Мы прошли в огромный застеклённый кабинет с панорамным видом. Вокруг длинного овального стола пустовали мягкие кожаные кресла. Во главе стола у стены возвышался высокий массивный трон.

– Совет директоров, – шепнула она. – У тебя есть десять минут. Возьми кусок пиццы, мне одной тут всё равно много будет.

Она положила кусок на тарелку и вышла.

Я плюхнулся в главное кресло и, закинув ноги на стол, откусил. Пицца с грибами и перцем была восхитительна.

Вид из окна открывался потрясающий. На севере виднелись крыши Французского квартала и района Тримэй. Зеленели парки и обширные скверы. Каналы и мосты виднелись на юге. Колёсные пароходы стояли у причалов. Чайки внизу носились над эстакадами.

Из дальней стеклянной двери в кабинет просочился набриолиненный чувак в строгом пиджаке и галстуке.

Увидав меня, он застыл:

– Добрый день… Так вы и есть тот новый владелец компании, которого сегодня должны представить на Совете директоров?

– Пришёл пораньше, – объяснил я, жуя гриб.

– Рад… Очень рад! – засуетился набриолиненный. – Может быть, будут какие-нибудь первые распоряжения?

– Прибавьте зарплату секретарше! – сказал я, и он, выхватив записную книжку, пропал, пятясь задом.

Я докончил пиццу и, спустившись к парковке, отправился на выезд из города.

За окном промелькнуло укрытое магнолиями кладбище.

Сложенные из кирпичей склепы были покрыты несколькими слоями побелки. Видно было, что местами от сырости побелка кусками отваливается, и на это место накладывают новый слой. Из-за заболоченности почвы все могилы здесь представляют собой надземные саркофаги. Гроб с усопшим вставляется в переднее отверстие такого склепа, и оно закладывается кирпичами. Когда умирает ещё один член семьи, к склепу пристраивают этаж сверху и туда помещают второй гроб. В итоге может получиться строение в несколько этажей.

Вскоре за мостом показался Батон-Руж. Въезд на мост венчала табличка: «Миссисипи».

Одна из величайших рек мира по протяжённости. Она бежит от Канады сюда на юг через десять штатов. Наполеон продал американцам земли от Канады до Мексиканского залива по дешёвке – нужны были срочно деньги на войну в Европе.

Покупка была котом в мешке. Чётких границ территория не имела. Что на ней располагалось – было загадкой. Поначалу американские картографы даже не знали о существовании Скалистых Гор на западе. Было решено снарядить экспедицию и найти путь к Тихому океану. Экспедиция Льюиса и Кларка стартовала из Сент-Луиса. Они отправились вверх по одному из притоков – широкой Миссури. Льюис и Кларк в пути составляли карты и вели дневниковые записи, которые потом с успехом были изданы.

«Чем чёрт не шутит!» – подумал я и решил тоже вести дневник поездки.

Съехав за мостом к берегу, я достал ноутбук и открыл текстовый редактор.

«Gjkysq gbpltw…» – записал я первую мысль.

Не та раскладка! Пока переключал раскладку, мысль улетучилась. Других ярких литературных идей в голову не приходило, и я решил пока отложить мемуары.

День перевалил за половину. С Миссисипи тянуло речным илом. Надувала приятная прохлада. У пристани загудел пассажирский пароход. Портовые краны грузили лес на плоскую баржу.

Я вернулся на дорогу и покатил дальше.

Вдоль берега раскинулся городок Батон-Руж, столица штата Луизиана.

Территория эта до прихода французов была густо заселена индейцами.

Французские моряки, поднявшись по Миссисипи, увидали кипарисы, украшенные, словно рождественские ёлки, окровавленными головами на палках. Индейцы таким образом помечали границы владений, разделённых между племенами. Французы так и прозвали это место: «батон руж» – «красная палка».

Городок напичкан заводами и фабриками. Показались гигантские строения нефтеперерабатывающего завода «Exxon Mobil». Два десятка труб коптили небо, производя нескончаемую гряду грязных серых облаков.

