Экспедиция на Красную планету

ПРЕДИСЛОВИЕ. Космическая программа «Вектора»

– Тишина в студии! Десять секунд до эфира! – предупредил режиссёр, и миловидная телеведущая, что до этого хихикала и любезничала с приглашённым гостем, вдруг сразу стала серьёзной. – Работаем! – прозвучала ей команда на старт передачи.

– Добрый вечер, дорогие телезрители! – поздоровалась женщина с аудиторией. – Сегодня у нас в гостях один из богатейших людей Таиры, меценат, президент негосударственной организации «Звёздный вектор» и автор нашумевшей программы полёта человека на Красную планету – господин Люк Штрефоль!

Камера крупным планом показала приглашённого мужчину.

– Здравствуйте, – односложно поздоровался тот, ничем не демонстрируя свою исключительность и высокое происхождение.

Да, он сказочно богат и прекрасно выглядит в шестьдесят два года. Он важный человек в аклемском государстве, и его слово в определённых кругах весомее, чем законы. Но сейчас задача Люка Штрефоля рекламировать не себя, а своё детище, проект, о котором недоброжелатели распускают порочащие слухи. Именно поэтому президент «Звёздного вектора» оставил срочные дела и сам инициировал своё участие в телепередаче популярного канала.

– Господин Штрефоль, – обратилась к гостю ведущая. – Тринадцать лет назад Вы пообещали реализовать мечту миллионов людей о полёте с Таиры на Рамт и последующей колонизации Красной планеты. Ни одна идея в мире ещё не была поддержана такой широкой рекламной кампанией, как Ваша. Международное космическое агентство увидело в Вас конкурента в освоении космоса. Партнёры по бизнесу завидуют Вашей резко возросшей популярности, а романтики посвящают Вам песни. Только время идёт, а результатов нет. Учёные обрушили на «Звёздный вектор» тонны критики, и Ваша организация приобрела нарицательное звучание, став символом любого затянувшегося проекта. Но вчера пресс-секретарь «Вектора» сказал, что корабль построен, успешно прошёл тестовые испытания и доставлен на стартовый стол космодрома, а в ближайший понедельник Вы назовёте имена счастливчиков, кому доведётся жить и трудиться на этом корабле. Поэтому первый мой вопрос, волнующий всех: полёт на Красную планету состоится?

– Без сомнения, – уверенно ответил Люк Штрефоль. – У нас есть чёткий план, которому мы неотступно следуем уже много лет, и мы вышли на финишную прямую. Возможно, кому-то тринадцатилетний срок показался вечностью, а первые успехи «Вектора» по выводу спутников на орбиту Таиры и отправка одного аппарата на Рамт показались каплей в море. Однако замечу, что за это время наша команда провернула колоссальную работу, незаметную постороннему глазу, но кропотливую и важную для предстоящих побед. Сегодня мы морально и технически готовы к полёту на Рамт. Благодаря пожертвованиям неравнодушных людей мы собрали средства и сконструировали летательный аппарат принципиально нового типа. Это гигантская космическая станция, оснащённая всеми условиями для проживания экипажа на ней в течение длительного времени, а также для транспортировки огромного количества груза. Вы же понимаете, люди отправятся к Красной планете не в краткосрочный отпуск, а навсегда. Рамт станет для экипажа новым домом, и мы обязаны обеспечить поселенцев максимальным количеством вещей. Это строительные материалы, научное оборудование, источники энергии, вода, воздух и продукты питания, одежда, лекарства, мини-фермы по разведению растений и животных.

– Да-да, господин Штрефоль, если можно, подробнее об этом пункте?! Львиная доля критики как раз базируется на том, что на всю жизнь не напасёшься, и даже по самым скромным подсчётам количество необходимого груза окажется неподъёмным для корабля любого типа. Как Вы решили эту проблему?

