“Нет, я это делаю ради него, ради его светлого будущего, если уж из меня, дуры, ничего путного не вышло…Я всё ещё чиста, пусть и испорчена телом. Потом мне это точно простится, а он поступит в Токийский университет и станет успешным человеком…За это можно немного и потерпеть…” Это продолжалось не так долго. Пьяный ублюдок быстро выдохся и, оставив 500 тысяч иен в качестве чаевых, потопал в неизвестном направлении. Я видела у него обручальное кольцо.
“Грязный ублюдок…Ты заплатишь. Чтоб тебя машина по дороге сбила, а жена не пришла на твои похороны. Я ненавижу всех! ВСЕХ ВАС! НЕНАВИЖУ!!” Я уже не плакала, приводя себя в порядок и выпивая таблетки. В моей душе было пусто. Я хотела только вернуться домой и лечь спать до завтрашнего учебного дня. В клубе продолжали наливать и веселиться, было уже заполночь, и моя смена подошла к концу.
– Мисаки, ты всегда по средам какая-то рассеянная, – заметила моя подруга, в компании которой мы проводили обеденную перемену.
– Просто у меня дополнительные занятия допоздна, ничего страшного…
– Ого! Готовишься к поступлению? А куда?
– Пока не знаю, но хотелось бы в юриспруденцию, – тут я не солгала, пусть и поставила высокую планку. “Чистим-чистим этот мир…Отмываем от грязи…”
Эрнст Клечек
– А теперь послушайте правила поведения на природе во время каникул…
Лето. В Германии – пора больших каникул и всяческого безделья для школьников. Хотя в старших классах можно устроиться на подработку в кафе или типа того. В Японии лето было учебным временем, но и тут давалось две недели на все радости жизни, которые только можно было уложить в это время. У меня планов на лето не было. После Танабаты по старому стилю – в августе, во многих школах следовали летние каникулы. Тут вариантов было множество – хоть поездка по всей стране в фургоне на колёсах, хоть летние аниме-фестивали, хоть подработка, хоть классическое безделье. Вчера отец уехал в очередную командировку, причём на этот раз в Германию, пообещав привезти мне сувенир и оставив одного в очередной раз. Впрочем, у меня эта политика приучения к самостоятельности не вызывала негатива. Наоборот, без отца, при карманных деньгах и при разумном ведении хозяйства я чувствовал себя вольной птицей, не скованной условностями. Валять дурака или глупить я не стану, деньгами сорить тоже. Скорее всего, мне предстоит быстро сделать домашку и две недели страдать за неимением дел. Единственное, чем я хотел разнообразить свой досуг – небольшая подработка. Во-первых, это было полезно для установления связей в городе, раз уж я начал всячески вылезать из скорлупы, а, во-вторых, опыт небольшой работы мог мне пригодиться в будущем. В качестве сферы работы я выбрал круглосуточный книжный магазин. Да, явление уникальное, но в Японии и не такое можно было встретить. Так что сегодня я шёл на свою первую рабочую смену. Вчера же я заключил небольшой трудовой договор на частичную занятость в ночные смены. И я выбрал ночь вовсе не из-за того, что это лёгкое время для работы. Просто ночью я хотел не спать, чтобы общаться с друзьями из Германии и совмещать это время с полезным и прибыльным делом. Макото и Мария в эти дни уезжали с родителями на Кюсю, где у них было что-то вроде загородного дома. Мне было сложно понять, как их семья забралась так далеко на север от своего родного острова, но отдыхать они предпочитали там. Девушки и меня хотели пригласить, но глава семейства, мистер Санада, возразил, сказав, что для такого ещё рано, пусть он и верит, что однажды он сможет пригласить меня в родовой дом. Настаивать я не стал, разумно рассудив, что спорить с принципами отца моих девушек не стоит.
Таким образом у меня впереди было две недели, полные неизвестности. Хори-сан в это время уезжал с труппой и Касимой-кун-сенсеем на гастроли в соседний город с заранее написанными сценариями. Чем будет заниматься Эрика, я не спрашивал. Да и случая не было. С момента роспуска литературного клуба, мы стали меньше общаться и уже не посвящали друг друга в наши дела. И, собственно, из знакомых у меня тут оставалась разве что Люба, но я пока был не в зоне её внимания и беспокоиться было не о чем.