Сразу за городом вода заблестела в кустах слева и справа от дороги, а сама дорога вбежала на узкий бетонный мост, лежащий на высоких сваях и протянувшийся на тридцать миль вперёд. Сваи ровными рядами уходили за горизонт. Начались болотистые топи бассейна реки Ачафалайя.

Воды здесь настолько богаты питательными веществами, что многочисленные виды водорослей плодятся в бешеном темпе и пожирают весь кислород, обрекая на гибель другие виды подводной флоры и фауны.

В бурой жиже по краям дороги торчали облезлые болотные кипарисы. Мелькал частокол голых кедров. Склонившиеся над водой ивы оплакивали свои нелёгкие судьбы. Длинные петли дикого вьюна овивали их гнутые стволы. Средь хаотичного бурелома, поросшего мхом, в цветущих протоках виднелись заросли белых лотосов и кувшинок. По дрейфующим средь трясины тонким веткам грациозно переступали длинноклювые ибисы. Дорога перебегала на жиденькие заросшие колючим кустарником островки и снова поднималась на бетонные сваи.

Промелькнул небольшой городок Лафайет. Стало темнеть.

Закончилась, наконец, низина. Просохли болота. Дорога пошла в гору. Потянулась степная равнина – я пересёк границу Техаса.

Радиоэфир быстро наполнился звонким банджо. Гортанные голоса назидательно выводили романтические истории, исполненные духом патриотизма и любви к окружающей природе.

Вдоль дорог меж просторных ранчо сплошь и рядом стали появляться плакаты, на которых белозубые красавцы с квадратными челюстями, в джинсе и белых шляпах, сложив руки на груди, с прищуром улыбались, призывая выгодно вкладывать, надёжно страховать, дёшево покупать, мягко спать, вкусно есть и быстро лечиться!

Через пару часов на горизонте показался сияющий огнями высотный пупырь Хьюстона. Шоссе без единого светофора провело через весь город и выплюнуло вместе с потоком на съезд прямо в даунтаун.

Глава 21. Хьюстон. Плейофф

Бесчисленная толпа со всех сторон втекала в двери огромного стадиона в центре.

«Хьюстон Рокетс» против «Новоорлеанских Хорнетс»!

Превосходное событие для этнографических исследований на местности.

С трудом найдя парковку, я присоединился к потоку.

– Дешёвые билеты! Самые дешёвые билеты! – на тротуаре прыгал чёрный паренёк в косынке.

Я протянул двадцатку.

Западная конференция. Бескомпромиссный плей-офф! Жители болеют за любимую команду против приезжих выскочек. Что ещё нужно для знакомства с городом!

Внутри в холле первого этажа на вращающемся постаменте возвышался перевязанный подарочной лентой внедорожник.

Симпатичные девочки в коротких юбочках и футболках с логотипом автомобильной компании, заманчиво улыбаясь, зазывали принять участие в лотерее. Одна из них с планшетом и карандашом в руке подплыла ко мне, и я сразу почувствовал, что мне должна улыбнуться удача. Надо было просто вместе заполнить анкету.

Умиляясь, она быстро водила карандашиком, пока мы не добрались до номера социального страхования. Возникла неловкая пауза. Я увидел, как свет в её глазах гаснет. Она постучала карандашиком по губам. Не растерявшись, я назвал величину популяции африканских антилоп:

– Обычно, я помню номер наизусть, – добавил я.

– Ещё две цифры, – подсказала она.

– Ах, да! – вспомнил я, и назвал размер её груди и номер сектора над входом в зал.

Потеряв ко мне интерес, она тут же переметнулась к другому счастливчику. Фортуна вновь ускользала от меня.

Из зала донёсся мощный гул, и стала стихать музыка. Публика шумно потянулась внутрь. Я вошёл на балкон своего яруса и, заприметив внизу свободные места, спустился прямо к площадке, уверенно кивая билетёрам в проходах.