Президент «Звёздного вектора», наблюдая, с какой осторожностью журналистка задаёт ему, явно, не ей написанные, неудобные вопросы, с каким вниманием и восхищением ловит она каждый его ответ, раскраснелся от удовольствия:

– Техническое решение нам предоставили братья Буриновы и их открытие по изменению силы тяжести при помощи наложения магнитных полей, – пояснил он. – На телевидении были репортажи о перспективах их изобретения. Но из-за недостатка финансирования внедрение этого открытия в жизнь было отложено. А нас идея братьев заинтересовала, и в результате многих месяцев экспериментов мы создали в центре корабля такую зону, которая, не влияя на характеристики полёта и на силу тяжести в соседних каютах, делает перевозимый груз практически невесомым. Конечно, у нас были сложности с предполагаемым объёмом вещей, но мы и с этим справились. Кроме того, первые поселенцы на Красной планете не останутся без нашего внимания. Пройдёт ещё несколько лет, и мы направим в рамтианскую колонию второй и третий корабли с новыми жителями и дополнительным запасом продовольствия. Я верю в космическое будущее людей.

– Мы все горячо в это верим, господин Штрефоль. На какую же дату назначен старт корабля к нашему Краснощёкому брату?

Люк Штрефоль выдержал некоторую паузу:

– Вы опять торопитесь. В понедельник мы объявим, кто из одиннадцати тысяч людей со всего мира, пожелавших принять участие в программе, окажется достойным чести подняться на борт корабля. Выбранная группа из тридцати человек отправится на орбиту нашей планеты, где будет жить и работать под наблюдением восемь месяцев. В течение этого срока командир корабля и компетентная комиссия «Вектора» посмотрят на людей в деле. Как экипаж сработается между собой? Как проявит себя в суровых условиях космоса? Так мы сформируем окончательную команду из пятнадцати человек для полёта на Рамт.

– То есть экипаж будет ждать итоговая проверка на корабле?

– Совершенно верно. Те кандидаты, кто не справится с поставленными задачами, будут доставлены ракетой международного космического агентства назад, на Таиру. А оставшиеся члены команды возьмут курс на Рамт.

– Это воодушевляет. А скажите, господин Штрефоль, я так понимаю, общий язык с чиновниками из международного космического агентства был найден? Агентство ведь с самого начала выступало непримиримым противником Вашей программы.

– Да, компромиссы достигнуты. Кроме того, международное космическое агентство заинтересовалось нашим кораблём и готово сделать «Звёздному вектору» заказ на создание аналогичной модели. Поэтому у наших отношений большое будущее, а орбитальная экспедиция – это и последний этап отбора в команду, и боевое крещение корабля под пристальным наблюдением приборов и чиновников международного агентства.

– Что ж, искренне поздравляем Вас с этим событием и желаем успехов! – похвалила своего гостя телеведущая. – Деловые отношения намного лучше противостояния.

– А что нам делить? Агентство прямо обозначило сферу своего влияния: орбита Таиры, вывод на неё спутников и орбитального общественного транспорта, разработка и добыча редких металлов на пролетающих мимо астероидах. Вот их планы на ближайшие пятьдесят лет. Ради бога! Пусть трудятся. Нас же волнует Красная планета. И не как место полезных ископаемых – все понимают, что Рамт изобилует только железом, которого и здесь достаточно. Нет, Красная планета манит нас как место жительства, как ещё один новый дом для людей, который и нужно-то лишь благоустроить! Именно в этом я вижу цель нашей космической программы и цель всего человечества: в скором и в великом расселении народа по разным планетам. Я приглашаю всех заинтересованных лиц прийти на нашу конференцию, которая состоится в понедельник в здании выставочного центра, в главном лекторском зале, в пятнадцать часов. Билеты можно приобрести во всех кассах города. Правда, не уточнял, не раскуплены ли они уже?

Ведущая подтвердила:

– Ажиотаж имеется, это факт. Но я хочу вас успокоить: наш канал будет освещать это событие в прямом эфире. Оставайтесь у экранов, и вы не пропустите ничего важного!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. «Доминанта»

ГЛАВА 1. Счастливчики

В понедельник к половине третьего аклемский выставочный центр, который арендовала для своего мероприятия организация «Звёздный вектор», был уже переполнен. Зрители торопились пройти по билетам на свои места.

