– То есть ты предлагаешь двигаться вперед, положась на милость богов?
– А что нам еще остается? Будем наедятся, что они имели относительно нас какой то план, насылая на нас этот шторм. И, судя по тому, что мы все же не утонули, то план этот нашу смерть в себя не включает. Кроме того, старый Влад как то рассказывал, что в бытность свою пиратом, якобы слышал, что земля круглая , и , что если плыть строго в одном направлении, то ее можно обогнуть и приплыть в то же место, откуда и отчалил. – Стараясь приободрить «команду» и меняя тон с ворчливого на жизнерадостный сказал Подобный Грому. Возражать единственному опытному моряку никто не стал.
Дни тянулись как липкий весенний сок крапчатого дерева. Ветер по-прежнему наполнял паруса, а нос лодки уверенно резал почти успокоившейся океан. За время путешествия каждый взрослый успел приобщиться к морскому ремеслу, которому Подобный Грому обучал их будучи не в силах сам стоять вахты. Даже маленькая Громовая Чайка, трехлетняя дочка моряка, и та удостоилась чести стоять у руля, пока взрослые обедают. Поначалу , Подобного Грому беспокоили еда и вода, но, потом выяснилось, что шторм, так немилосердно угнавший их в океан, подарил им запас дождевой воды, скопившейся под трюмной палубой, а рыбалка, которой время от времени промышляла Громкая Птица, существенно разнообразила их рацион. Правда ловила она не рыбу, а мелких рачков, в изобилии водившихся в верхнем теплом слое воды. Но и рачки, будучи поджаренными на сковородке, позволяли беглецам не помереть с голоду. И, тем не менее, дни шли, а на горизонте так и не появилось долгожданной земли. Подобный Грому уже стал опасаться, что их путешествие может закончится трагически, но, на двадцать шестой день плаванья, когда он утром пришел менять Чистого Словом, он услышал над собой, в густом рассветном тумане явственный крик чайки. Не дожидаясь продолжения, он встал на колени и вознес богам благодарственную молитву, а подняв глаза увидел недоумение , столь явственно приписанное на лице друга, что не прочесть этот знак мог бы только слепой на оба глаза.
– Чайка, – растягивая помимо воли губы в самой дурацкой из своих улыбок, сказал он товарищу.
– Что чайка? – не сообразил тот.
– Над нами пролетела чайка. – Старательно разделяя слова и все с той же дурацкой улыбкой повторил Подобный Грому.
– И что, что пролетела? – Чистый Словом по-прежнему недоумевал.
– А то, что земля близко, дубина, – прейдя в себя обругал товарища Подобный Грому. – Чайки они далеко от берега не улетают. День пути, не больше. Поэтому, как рассветет – дуй на мачту и смотри в оба , а я лодку небольшим зигзагом поведу. Так, глядишь, и найдем берег.
Чистый Словом, до которого , наконец то, дошел смысл сказанного, рванул было к мачте, но был остановлен громким шепотом-криком , ибо время было раннее и женщины и ребенок еще спали:
– Дурак, куда попер? Туман же кругом! Чего ты в нем увидишь? Иди лучше чаку заваривай, торопыга…
Берег. Для человека, почти три десятка дней проболтавшегося в море, пережившего страшный шторм, уже мысленно похоронившего в пучине и себя и своих близких, ступить на него было неземным счастьем. Счастьем, наверное, подобным тому, которое испытали первые люди, ступив на землю Сада Эдемского. По крайней мере, так думал Чистый Словом, ступая по ровному песчаному пляжу. Громовая Чайка, впервые за долгое время оказавшаяся на земле, пользовалась таким огромным простором и носилась кругами вокруг четверых взрослых, отчаянно вопя, и полностью оправдывая свое имя. Взрослые не одергивали ребенка, позволяя ему выплеснуть свою радость, довольно улыбались, глядя на ее шалости и блаженно улыбались. Но , радуясь, мужчины не забывали поглядывать по сторонам, держа руки на взведенных самострелах с наложенными на направляющие стрелами. Берег новый, не знакомый, мало ли что. И, хоть души людей, переживших страшное и трудное морское путешествие, были полны ликования, небольшое напряжение оставалось: как то их встретит новый берег, которому суждено стать их домом. В том, что они останутся здесь жить, беглецы не сомневались, ибо Боги не зря привели их к этим берегам…
У последней черты.