Раздался свисток, и два долговязых амбала выпрыгнули вверх в борьбе за мяч.

Зал откликнулся дружным криком. Началась игра.

Я присел внизу на краю прохода возле немолодой супружеской пары. Сзади, попивая «Колу», жевали бурито трое чернокожих подростков в цепях и банданах. В нижнем ряду мужик с блестящей лысиной изучал на планшете таблицу ставок.

Десять человек на площадке стали бегать, перекидывая друг другу мяч под шум трибун и скрип кроссовок по паркету. Двадцать тысяч зрителей бурлили и вскипали, отзываясь на каждую атаку.

Баскетбол идеальный спорт для шоу-бизнеса. Побежали туда – гол! Побежали обратно – снова гол! Счёт с двух сторон стал быстро расти.

«Хьюстон Рокетс», удачно перехватив мяч, мгновенно перешли в наступление. Зал громогласно поддержал. Пас принял долговязый азиат. Сделав пару шагов, он дёрнул защитника в одну сторону, сам прыгнул в другую и с полуразворота отскоком от щита отправил мяч в корзину. Публика зашлась в восторге.

Раздались популярные аккорды одного из налипших на уши хитов. Короткий перерыв.

Из подтрибунных помещений выскочили девочки с блестящими букетами. Присели на одно колено, склонив головы. И вскочили в зажигательном танце. Самую лёгкую подхватил здоровяк. Взметнув вверх, он ловко закрутил её и подхватил возле пола.

Пока шёл танец, периметр быстро оббежали полотёры с широкими щётками. Уборщики поползли на коленях под кольцо, вытирая пятна пота.

Раздался свисток, и площадка снова задвигалась.

Каждый удачный проход гостей сопровождался недовольным гулом и грозным: «Бу-у-у…». В то время как каждая атака «Рокетс» встречалась оглушительными радостными криками. Команды вели разведку боем и прикидывались из трёхочковой зоны, совершая дальние броски.

Я потихоньку стал заражаться всеобщим ажиотажем, следя за комбинациями сторон. За воротами каждой команды на клубных трибунах сидели группы поддержки. Они лупили пластиковыми палками, создавая гулкий шум. Напряжение нарастало. Под сводами комплекса, заражая всех, пульсировал колючий адреналин.

Разыгрывающие «Рокетс», побросав мяч в центре, нашли лазейку и перевели игру на правый фланг. Нападающий рванул в дриблинг, закрывая мяч корпусом, перебрасывая его под ногами и переводя за спиной. Огромный чёрный амбал метнулся в открывшуюся прореху, принял мяч, переложил его, находясь в воздухе, из правой руки в левую, и крюком из-под щита заложил в корзину, повиснув на кольце. Публика бесновалась.

Гости стали фолить, страхуя проходы в обороне и блокируя атакующих. Начались частые замены. В быстрых перерывах на площадку вываливали аниматоры, разыгрывая комические сценки и закидывая в зал бесплатные футболки.

По всему периметру над трибунами побежала электронная строка: «Ракеты, вперёд!».

Под тёмным потолком в центре зала гигантская гроздь, слепленная из полукруглых плазменных панелей, транслировала острые моменты. Показалось крупным планом лицо нападающего «Рокетс», Луиса Скола. Примеряясь, он готовился выполнить штрафной удар. Команды заняли позиции под кольцом для подбора. Зал замер.

Скола набрал в грудь воздуха, подпрыгнул и, подкручивая мяч кистью, отправил его точно в корзину. Стадион взорвался. Накал достиг предела! Я вскочил, преисполненный солидарности, и заорал во всё горло вместе со всеми:

– Да! Да! Давай!

Супружеская пара отшатнулась. Лысый обернулся. Чёрный парень, вздрогнув, пролил «Колу» на штаны. Взметнув руки, я обернулся по сторонам, полагая, что настал самый удачный момент кого-нибудь обнять в радостном порыве, но вип-ложа недоумённо безмолвствовала.