Так я думал, бредя по школе в последний день перед каникулами. И тут взгляд выхватил из серой толпы два знакомых лица. Это была Хиро-Хиро-тян и… “Разжалованный обергруппенфюрер Мисаки Харугивара…какая встреча…” Однако, к моему удивлению, они мило о чём-то болтали. Стерва, которая раньше ловила меня на опозданиях, сейчас очень приветливо и спокойно общалась с моей простоватой знакомой, которая, кажется, не испытывала никакого дискомфорта. Я решил понаблюдать за этими двумя издалека, чтобы не быть заподозренным в подслушивании, но видеть настроение диалога.
И я снова был поражён, не замечая за Мисаки ни капли агрессии или негатива. Наоборот, она улыбалась, смеялась и была очень радушна к Хироши. Решив, что этого достаточно, я продолжил свой путь, размышляя о многогранности человеческой души. Я-то думал, что эта поборница закона может только хамить и лаять на других, строго говоря, только такой я её и видел раньше, но сейчас оказывалось, что ей не чуждо ничто человеческое. “Да, Эрнст, а ведь удивительное всегда ближе, чем кажется…”
После небольшого дневного сна дома, я собрался для подработки. Книжный магазин “Ни дня без книги” был в меру консервативным и не чурался самой разнообразной литературы. Меня это место привлекло не сразу, да и найти этот магазин, стоящий рядом с портовым кварталом, мне выпало случайно. Больше всего меня порадовало наличие в нём самой разнообразной западной литературы, причём, собранной явно по всему свету. Тут были не только переводы на японский, но и некоторые издания в оригинале. Жанровое разнообразие было, также, огромным. И, как и любой несетевой магазин в этой стране, да и по всему миру, тут были свои дополнительные услуги.
В “Ни дня…” можно было читать книги, но только после покупки или свои собственные. Для удобства тут была пара столиков и кресел, а также кофемашина и чайник. Из еды тут был рамен быстрого приготовления, который, видимо, пользовался популярностью, потому что при проведении инструктажа мне было сказано, чтобы я следил за постоянным наличием трёх-четырёх наборов этой “лапши в чашке”.
В ночной смене, по обыкновению, было двое сотрудников. Меня представили моему коллеге, юноше лет 30-ти на вид, Годзё Тайто, и мы пожали руки. Быстро проведя инструкции по обращению с кассой и программой для проведения продаж, меня предоставили самому себе. Собственно, Годзё, он попросил называть его по имени без лишних формальностей, не требовал моего постоянного присутствия за кассой, да и кто-то должен был следить за порядком в зале и чистотой столиков. Таким образом, я оказался прямо посреди сокровищницы мировой литературы да ещё и на правах заведующего этой сокровищницей.
– Если интересно, почитай что-нибудь, – предложил мне коллега.
– А разве для этого не обязательно сначала купить книгу?
– Можешь сделать свою первую продажу! – он расхохотался. – Да не, нам можно, и даже иногда нужно, знакомиться с литературой, что тут есть. Иначе как мы сможем помочь клиенту подобрать что-то для себя, согласен? Вот что бы ты посоветовал, скажем, вот этому дедушке? Добрый вечер, дедушка!
В самом деле, в дверях по нашу сторону уже стоял сухопарый, очень преклонного вида старичок с жиденькой бородкой и усами и прищуренным взглядом. Обращение Годзё да и сам вид клиента уже давали понять, что это завсегдатай, и удивить его будет непросто.
– Добрый вечер, господин, – я сделал вежливый поклон, как это было принято.
– Добрый-добрый, молодой человек, – у него был мягкий голос, и при этом он слегка кряхтел. – Добрый вечер, Годзё-кун. Какой необычный у вас новенький… Вы ведь немец, молодой человек?
– Да, – я слегка смутился от такой проницательности старика. – Меня зовут Эрнст Клечек…
– М-м-м, – он пожевал нижнюю губу, словно пробуя на вкус то, что услышал. – Прямо как герой Ремарка из “Der Weg Zuruck”. Хе-хе-хе…Надеюсь, я Вас не обидел?
– Н-нет, что Вы, – я окончательно потерялся в разговоре с ним. Знание Ремарка и “Возвращения” мне импонировало, но старичок был явно непростой. – Чем могу помочь Вам?
– М-м-м? – на этот раз он удивлённо приподнял бровь. – Я ищу книгу… – я терпеливо ждал, что он уточнит свои пожелания или цель поиска, но по всему выходило, что он меня испытывает. Я не хотел пасовать, но боялся попасть в глупое положение из-за своей самонадеянности. Однако, молчание затянулось.
