С окончанием чтения ясности у будущих членов ЗАО было не намного больше, чем в начале. Ирина Петровна проявляла чудеса бодрости, голосом пионервожатой, стараясь перекрыть стоящий в зале шум, предложила голосовать.
– Кто «за»? Поднимите руки.
Лес рук взметнулся вверх. Лица сидящих в президиуме оживились радостным блеском глаз.
– Кто «против»?
Противников не было.
– Кто воздержался?
Человек пятнадцать подняли руки. Кадровичка из последних сил, стараясь привлечь к себе внимание, громко объявила:
– Большинством голосов принято решение о создании акционерного общества закрытого типа на базе нашего завода. А также утверждено разделение акций между акционерами.
Затем она говорила об уставе, о директоре, а также и о чем-то другом, чего уже почти никто не слушал. Люди уже начали надевать на головы шапки и вставать с мест.
– Я прошу всех на выходе подписать протокол сегодняшнего собрания и другие документы – выкрикнула Ирина Петровна, уже тоже теряя терпение.
Выходя из зала, каждый с удивлением обнаруживал, стоящий у дверей стол с целой кипой бумаг, которые предлагалось подписать. Руководила этим процессом, не утвержденная в председатели профкома, заместитель директора столовой. В ее подчинении были обе секретарши обоих директоров. Большинство подписывали, даже не глядя на бумаги и не задавая вопросов. Секретарша тыкала наманикюренным пальчиком в пустую строку и что-то щебетала себе под нос. Подходивший к выходу подписывал предложенное и выходил из зала с нетерпением, словно из клетки.
Глава 16
Жизнь в магазине набирала обороты. Водочная продукция оставалась в большом дефиците. Москва еще как-то была заполнена товаром. В провинции же, чем дальше от столицы, тем положение было хуже. Спрос был огромен. Все большее количество людей начинало зарабатывать перепродажей. Люди ехали отовсюду. Даже розничная цена была выгодна для перекупщиков. Очередь занимали с ночи, а иногда и с вечера предыдущего дня. В ней наравне ожидали товара и молодые парни, не имеющие работы, и бойкие пенсионеры, у которых времени был вагон, а вот заработанную пенсию уже давно не выплачивали. Здесь же томились ожиданием и гонцы с различных предприятий, в том числе и торговых. Брали столько, сколько позволяли деньги и наличие товара. Что называлось «на все». Пенсионерки приезжали на общественном транспорте с сумочками на колесиках и с рюкзачками. Некоторые, продав за день свой багаж, к вечеру появлялись снова. Пенсионеры мужского пола с гордым видом подруливали на мотоциклах с коляской и, упихав, куда только можно несколько коробок с водкой, с довольным видом направлялись к местам торговли. В очереди очень часто возникали скандалы. Слова «а вас тут не стояло», как правило, предвещали начало словесной битвы. Иногда слова были так обидны, а остальные участники очереди так заразительно смеялись, что обиженной, а чаще всего это были женщины, ничего не оставалось, как перейти к боевым действиям. Приходилось с криком «получи-ка в репу» двинуть со всего размаха кулаком по лицу чересчур бдительную охранницу очереди. Болезненные ощущения, возникающие в «репе» в купе с возмущенным самолюбием толкали поверженную на поступки, невозможные в прошлой жизни.
– Ах, у меня репа? Ах, ты мне по репе? – задыхаясь от злости и унижения, бормотала еще совсем не старая женщина.
– А я тебе по тыкве!
Сложенная сумка на колесиках, находящаяся в руках у пострадавшей, моментально мелькала в воздухе и обрушивалась на голову обидчицы.
