Часть 4. Семь, восемь, как наступит осень…
Заключенный Н-1–16.
Я здесь заперт и забыт. В моем каземате? темнице? тюрьме? влажные каменные стены, которые глушат звуки извне и не пропускают моих криков наружу. Здесь всегда тихо. Только редко-редко с потолка срываются капли, почти беззвучно разбиваясь внутри каменной же бадьи. За день как раз набирается несколько кружек, не давая умереть от жажды. Свет с трудом попадает в маленькое окошко под потолком не больше, чем на несколько часов в день, обычно даже солнечные лучи не пробираются в мой каменный мешок. Пищу мне передают в корзине, которую раз в сутки спускают на веревке с потолка. Со мной не разговаривают, на меня не обращают внимания. Первые месяцы я на них орал благим матом, грозился разными карами, требовал свободы и адвоката, потом просил и умолял, а потом понял, что своим тюремщикам я абсолютно неинтересен. У них есть обязанность поддерживать во мне жизнь, а остальное им неважно. Им будет так же неважно, когда я сдохну. Непривычное ощущение.
Я здесь один. Но когда я пытаюсь заснуть, а я теперь боюсь спать, я не могу укрыться во сне, как в берлоге, как мне удавалось раньше, потому что там ко мне приходит она. У меня не получается от нее спрятаться, как когда-то это не получалось у нее, и мне приходится терпеть ее присутствие, ее руки, от которых веет могильным холодом, ее глаза, смотрящие на меня как на падаль, и ее слова, ранящие не хуже остро заточенного лезвия. А ведь ничего грубого… или злого она не говорит. Она меня не обзывает, не проклинает, не ругает, она даже может посочувствовать тому, как неудачно для меня сложились обстоятельства. Она меня даже не ненавидит, но своими тонкими ломкими обнаженными словами она каждый день напоминает мне о том, кто я, в чем виноват, и подталкивает меня к небытию. Я позволяю себе помечтать: однажды я засну навсегда, и ее не будет в моих снах. Я бы все отдал, чтоб ее больше не видеть. Только мне нечего больше отдать. Каждый вечер я вновь сворачиваюсь на тонком перепревшем матрасе и надеюсь, что однажды так и будет. Без нее.
Не получается. Иногда я думаю, что лучше бы меня сразу убили, а как я понимаю, было за что, чем вот так бросить на растерзание призраку снов. Призраку, в отличие от властей и преследователей, наплевать на время, место и расстояние, она нашла бы меня в любом месте, хоть в заточении, хоть на свободе, но так у меня было бы ощущение, что хоть что-то от меня еще зависит. Например, где проводить ночь. Или с кем. Или как, ведь там, наверху еще остались хорошие вина и порошки, дарующие беспробудные ночи без сновидений. Но мне отказано даже в этом. А она не забудет и не отступит. И я понимаю, что однажды я не выдержу. Я сам либо перестану есть, либо разобью себе голову о каменную стену, чтоб никогда больше эти ядовитые, больно жалящие слова не проникали мне в сознание. Наверное, только теперь я понимаю, почему смерть может показаться избавлением. И, может быть, мне повезет и туда, куда мне суждено попасть, не будет ходу призракам…
***
Маркиз Эдуарду Ди Сегейра, начальник королевской Службы тайных сыщиков и его заместитель, барон Мойзеш Тевеш с интересом наблюдали как приведенная в Управление Тайного сыска, и сидящая сейчас напротив мануш огрызается не хуже загнанной в угол крысы.
Франка Монти
Что вы привязались к Луме? Не делала она ничего плохого, постыдились бы! Сами же про ее алиби-уялиби до посреди ночи рассказывали! Прекрасно знаете, где она провела тот вечер, так что вам еще нужно?!