В проходах между секторами лекторского зала на штативах были установлены телевизионные камеры. Возле них суетились операторы, получившие право освещать конференцию в прямом эфире. Ложи и балконы первых двух ярусов по кругу зала заняли богатые горожане Аклема, не пропускающие ни одно столичное мероприятие. На балконах третьего яруса было не протолкнуться журналистам печатных и электронных изданий. Прямо перед сценой пять рядов были забронированы для правительственных делегаций разных стран, их переводчиков и телохранителей. Дальше на трёх рядах расположилась военная элита, мечтающая попасть в команду: действующие офицеры и военнослужащие в отставке. Некоторые были в гражданской одежде, однако выправка этих людей никого не вводила в заблуждение относительно их рода занятий. Остальные места партера предназначались для учёных, спортсменов и прочей публики, пожелавшей принять участие в отборе, а равно для их друзей и родственников, пришедших сюда в качестве групп поддержки.

Вообще, с самого начала рекламной кампании Люка Штрефоля, когда официально было объявлено, что полететь на Красную планету может любой желающий от восемнадцати до пятидесяти лет независимо от государственной принадлежности и статуса, отборочную комиссию завалило заявками. Пришлось вносить коррективы. Согласно уточнениям разработчиков программы, кандидаты должны быть годными по состоянию здоровья и способными выдерживать физические и психические перегрузки. Кандидаты обязаны иметь навыки, по меньшей мере, трёх профессий, которые специалисты сочтут необходимыми для дальней экспедиции. А ещё немаловажный критерий отбора – это внесение «символической платы» за приём заявки в размере тысячи камов – так называемый акт пожертвования на развитие космических технологий.

После подобных уточнений количество заявок остановилось в районе одиннадцати тысяч. С этими людьми комиссия начала работать. Многочисленным анкетам, собеседованиям, тренировкам, проверкам, спортивным и квалификационным экзаменам не было конца и края. А между каждым этапом отбора, как бы невзначай, новое пожертвование на развитие космических технологий и новый отсев кандидатов, не убедивших приёмную комиссию своими способностями. Так количество претендентов в команду сократилось до трёхсот человек. Именно они прошли интенсивный курс подготовки к полёту, и каждому из них пресс-центр «Звёздного вектора» вручил персональное приглашение на сегодняшний этап отбора и бесплатный билет на одно лицо, желающее их сопровождать.

Все остальные зрители, будь они родственниками и друзьями кандидатов либо же просто любопытными, вынуждены были приобрести билеты за огромные суммы. Но и этой публики оказалось достаточно, чтобы организаторы мероприятия забеспокоились: где и как в этом зале они сумеют всех разместить? Служащие выставочного центра забегали по коридорам, принося из соседних помещений дополнительные стулья и скамьи.

– Ты видишь, Альбер, они и на родной планете по уму ничего сделать не могут, а ещё стремятся на Рамт. Безумцы! Не понимаю, что мы с тобой здесь делаем?

– Нормально-нормально всё, Фёдор, не трусь! – подбодрил товарища мужчина по имени Альбер и, сверив номер ряда и номер их мест с теми билетами, что были у него в руках, занял своё кресло. – Садись и не выпендривайся. Будто ты не знаешь чиновничьи аппетиты по части прибыли? Я не удивлюсь, если они наштамповали и продали билетов в два раза больше, чем требуется, – Альбер оценивающим взглядом окинул зал. – Впрочем, мне нисколько не жалко опоздавших. Каждый получает по заслугам. Главное, нам с тобой достались замечательные места! Десятый ряд и по центру – неплохо! Люблю, когда сцена как на ладони, – и он снова замотал головой по сторонам, рассматривая публику.