Никто не вскакивал и не кричал.

Все мирно сидели, поглощая напитки и попкорн.

Я шлёпнулся в кресло и присмотрелся: никто не орал и не вставал с мест.

Большинство людей, вообще, не смогло бы резко встать или вскинуть руки – им не позволил бы это сделать лишний вес и гамбургеры в руках. По рядам ходили разносчики сэндвичей и чипсов. Все тихо жевали, лишь иногда делая: «Бу-у-у!» или «О-о-о!». Всё остальное было лишь спецэффектами, которые на ходу вставлял звукорежиссёр. По всему периметру более полутысячи динамиков и сабвуферов создавали шумовые эффекты, откликаясь на каждую ситуацию на площадке.

Прозвучала сирена, и народ потянулся занимать очереди к лоткам с едой.

Прихватив салат и бокал красного, я отправился к диванным пуфикам возле винного бистро. Широкие панели транслировали статистику подборов и подач. Через минуту рядом приземлились мои соседи по ложе – супружеская пара с соседних кресел. Приветливо кивнув, они сели ближе.

– Как вам игра? – поспешил я первым наладить дружеский контакт на тот случай, если меня придут выводить из ложи контролёры. Нужны были свидетели и алиби.

– Игра отличная! – охотно откликнулся супруг. – Кстати, дорогая, какой там счёт?

– Кажется… М-м… не обратила внимания. Вроде, кто-то выигрывал, – спохватилась она.

– Мы долго не виделись, – пояснил мужчина. – Эмма работает на восточном берегу, а я смог найти работу только на западном. Вот и прилетаем сюда, в центр страны, чтобы повидаться. Меня зовут Карл, – он протянул руку. – Хороший город! Я думаю, мы переберёмся сюда, если всё сложится удачно, – он положил ладонь на запястье супруги. Она кивнула.

Мы поболтали немного и отправились обратно в зал. Я успел купить по дороге ароматный хот-дог, нашпигованный огурцами и ещё один пластиковый бокал красного.

Внизу на площадке азартно танцевала группа бибоев. Между ними бегал медвежонок Клатч – талисман «Хьюстон Рокетс». Это из-за него город получил прозвище «Клатч-Сити».

Режиссёр эфира развлекался, выхватывая парочки из зала и выводя картинку на огромный экран под куполом стадиона. Кто попал туда, должен на глазах у всего зала поцеловаться. Камера уткнулась в моих соседей. Карл всплеснул руками. Эмма зарделась. Зал с умилением наблюдал, как они смущённо целуются. Их гигантские изображения сопровождала романтичная музыка. Рядом с плечом Карла на экране моя гигантская рука платком вытирала винное пятно с груди и снимала огурцы с майки. Лица моего видно не было, поэтому я пододвинулся к Карлу поближе и передал привет всему залу.

– О, боже! Боже! – запричитал Карл, обнаружив горчицу с сосиской на моих коленях, пустой бокал вина под ногами, мокрые шорты и огурцы на шее. – Ах, я такой неловкий! Позвольте купить вам ещё одну порцию!

На ещё одну порцию у меня не хватило бы платка, и потому я отказался.

Я махнул рукой:

– Какие дела, Карл, дружище! Любовь – вот что важно! У меня таких маек полный багажник!

А на экране в это время события развивались стремительно. Камера остановилась на парочке молодых людей – два парня на верхнем ярусе. По правилам игры им нужно было целоваться на глазах у честного народа. Тот что повыше встал и, состряпав всем рожу, снял с себя майку. На его груди открылась надпись: «Хьюстон сольёт!». Группа поддержки гостей! Коварные новоорлеанцы! В ту же секунду в кадре показался Клатч. Повалив парня на пол, он стал пинать его и прыгать на нём в отместку за наглость. Зал одобрительно загудел. Вступила музыка. Шоу продолжалось!