Какие родственники? Нет у меня таких. И других детей у меня нет, нет ни сестер, ни братьев, мать умерла, когда мне было пять лет. И она у нашей бабки тоже была единственной. Мой отец? Он вообще случайный, он не из наших, так как-то прошел по краю ее жизни, когда мы возле Сабаланны кормились. Я сбежала из табора, когда мне пятнадцать стукнуло. Потому что меня собрались замуж наладить. За старика. Четвертой женой. А это значит согревать постель, рожать сколько здоровья хватит, и делать, что старшие жены скажут. Отказаться? А вы про наши законы не слыхали? Если мануш баро сказал слово – так и будет, или вон из рода. А я не хотела так жить и ушла. Прибилась к деревеньке в районе Пиорошт, пробавлялась травничеством, благо еще бабка учила в растениях разбираться, обжилась потихоньку.
Отец Лумы? Не хотела я, чтоб об этом кто-то знал, да что уж теперь… ее отец из благородных. Граф Жуан Лукаш Ди Андради. Не знала я сначала, что он из знати, приехал как-то, сказал, проверяющий из поместья, мол, кто это тут на их земле поселился. Заезжать начал, вроде как насчет проведать… потом о любви заговорил. Знаю, о чем думаете, любовь на золото сменяла, как любая мануш. Ошибаетесь. Жуан Лукаш по молодости хорош собой был, интересный… и ласковый. Приезжал, красивые древние легенды рассказывал, стихи читал, цветы для меня собирал, я его учила венки плести. Так что… я сама свой выбор сделала. А потом он женился, и про меня забыл, но природу-то не обманешь, и мне, как оказалось, от графа подарочек перепал. Пришлось из деревни той уходить, мало ли как вы, благородные на бастардов реагируете, могли и скинуть заставить. Вот так и снова сбежала. Потом к Мартину прибилась. Так что если у Лумы родственники и есть, то только по линии самого графа Ди Андради…
– А что у нас по графу Ди Андради?
– Так он давно казнен!
– Он-то казнен, а дети?
– Сыновья от второго брака и старшая дочь от первого.
– Надо бы навести справки о том, где они в тот момент были… хотя…
– Да я понял, Франсишку Коррейя почуял, что там «работала» женщина, причем родственница Лумы, значит нам нужна его законная дочурка.
– По моим подозрениям, там, на площади, именно она вскрыла защиту своей единокровной сестры, дав возможность сотворить все это непотребство. Ты понимаешь, что это значит? Она сработала в паре с Тенью. Ее следует найти и быстро. Пока это наш единственный шанс прищучить самого Тень. Напряги Диего, пусть немедленно поднимет документы по дочери графа Ди Андради.
Диего как всегда не подвел, и нужные сведения предоставил не просто быстро, а очень быстро.
– Диего, так где нынче обретается дочь графа Ди Андради?
– Гранд, Вы не поверите – в монастыре дочерей Матери-Заступницы! Принята туда семь лет назад по личному королевскому указу под патронаж матери Алешандры, настоятельницы монастыря, когда-то в миру маркизы Даниэлы Азереду.
– Придется съездить в этот монастырь… да, кстати, а как бы для начала раздобыть описание и портретик сей искомой особы? Пусть и плохонький, но надо же понимать кого ищем…
Мать Алешандра
Да, я настоятельница монастыря дочерей Матери-Заступницы вот уже двенадцать лет. Да, я помню эту девушку, она поступила к нам семь лет назад. Никаких мирских имен, теперь это монахиня Мартина. Нет, вы не можете с ней поговорить, Устав монастыря запрещает разговоры на его территории. Я – исключение, но только в силу должности. Кстати, даже если бы я пошла на такое вопиющее нарушение правил, как разговор посторонних с одной из сестер, это бы вам ничего не дало. Сестра Мартина с момента поступления в монастырь не в себе. Она не разговаривает с окружающими не просто в силу соблюдения Устава, а потому что не может. Вот так все семь лет и провела как замороженная.
Посмотреть? Издали? И не пытаться заговаривать? Только сравнить с привезенным портретом? Н-ну, пожалуй, можно… Через час начнется служба, я предупрежу сестру Бьянку, она приведет сестру Мартину с собой в часовню. Они займут первую скамью слева, и вы сможете ее рассмотреть. Пойдемте, я покажу, где вы сможете укрыться…
– Можем уезжать, она нам ничего не скажет.