Влад умирал. Он четко осознавал это. А еще, думалось ему, что совсем не так он в молодости представлял свою кончину. Мнилось ему тогда, в его юные годы, что жизнь его прервет или пуля или нож. Или еще какая причина насильственного характера. Но вот о чем он тогда и помыслить не мог, так это о том, что будет уходить на Прародину в своей постели, окруженный многочисленными родственниками, детьми и внуками. А еще он не думал, что проживет так долго. Шутка ли, целых 70 лет… А ведь когда поселенцы пришли на Благословенный остров ему было 40. И мнил он себя тогда человеком пожившим и многое повидавшим, а учитывая его род занятий, так и вообще. Но жизнь на острове многое поменяла. Из головореза, легко лившего свою и чужую кровь, он превратился в мудрого правителя, уважаемого отца семейства, любящего мужа своих жен и основателя государства Благословенного Острова. Не больше, но и не меньше.
И вспомнились ему лихие юные годы, когда был он одним из «повелителей стад» клана Белого Города. Пастухом, проще говоря. И хотя кланы городов в ту пору не враждовали, но вот молодым воинам скот у соседей воровать, что бы доказать свою удаль, не возбранялось. Вот и ходили в набеги на стада других кланов. Стрельба, при этом , не поощрялась. Высшей доблестью считалось украсть скот тихо, так что бы его даже и не сразу хватились.
Однако, хоть конфликты при воровстве скота не поощрялись, они все же нет-нет да и случались.
Из стада, которое охранял и пас Влад с товарищами, юноши клана Облачного города украли небольшой табун племенных жеребцов, который пасли отдельно. Воины клана Белого города пошли в погоню и поймали воришек. Однако те, вместо того, что бы бросить табун и удрать, как это было принято в таких случаях, решили с оружием в руках отстоять свою добычу. За что и поплатились жизнями. Одно плохо, среди воришек оказался сын главы клана. Именно из-за него конокрады проявили такое упорство. Избалованный мальчик не пожелал смириться с поражением и решил во что бы то ни стало выйти победителем. Однако, гонора у паренька оказалось больше чем мозгов, и нормально устроить засаду ума не хватило. Результатом стала смерть горе конокрадов случившаяся от пуль крупного калибра пистолетов Влада и его друга Халида, вовремя увидевших засаду и сумевших тихо обойти ее по соседней балочке.
Как результат – скот вернули клану, а сам Влад и его друг оказались объектами кровной мести. Поэтому, пришлось им бросать все, что успели нажить к тому времени и двигать в Страну Завета. Там спрос на степняков был. Их с удовольствием принимали в армию. Туда и подались служить два закадычных друга. Однако у Влада со службой незаладилось. Ежедневные стройся-ровняйсь-смирняйсь были чужды его свободолюбивой натуре. И отслужив пятилетний контракт, он бросил службу и нанялся телохранителем к купцу, торговавшему со Свободным Архипелагом. Халид же, напротив, остался в армии и даже сделал там карьеру, дослужившись до пооковника. А Влад так и жил, как степная трава-шар. Менял нанимателей, маршруты, но нигде так и не смог осесть. Объехал весь известный мир. Бывал и в своей степи и, даже, в Облачном городе, который назывался так потому, что стоял на перевале и время от времени его накрывали облака. Благо глава клана, имевший на него зуб к тому времени уже почил вечным сном, так что посещение обошлось без эксцессов. Ездил с купцами по фермам Страны Завета, плавал на Свободный архипелаг, путешествовал с караванами в Горные Каменоломни – свободный шахтерский город, стоявший в Стране Гор – огромном горном хребте, делившем континент практически пополам. Так бы, наверное, и катался до самой смерти, если бы не размолвка с очередным нанимателем, кончившаяся для последнего плачевно. Умер, бедняга, от скоропостижного сердечного приступа, вызванного пулей. Влад же после этого был вынужден, буквально с боем прорываться в порт, где и очутился на борту небольшого торгового судна «Полночная Звезда», шедшего с грузом металла на Большой Остров – столицу Свободного архипелага. И может и добрался бы он до свободных территорий и осел бы где ни будь на берегу мелкой лагуны, став хозяином «ежиной» фермы… Но судьба распорядилась иначе.