Через пару минут началась третья четверть. Команды поменялись корзинами. Голы сыпались один за другим. Я не успевал следить за счётом. Наконец, всё закончилось. Наши выиграли! Народ, радостно бурля, потянулся на выход. Я подождал, пока зал опустеет, и сделал пару снимков.

Рабочие забрались на щиты и стали отвинчивать камеры, направленные на корзины. Баскетбольную площадку за несколько часов разберут, уложат покрытие, поставят бортики, зальют лёд, и всё будет готово к хоккейному матчу. А следующей ночью лёд растопят, сольют и поставят сцену для концерта. Зал успевает делать деньги на всём.

Я вышел на парковку. Она опустела. Все разъехались по домам. Меня не ждал семейный ужин в уютном доме с просторной лужайкой. И пиво с друзьями у телевизора за просмотром субботнего шоу мне не светило сегодня. И свидание в ресторанчике при свечах не было запланировано в этом городе.

Я нашёл мотель, разделся, выключил свет и лёг.

Полоски жалюзи освещала Луна. По стене ползли, переламываясь под потолком, длинные отсветы. Наполняя комнату красно-синими отблесками, пронёсся и затих полицейский патруль. Вслед за ним проорала и стихла пожарная сирена.

«Где я… кто я… куда и зачем еду? Где мой дом? На той стороне земного шара? Это где-то внизу?».

Проваливаясь вниз, в темноту, я видел астронавта в скафандре на поверхности Луны. Он подпрыгивал, слегка зависая над пыльным грунтом. Рядом трепетал на космическом ветру флаг. За тонированным стеклом не было видно лица.

Приблизившись, я узнал лицо Карла.

– Позвольте купить вам ещё одну порцию! – заботливо улыбаясь, мелодично пропел он.

В его руках появился гигантский хот-дог. Он стал лить на него горчицу, и она заполнила всё вокруг. Разгребая тягучие волны, я стал тонуть в жёлтом горчичном океане и, смирившись, пошёл ко дну. Всю ночь за тонкой стенкой бормотал телевизор, и кто-то тихо напевал.

Глава 22. Хьюстон. НАСА

На парковке Космического центра с утра было пустынно.

В утренние часы посетителей в Центре имени Линдона Джонсона совсем немного. В просторных залах небольшая группка ожидала колёсный поезд, курсирующий по закрытой территории. Поезд ходит каждые полчаса. Есть время, чтобы привести себя в порядок. Я был перепачкан рыжей глиной после визита в соседний городок на берегу залива. Галвестон-Бэй, Тринити-Бэй – и здесь не тот «… бэй».

Илистые грязищи возле берега едва отпустили малышку «Тутси». Чуть не увязла в мутном болоте, провалившись колесом в утробно-чмокнувшую жижу. Всё побережье в пятидесяти милях от Хьюстона возле Галвестона покрыто топкими болотцами.

В туалете, слава богу, было пусто. Сняв майку, я решил ополоснуться прямо здесь и приступил. В туалетной кабинке раздался шум спускаемой воды. К раковинам, застёгивая на мешковатых штанах ремень, вышел мужик пенсионного возраста с толстой пунцовой шеей и красными наливными щеками.

На его майке красовался полосатый флаг штата Джорджия и название какого-то провинциального городка – со всей страны приезжают люди на экскурсию в НАСА. Он с недовольным удивлением покосился на водные процедуры.

– В центре необходимо поддерживать стерильность, – объяснился я, плеснув воды на грудь, и взял мыло. – Они не хотят, чтобы земная флора попала на Титан и отравила местные океаны, – пояснил я, намыливая шею. – На входе тщательно проверяют всех, чтобы избежать космических катаклизмов.

Он поднял брови и набрал в ладони побольше мыла. Мы принялись сосредоточенно, словно хирурги, намывать руки.

– Какого чёрта им нужно на Титане… Экономика и так еле дышит! – пробормотал он.

Закончив, мы отправились в зал.

К краснощёкому подплыла дама примерно такого же возраста. Похоже, они приехали вместе. Он стал ей что-то говорить, и она тут же отправилась в дамскую комнату, удивлённо рассматривая руки.