– Как это не скажет? Да я из нее… И плевать на здешние уставы!
– Мойзеш, уймись. Ты ее пустой взгляд видишь? У нее под чепепушкой все до блеска выскоблено, это первое. Это не наша Миранда, это второе.
– Почему? Потому что она не брюнетка? Так перекрасилась!
– По определению! Женщина со своей внешностью, конечно, много чего может сделать, и волосы перекрасить в том числе, что магически, что химически, но вот одним махом вырасти на пять дюймов – это не в человеческих силах! А аббатиса утверждает, что она не изменилась за эти годы!
– Вот оно как… значит, наша пропажа подменой озаботилась… интересно, где она ее откопала и как договаривалась…
– Мне вот ни разу не интересно кто это. А как договаривалась… если я прав, ответ нам сильно не понравится.
– И что теперь?
– Надо поговорить с теми, кто ее хорошо знал, начнем с пансиона.
Миллеана Муньос
Еще бы я Миру не помнила, все-таки семь лет вместе провели в пансионе леди Эухении. Какая? А вот вы будете смеяться, но никакая. То есть она была нормальная, не вредная, не злобная, но какая-то… безэмоциональная, вот! Как кукла заводная, никаких пристрастий или там сильных чувств я за столько лет и припомнить-то не могу. Как по мне, так это мачеха ее так задавила, потому что, когда молодой девчонке наряды, украшения, танцы и даже молодые гранды неинтересны, это ненормально, уж и не знаю, что с ней надо было для этого делать.
Мачеха? Да ревновала она ее, точно вам говорю! Она сама кто? Третья дочь не помню какого виконта, так, говорить не о чем. А Мира? Дочь герцогини, урожденной Ду Карму Ди Каштру! Понятное дело, в семье есть двое младших братьев и наследницей графа ей не стать, но по положению она стоит всяко выше своей мачехи. Та и злилась. Нет, она ее золу из каминов выгребать не заставляла, но равнодушие, помноженное на скупость, тоже дает свои результаты. Вот хоть бы наш пансион взять. Леди Эухения конечно, достойная дама, но заведение ее было средней руки. Да у нас чуть не у всех отцы бароны, максимум виконты, а тут графская дочь! Она специально ее поместила не в тот пансион, где Мире было место. На что надеялась? Что та не усвоит соответствующих манер и опозорится в свете, на что ж еще?!
Ограничения? Да у нас половина учащихся были одеты лучше! Изабел Фонсека, даром что отец ее свежеиспеченный барон, из шелков и бархата с вышивкой золотом не вылезала! Паула Баштуш, папаша которой вообще на чужестранке беспородной женат, в амарантовом гарнитуре щеголяла! Мне вам рассказать, сколько это стоит, или и без меня сосчитаете? Да, и таких примеров множество! А Мира… у нее был только необходимый минимум. Вот сказано в требованиях пансиона, не меньше трех платьев, у нее их и было три. Причем из самых простых тканей. Сказано не менее пары зимней обуви – получи одну пару сапожек, и хватит с тебя. И так во всем. Я так понимаю готовила она кому-то кроткую и нетребовательную жену… а потом ее планы были нарушена королевским повелением насчет учебы Миры в Школе магии.
– Думаешь, в пансионе зацепки остались?
– Похоже нет, надо искать дальше, поговорить с соучениками по Школе. По слухам, мутная там какая-то история приключилась…
Диана и Агуштин Тейшейра
Миранда Ди Каштру Ди Андради? Конечно, помню. Мы с ней и моим будущим мужем на один курс Школу магии поступили. Не было у нее склонности к интригам и пакостям, кто вам такую глупость сказал? Так вот, не верьте, я с ней в одной комнате жила, и уж как-нибудь получше знаю! Они тихая была, уравновешенная очень, впрочем, это нормально для магов земли. Это огневики взрывные, или воздушники резкие, а водники и земляники обычно не страдают перепадами настроения. Она половину времени практически спала с открытыми глазами, вот такой у человека был «дремлющий» темперамент.