Пароходик взяли на абордаж ребята «белой ведьмы» – самой грозной пиратки тех мест. Влад был единственным выжившим из команды торговца. Более того, он сумел удивить бывалых вояк и головорезов, положив добрую половину абордажной команды. Такую его сноровку оценила сама «белпя ведьма» – отчаянная капитанша Бэль и предложила ему стать старшим у абордажников в ее удалой ватаге.
Ах, что это были за времена! – Влад мечтательно прикрыл глаза. И сразу же перед его мысленным взором явилась Бэль. Молодая, отчаянная и ослепительно прекрасная. Ни до, ни после не было у него такой женщины.
Да…
Воспоминания… Он вспомнил как погибла эта златокудрая бестия, сраженная пулей «сына демона». Он вспомнил, как последний раз заглянул в призрачном свете звезд в ее остекленевшие глаза. Как беспомощно она выглядела, повиснув на дереве за которым хотела спрятаться. И он, впервые потерявший человека, ставшего ему по-настоящему близким. Да… Он даже не смог похоронить ее по обычаю Страны Завета или возложить на костер из трав по обычаю степи… Потому как сам был в тот момент добычей.
И гнали его страшные охотники. «Сыны демона», думающие машины, видящие в полной темноте, стрелявшие почти бесшумно и без промаха, не знавшие что такое усталость.
Тогда, той ночью, они спустились на поляну у разрушенного города древних на небесном корабле под огромным белым парусом и жестоко расправились с пришельцами, посмевшими посягнуть на покой руин прошлых эпох.
А ведь они хотели проверить легенду о том, что можно связаться с Прародиной. Проверили на свою голову…
Он вспомнил их суматошное бегство. Они спустились к устью реки на которой стояли руины. И уже хотели основать там поселение. Построили временный лагерь… Места там были обильные. Много зверья. Однако, через месяц такого житья команда охотников, зашедшая километров на 70 выше по течению реки, наткнулась на след «сына демона» – разумной, человекоподобной машины, вроде тех, что истребили часть абордажной команды в древнем городе. Он прекрасно помнил, как ребята, бывшие в той охотничьей команде, взмыленные, прибежали к нему… Выглядели они при этом так, будто действительно бежали все эти семдесят километров по лесу. На лицах читался ужас… Оставаться там было нельзя… И они, загрузив клипер едою и дровами сверх всякой меры, отправились в открытый океан на удачу. Расчет был только на то, что планета круглая. Про это говорится и в Завете и в Предании степи… Был расчет приплыть куда ни будь подальше от этих страшных машин-демонов, которые вопреки все тому же Завету оказаоись не добрыми богами, а безжалостными убийцами….
А потом удача была благосклонна к ним. Она привела их на Благословенный Остров, который, по прикидкам корабельного штурмана отстоял более чем на две с лишним тысячи километров от устья той злополучной реки.
…Да… Потом была жизнь на острове…Обустройство…Борьба за выживание небольшой общины. Сначала понемногу, потом все быстрее и быстрее налаживался быт. Община росла, население прибавлялось. Просто глава поселения, которым он стал к тому моменту, уже не мог за всем уследить. Пришлось организовывать государственный аппарат. Выборного главу, вводить должности старших поселений. Суд. И прочие органы власти. Да… скажи кто такое Владу лет пятьдесят назад – он только бы рассмеялся в ответ. Более того, пришлось даже основать религию!