Альберу в этом году должно будет исполниться сорок лет. Солидный возраст. Внешне он тоже выглядел представительно: модная причёска, дорогой иссиня-чёрный костюм, до блеска начищенные ботинки. Этакий, довольный жизнью, интересный человек и фартовый предприниматель. Даже его лучший друг и компаньон Фёдор сегодня по-доброму завидовал его неотразимости.

Самому Фёдору исполнилось нынче только двадцать девять. И хотя на его стороне были молодость, энергичность и прекрасная физическая форма, и он также сегодня был одет с иголочки в дорогой светло-бежевый костюм, беспокойство на его лице выдавало, что не всё у него в жизни идёт, как надо.

– Почти одиннадцать тысяч сумасшедших заявили о своём желании навсегда покинуть родную планету! – вдумываясь в каждое слово, произнёс Фёдор. – Уму непостижимо! Одиннадцать тысяч! Куда катится мир, Альбер?

– Куда катится? – Альбер повернулся к другу. – В космос, конечно! Что за глупый вопрос?

– Да не такой уж он и глупый, если учесть, что в числе этих одиннадцати тысяч оказался и я. Слушай, давай уйдём отсюда, пока не поздно, а? Ну, повеселились с тобой, и хватит!

Альбер рассердился:

– Знаешь, Федь, уже поздно! И давай не будем с тобой спорить! Миллион раз это обсудили. Можно подумать, я тебя на Рамт выгоняю?! Слетаешь на орбиту, добудешь нам эксклюзив для поднятия рейтинга, и вали на все четыре стороны, если хочешь. Я не держу! Да половина из всех желающих полететь – такие же пиарщики и позёры, как мы с тобой. Мечтают вписать своё имя в историю. Только они бездарности и останутся за бортом космического проекта, а ты у меня – талант! О тебе будут говорить на всех каналах, ведь ты не только попал в триста лучших кандидатов, пригодных для космоса, но и в команду пройдёшь!

– Думаешь, мне одолеть эту конкуренцию?

Фёдор с сомнением оглядел всё более заполняемый зал. Альбер кивнул и бесцеремонно ответил:

– Конечно, одолеешь! Я с этими взяточниками из комиссии уже обо всём договорился. Так что не вздумай дать дёру в последний момент, понял?.. О, смотри, кто это под балконами? – резко поменял он тему, указывая на боковой сектор зала. – Это же Роза Рейвер с восьмого канала! Слушай, я схожу к ней поздороваться. С полезными людьми надо поддерживать связи. Кто знает, может, она за нас где-нибудь потом словечко замолвит? Карауль моё место.

Альбер по-дружески щёлкнул напарника билетами по носу и шустро помчался к привлекшей его внимание женщине.

– Бабник, – прошептал ему вслед Фёдор, почесал себе нос, посмотрел на сцену и тяжело вздохнул. Чем ближе был час истины, тем более смутной казалась перспектива их авантюры.

На сцену вышел председатель отборочной комиссии Мартин Гизвелс и оценил обстановку, всё ли готово к конференции? Длинный стол с яркой подсветкой, таблички с именами для важных персон, мягкие кресла для руководства, спонсоров и гостей из международного космического агентства, бумага и ручки… Он подошёл к ораторской трибуне, проверил работоспособность микрофона и обратился к залу:

– Дамы и господа, минутку внимания! Организаторы приносят извинения за накладку с билетами. Желающих посетить наше мероприятие оказалось больше, чем мы предвидели. Я прошу вас не волноваться и быть вежливыми. Господа военные, кто занимает места с шестого по восьмой ряд, в первую очередь я обращаюсь к вам. Поскольку на конференцию прибыли две иностранные делегации, участие которых не было ранее заявлено, я прошу вас пересесть на два ряда назад. На те же места, что обозначены в ваших билетах, но с восьмого по десятый ряд. Проявите понимание! Правительства других стран мы не можем разместить в конце зала. Это не отвечает правилам их безопасности.

Военные – люди подневольные. Надо так надо. Пожимая плечами и повинуясь прозвучавшей просьбе словно приказу, они флегматично поднялись со своих рядов и к ужасу людей, сидящих прямо за ними, пошли предъявлять свои права на чужие места.