Травля? А так это где-то через неделю-другую после начала занятий приключилось. Прошперу Ди Лурдеш Арантеш с третьего года обучения ее и начал. И я знаю почему, его Моника ди Магальяинс из огневиков попросила. Почему согласился? Так родственники же! Ее старшая сестра замужем за его дядей, что ж не порадеть своим-то? Почему порадеть? Моника с первого курса Школы на Криштиану Морейра глаз положила, бегала за ним как собачонка, парень уже прятаться от нее начал. Как это при чем? При том, что Криштиану только что поступившая Мира приглянулась, а Моника, узнав об этом, естественно, пришла в ярость. А вам бы понравилось, что вашу почти схваченную добычу отнимают? Вот и ей не понравилось. А разозленные огневики, они опасные. Она и подговорила Прошперу ей помочь, а тот уже добрую половину второго и третьего курсов на нее натравил. А это и насмешки, доносы, и прямые подножки на лестнице, и испорченная одежда, и клей со стеклом в туфли. Почему ему не отказали? По нему же половина студенток слюной исходила, все надеялись, что он с кем-то из них переспит и женится. Спать-то он исправно спал, жениться только не торопился. Почему парни согласились? Так он же на особом положении! Некромант, которые в государстве на вес золота! Откуда дар? Ходили слухи, что мамаша его непозволительно долго задержалась в роли аманты при Карлуше IV, и ее брак с обедневшим графом Арантешем был… ммм… весьма поспешным. Нет, я не знаю, как и что там было, свечу не держала, но дар некромантии весьма редок, а старый граф Арантеш, так, к слову, и вообще водник. Так что Прошперу в Академии был кем-то вроде некоронованного короля и заступиться за Миру оказалось некому. Сначала некому.
Подожди, Ди, дальше я расскажу, эта часть истории уже на моих глазах происходила. В какой-то момент времени вся эта неприглядная правда стала известна нашему директору, Диего Паулу Родригешу Алмейда, а он был дядечка правильный и крутой. Он после очередной шкоды вызвал Прошперу к себе и устроил ему такой разнос, что от крика стены тряслись, а студенты под столами хоронились. Он ему все высказал, и об отсутствии чести, и об издевательстве над слабыми, и о раздутой гордыне не по делу. Наш «королек» мало того, что загремел в карцер на декаду, Алмейда прямо сказал, что это был предпоследний случай. И после хоть малейшего нарушения он обещает Арантешу публичную порку с последующим демонстративным выкидыванием за дверь Школы магии. Он? Он и не такое мог, говорю же, директор наш мужик был справедливый и на расправу быстрый. А вы разве не знаете? Тоже огневик, причем высшей категории, он с вулканами мог справиться, ему всякие студенты на один зуб, кто бы у них родители не были. Что он сказал Монике, неизвестно, в этом случае он говорил тихо, но она тоже перестала делать пакости. Они оба извинились перед Мирой и травля как-то попритихла.
То есть, это мы так подумали, что попритихла, а они просто изменили способ действий. Прошперу на спор подбил Фернанду Фару за Мирой поухаживать. Тот и рад стараться, цветочки, там, прогулки, стихи, объяснения в любви, она и растаяла, ну что я вам рассказываю, а то вы сами не знаете стандартных подходов к девушкам. Не колоти меня, я ж не о себе говорю, а о нем! Ди, пожалей, я тебе еще пригожусь!
Я тебя сейчас так пожалею, что кочергу новую заказывать надо будет! Это ты значит и за мной просто стандартными способами ухаживал? Букетики таскал? И про чувства врал? Мол, почитай стишки, скажи ей универсальные слова про любовь, а она дура, тут же и растает? Да я тебя… вы уже ухóдите? Вас проводят. Иза, проводи грандов! А ты куда пошел?! Мы с тобой еще не закончили!…
– Как думаете, она его там без нас кочергой не поколотит?
– Мойзеш, да ты присмотрись к супругам Тейшейра, они на редкость гармоничная пара, а это… у них, похоже, это стандартные семейные игрища, сначала ругаться, потом мириться. А вот нам бы теперь поговорить с кем-то из организаторов травли.