Вон, лежат! Влад покосился на стоящий в его спальне комод. На нем лежали две книги в кожаном переплете, украшенные бронзовыми буквами. «Сборник Законов Благословенного Острова» – значилось на одной. «Святое Писание» – можно было прочесть на другой.
Да… Религия понадобилась. Потому как подросли дети «диких лрдочников», диково племени, встреченного командой клипера недалеко от развалин древнего города. Когда пришельцы случайно убили всех мужчин в их селении, были они еще детьми. Но, когда повзрослели, стало им казаться, что трава возле хижин усопших отцов была зеленее. И , после того, как две молодые семьи угнали рыбацкие лодки и сбежали на них с острова, пришлось изобретать «Святое Писание» , что бы удержать остальных от столь опрометчивого шага. В противном случае и без того маленькая и слабая община рисковала столкнуться с оттоком людей. За одну ночь Влад и две его жены придумали легенду и божественные откровения, объяснявшие причины бегства общины со старого места, гневом БОГА, разочаровавшегося в праведности людей и изгнавшего их за грехи их из райского города «Эдема», где человек имел пищу от самой земли и не знал ни в чем ни какой нужды. И что бы запретить людям вход в райский сад, наслал Господь демонов сторожить его. Кроме того, Влад посчитал необходимым тогда, добавить в «Святое Писание» заповеди, ограничивавшие человеческие пороки и регламентировавшие быт их маленькой общины.
Не убий.
Не укради.
Не унывай.
Не гневайся.
Люби ближнего своего как себя.
Люби и почитай мать и отца своих.
Не возжелай жены ближнего своего.
Трудись – и воздасться тебе.
Люби детей своих и направляй их.
Блюди в чистоте себя и дом свой.
Люби свой остров. Ибо послан он Богом человеку взамен сада райского.
Бойся океанских просторов, ибо созданы они Богом как преграды, защищающие человека от демонов.
Да, много получилось изменить в жизни общины под это дело. Но главное было достигнуто. Люди, жившие на острове, получили простые, понятные и незыблемые (ну еще бы, сила религии) правила. Как результат, маленькая община, при высадке на остров насчитывавшая едва ли три сотни человек, сейчас, вместе с детьми перевалила за три тысячи жителей и сейчас в силу уже входило третье поколение островитян. И уже им предстояло населить весь этот огромный остров.
В общем, Влад имел все основания гордится собой и думать, что жизнь удалась. Поэтому, уходил он из жизни с чувством удовлетворения.
Он прикрыл глаза. «Было бы неплохо встретить смерть во сне» – подумал он. Внизу, на лестнице, послышались шаги. Затем в комнату вошел приемный сын.
– Как ты, отец, – спросил он.
– Хорошо, – устало улыбнулся Влад. – Настолько, насколько может чувствовать себя человек в моем возрасте.
– Мама спрашивает: принести тебе ужин сюда или тебе помочь спустится? – Продолжил Быстроног.
– Я, пожалуй, спущусь. Не так и много мне осталось, что бы пренебрегать обществом дорогих мне людей. Помоги ка мне встать, сынок! – Влад кряхтя и по-старчески вздыхая стал подниматься с кровати. Усилие далось ему нелегко. Быстроног подхватил его под мышки, помогая встать. Влад поднялся и с помощью приемного сына утвердился на своих ногах. От этого усилия мир закружился перед его глазами, сердце бешено заколотилось в его груди. Он обмяк на поддерживающих его сильных руках приемного сына. Окружающий мир уменьшился в его глазах до размеров маленькой светящейся точки. И померк, уже навсегда. Семейный ужин так и не состоялся.
Буря.
После бури грянет буря.