– Да-да, всё правильно! – одобрил их действия председатель комиссии. – Кандидаты в программу полёта, вы тоже вставайте! Каждый занимает своё место, обозначенное в билете, но с поправкой на два ряда назад. Пожалуйста, все пересаживайтесь! Группы поддержки, вы также! Сдвигайтесь, ну?!

В зале на какой-то момент возникла полная неразбериха: одни поднимаются, другие усаживаются. На привилегированные места с бокового входа в сопровождении свиты переводчиков и охранников, не обращая внимания на тот хаос, что возник по их вине, степенно прошли две иностранные делегации.

– Интересные такие, а куда должны деться последние ряды? – перекрикивая шум толпы, возмутился кто-то в конце зала.

– Посмотрите, между секторами ставят стулья и скамьи! – Мартин Гизвелс указал рукой направление. – Поспрашивайте, вдруг есть места на балконах или в ложах? Я ещё раз приношу извинения и прошу поторопиться, нам пора открывать конференцию.

Вынужденно уступая седовласым усатым полковникам своё место и место Альбера, Фёдор перешёл на два ряда назад и остановился возле молодой красивой брюнетки: лет двадцати трёх, двадцати пяти, не старше. Худая, хрупкая, интеллигентная на лицо. Её чёрные короткие волосы были забраны на затылке в маленький хвостик. Её платье строгого классического кроя чем-то напомнило Фёдору наряд его первой учительницы. В руках была скромная женская сумочка, больше похожая на кошелёк или блокнот на ремешке, нежели на настоящую сумку.

«Застенчивая и милая девушка», – заключил Фёдор.

– Простите, гражданочка, – любезно улыбнулся он ей, – но Вам следует пересесть на два ряда назад. Это моё место.

Однако первое впечатление оказалось обманчивым. Застенчивая и милая девушка воинственно подняла на просителя свой взгляд и твёрдым тоном, не допускающим возражения, произнесла:

– Нет, это моё место. У меня на него есть билет.

– Да, я понимаю. Но Вы же слышали, председатель комиссии всех просил пересесть на два ряда назад.

– Слышала. Но там занято, и меня туда не пустят.

Девушка обернулась, презрительно посмотрела на бывшего жениха, сидящего за её спиной как раз на расстоянии двух рядов, и вновь подняла глаза на Фёдора.

Фёдор даже не сразу нашёлся, что возразить:

– Но… Вы даже не попытались уговорить этого человека передвинуться?!

– Не пыталась и пробовать не собираюсь. Хотите, поговорите с ним сами. Покажите ему свой билет и попросите пересесть. Может, у Вас, что выйдет? Но я туда точно не пойду.

Девушка уставилась на сцену, где за столом стали рассаживаться организаторы и спонсоры мероприятия.

– Мило! – Фёдор усмехнулся, похлопывая себя по карманам дорогого костюма и осознавая, что билета у него нет.

Билеты забрал Альбер. Теперь друзья рискуют провести конференцию на ногах. Зал уже просто переполнен. Заняты места и на стульях, и на лавках. Масса народа толпится в проходах между секторами. Надеяться в таких условиях, что кто-то поверит тебе на слово и уступит своё место, по меньшей мере, несерьёзно.

Девушка вновь подняла прекрасный взгляд на Фёдора:

– Да, это я, а мы разве знакомы? – уточнила она.

– В смысле? – удивился он её вопросу. – А, нет! Я говорю, очень мило Вы со мной поступаете, милочка! Милана, Вас, стало быть, зовут, да?

Осознав ошибку, девушка покраснела.

– Нет, не Милана. Эмили. Но друзья зовут меня Милой. Простите меня, пожалуйста. Я понимаю, что не права. Но я не уйду.

Сцену осветили прожектора, а зал медленно стал погружаться в полумрак. Началась конференция.

– Фёдор! Федька! – крикнул Альбер и замахал напарнику рукой. – Дуй сюда живо, я нашёл нам с тобой места!