«Тыква», не выдержав жесткого удара, вместе с хозяйкой падала на пол с громким визгом «убивают». Очередь заходилась в смехе. Всегда находились люди, чаще всего мужчины, которые с искренним сочувствием бросались разнимать и успокаивать бедных женщин. Те, придя в себя, сами не могли понять, как же все это могло случиться. Такие поступки с ними раньше были маловероятны. Что делать? Жизнь менялась, а вместе с ней и люди. Женщины, отдавшие свою молодость и зрелость на строительство светлого социалистического будущего, и коротая жизнь в ожидании зари коммунизма под звуки любимой песни о далекой «Гренаде», теперь по новой отстаивали свое место в жизни. В Гренаде давно уже покой и достаток. И только у нас – ну, никак!
Уходящий строй оставил их, а самое главное их детей без средств к существованию. И вот они снова, невзирая на возраст и обстоятельства, рвутся в бой. Результатом схватки становились испачканные шляпки, растрепанные волосы, исцарапанные лица. Слез, как правило, не было. Наши женщины слишком горды, чтобы показывать свои слезы неприятелю. Они плачут только в одиночестве.
Чем дольше работал магазин, тем более ярким становилось «лицо» очереди. Появилось немало чернявых хлопцев и джигитов из различных мест. Из всех наук, предпочитая науку торговать, они в совершенстве, как им казалось, знали психологию продавца и покупателя. Загвоздка состояла только в том, что они привыкли мерить всех по себе. Желая наладить дружеские отношения с директором, они начинали льстить Светлане, полагая, что как и они, лесть любят все.
– Вах, какая красавица. Глаз оторвать не могу – громко говорил молодой симпатичный мужчина своему собеседнику при виде приближающейся Светланы.
– Пэрсик! – подхватывал второй, пытаясь разглядеть хоть какую-нибудь реакцию на лице девушки. Реакции не было. Напротив, ее злили эти избитые приемчики. Она бросала почти злобный взгляд на мужчин и шла дальше.
– Вах, какая строгая! Сюсяй, почему такая строгая? – возмущались, глядя ей вслед, джигиты.
Света сама чувствовала, что характер ее черствеет. Ей нередко приходилось выходить в зал и даже на улицу, чтобы утихомирить кого-то в очереди. Без маски строгости ее вряд ли стали бы слушать. К ней обращались с различными просьбами и даже угрозами, желая получить товар большими партиями. На все вопросы она отвечала всем одинаково.
– Скоро откроем оптовую торговлю. Тогда будете брать больше.
Опт открыли за две недели до первого собрания акционеров. Для того, чтобы получать продукцию оптом, необходимо было иметь регистрацию этой деятельности. Товар по оптовым ценам продавался только организациям и частным предпринимателям, которые только что получили этот статус и стали появляться в стране. Все, кто имел регистрацию торговой деятельности, должны были платить налоги. Остальные покупали товар, как считалось, для личных целей, и цена его была розничной, существенно более высокой.
Опт оформлялся в отдельном помещении, и его оформлением занимались отдельные люди. Это прибавило порядка в магазине. Наконец, Светлана начала видеть положительные результаты своей работы. Магазин становился все более популярным. С известностью приходили новые проблемы. Одной из них было отсутствие сигнализации. В начале работы товар почти полностью продавался за день. На следующее утро завозился новый. Вечером к закрытию склад был пуст, а деньги увозили в банк. Причин для особых волнений не было.
С открытием оптовой торговли завозить товар стали очень большими количествами и картина сменилась. Бывали дни, особенно перед выходными, когда завоз осуществлялся после обеда, и тогда часть оставалась на ночь. Это уже был повод для тревоги. Светлана поднимала этот вопрос и перед Львом Владимировичем, и перед Жаном Абрамычем. Оба говорили, что, конечно, надо установить сигнализацию, что без этого нельзя, но указаний о выделении денег не было. У обоих были свои более важные дела. Один занимался подготовкой к акционированию, другой выполнял план по дегустации вино-водочной продукции во всех близлежащих торговых точках. Между тем криминальная обстановка была как никогда опасной. С разных концов города то и дело шла информация о грабежах и погромах. В магазинах просто выбивали стекла и хватали все, что можно было унести до приезда милиции. Телевидение и радио были переполнены сообщениями о различных нападениях и правонарушениях. Сотрудники милиции, обиженные тем, что поверженная и растерянная страна платила им мало денег, не спешили наводить порядок. Как плохие дети, тешили они свои обиды тем, что позволяли осмелевшему не в меру криминалу терзать беззащитное население.