Почтенный Ли, достойнейший из достойных, глава Совета Достойных, и, по совместительству, глава Государства Завета, сидел в своем кабинете и размышлял. Но были это не приятно-философские думы, а, панические мысли человека, загнанного в угол. Все в этом , уже далеко не молодом человеке, выдавало напряженную работу мысли. Начиная от подергивания мочек его эбеново-черных ушей, до капелек пота, покрывавших его курчавую и уже наполовину седую шевелюру. Дело в том, что силы Свободного Архипелага высадились на побережье Страны Завета и захватили железный прииск в предгорьях Страны Гор. Эта рудная шахта, безусловно, не была единственным источником железа на континенте. Был еще свободный шахтерский городок Горные Каменоломни… Но, в том то и дело, что городок то свободный. Свои порядки там не наведешь. Да и возить железо караванами через горы – ой как не просто. А на побережье был свой прииск железной руды. Основанный и подчиняющийся Государству Завета. А при нем городок, звавшийся Тихое Место. И порт. И железо из тех мест обходилось казне значительно дешевле. Потому как сами добывали, да морем возили. И вот теперь все это прилипло к рукам пиратов со Свободного Архипелага. Вот же выкормыши! Ли в ярости стиснул подлокотник кресла. Раздался негромкий хруст и он непонимающе уставился на обломок дерева в своей руке.
Эта вспышка гнева позволила ему немного успокоится и взять себя в руки. Хотя, какое там «взять в руки» Гнев, ярость и страх в равных долях душили его и не давали спокойно думать. Ведь благосостояние многих Достойных Семей зиждилось на торговле железом. Тихое Место был коммерческим, разработанным и запущенным вскладчину богатейшими и, следовательно, достойнейшими людьми Страны Завета коммерческим предприятием. И вот теперь что? Прикажете всех их на паперть? К храму Пророков?
– Мда, хорошо, что про это вторжение еще никто из них не знает. Иначе главы всех знатных семейств уже были бы здесь, требуя наказания виновных и ответных действий – подумал Ли.
– Однако этот момент не за горами. Просто мои шпионы оказались чуть более расторопны, нежели остальные. – Все так же думал он.
Поэтому надо быть готовым к этому. Нужны объяснения случившегося и план дальнейших действий. А для этого ему требовалась информация. Уже был послан курьер к главе Ночных Охотников – службы внешней разведки Государства Завета. Его то, не сумевшего разгадать замыслы коварных островитян, и прочил Ли в жертву, призванную собрать на себя гнев членов совета. А то и всего народа. Однако, перед смертью, надо было дать несчастному последний шанс. Пусть попытается спасти свою, а, заодно и его, Ли, шкуры. Не успел Ли об этом подумать, как раздался осторожный стук в дверь. И из-за нее несмело выглянул глава Ночных Охотников. Было удивительно видеть на лице этого крупного и, обычно, уверенного в себе мужчины, выражение отчаянно скрываемого, но откровенно панического испуга.
«Правильно, бойся, сукин ты сын!» – подумал про себя Ли. Но вслух сказал совсем другое, да еще и нацепил на лицо, при этом, одну из своих самых сладких улыбок:
– Ну что же, вы, почтенный Ганс, так не смело? Заходите, прошу вас!
Глава Ночных Охотников несмело вошел в кабинет, и , самую малость поколебавшись, что выдавало высочайшую степень его волнения, сел на предложенный ему стул. Он не был глупым и прекрасно понимал настроения своего начальника. Милая улыбка Ли не могла его обмануть. Так же понимал он и свою дальнейшую судьбу. И готовился встретить ее достойно. Но, отчего то, никак не мог унять предательский холод внизу живота и легкую дрожь в голосе. «Странно. Отчего так?» – вдруг подумалось главе Ночных Охотников.– «Ведь не мальчик уже. И со смертью на «ты». И сколько раз мог на Прародину путешествие совершить, но что б вот так боятся – не боялся никогда»
О Достойный из Достойнейших Ли, – негромко начал он, – Вы изволили посылать за мной. Могу ли я узнать причину, столь сильно обеспокоившую вас?