***

Пока председатель комиссии под прицелами телевизионных камер и нескольких тысяч зрительских глаз объяснял в микрофон, по какому поводу здесь все собрались, пока он представлял важных персон на сцене, Фёдор, расталкивая локтями столпившийся в проходах народ, с трудом пробрался к Альберу в боковой сектор. Почему Роза Рейвер и её телеоператор с восьмого канала уступили им с Альбером свои места, стало очевидным почти сразу: сидеть тут было неудобно. Ряды располагались не параллельно сцене, а под углом. В каждом из них было по шесть кресел. И с них было видно лишь часть сцены.

– Я понимаю, дешевле только стоячие места на балконе третьего яруса. Но боковой сектор – это всё же лучше, чем ничего, – прошептал Альбер, пропуская Фёдора на второе с краю место, а сам вновь усаживаясь у прохода. – Потерпим.

Фёдор бегло посмотрел на соседей слева. Рядом с ним находился старик лет девяноста. Какая необходимость привела его в этот зал, сказать было сложно. Чувствовалось, что сам поход сюда стоил этому долгожителю значительных усилий. В правой руке старик вертел трость, которая помогла ему дойти до выставочного центра по скользким, скованным первым морозцем улицам. В левой руке он держал стаканчик с кофе, который приобрёл в местном буфете, но так и не успел его выпить, торопясь пройти в зал.

«А может, он намеренно не стал пить кофе сразу? Мероприятие ожидается не на пять минут, и неизвестно, будут ли перерывы? Всё равно не ясно, зачем ему эта конференция? – удивился Фёдор. – Тоже мне, любитель научной фантастики! Остался бы дома перед телевизором в тёплом пледе и мягких тапочках, потягивал бы чаёк. Всё скажут и покажут по двадцать раз! Так нет, стремится узнать информацию лично! Жертва рекламы».

За стариком сидела молодая женщина лет двадцати восьми. Она сосредоточенно рассматривала что-то в телефоне, и создавалось впечатление, что ей абсолютно неинтересно происходящее на сцене. А дальше за ней расположилась семейная пара. Супруги шёпотом переговаривались и также не обращали внимания на председателя комиссии по отбору.

«Нет, этот контингент, явно, не журналисты. Журналисты сейчас на ногах на максимально близком расстоянии от ведущего, ловят каждое его слово, каждый жест. А эти… – продолжил наблюдение Фёдор, сам не осознавая, что и ему, кандидату, прошедшему горнило сурового отбора и попавшему в список из трёхсот лучших претендентов, общие слова руководителей проекта о полёте на орбиту тоже кажутся скучными. Вот и занят он разглядыванием соседей. – Наверняка, чья-нибудь группа поддержки. Пришли послушать, кого пошлют в космос, и повезло ли в этом вопросе их родственникам или знакомым?».

Молодая женщина, сидящая за стариком, убрала телефон и, почувствовав, что является предметом наблюдения, вдруг посмотрела на Фёдора. Вежливо улыбнулась. Фёдор улыбнулся в ответ и отвёл взгляд. Он сюда пришёл не кокетничать, а узнать свою судьбу: попал ли он в команду?

«Попал или не попал? Не попал или всё же попал? – гадал он, не в силах предвидеть будущее.

К трибуне в это время вышел автор проекта Люк Штрефоль. Он подчеркнул, что идея полёта к Красной планете не исходит от какого-либо государства. Освоение новых территорий – это интересы всего человечества. А проект строительства корабля, его снаряжения и подготовки экипажа к экспедиции был профинансирован исключительно частными лицами, начиная от богатейших людей Таиры, к которым относится и сам Люк Штрефоль, и заканчивая кандидатами в команду. Так, с миру по нитке, и был создан гений инженерной мысли: современный многоуровневый космический корабль «Доминанта».

За спиной Штрефоля на экране запустили презентационный ролик, посвящённый кораблю. Слово было предоставлено ведущему инженеру, и он с удовольствием углубился в описание основных технических характеристик любимого детища. Журналисты защёлкали фотоаппаратами, стараясь поймать в объектив самый выгодный ракурс сменяемых кадров.