Я прошёлся по залу.

Повсюду сновали бойскауты в галстуках и шортах. Рослый преподаватель в такой же форме: белых носочках и высоких ботинках, поднял руку и звонким голосом сделал объявление. Подошли вагончики, пора было загружаться для поездки на территорию Космического центра.

Ровным рядком на досмотр под рамку выстроилась небольшая очередь. Краснощёкий с супругой вытянули вперёд намытые руки. Охранник оглядел протянутые ладони, недоумённо глянул на напарника и, махнув палкой металлоискателя, пропустил парочку за черту.

Все расположились в открытых вагончиках. Ко мне на свободное место забрался чрезмерно пухлый бойскаут-карапуз лет семи в синем галстуке и с рыжими вихрами. Позади нас сели две монашки в сопровождении святого отца. Спереди плюхнулась на сидения молодая парочка – курчавый студент принялся тискать смазливую блондинку в коротких шортах и что-то нашёптывать ей на ухо. Она восклицала: «Неужели! Правда?» – и заразительно смеялась. Бойскауты быстро заполнили все остальные места, производя бурный гвалт. Преподаватель, стоя в проходе, пересчитывал их, постоянно сбиваясь. Карапуз достал шоколадный батончик.

Поездок тронулся и экскурсовод, настроив микрофон, начал рассказ: «История НАСА… Речь Кеннеди. Борьба за космос. Проигрыш Советскому Союзу. Отставание… Мы идём на Луну! Лунная гонка!» – речь плавно струилась, пока мы проезжали мимо громадных ангаров.

– Было принято решение о строительстве корабля, состоявшего из двух частей: командного и лунного модулей, – сообщил гид. – Двум модулям предстояло осуществлять стыковку и расстыковку на лунной орбите.

Курчавый на переднем сидении выпрямил указательный палец и медленно втиснул его в кулак:

– Главное было обеспечить точное прицеливание, – шёпотом сообщил он блондинке.

– Неужели! Правда? – удивилась она.

– И плавное расхождение, – добавил он, вынимая палец. – Я покажу тебе позже, – заверил он.

– Какие огромные конструкции, – отвлёк внимание монашек пастор, указав на гигантские спутниковые радары слежения.

Монашки подняли фотоаппараты и сделали снимки.

– Немаловажное значение имела экономия средств, – продолжал экскурсовод. – Пустые топливные баки разгонного блока падали в пустыню. Их подбирали и отправляли на завод, где рабочие кувалдами вручную выпрямляли их, чтобы использовать в следующем запуске.

– Ничто не заменит рук человека, венца творения божьего, – заметил пастор.

Вагончики остановились возле павильона, посвящённого Лунной программе, и все шумно двинули ко входу вслед за гидом.

Внутри в огромном ангаре лежала на боку ракета «Сатурн-5». Это она выводила все «Аполлоны» на орбиту для дальнейшего старта к Луне. Вдоль зала размещались стенды, посвящённые каждому из «Аполлонов». На снимках астронавты прыгали по поверхности Луны на фоне звёздного флага.

– Искусная фоторетушь, – шепнул краснощёкий жене. – Всё это снималось в пустынях Нью-Мексико. Сейчас-то это всё уже хорошо известно, поверь мне. Мы никогда не были на Луне, – он печально окинул зал взглядом. – Всё это – часть Великих американских развлечений. Всё в этой стране – шоу! Помнишь, мы были в Музее динозавров? Это тоже самое. Аттракционы для бойскаутов!

Они прошли вперёд, рассматривая макеты.

Бойскауты, задрав головы, заворожено таращились на огромные сопла двигателей и конструкции посадочных модулей. Вдоль стен висели фотографии экипажей каждой лунной экспедиции.

Всех привлёк стенд одного из «Аполлонов». В колонках по периметру зала тихо раздались аккорды Синатры: «Отправь меня на Луну». Экскурсовод начал рассказ. Я иногда включался в поток информации, разглядывая на стендах краткие описания.