– Вы упомянули Ремарка, любите немецкую прозу? – решил начать издалека, но не банально я.
– Я люблю хорошую прозу, – весомо проговорил дедушка. – Немецкую в том числе.
– Какой роман Ремарка Вы любите больше?
– Возвращение – лучший роман, – старик впервые задумался, прежде чем ответить. – Он тяжёлый, но Война закончилась, парни домой вернулись…
В этих словах улавливалась странная тоска, словно воспоминание. Я осторожно осмотрел пожилого мужчину и прикинул, что он мог бы быть очевидцем Второй Мировой, а поэтому для него слово “война” – не пустой звук. А дедушка продолжил.
– А вот то, что было потом – такая грязь! – он даже повысил голос. Но потом вернул себе беспечное выражение лица. – Так что Вы мне посоветуете?
– Я понимаю, что это может быть трудно, но давайте пройдём в секцию западной литературы начала прошлого века. Я думаю, что там может быть одна книга для Вас…
– Я не против, – старик словно полностью положился на мою волю. Я же припоминал, что где-то там, в стеллажах между Кнутом Гамсуном и О.Генри была до боли знакомая фамилия, которую неожиданно было встретить в этой стране.
– Ярослав Гашек. Приключения бравого солдата Швейка, – я вытащил небольшой том с полки и протянул его дедушке. – В отличии от Ремарка и Юнгера, а также Хемингуэя, это довольно смешной взгляд на абсурдность армейской жизни в Австро-Венгрии.
– М-м-м, – это задумчивое, но улыбчивое мычание подарило мне надежду. – Спасибо, молодой человек, Вы нашли в самом деле очень достойную книгу. Но я уже читал её. Однако, не скажу, что Ваши труды напрасны. Вы ведь нашли её, потому что корешок подписан на чешском, который Вам ближе, чем японский, так ведь?
– Да, – только тут я понял, что предлагаю ему чешское издание книги, причём, судя по всему, довольно старое. – Извините, пожалуйста…
– О, не стоит! – он перелистывал страницы с яркими смешными картинками, изображающими сцены из книги. – Хоть я не могу прочитать её, но мне очень нравятся иллюстрации, да и издание явно стоит внимания, особенно моего, как коллекционера.
– Вы – коллекционер?! – я удивился ещё больше.
– А что в этом такого?! – в свою очередь изумился старик. – Поверьте, когда ты сидишь на каком-то богом забытом атолле в ожидании врага, книга – это прекрасный боевой товарищ…
Я не нашёлся, что сказать на этот счёт, поэтому последовал за этим странным ветераном к кассе. Там нас уже ждал Годзё.
– Пожалуйста, Годзё-кун, дай этому молодому человеку пробить для меня эту книгу и чашку американо. Я посижу тут немного, посмотрю картинки, – при этих словах старик выглядел так умиротворённо и счастливо, словно ребёнок, получивший заветную игрушку. Я прошёл к кассе и быстро оформил продажу книги и чашки кофе. Дедушка при этом улыбался и просил меня делать всё аккуратно и внимательно, чтобы “всё было красиво и чинно”. К этому моменту я уже начал понимать, что ночные смены в этом магазине – то ещё приключение, если с ходу можно встретить вот такого ветерана войны с такими интересными вкусами.
Закончив с формальностями, я поблагодарил клиента за покупку, а он сел в одно из кресел с кофе и стал внимательно рассматривать приобретение. Годзё-кун подловил меня в момент моей крайней задумчивости и со всей силы хлопнул по спине.
– Ну, Эрнст, как тебе? Согласись, круто? Поздравляю с первой продажей!
– Мне просто повезло!
– Ну, не без этого, но это хороший признак. Везучесть – это клёво!..
Дальше он начал рассуждать о том, что вообще клёво иметь в придачу к везению. Но на пункте популярности у девушек, его увело сильно в эту сторону, и разговор превратился в какое-то турне по его личной жизни, в которой, как ни странно, кроме побед, были и поражения, и странные ситуации, которые даже мне было сложно прокомментировать.
– Добрый вечер, – мы так увлеклись нашим обсуждением, что только приход нового гостя вернул нас в реальность. Это тоже был мужчина, но среднего возраста и в костюме офисного сотрудника. Вместе с ним была маленькая девочка, которая радостно рассматривала всё вокруг.