Рожденная именно в это время фраза «Как платите, так и работаем» стала девизом всех бездельников, приписанных к государственным структурам, на долгие годы вперед. Эти люди, начиная от футболистов и кончая министерскими клерками, не желали знать, что бывают в жизни времена, когда дело надо делать по любому, и лишь это может исправить ситуацию. Измученные бесконечным страхом за сохранность вверенного имущества, директора организаций стали прибегать к невиданным доселе способам безопасности. Во-первых, укреплять в буквальном смысле свои помещения, и, во-вторых, обращаться за помощью к бандитам. Как во времена дикого средневековья.
Если в центре города на окнах стали появляться решетки, то на окраинах окна вообще исчезали. Их просто закладывали кирпичом. Вместо блестящих витрин теперь были глухие каменные стены. Страна, где еще совсем недавно, кажется просто вчера, в городах у половины населения ключ лежал под ковриком у двери, а в селах дома совсем не запирались, теперь тратила последние деньги, чтобы установить железные двери и решетки на окна.
Фирменный магазин ликеро-водочного завода становился все прибыльнее. Бизнес каждого из оптовых клиентов рос, а, значит, он привозил все больше денег, чтобы купить все больше товара.
Подсчет денег превратился в не решаемую проблему, тормозящую работу. Деньги считали всем коллективом. Выглядело это глупо и комично. Клиент вываливал на стол пачки денег. Это были еще советские рубли, трёшки, десятки, полтинники. Все, кто только был свободен от директора до уборщицы, начинали пересчитывать пачки. Примерно через час деньги были сосчитаны. И только тогда выписывался товар, и начиналась отгрузка. Пропустить, таким образом, много клиентов было невозможно. Началась практика отпуска товара без пересчета денег. Постоянные клиенты, из числа тех, кому доверяли, привозили деньги, поверх которых лежал листок с перечнем содержимого и подписью клиента. Коробку, а иногда это были коробки из-под телевизора, убирали в кладовку под ключ и отпускали товар на указанную сумму. К концу дня таких коробок могло быть несколько штук. Это был риск, но ни разу в коробках денег не было меньше. А вот больше было. Таким образом, некоторые пытались дать взятку, чтобы укрепить свое положение постоянного клиента, которое давало им гарантии развития своего бизнеса.
Ближе к вечеру начинали готовить деньги в банк. В те года в банках было два вида емкостей: сумка и мешок. Мешок был, чуть ли не в два раза больше стандартного картофельного. Из Светланиного магазина ежедневно сдавали по мешку. Бывало и по два, но это редко. Подсчитать правильно вручную каждую пачку денег было практически невозможно. Где-нибудь да собьешься. Неправильно подсчитанные деньги сдавались в банк. На следующее утро оттуда звонили и сообщали об ошибках. На почве этих уточнений и исправлений банковских документов Светлана познакомилась почти со всеми работниками приемной кассы банка. С ее заведующей, такой же молодой женщиной, как и она сама, они впоследствии даже подружились и сохранили свои хорошие отношения на долгие годы. Именно эта женщина однажды позвонила в магазин с радостной вестью. Трубку взял Игорь. Узнав, что директора нет, заведующая кассы банка просила передать, что в городе появились в продаже купюросчетные машинки. Она советовала поспешить, так как завезена первая партия, и желающих очень много. Машинки импортные и очень дорогие. В конце она посмеялась, сказав, что вам эта машинка за любые деньги нужна.
Игорь знал, что Светлана ушла на завод и вернется не скоро. Он представлял, как она обрадуется машинке, и как та сможет облегчить их труд. Напоминание о необходимости поспешить с покупкой толкнуло его на проявление инициативы. Он решил позвонить на завод и передать разговор с представителем банка. Он знал, что звонить надо либо Льву Владимировичу, либо Жану Абрамовичу, но загвоздка состояла в том, что он с ними не общался. По сути, он уже выполнял обязанности заместителя, но документально оформлен не был.