– На третьи сутки зрители вновь прильнули к экранам кинескопов. В ночь на Рождество экипаж корабля «Аполлон-8» показал поверхность спутника и восход Земли. Они были первыми в истории, кто совершил облёт Луны. Затем командир Фрэнк Борман сообщил, что у них есть послание жителям планеты. Он открыл Библию и стал читать: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью».

Монашки благостно переглянулись. Пастор удовлетворённо кивнул.

– Возмущённые организации атеистов потом завалили НАСА письмами, – продолжил гид. – Из-за чего подобные лирические отступления было решено впредь не допускать. Впрочем, Борман успел взволнованно передать всем детям, что он наблюдает Санта-Клауса!

– Ах! – умилённо всплеснула руками блондинка.

Часть бойскаутов напряглась и с недоверием посмотрела на экскурсовода.

– Хьюстон ответил, что охотно верит, поскольку: «Вам там видней!». Передача прекратилась. Корабль зашёл за обратную сторону Луны, – гид оглядел группу. – А сейчас давайте пройдём в следующий зал, – показал он направление.

Все кучно потянулись.

– Базз Олдрин пилот лунного модуля «Аполлона-11» – второй человек, ступивший на Луну вслед за Армстронгом, был членом масонской ложи, – продолжил гид в соседнем помещении. – Он был довольно набожным человеком. После того как они прогулялись по поверхности и улеглись первые страсти, Базз отслужил на корабле первую в истории Луны церковную службу с причащением.

Гид показал кусок ткани:

– Неверующий Армстронг причащаться не стал. После чтения Библии на «Аполлоне-8» НАСА погрязла в судебных тяжбах с атеистами. Поэтому Хьюстон не стал транслировать эту службу на публику. Базз причастился во время перерыва в связи. Первой пищей, которую принял человек на Луне – было вино!

Краснощёкий многозначительно хмыкнул и посмотрел на супругу.

– Над Баззом потом долго подтрунивали, дескать, он просто «не дурак выпить» и неплохо отметил прилунение. Когда через тридцать с лишним лет ему семидесяти двухлетнему пенсионеру один из сторонников теории «Лунного заговора» Барт Сибрел в лицо сказал, что тот никогда не был на Луне – Базз, недолго думая, хуком в челюсть уложил наглеца на землю!

Бойскауты дружно зааплодировали. Блондинка радостно присоединилась. Монашки поспешили в следующую дверь. Все перешли в другой зал.

– Совершив прогулку по Луне, Базз поднялся вместе с Армстронгом в корабль. Сняв скафандр, он заметил на полу какую-то странную чёрную деталь. Он насторожился… Это было похоже на один из переключателей. Он поднял голову на приборную панель, и в глазах у него потемнело!

Бойскауты притихли.

– Это была единственная кнопка запуска двигателя! – драматически сообщил гид и выдержал паузу.

– Проектировщикам не пришло в голову её продублировать. Он отломил кнопку запуска, когда перед выходом надевал скафандр!

Блондинка застыла. Супруга краснощёкого опустила ладонь на широкую грудь и замерла, открыв рот.

– На счастье им удалось запустить двигатель, воткнув в паз обычную шариковую ручку, – успокоил гид. – Маленький шаг для человека – гигантский скачок для всего человечества! – торжественно добавил он.

Дамы выдохнули. Бойскауты удовлетворённо зашумели, узнав знакомую фразу. Все плотней придвинулись к фотографиям и шумной ватагой окружили стенд. Курчавый прижал блондинку покрепче, притянув за бедро. Пастор достал очки.

На одной из фотографий на фоне чернеющей пустоты рядом со стойками лунного модуля валялся белый мешок.

– Перед взлётом с поверхности Луны экипаж «Аполлона-11» собрал ненужный мусор и выбросил его из корабля на лунный грунт, – пояснил гид. – Точно также поступил и экипаж следующего корабля, чтобы уменьшить взлётную нагрузку.