– Здравствуй, братик Годзё! – прощебетала она высоким голоском, а я быстро успокоил себя, что передо мной не скрытый педофил с жертвой. Видимо, мне надо проще относиться к жизни.
– Добрый вечер, господа, – поклонился я, как меня учили.
– Вы новенький? – поинтересовался гость, пока ребёнок общался с моим коллегой.
– Да, устроился на каникулы…
– Вы можете уволиться в любое время, но Вы никогда не сможете уйти отсюда, – он перефразировал строчку из песни “Отель Калифорния” так, словно это было в порядке вещей. А я подумал, что за один вечер меня поражают тут уже дважды. – Зовите меня Тэнти, а это – моя дочь, Чисато.
– Эрнст Клечек, – я снова поклонился. – Приятно познакомиться.
– Милая, поздоровайся с Эрнстом-куном…
– Он страшный, – слова девочки не сильно, но задели меня. Хотя я сам был виноват – большую часть времени я напускал на себя грозный вид и, видимо, привык к этому.
– Ну, что ты такое говоришь, он очень добрый, – увещевал отец, а я не знал, что мне делать. Стоило бы проявить дружелюбие и радушее, но с детьми у меня это не получалось. А корчить рожи и улыбки было явным притворством. Так что я решил идти с безопасной и более-менее проверенной позиции. Может быть, мне снова повезёт.
– Чисато-тян, а ты любишь читать?
– Нет, – буркнула она, посмотрев искоса. – Я люблю картинки…
– Простите мою дочь, она не умеет читать, – я задумался над этими словами, поскольку по возрасту ей уже вполне следовало уметь. – У неё дислексия… – Тэнти-сан выглядел виновато и подавлено.
– Хе-хе-хе, – из своего кресла подал голос дедушка, который всё ещё любовался книгой. – Вам очень повезло, друг мой. Этот юноша прекрасно подбирает книги с картинками!
– Боюсь, что тут Чисато будет сложно удивить, – мялся мужчина. – Она была тут буквально пару дней назад, если только не появилось ничего нового…
– Ну, господин Тэнти, – мне на помощь пришёл Годзё. – Вы ведь знаете, что у нас вчера был завоз, так что мы обязательно что-нибудь найдём. Правда, Чисато-тян?
– Да! Пойдём скорее!
Оставив кассу на меня, коллега и отец с дочерью отправились на поиски книги с картинками. Тут я был бессилен – в поступивших книгах Годзё разберётся лучше и избавит девочку от томительного перебирания уже виденных ею книг. Да и он явно выглядит дружелюбнее, чем я.
Пока клиентов не было, я глотнул из кружки-термоса немного остывший кофе и тряхнул головой. На часах было 11.43, а всё интересное было впереди. Сидя за кассой, я потихоньку переписывался со своими друзьями в Германии, у которых день только начинался. Между тем, мой коллега и его клиенты не спешили показываться из-за стеллажей. Но вряд ли стоило волноваться по этому поводу. Как я понял, ночные клиенты зачастую были неслучайными и хорошо знали, куда пришли. Между тем, дверь открылась, а колокольчик возвестил о новом госте.
– Чёёёёёё?! – грубый и наглый голос раздался прежде, чем я успел поздороваться. – А где Годзё, слышь?!
Я уже приготовился встретиться взглядом с громилой из порта, который пришёл грабить меня. Но это Япония, тут 90% громил мне и до плеча не достают. В самом деле это был крепкий парень, но ростом не вышедший. Одет он был в гавайку и брюки – ну точно шестёрка якудза на прогулке. Я стушевался, а парень рассматривал меня, пытаясь сделать это наиболее напыщенно, но снизу вверх это выходило комично.
– Добрый вечер, господин, – я взял себя в руки и поклонился. – Ищете книгу?
– Чооооо?! – видимо, словарный запас у него был под стать росту. – В смысле…да, ищу… – вот этого я не ожидал, но раз интерес был по моей части, то чего отступать-то. Между тем, гопник покопался в карманах и достал блокнот. – Короче мне нужен… – а дальше стало совсем комично. – “Ка-ти-га-ри-ча-ский Им-пи-ра-тив” – ему так сложно давались европейские слова, что даже я не сразу понял, что имеется в виду.
– В переводе? – уточнил я.
– Ты чо охренел?! В оригинале! На японском!
Мне стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться от абсурдности взаимоисключающих частей этой фразы. Но надо было проявить терпение, потому что такие парни могут быть туги на ум, но скоры на руки.