– Если я представлюсь как продавец, они и разговаривать со мной не будут – думал он. Ничего не оставалось, как позвонить Зое Станиславовне. Большого желания общаться с ней он не испытывал, но понимание необходимости покупки такой нужной вещи толкало его на это. Он набрал номер и через секунду услышал надменный голос. Игорь постарался как можно подробнее все объяснить. На другом конце провода ответа не было. «Акула» соображала, что лучше сделать. Желание у нее было одно – послать к чертям и магазин и его директора. Она переборола свою натуру и решила, что пора браться всерьез и за магазин и за этого красавчика. К тому же это был отличный повод появиться в магазине.
– Надо совместить приятное с полезным – окончательно решила она, думая об Игоре. Голос ее изменился, и через пару секунд она уже мурлыкала в трубку сладким голосом.
– Игорь. Я, конечно, срочно приму меры, чтобы решить этот вопрос. Вот сейчас же сразу напишу докладную. Подписываю ее и несу в бухгалтерию. Будь уверен, я все сделаю. Ты очень правильно поступил, что позвонил мне. Такой аппарат нужен и в заводскую кассу. Это здорово, что появились такие машинки. У нас же схожие проблемы. Мы в сбыте тоже считаем деньги руками. Ведь мы с вами один коллектив со схожими проблемами. А Светлану Александровну я когда смогу застать? – спрашивала она за между прочим.
Игорь, радуясь решению вопроса и не подозревая ничего плохого, докладывал:
– Она будет сегодня после обеда. А завтра с утра. В архитектуре так обозначены приемные часы, и завтра она опять поедет туда. Вам будет лучше приехать завтра утром.
– Да, да. Я так и поступлю – отвечала Зоя Станиславовна в трубку. Положив ее, добавила: «вернее наоборот». Она повернулась к окну и, глядя на падающий за окном снег, стала вспоминать объяснения Игоря по поводу машинки.
– Да, у них там куча денег – думала она. – И сигнализации нет. И охраны тоже нет. И если, случись какая неприятность, то винить кого-то же надо. А кого винить, если не директора. Вот Светлану все и обвинят. Да и я сумею масла в огонь подлить. Да это же не ситуация, а просто подарок. Одним махом можно было бы и денежки взять и эту мерзавку убрать.
В висках застучало, в глазах зарябило и еще какая-то неясная, но уже очень капризная и настойчивая мысль заворочалась в голове. Киденко отвернулась от окна и с озабоченным видом начала тереть виски.
– Надо у них побывать. Поглядеть на все, а уж потом обдумать все более реально.
Так решила она, направляясь к директору переговорить о машинках.
На следующий день ближе к концу рабочего дня заводская «Волга» подкатила начальницу сбыта к магазину. Зоя вышла из машины с достоинством королевы. На ней была надета узкая юбка с разрезом, белый тонкий свитерок из мягкой ткани и белые сапожки на высоком каблуке, отороченные поверху белым мехом. Поверх свитерка на плечи была наброшена легкая норковая шубка. Светлые волосы, хотя и были подстрижены, лежали пышной прической. Карие глаза выражали заботливое участие. Она была бесспорно хороша, хотя и смотрелась зрелой женщиной. С ее появлением зал магазина наполнился запахом свежего мандарина, порезанного на морозе. Позади шел водитель, неся в руках коробку с желанной машинкой.
Игорь, увидев гостью, слегка опешил. Он вскочил из-за стола, где занимался упаковкой денег в мешок, и не знал, что сказать и как себя вести. Для начала предложил присаживаться. Он был смущен и слегка ошарашен ее красотой. Зоя сразу поняла, что попала в точку и решила продолжить атаку. Она подошла к нему почти вплотную и простецким голосом попросила помочь ей раздеться. Он осторожно поддерживал шубку, пока она вынимала руки из рукавов. Как бы нечаянно, она задела его лицо кольцами своих пушистых волос, обдав его запахом духов. Закончив процедуру приветствия и раздевания, Игорь растерянным голосом напомнил гостье, что директора нет.