– Слушай, Федь, – Альбер повернулся к товарищу. – Этот корабль и впрямь огромен! Даже когда ты мне рассказывал о нём, я не представлял его таким размером. Ты много раз бывал внутри?

– Только дважды, – шёпотом отозвался Фёдор. – Я ведь говорил. В основном мы тренировались на компьютерном симуляторе или в специально реконструированных помещениях.

– Круто! А почему корабль назвали «Доминантой»? Над кем и над чем он будет доминировать?

– А мне-то об этом кто сообщал? Я так думаю, у его разработчиков мания величия. Хотят противопоставить результаты своего труда работе международного космического агентства. Но это лишь мои предположения.

– Мм-м. Логично. Хотя давать кораблю женское имя – это как-то… не знаю. Я, конечно, несуеверный человек. Но всё же…

Инженер тем временем расхваливал братьев Буриновых, гордо восседающих на сцене за длинным столом, и их изобретение, благодаря которому проектировщики «Звёздного вектора» создали на «Доминанте» уникальный грузовой отсек. Кроме того, поскольку на Рамте сила тяжести меньше, чем на Таире, программисты совместно с врачами и биологами написали особую программу, и она ежедневно на протяжении всего полёта постепенно будет уменьшать силу тяжести на корабле, пока итоговое значение не приблизится к рамтианской норме. Таким образом ни люди, ни растения, ни животные при высадке на Красную планету не почувствуют разницы, и это не отразится на их здоровье.

Зал взорвался дружными аплодисментами, народ оживился. У всех нашлись темы для разговоров, а потому дальнейшее описание корабля и его отсеков уже мало кто слушал.

«Это объяснимо», – отметил Фёдор, видя, как и его друг Альбер начал нетерпеливо ёрзать на месте.

– Федь, а Федь! А ты кого-нибудь из тех, с кем проходил тренировки, в зале видишь? – вдруг невпопад спросил он.

– Нет. Кого тут узнаешь в темноте? И я со всеми не знаком. У нас группы были маленькие, по пять человек. А на каждом этапе отбора новая группа.

– Ты, наверно, один из своих групп прошёл дальше. Точно! Думаю, вас так и отбирали: по одному на каждый пятачок претендентов. Ты лучший, Фёдор, и я горжусь тем, что я твой друг!

– Угу. Нас таких уникальных здесь всего триста…

Разговор друзей прервал новый взрыв аплодисментов. Это к микрофону опять подошёл Люк Штрефоль. Опережая вопросы журналистов, он решил раскрыть амбициозные проекты организации «Звёздный вектор» и задачи, поставленные перед экипажем:

– Мы мечтаем о колонизации Рамта и о расселении человечества в космосе. Отправка «Доминанты» на восемь месяцев на орбиту Таиры – это не только тестовые испытания корабля и последний этап формирования команды, когда кандидаты сдадут важный экзамен на психологическую совместимость. Нет! С первых же минут полёта – это работа на основной результат. Колонистам на Рамте придётся решать разноплановые задачи с полным циклом жизнеобеспечения лагеря: устанавливать станции по выработке кислорода и электроэнергии, подключать системы очистки воды и воздуха, строить оранжереи и фермы. Это потребует больших научных знаний и физических усилий. А потому обучение и тренировки экипажа не прекратятся ни на один день полёта…

Альбер толкнул локтем своего товарища в бок:

– Ты там, смотри, Федь, не будь паинькой на корабле! А то ещё попадёшь, ненароком, в основной состав команды.

– Шутишь? Я пока что и в пробный состав не прошёл. А ты тут губу раскатал.