– Прошперу Ди Лурдеш Арантеша мы заслушать не сможем. После смерти Карлуша IV его сын, наш нынешний король этого графеныша-гаденыша быстро-быстро выпихнул помощником посла в Мартазию. Не посмотрел на редкую специализацию, постарался побыстрее избавиться от потенциального конкурента на престол… если слухи о королевском наследии правдивы.
– Грамотно… Этого самца да в страну с жестким матриархатом, ай да Карлуш V, ай да… гм… И что там с ним?
– А ничего. Официально – пропал без вести. Но я так думаю в каком-нибудь гареме кукует, где ж еще ему быть?
– Тогда навестим Монику ди Магальяинс.
Моника Морейра
Поганку эту? Прекрасно помню. Она у меня будущего мужа увести пыталась, тварь бессовестная. Криштиану всегда был скромным, на нее и смотреть не хотел, а она перед ним так и норовила задом покрутить. Порядочные девушки так не поступают! Да, хотела ее проучить, и за дело! Ну, знаю я, что Арантеш с Криштиану на спор подбили Фернанду Фару за Мирой поухаживать, и что? Это глупышка клюнула на сына мелкого баронишки, нашла себе свет в окошке. Да, еще и в постель его пустила, вот же дурочка. Потом что? Потом ей публично объяснили, что о любви речь не шла, просто о споре. Конечно, она после этого в Школе и дня не задержалась, умотала в свою глухую провинцию и перестала, наконец, моему жениху глаза мозолить. Да и он понял, что от таких неразборчивых в связях девиц следует держаться подальше.
Стыдно? А почему мне должно быть стыдно? Я свое счастье защищала, а не на чужое зарилась. И после окончания Школы магии вышла замуж за Криштиану, у нас прекрасная семья и двое детей. Какое еще заключение? Какого медикуса? Семейного? Аурелиу Ленкаштри? Он не имел права его никому показывать! Это личная тайна! Не ваше дело, почему у моего мужа проблемы с контактами с противоположным полом! Ему просто не повезло! Ну да, с самого начала совместной жизни, но это ничего не значит! Я его все равно люблю! Я не собираюсь перед вами отчитываться от кого у меня дети! Это касается только меня!
Как не только? Как подал прошение о разводе? Когда? И что король?… Собирается удовлетворить на основании заключения медикуса? Уже подписал? Оставьте меня! Я немедленно отправляюсь во дворец!
– И ждут ее там прямо с распростертыми объятьями.
– До того приятная особа, что я прямо даже хотел бы ванну принять после общения с ней.
– А я бы еще медикуса посетил, вдруг ее яд на коже оседает… лечись потом от язв…
– Мойзеш, а ты заметил, как для недругов Миранды все не здорово складывается. Прошперу Ди Лурдеш Арантеш, спровоцировавший спор на соблазнение Миранды, прозябает в гареме у мартазийки. Криштиану Морейра, который тоже участвовал в заговоре, выпала импотенция и измены жены, Монике, пытавшейся ее подвинуть с дороги – патологическая любовь к мужу и дети неизвестно от кого. То-то она сейчас так бесится и правильно, репутация разведенной изменщицы закроет перед ней все двери. Чтобы картинка сложилась окончательно остается побеседовать с Фернанду Фару. Чует мое сердце, не все у него ладно, если он еще жив, конечно…
Фернанду Фару
И что? Ну, было такое, поспорили… а у меня был выход? Отец с таким трудом договорился о браке моей младшей сестры с сыном виконта Луранш, все деньги в семье на ее приданное ушли. Мне даже последний семестр в Школе магии было нечем оплачивать! Думаете вылететь с учебы перед окончанием – это так весело? Для меня получить официальный диплом при еле-еле-ёхоньком уровне янлер был единственный шанс в жизни устроиться. А тут Прошперу предложил спор как раз на пятьдесят золотых, я и согласился. Морейра? Сомневался, но тоже присоединился к спору. Говорите, неблагородно? Да ладно вам, я ей ничего плохого не сделал! Наоборот, только приятное! Кто ж в здравом уме за этой мышью полудохлой ухаживать соберется? Получить приданное? Нет, я понимал, что замуж за меня ее не отдадут, а так у нее хоть будет в старости, о чем вспомнить. Зачем Арантеш при всех о выигрыше объявил? Этого я до сих пор не понял, но, по-моему, Прошперу на нее отдельную злобу затаил, после того как директор его публично отчитал и потребовал так же при всех извиниться перед Мирой.