– Ничего страшного – перебила она. – Я вижу, ты справляешься с управлением и без нее. Не так ли?
– Ну, да. Приходится иногда и без нее.
– Вот именно. Что ж она не оформит тебя замом? Или не хочет? Может у нее на примете кто-то еще есть?
– Да у нас просто времени нет – начал было он оправдывать Свету.
– А ты за нее не ручайся – смерила нервным взглядом его Зоя. – Чужая душа – потемки. Хотела бы, так все давно бы сделала. Вон как она лихо торговлю тут наладила. Половина моих клиентов к вам переметнулись. Я так думаю, не сегодня-завтра она и ларьки запустит. А выделить день-другой для решения твоих проблем не может. Или не хочет? – карие глаза вопросительно уставились на Игоря, ожидая ответа.
– Да нет. Она уже несколько раз пыталась это сделать. Да я слышал, как она в кадры звонила. Просто каждый раз что-то мешает. Да у нас тут как на войне. Ей богу – горячился он. – Работы много и все срочно. Вот и сейчас мне срочно надо подготовить деньги к сдаче. Скоро машина подъедет.
Он так мило оправдывал свою начальницу и был так при этом хорош, что «Акула» решила сменить тему.
– Вы ведь сами возите деньги в банк?
– Да, сами. На заводском пазике. Чаще всего директор сама сопровождает деньги, но когда случается что-то срочное, как сегодня, то и я могу их тоже отвезти.
– Понятно. Как выручать, так ты – заместитель, а как зарплату получать, так ты – продавец. Так получается? – опять скатилась к старой теме Зоя.
– Ну, получается, так – нехотя согласился Игорь.
– Ладно. Заканчивай свои дела. Я пройдусь. Хозяйство ваше огляжу.
С этими словами она вышла из кабинета. Прогуливаясь по магазину, она внимательно оглядела оба входа, и парадный и запасной, окно выдачи товара и ведущую к нему транспортерную ленту. Оглядела склад и небольшую кладовку с какими-то серыми мешками. Подойдя ближе к контейнеру, она прочитала надпись на мешке «удобрение».
– Господи. Это зачем здесь? – фыркнула она, но контейнер все же обошла со всех сторон.
В кабинет к Игорю вернулась задумчивой без прежней задиристости. Увидев приехавшего за деньгами старого водителя пазика, расхохоталась.
– И вот это ваш охранник? Новорусский цербер! Ха-ха-ха!
Водитель нисколько не смутился и с вызовом отвечал:
– А Вы не сомневайтесь. У нас денежки никуда не денутся. Мы соображение имеем, какие суммы возим и какую ответственность несем. У нас маршрут каждый день другой. И монтажка под рукой. А смешки Ваши мне даже обидны. Я мальчонкой еще в партизанах служил. Сноровку имею.
– Так вы тут партизаны, значит – также с вызовом и со смехом переспрашивала Зоя. – Вот что, партизаны, я вам скажу. Пишите накладную на оформление инкассации.
– Уже писали – утвердительно качал головой Игорь.
– Кому?
– А всем!
– И что все?
– Жан Абрамыч пообещал и забыл. Лев Владимирович сказал…
Тут Игорь замолчал. Затем, как бы решившись, продолжал:
– Я извиняюсь, но он сказал, что Светлана – девка бойкая и ничего с ней и так не случится.
В кабинете воцарилось молчание. Комментировать глупость начальника не стали.
– Ну, что ж, придется мне подключиться к решению ваших проблем – как бы ставя точку в разговоре, провозгласила гостья.
За этим она попрощалась с коллективом и, одарив на прощание Игоря манящей и обещающей улыбкой, вышла из магазина.