Ли внутренне вскипел! Этот лошадиный помет еще и издевается! Да я велю его кишки на кувшин намотать! Каменоломнями он, скотина, не отделается! Хотя, собственно, каменоломен уже и нет. В слух же он лишь мило произнес:
– Я думаю, что причина нам обоим отлично известна. Мы только что лишились важнейшей экономической составляющей нашей страны и я прошу Вас, уважаемый Ганс, дать мне, пока что ТОЛЬКО МНЕ, объяснения тому, как и почему это могло произойти. Как получилось так, что мы ничего не знали о планах островитян? Как получилось у них собрать столь значительные силы и так быстро нарастить свою мощь? Можете вы мне сейчас ответить на эти вопросы?
Тон Ли по-прежнему был спокоен и, даже, приветлив, однако, по легким обертонам Ганс четко понял, что спасти его сейчас может только полная откровенность и предельный профессионализм. Глубоко вздохнув, он начал.
– Достойнейший Ли, мне сложно что то казать в свое оправдание. Однако, по моему мнению, та суета, которая сопровождала компанию по борьбе с «белой ведьмой» и позволила властям Свободного Острова провести скрытную компанию по мобилизации сил и средств. Вам прекрасно известно, что более-менее нормальной сетью осведомителей мы располагаем только на самом Свободном Острове. Малые острова Архипелага, многочисленные ежиные фермы и поселения сборщиков раковин нами не контролируются. Пока флот островитян был в порту – его можно было легко контролировать. Но как только он ушел оттуда под предлогом борьбы с «ведьмой» мы потеряли его из виду. – Ганс картинно развел руками.
– Но разве борьба с «ведьмой» не закончилась почти месяц назад? Разве мы не потеряли ее след в открытых водах? – тут же нервным голосом задал вопрос Ли. От его спокойствия не осталось и следа.
– Все так, достойнейший! – тут же согласился с ним Ганс. – Однако островитяне, не стали возвращать флот в базу, а продолжили патрулирование архипелага под предлогом того, что опасались ее возвращения. То же, нужно сказать, продолжили делать и мы. Но только патрулировали мы прибрежную зону. А они, выходит, вместо патрулирования, готовили нам каверзу, на каком то из дальних островов собирали в кулак свой флот и готовили десант.
– Кстати, о флоте и десанте… – начал Ли. – Как так получилось, что его оказалось так много, что они почти сходу взяли десятитысячный город, да еще с полутысячей гарнизона и почти тысячей рудничной охраны? Ведь рудник же они тоже взяли? – Ли строго посмотрел на своего начальника Ночных Охотников.
– Да, достойнейший. – Ганс опустил глаза. – По поводу десанта и его численности я могу только предполагать….
– Слушаю твои предложения! – коротко и повелительным тоном буркнул Ли.
– Достойнейший, я предполагаю, что в ходе многочисленных рейдов против «белой ведьмы» островитяне выявили большое количество «пиратов и им сочувствующих» , как пишут они в своих отчетах. И предложили им нехитрый выбор: веревка или участие в этой экспедиции, да еще и на своих судах. По нашим данным, таких «пособников пиратов» было выявлено более шести тысяч… – после этой фразы Ганс замолчал и выжидательно уставился на Ли.
– Ну, чего замолк, давай продолжай! – поощрил тот подчиненного.
– Мы предполагали, что не все из них встретятся с веревкой, поэтому направили нашему морскому Командующему, достойному Момо, предостережение о возможности крупного пиратского рейда и высказали мнение о необходимости создания отряда кораблей для быстрого реагирования как раз на такой случай.
– И что Командующий? – Заинтересовался Ли. Еще бы, появилась возможность переложить ответственность на старого и надменного пердуна Момо.
– Вы же знаете, Достойнейший, я не вхожу в Совет и не вправе требовать от Достойного Момо отчета… – робко улыбнулся Ганс.
– Да ладно тебе! Что бы такой пройдоха как ты и не был в курсе того, чем занимается наш Морской Командующий и как он реагирует на твои «советы»… – Ли прямо посмотрел на подчиненного. – Никогда я в такое не поверю!
– Но, достойнейший Ли! Я знаю только, что отряд кораблей был собран. И что он этой ночью, буквально за час до того как я был вызван к вам был поднят по тревоге. Сейчас, они должны уже выходить из гавани.