Удачно? А знаете, не уверен, что могу похвастаться удачной судьбой. Вот буквально с тех пор началась в жизни странная полоса, как будто сглазили. Никогда и ничего мне не доставалось просто так. Даже там, где всем положено бесплатно, мне только за деньги, пусть речь идет о сущих грошах. Пример? Выдают всему курсу форму для тренировок, именно моя окажется рваной, значит, плати за починку. Раздают в столовой суп, именно мне в тарелку упадет таракан, и приходится вытаскивать кошель и покупать еду заново. До смешного доходило, именно моя «корочка» диплома при вручении развалилась у меня в руках, и я заказывал новую за свой счет. И студентки наши после этого случая меня сторониться начали, приходилось к проституткам обращаться. И в Академию не взяли, сказали маловата сила дара. Но это ладно, непонятно другое. Я как-то на досуге подсчитал, что чего бы я не делал, никогда не получалось у меня заработать за выполненный заказ больше пятидесяти золотых. А даже если получалось, обязательно к этому «прилагался» либо штраф, либо пеня, либо попадание под санкции или ранее неизвестные мне консоляции23, только общий выигрыш всегда был не больше полтинника. Вот как так-то? Такое проклятье невезения, оно вообще законно или нет? Может, это можно как-то, ну, я не знаю, снять, убрать, ликвидировать? Нет проклятья? А что есть? Не знаете? Вот и никто не знает, а я себе даже дом нормальный купить не могу, приходится с родителями жены жить…
– Он что, нас разжалобить пытался?
– Вроде того. Но это он не по адресу, идиотам не подаем. Зато у нас картинка понемногу складывается. И ведь как все одно к одному…Похоже, достали Миранду в этой Школе по самые гланды.
– И кто у нас следующий кандидат на беседу? Еще кто-то из Школы?
– Изаак Делгаду.
– А он-то здесь каким местом?
– Эх, Мойзеш, вспомни, куда наша пропажа из Школы рванула? Домой, к папе. А папа к тому моменту вляпался в заговор против короны. Значит с несовершеннолетними детишками заговорщика как поступили?
– Могли по-разному… могли сгноить в тюрьме… могли законопатить в какое-никакое учебное заведение… могли отправить к родне… много чего могли…
– Вот поэтому нам и надо в королевский архив к Хранителю Делгаду. Именно там хранятся нужные нам документы о ее дальнейшей судьбе…
Изаак Делгаду
Жуан Лукаш Ди Андради, говорите, помню, был такой граф. Казнен семь лет назад как участник заговора против Его Величества Карлуша Эдуарду Ди Виэйра IV. Степень вины? А вот и непонятно. С заговором этим вообще как-то странно вышло. Ну да, несколько аристократов, вдохновленных герцогом Мигелом Гильерме Да Силва, попытались устроить свержение короля и посадить на престол его, как ближайшего родственника, в смысле троюродного брата короля, но действовали как-то настолько неуклюже, что были быстро схвачены и практически сразу казнены. А Ди Андради, собственно, в заговоре и не принимал участия. Он, насколько я помню, им сдуру денег одолжил, сам толком не вникнув за что. Это его неугомонная женушка уговорила мужа финансово поддержать некое якобы прибыльное начинание своего отца. Переворот – дело прибыльное, н-да… То, что он ничего не знал, выяснилось позже. А в тот момент всех потенциально замешанных отправили знакомиться с палачом. Разбирательства начались позднее.