Глава 17
Пенсионерке Клавдии Степановне новая жизнь ужасно нравилась. Ее не волновали рассказы о том, что в семьях безработных голодают дети, и что немало людей из-за своей доверчивости и из-за вероломства квартирных аферистов остались на улице. В эти рассказы она просто не верила.
– При советах безработных не было. Куда же теперь подевались все рабочие места? – беседовала она со своей закадычной подругой Ольгой Николаевной.
– И бездомных не было. Да. Многие жили тесно, но не на улице. А теперь что случилось, что они по чердакам да подвалам селиться стали?
– Ну, как что, Клавуся? Обманули их и выгнали – щебетала миловидная Ольга Николаевна, бывшая красавица, кокетка и интриганка с большим стажем. – Теперь у одних очень большие квартиры, а у других вообще никаких нет.
– Ну, раньше же никто не выгонял. Даже самых последних алкашей никто не трогал – продолжала трубить начальствующим тоном хозяйка.
– Раньше все жилье было государственным. А мы были квартиросъемщиками, а не владельцами. Не было у нас собственности на жилье, и махинаций поэтому не было. А теперь жилье отдали в наше собственное распоряжение. Вот мы и распоряжаемся.
– Да уж. Здорово мы распоряжаемся. Я вчера пошла выкинуть мусор на помойку, а там Вася. Помнишь? Тот, что с нами в хор ходил.
– Это симпатичный такой?
– Да, улыбчивый такой.
– Ну, помню, как же. Он же мне так нравился.
Ольга Николаевна при воспоминании о мужчинах сразу оживилась и продолжала:
– А ведь он где-то в нашем районе живет. Я раньше видывала его у нас на остановке.
Клавдия Степановна перебила:
– Он у нас и сейчас живет. У нас на помойке.
– Как? Как на помойке? – задохнулась от возмущения и сострадания Ольга Николаевна.
– А вот так! Вчера его видела. Он меня, видимо, узнал и в отворотку сразу. Стыдится, видимо.
– А ты?
– А что я? Я, знаешь ли, опешила сначала, а когда поняла, кто это, и вообще онемела.
– Так может это и не он?
– Он. Вот пошли на балкон.
Они вышли на балкон и стали смотреть в сторону мусорных баков и завалов.
– Вот, если понаблюдать, то обязательно увидишь. Он там что-то складывает в кучи и часто лазит в старую будку. Вон в ту. Видишь?
– Ой, нет, Клавуся. Это ты дальнозоркая, а я так далеко не вижу. Я вижу то, что поближе.
– А, ну да, ну да. Ну, так, когда пойдешь домой. Ты же мимо ходишь. Посмотри повнимательней. Может и встретитесь.
– А как же так? Клавуся, мне его жалко. Надо бы с ним поговорить и узнать, что с ним случилось.
– И мне жалко. Если уж все так плохо, то я смогла бы ему помочь. Сторожем на дочкину дачу взять. Свой ведь. Проверенный.
Через несколько минут, позабыв о помойке и о бедном Васе, престарелые шалуньи перешли на другую тему.
– Оленька, гляди, как тот мужчина на нас смотрит.
– Вон тот брунэт с носом?
– Да, да. Ну, ты уж рукой-то не показывай – засердилась Клавдия Степановна.
– У нас ведь всего второй этаж. Он же может нас услышать. Молодой еще. Чай, не глухой.
– Да нет, Клавуся, не такой уж он и молодой, во-первых. А во-вторых, он явно делает тебе знаки глазами.
– Ты думаешь?
– Да я уверена.
– Ну, с твоей слепотой можно быть во многом уверенной – засмущалась хозяйка.
– Ты знаешь, мне так нравится, что в нашем доме открылся этот магазин. Здесь теперь постоянно много мужчин. Все они приличные. Много взрослых мужчин и все с машинами. Одним словом, завидные кавалеры. Знаешь, стоит мне выйти на балкон, они все, как по команде, поворачивают головы и смотрят на меня – похвасталась хозяйка.