Президент «Звёздного вектора» увлечённо конкретизировал задачи команды:

– У каждого будет свой пакет заданий. Так, пилоты продолжат тренироваться на симуляторе, отрабатывая навыки посадки на Рамт. Это очень сложная миссия. Международное космическое агентство уже посылало к Красной планете свои автоматические роботы, но произвести посадку они не смогли. И лишь одному нашему аппарату удалось благополучно осуществить этот манёвр в непростых метеорологических условиях…

– Да-да, – Альбер хмыкнул. – Что ж они не уточняют, что и этот робот «прожил» на планете всего несколько дней?

– Будет тебе ёрничать! – укоризненно прошептал в ответ Фёдор. – Никто ведь не предполагал, что на Рамте бывают такие сильные пылевые бури.

– Я тебе об этом и твержу, Федь. Ничего толком о планете не знают, а уже людей с вещами посылают. Представляешь, какая ответственность лежит на плечах пилотов? Не позавидуешь.

– Инженеры, входящие в экипаж, – тем временем объяснял со сцены Штрефоль, – займутся в полёте проектированием первого рамтианского города: удобного, надёжного и герметичного, ведь по нашим данным, атмосфера на планете очень разреженная. Оказавшись на поверхности Рамта без скафандра и кислородной маски, человек погибнет…

Альбер демонстративно зевнул:

– Я сейчас засну. Что он завёлся с этими перечислениями?.. О, кстати! Глянь! Вон уже первые потерпевшие его «увлекательной» лекции! – он показал на женщину, что сидела недалеко от Фёдора в их ряду, и хихикнул. Та откровенно клевала носом.

Монотонная речь на сцене, ровный гул в зале и приглушённый свет создавали сонную атмосферу, и не всем, видимо, удавалось с ней справиться.

– Альбер, прекрати!

– Что прекратить? Боишься, что мы разбудим её своим весельем? Смотри-смотри, её голова клонится на плечо к твоему соседу. Ох, и повезло старикану, верно? Хотел бы оказаться на его месте, а? – и он ущипнул Фёдора.

– Альбер! – Фёдор осуждающе взглянул на товарища и, наклонившись к старику, попросил того взять стаканчик с кофе в другую руку.

«Не хватало ещё, чтобы спящая женщина случайно задела и опрокинула на соседа напиток!».

Старец поблагодарил Фёдора за предусмотрительность, поменял местами кофе и трость и вновь сосредоточился на сцене, где Штрефоль эмоционально расписывал будущую туристическую инфраструктуру Рамта и иные фантастические проекты.

– Дурак ты, Федька! – беззлобно заключил Альбер. – С этой подготовкой к полёту совсем разучился веселиться. Такой цирковой номер испортил! Представляешь, если бы она облила старика кофе? Наш ряд непременно бы показали по всем телеканалам! Вот и доверь тебе рост рейтинга! Всё шиворот-навыворот делаешь. Или что? Женщину пожалел? Ты же не увлекаешься блондинками.

– Хватит молоть чепуху! И вообще, давай послушаем, что говорят на сцене! Кажется, там представляют командира корабля.

Председатель комиссии по отбору экипажа Мартин Гизвелс, действительно, заканчивал оглашать чью-то характеристику:

– … пилот гражданской авиации высочайшего уровня! Встречайте, господин Теймураз Проуллинов! Пожалуйста, Теймураз, выходите сюда, к нам.

В центре зала встал смуглый черноволосый мужчина лет сорока пяти и прошёл к сцене.

– Благодарю за оказанную честь и высокое доверие, – сказал он в микрофон.

Мужчина создавал приятное впечатление. Он двигался легко и непринуждённо, от него исходили сила и энергия. Одет он был просто: светлая рубаха, классический тёмный костюм, чёрные туфли. Но поскольку командир корабля был уже стопроцентно утверждён в состав обеих экспедиций: и на орбиту Таиры, и на полёт к Рамту, все присутствующие в зале не сводили с него глаз. Кругом защёлкали вспышки фотоаппаратов, журналисты принялись описывать внешность и манеру поведения избранного руководителя. И лишь один Фёдор, глядя на Теймураза совершенно пустым взглядом, думал сейчас о незнакомой женщине, сладко дремлющей на плече девяностолетнего старца.