. Бабушка Джонс – единственная родственница, которую Ким знал, но она жила далеко, так что за всю жизнь он видел ее всего три раза.

Родители говорили, что выбрали фамилию Базальт потому, что им нравился и одноименный камень, и его звучное название. Вторые имена их детей тоже имели смысл, по крайней мере для ботаников. Ксантопармелий – научное название рода лишайников, любимого растения их отца; второе имя Эйлы, Индигофера, выбирала мать, и это тоже был род растений.

Ким считал, что родители дали им с сестрой очень умные имена, вот только они превращали заполнение любых бланков в школе или еще где-то в сущий кошмар – никто не верил, что его действительно так зовут. Однажды он минут пятнадцать убеждал заместителя директора, что он не шутит, Ксантопармелий правда его второе имя, а еще в тот раз вся школа узнала, что он на самом деле Кимерий, а не Ким и произносится это имя «Ким – эрий».

Хотя все, наверное, было бы проще, не будь у него разбиты нос и губа – он бежал как угорелый, поскользнулся на неочищенном ото льда углу игровой площадки и врезался в стену школы. Они бегали наперегонки с Бенни, которая, конечно же, выиграла. Но к замдиректора отвели обоих, потому что нельзя было выбегать за пределы площадки и вообще бегать наперегонки.

Теперь они с Бенни взяли велосипеды за руль и пошли с ними вдоль ливневки к ферме. Ее территорию окружал высоченный забор с огромными воротами, на которых было написано: ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ФЕРМА. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН, хотя на самом деле ворота почти всегда стояли открытыми.

– Хочешь, съездим потом на озеро? – спросила Бенни.

Обычно это даже не обсуждалось; Ким просто приезжал к ее дому, и они отправлялись в путь. Но они не бывали на озере с тех пор, как нашли там шар, и хотя они помалкивали на эту тему, но обоим было не по себе при мысли о том, чтобы снова поехать туда.

– Нет, – сказал Ким. – Мне еще поработать надо, подготовиться к игре.

– Ну хорошо, тогда до завтра. Часов в одиннадцать, да?

И Бенни унеслась, низко склонившись над рулем. Ким вошел в ворота и загнал велик в огромный сарай, куда приезжающие на ферму ученые обычно ставили свои машины. У Базальтов автомобиля не было – только велосипеды, древние и тяжелые, как у Кима, – отец купил их оптом на распродаже в каком-то почтовом отделении: раньше на них почтальоны развозили письма и газеты. В сарае стояло восемь велосипедов, все в разной степени пригодности.

Из сарая Ким сразу пошел в третью теплицу. Он остановился, увидев там Эйлу, которая уже пропалывала длинную грядку с морковью. Тяжелая дверь из стекла и стали скрипнула, когда он потянул ее на себя. Похоже, скоро его ждет еще одна работа: смазывать все двери маслом, чтобы они не скрипели, тоже входило в обязанности Кима.

– Еще шесть минут, и я закончу, – объявила Эйла, едва он вошел. У нее не было часов, но Ким даже не подумал сомневаться: сестру всегда отличало прямо-таки сверхъестественное чувство времени, и если она говорила, что час уже прошел, значит так оно и было. На выполнение всех домашних дел, которые поручали им родители, Эйла всегда тратила ровно столько времени, сколько они требовали – ни минутой больше, ни минутой меньше. – Можешь дополоть мой ряд.

– Ладно, – сказал Ким, склоняясь над грядкой. Просто невероятно, сколько сорняков вырастает на ней всего за одну неделю и до чего многие из них похожи на ботву моркови! Даже он, с его многолетней практикой, и то мог ошибиться.

Через пару минут он спросил так непринужденно, как мог:

– Как там шар, который ты нашла в озере?

Эйла перестала полоть и посмотрела на Кима. Страдальческое выражение ее лица означало, что она изо всех сил старается смириться с неразумностью брата.

– Она не шар, она – личность, – сказала Эйла. – По имени Астер. По крайней мере, примерно так это звучит по-английски. В переводе с греческого означает «звезда».

Ким спокойно кивнул, как будто не услышал ничего нового. Эйла писала и читала на латыни и греческом, а еще на французском, немецком, итальянском и испанском. Правда, говорила она плохо, потому что училась по книгам и редко слышала, как звучат слова на этих языках. А еще у нее были книги на японском, китайском и русском, но Ким понятия не имел, знает она эти языки или нет. В детстве Эйла часто хвасталась тем, чему учится, но года два назад почти перестала, в том числе по совету Кима: это раздражало почти всех детей и многих взрослых.

Ким и сам не знал, хороший совет он дал сестре или нет и зачем он вообще это сделал: ради нее или ради самого себя? Слишком умная младшая сестра вечно создавала ему проблемы с подростками постарше. Но теперь он думал, что, может, ему надо было чаще проявлять смелость и заступаться за Эйлу, а не учить ее не высовываться.

– Откуда она взялась, эта Астер? – спросил Ким и выдернул морковку – случайно, так напряженно он ждал ответа. Он вздохнул и воткнул морковку назад, в землю, хотя и сомневался, что это поможет. – И кто она такая?

– Как я тебе уже сказала, она – личность, – ответила Эйла. – И не знает, откуда она. Она вроде как… потерялась.

– Потерялась?

Тут в голосе Эйлы впервые прозвучала неуверенность.

– Не туда свернула? Заблудилась? Даже не знаю, как это сказать.

– И чего она хочет? Почему она здесь?

– Она хочет учиться. А я ей помогаю. Чем больше она узнает о нас и нашем мире, тем лучше.

– Почему?

– Потому что только так она сможет помогать, вот почему. – Эйла разогнула спину и потянулась. – Помогать нам.

– Помогать нам? – удивился Ким. – А что она умеет?

– Сначала ей надо научиться, – уклончиво ответила Эйла, встала и отряхнула землю с рук. – Не волнуйся. Она меня слушается. Я расскажу ей, чем она может нам помочь, когда придет время.

Пока он соображал, что ей ответить, Эйла повернулась к Киму спиной и направилась к выходу. Дверь теплицы закрылась за ней раньше, чем он подобрал слова. Но он все равно произнес их, хотя его не слышал никто, кроме моркови.

– Эйла, вряд ли это хорошая идея. Я знаю, ты очень умная. Все это знают, но тебе всего десять лет, и надо сказать, что иногда всем от твоего ума только хуже.

1.Роман-эпопея английского писателя Дж. Р. Р. Толкина (1892–1973), одно из самых известных произведений в жанре фэнтези.

2.Ярд – английская мера длины, примерно равная 0,9 метра. В 50 ярдах чуть больше 45,5 метров.