– От, демоны тверди, – в сердцах ругнулся Ли. И тут же крикнул: «Секретарь!».
В дверях , как по волшебству, появился молодой человек, совершенно не выразительной внешности. Ли глянул на него и негромко приказал: «Пошли к Морскому Командующему в порт. Пусть задержит выход эскадры и пригласи его поужинать со мной в любое удобное ему время.» Секретарь тут же кивнул и словно бы растаял в воздухе, неслышно притворив за собой дверь.
«Какой интересный способ отдавать приказы.»– Подумал Ганс. – «…пригласи его поужинать со мной.» – И не приказ, но , готов ставить свою жизнь, старый Момо не откажется.
В этот момент Ли снова повернулся к нему и угрожающим тоном, отбросив всякий политес, спросил:
– Так почему же, ты, лошадиный навоз, меня про этот твой пиратский набег, не предупредил?
– Достойнейший! – Ганс старательно делал лицо побитой собаки, выпрашивающей милость у хозяина, наказавшего ее за какую то провинность. – Достойнейший Ли , я сообщал Вам! Мой отчет десятидневной давности содержит все то, что я вам сейчас рассказал про помилованных «пиратов и им сочувствующих». Там я делал выводы о том, что эти люди будут использованы для усиления военного флота Свободного Острова. Я только не предполагал, что это усиление случится так скоро! – Ганс преданной собакой глянул в глаза достойнейшего. – Прошу простить мне мою некомпетентность. – Он встал и покаянно склонил голову. Опыт подсказывал, что если Ли перешел на прямые оскорбления и ругань – гроза миновала. Все что осталось сделать – это выдержать легкую показательную порку и активно виниться в содеянном, дабы не отягчать свою участь. Упорствующих грешников Достойнейший не любил.
Совещание.
Едва только за Гансом закрылась дверь, как в приемной зазвучал голос Достойного Момо, Морского Командующего, и старейшего члена Совета Достойных. Ли поднялся. Такого гостя стоило встретить стоя. Тем более когда тот, если судить по голосу, был не в духе.
– Что все это значит, Достойнейший Ли!? – даже не поздоровавшись, с порога начал гость – Почему я не могу выводить свои корабли в море дабы дать отпор наглому агрессору?
– Да потому, старый ты дурак, что там, в море, твои пять кораблей поджидает весь флот островитян. Причем не только военный, но и пиратский! – Зарвавшегося Морского Командующего стоило сразу поставить на место. Иначе спор грозил затянуться.
– Откуда у вас такие данные, Достойнейший Ли? Этот проныра , Ганс, сообщил вам то, что не сказал мне? – Момо хоть и был старым забиякой, но не дураком и тугодумом. Он сел на стул, еще недавно занимаемый верзилой Гансом. Тонкий и изящный, с сухими, резко очерченными чертами лица, большими, голубыми , даже какими то девичьими глазами с длинными ресницами и изящными дугами бровей над ними, он не казался воякой. Однако это впечатление было обманчиво. Огромная внутренняя энергия, заключенная в этом старческом теле, острый ум, и не покорившаяся возрасту юношеская ловкость делали Момо одним из лучших военноначальников Государства Завета. Ходили слухи, что в ранней молодости сий Достойный пробовал себя в таком недостойном деле, как пиратство. И с тех пор имеет несколько шрамов на теле и богатый опыт в морских баталиях. Однако Достойные люди в эти досужие россказни не верили, предпочитая думать, что приобрёл Момо свой опыт путем теоретических занятий и редких морских учений военного флота Государства Завета.
– Нет, Достойный Момо, почтенный Ганс никаких новых сведений мне не сообщал. Просто в свете произошедших событий некоторые старые данные заиграли новыми красками. – Ли так же опустился в свое кресло. – Есть мнение, что «лица, сочувствующие пиратам» не только были помилованы на Свободном Острове, но и приняты на государственную службу. Более того, их , так сказать, средства производства, т.е. вооруженные, прошу заметить, суда не были уничтожены, а были так же реквизированы для нужд островного флота. Нашим же наблюдателям , как мне кажется, показали несколько показательных расправ. Не более того. Кроме того, хочу обратить Ваше внимание, Достойный Момо, что у нашего флота , в ходе поисков пропало два вооруженных торговца. Причем хорошо вооруженных и наиболее современной постройки. И вот теперь, кажется мне, что не погибли они от рук «белой ведьмы», а были «реквизированы» нашими коллегами с островов, так сказать, под шумок.