Дети? Да, дочь и сыновья-погодки. А что с ними могло стать? Нельзя же требовать, чтоб они за родителей отвечали. Мальчишки унаследовали от отца ярко выраженный дар земли, который следовало употребить на пользу отечества. Сначала, пока разбирательство шло, посидели они месяцок-другой под домашним арестом, после реабилитации родителя им вернули имущество, был назначен опекун, в свое время с блеском закончили сразу Академию, минуя Школу магии. Сейчас граф Виторио Кунья Ди Андради, ранг – пеллин, королевское должностное лицо, отвечает за целостность крепостей района Пиорошт, а граф Сантьягу Кунья Ди Андради, ранг – пеллин, королевский смотритель древностей и, несмотря на молодость, допущен в качестве действительного члена в Королевское архитектурное общество.
Дочь? Да ее помнится как-то быстро выдали замуж за какого-то заштатного виконтика, впрочем, сейчас уточним. Где у нас нужная папка… А, даже не виконтика, а мелкопоместного барончика, ну надо же! Барон Виторину Загалу. Ничего не понимаю, кто он вообще такой? Почему ему отдали графскую дочь? Пусть род Ди Андради и был на тот момент в опале, но дочь графа лакомый кусок и для более знатных фамилий! Что дальше? Сейчас выясним, мне уже и самому интересно стало. Так, приказ от 29 цветня 67 года… это семь лет назад, значит… барона Загалу, ого, препроводить в королевскую темницу вплоть до особого распоряжения! А жена? Отослать в монастырь дочерей Матери-Заступницы?! Монастырь с самым строгим на вся страну уставом, даже с запретом на общение?! И ни малейшего намека с чего все это! Маркиз, да Вам достался преинтереснейший материал для расследования!
Барона найти? Тут я Вам ничем не помогу, в темницу, видимо и отправили. Луиш Фигейра, главный смотритель королевских тюрем, вот кто Вам нужен. Все, кого брали «драконы» по королевскому распоряжению – у него.
Луиш Фигейра
Виторину Загалу? Нет у меня заключенного с таким именем, и не было. А я говорю – не было! Вот полные списки, проверяйте! Кого найдете – все Ваши! У меня вся документация в порядке, небось на королевской службе состою, а не семечками приторговываю. И не надо мне тут своей бляхой трясти, от того, что Вы сквозняк здесь устроили, родить Вам неизвестно кого не смогу, не приспособлен, знаете ли. Не следует мне угрожать, я на этой должности тружусь дольше, чем вы живете! И ни одного заключенного до сих пор не потерял!
Особо секретные? Бывали такие. Так это не ко мне, ими мой второй помощник, Жуакин Мальейру занимается, я их в глаза не видел и видеть не собираюсь. Все, кто проходит под грифом Н, у меня даже не появляются, сразу переходят под его юрисдикцию. Вот к нему и обращайтесь, а то повадились всякие тут заслуженных работников незнамо в чем подозревать…
– Козел сварливый!
– Не скажи, он, между прочим, и впрямь не обязан отвечать за тех, кого у него никогда не было. А наш путь лежит к его заместителю, послушаем, что он нам сможет поведать по поводу наших розысков…
Жуакин Мальейру
Может он и барон, может и Загалу. Я их по именам и не знаю. Конечно, у меня есть сопроводительные документы, но мы сначала смотрим на гриф, который помещен на верхнюю часть папки. Если гриф Н – это и означает, что данный узник попадает в разряд «никто». Он помещается в одиночную камеру, с ними запрещено общаться, так зачем мне его имя? Какого говорите числа? 29 цветня 67 года? Да, вот запись, поступил такой. Это заключенный Н-1–16. Почему номер такой? А здесь все просто, для заключенных категории Н есть три тюремных уровня, 1, 2 и 3. Этот поступил с грифом Н-1, а уже я определил ему для пребывания пустующую камеру № 16. Поговорить? Это проблематично, потому что он умер пару лет назад. Почему не сообщил? Не имел подобного предписания. Папку с документами? Только при наличии у Вас королевского разрешения. И что мне Ваша бляха? Вы можете быть кем угодно, но это спецподразделение королевской тюрьмы и только король может дать доступ как к узникам, так и к их документам.
Что, уже снова ко мне? За час успели получить королевское разрешение? Н-да, действительно, видимо, сильно Вас припекает это дело. Что ж, извольте, вот документы, вот его вещи, будьте добры, сверьтесь с описью. Распишитесь в получении, вот здесь. Удачи в розысках!