– Так уж и смотрят? – засомневалась подруга.
– Ну, конечно. Особенно когда я громыхну чем или Дуську зову. Знаешь, я даже стала подкрашиваться, прежде чем выйти на балкон. Ведь издали не так понятно, сколько мне лет. Правда? – она вопросительно глядела на Ольгу Николаевну, ожидая ответа. – Как я издали?
Кошка Дуська, услышав упоминание своего имени, тут же прыгнула на балконный столик и, пройдя по нему к хозяйке, ткнулась мордой ей в лицо. Подруга, ухватившись за возможность не отвечать на провокационный вопрос, перешла на другую тему.
– Клавуся, что ж ты ей позволяешь по столу ходить. Брысь, брысь отсюда.
Дуська с удивлением и брезгливой небрежностью, как умеют только избалованные кошки, поглядела на гостью.
– Да ладно тебе. Она у меня чистюля. От нее грязи нет.
Хозяйка погладила кошку по шелковой спинке, и та довольно прикрыла свои огромные, раскосые глаза.
– А знаешь, Оленька, я ведь познакомилась с заведующей этого магазина. И мы теперь подруги – как китайский болванчик закачала головой старушка.
– Ой, Клавуся, ты такая фантазерка. Ну, я просто не могу. Это все твои детки виноваты. Балуют тебя. Не знаешь ты никаких забот. Вот от безделья тебе в голову всякие придумки и лезут. Я у тебя три дня назад была. Ты ни о какой заведующей не заикалась. А теперь через три дня вы уже подруги. Клавуся, ну разве так бывает?
Клавдия Степановна с таинственной улыбкой вышла в кухню и вернулась оттуда со стаканом в руке. В стакане с водой торчала небольшая веточка розы.
– А вот смотри, Оленька. Это мне Светочка подарила. Ее зовут Светлана Александровна, но я ее буду звать просто Светочкой. Она такая молоденькая, почти как мой внук Гриша и такая милая. У них на окне стоит шикарная роза в горшке. Ты зайди, посмотри. Она сейчас цветет. Ярко-розовым. Представляешь? Вот благодаря этой розе мы и познакомились. Видишь? – она повертела стаканом перед носом подруги. – Светочка мне отводок дала.
Ольга Николаевна придирчиво оглядела веточку и, поняв для себя суть произошедшего, больше спорить не стала.
Клавдия Степановна последние годы коротала жизнь одна. Ее единственная дочь поспешила рано выйти замуж и сделать свою мать бабушкой. Быстро подросший мальчишка не стал нарушать традиции семьи и тоже рано женился. Таким образом, еще в раннем пенсионном возрасте она стала не только бабушкой, но и прабабушкой, что, в общем, ее только радовало. Дочь была замужем за большим начальником и теперь вместе с ним находилась в длительной заграничной командировке. Уезжая, она наказывала своему уже взрослому сыну следить за матерью.
– Гришенька, не оставляй бабушку. Для нее самое страшное это депрессия. Следи за ее настроением. Я хочу, чтобы к нашему с папой возвращению вы все были живы и здоровы, включая Дуську.
Григорий исполнял наказы матери исправно. Команду поддерживать бабушку в хорошем настроении он понимал буквально и на свой лад. Взяв на вооружение лозунг «Хлеба и зрелищ», он решил занять свободное время бабуси изучением нового ассортимента еды и развлекательных программ.
Материальное положение семьи было завидно хорошим. Внучок счел за лучшее потратиться на бабку, чем бегать бесконечно с проверками. Он приобрел последнее чудо техники – телевизор с видеомагнитофоном и установил их в ее квартире. Среди покупаемых для нее гастрономических изысков, повышающих настроение, были и спиртные напитки. Он старался покупать различные новинки, в изобилии появившиеся в последнее время, не считаясь с ценой. Старушка приберегала все интересное до удобного момента, чтобы насладиться пиршеством и зрелищами вместе со своими подругами. Самой закадычной из них была Оленька Николаевна.