Момо задумался. Смерил Ли недоверчивым взглядом.
– Вы полагаете все так серьезно?
– Более чем.
Ли положил перед Момо записку, переданную с курьером сегодня ночью. Момо развернул ее и прочел:
«Двенадцать военных вымпелов. Практически подавили крепость. Начинают высадку десанта. Я насчитал восемнадцать вооруженных торговцев с десантом. Много мелких лодок. Около сотни. Точнее сказать нельзя. Радиосвязи нет. Вышка сбита»
Момо поднял глаза от прочитанного.
– Насколько этому можно доверять? И почему не восстановили связь?
– Доверять этому можно безоговорочно. Писавший – мой родственник. Не далее как три часа назад мне эту депешу привез его сын. И передал на словах, что когда он поднимался на перевал, город и рудничный лагерь уже горели. Нет сомнений в том, что они захвачены. – Спокойно глядя на Момо, ответил Ли.
– Но, почему все же не восстановили связь?! – раздраженно бросил старик.
– Видите ли, милейший Момо. – Ли специально не стал прибегать к титулу, что бы подчеркнуть неформальность и кулуарность сказанного. – Мы , безусловно, стремимся к сохранению и приумножению знаний, доставшихся нам от Пророков Завета, но мы же стараемся, что бы эти знания попадали только в руки ДОСТОЙНЫХ, – он голосом выделил последнее слово. – А если все достойные мертвы, то и связь восстановить никто не знает как. – Ли картинно развел руками.
– Да, – скривился Момо,– я и забыл про ваш подлый лозунг «вся власть достойным». Однако, Достойнейший Ли – в его устах титул прозвучал как издевка – записка вашего родственника навела меня на очень интересную мысль. Если он правильно посчитал боевые корабли островитян, то это значит, что весь их флот здесь. Я имею ввиду именно военный флот. – Момо хищно улыбнулся, отчего его изящное лицо превратилось в зловещую маску демона тверди. – Я, пожалуй, все же выйду в море с эскадрой.
– Зачем? – вопросил Ли – Самоубиться?
– Да затем, Достойнейший, что на всем их сраном архипелаге сейчас нет ни одного корабля, способного противостоять моей эскадре. Ясно это тебе, трус ты несчастный, или нет? – Морской Командующий рубанул рукой воздух.
– Но, Достойный Момо! – запротестовал Ли, – Вы же не можете бросить нас на произвол судьбы! В конце-концов, если флот островитян повернет против других наших городов. Того же Кошагора, или даже, столицы! Что мы будем делать, если эти двенадцать боевых вымпелов объявятся в нашей гавани?
– Как можно дороже продавать свои жизни! – Старик криво усмехнулся. – Смотри сюда, достойнейший. – Он показал рукой на гавань. – Вон стоят на ремонте шесть наших клиперов. На каждом по шесть орудий. Бери людей и строй земляное укрепление на входе в бухту. Да так, что бы его с воды не видно было. Найдешь толкового артиллериста – он тебе объяснит как это сделать правильно. И помни – одна пушка на берегу – это пять пушек в море. Дальше у пирсов торчат восемь «торгашей». Каждый о двух-пяти пушках. Пушки там говно конское, но, ежели картечью зарядить и против пехоты или мелких лодок – то самое то. К вечеру прибудут четыре патрульных клипера. Я дал команду им возвращаться. Ну и, наконец, форты на входе в гавань. Там пушки серьезные. – Момо ободряюще похлопал Ли по плечу. – Не переживай. Кто не рискует – тому не быть достойным! – И он развернулся к выходу.