– Вот же древняя несговорчивая сволочь!
– Мойзеш, ты не прав, это и есть старая выучка во всей красе. Он как раз молодец и четко соблюдает нужные предписания, представь, что было бы, если б эта папка не в те руки попала!
– Так что там о бароне?
– Оп-па, да тут не совсем о бароне…
– А о ком?
– Отчет королевского медикуса Жуана Витора Лобу о результатах осмотра Миранды Ди Каштру Ди Андради Загалу, датированный тем же 29 цветня 67 года.
– И что там интересного?
– А ты почитай.
– Неправильно зажившие переломы ребер, левой малой берцовой кости, пальцев… гематомы… шрамы… рваные раны… что это?!
– А это то, за что король загнал барона Загалу на Н-уровень. Неудачный Миранде муж попался. Вот король и решил его слегка наказать.
– Я понимаю за что он наказывал его. Но я не понимаю, почему следующим указом от 30 цветня 67 года он отправляет в ссылку в монастырь дочерей Матери-Заступницы ее саму?!
– До которого, как ты помнишь, доехала не она. Наша потеряшка исчезла по дороге между королевским дворцом и монастырем. И вот теперь мы с тобой подобрались к самому интересному.
– Полагаете, надо допросить тех, кто ее сопровождал?
– Бесполезно, они нам ничего не скажут.
– Почему? Я помню, Вы говорили, что догадываетесь об ответе, который нам сильно не понравится.
– Я почти уверен, что со своей монастырской подменой она не договаривалась. Она ее просто заставила занять свое место. И сопровождение ее тоже ничего лишнего не вспомнит.
– Почему?
– Не смогут. Нам нужен кто-то из свидетелей последнего разговора Миранды в Школе. Кто-то не принадлежащий к поклонникам Арантеша и потому достаточно объективный.
Мария Ди Белен Ферран
Миранда Ди Андради? Я помню эту историю, гнусно с девчонкой обошлись. Взяли некоторые моду на живых людей спорить как на чурок деревянных. Нет, выяснилось все только потом, когда Прошперу Арантеш и Криштиану Морейра при всех и при ней тоже собрались отдавать Фернанду Фару выигрыш. Прошперу и попросил Фару специально для Миры подтвердить, что тот изначально имел в виду исключительно выиграть спор, а не влюбляться в нее. Конечно, подтвердил, еще бы этот слизняк не подтвердил! Да он за деньги мог подтвердить, что у Вас три носа, пять хвостов и драконий гребень. Продажная тварь, что тут еще можно сказать?
Прошперу? А его наш директор все-таки прогнал через публичную порку и таки вышвырнул из Школы. Правда не сразу, а нашел предлог прямо перед самым выпуском. Арантеш надеялся на каких-то высоких покровителей, но к летним экзаменам допущен не был, и в желтне тоже не восстановился, услали его куда-то. Фару? Ему дали доучиться, но иметь с ним после этого дело как-то знаете никто не захотел. Я тут его недавно видела, но сделала вид, что не узнала.
Что Миранда им ответила? Да я как-то так сразу и не… А, знаете, она ведь действительно сказала что-то сразу четверым: и Арантешу, и Морейра, и Фару, и ди Магальяинс. Я не могу поручиться за точность через столько лет… Что-то насчет того, что по подвигу, мол, и награда причитается. И все. Она ушла и больше я ее не видела.
– И что из ее рассказа следует?
– То, Мойзеш, что вот теперь все окончательно встало на свои места. Я уже даже не уверен, что король добровольно подписывал этот указ о ее отсылке в монастырь. Наоборот, скорее всего, о доброй воле не было и речи. Такое бы он добровольно из рук не выпустил и в монастырь не сплавил. А, значит, дела наши очень плохи. Судя по тому, как она даже до основного пробуждения дара одной фразой им психику искорежила, девчонка – сильный менталист. И она играет против нас. А учитывая происхождение Тени, она работает, скорее всего, на ильварийские спецслужбы.