– Извините, но Категорический Императив в оригинале написан на немецком. Это немецкая книга. Если на японском, то это в переводе…
– Хм… – этот парень задумался. – А вот хрен его разберёшь.
– А там не написано? – я осторожно указал на блокнот, понимая, что книга не для этого гения философии.
– Точно! – он снова посмотрел в блокнот. – В оригинале!
Я кивнул, а сам задумался, есть ли у нас такая книга да ещё и в оригинале. Но проще всего было посмотреть по каталогу в компьютере, а не перелопачивать полки. Пока я разбирался в хитросплетениях программы, которую пока не до конца освоил, гопник нервничал.
– Давай быстрее, пиво стынет, – поторапливал он.
– Конечно, немного времени…
В этот момент из-за стеллажей вышли Годзё и отец с дочерью. Мне стало интересно, во что это выльется. Но, так как грабить или беспределить этот браток не собирался, то опасности я не ощущал.
– Годзё, блин, – я удивился тому, что он удержался, чтобы не ругануться при ребёнке. – Тут какой-то чел втирает мне очки!
– Кто? – Годзё-сан с удивлением посмотрел на нас.
– Вот этот! Босс заказывал этот… Как там его, чел?
– Категорический Императив в оригинале, – подсказал я, не находя его в списке продаваемых книг.
– А, Эрнст, это заказ, ты с этим пока не знаком. Ща, Канда, пять секунд и всё будет… – он потеснил меня за кассой и стал оформлять выдачу заказа, достав из шкафчика с ячейками том Канта.
– Блин, чел, ты нифига не понимаешь, что ты тут делаешь?!
– Не гони, Канда! Парень на времянку устроился, он толковый…
– А я его рожу где-то видел, кстати…
Я напрягся.
– Точно! Его в газете показывали! Он типа что-то написал и потом это в театре снимали! – он ткнул в меня пальцем так, словно пытался проделать дыру. А я даже не знал, радоваться такой славе или бежать подальше. – Чел, ну, ты крутой! Босс ходил смотреть, был доволен…
Я мог лишь дружелюбно улыбаться и кивать. В этот момент у меня гора упала с плеч. Если уж моей работой был доволен местный авторитет, то этот парень мне не враг.
– М? Я газеты не читаю, – протянул мой коллега, отдавая заказ. – Но, если это и впрямь он, то круто, чего тут скажешь?
– Точно тебе говорю! Чел, если будут какие-то тёрки или кто-то на тебя наедет, то ты найди Беспечных Ездаков на третьем складе, мы разрулим! Ладно, покеда!
И это странное, даже не человек, событие удалилось, оставив ветер у себя за спиной. Годзё не особо придал этому значения, кажется, и переключился на Тэнти-сана и Чисато. Я же ещё раз глотнул из термоса и подумал о том, что этот магазинчик – то ещё странное место, но мне в нём нравится.
Дальше ночь шла своим чередом. Приходили новые люди, среди которых были представители самых разных слоёв населения, возрастов и сообществ. Была даже странная готесса, которая тут же заинтересовалась мною, но скорее дружески. Причём, в отличие от традиционных для японии готических лолит, это была девушка-гот близкая по стилю к тем представителям субкультуры, которые распространены в Европе. Тёмная гротескная одежда, бледный грим, множество украшений из серебра – и всё это прекрасно подобрано в сочетании с японской внешностью. Годзё не стал мешать нам в беседе, а я старался не только приятно провести время, но и найти для этой особы книгу под стать образу. Это было сложнее, чем кажется, потому что, как выяснилось, она читала и По, и Лавкрафта и даже Гёте. Но меня спас Гюго и Собор Парижской Богоматери. Необычная любительница западной литературы и всего мистического была довольна приобретением и ушла постигать тайны ночи. А мы были в тёплой компании постоянных клиентов “Ни дня…”, которые уже заняли все столики и кресла. Ветеран войны, которому так понравились картинки в чешской книге, успел попрощаться со мной и ушёл домой, пожелав удачи в начинании.
Уже в 8 утра, изрядно уставший, но довольный собой, я поприветствовал дневную смену, попрощался с Годзё и пошёл домой в предвкушении завтрака и мягкой постели. Портовый район затих в ожидании рабочих и служащих, якудза и гопники мирно спали на своих складах, а город встречал солнце свежим бризом с моря.
Проходя мимо одного из небольших скверов, которых в Северном Отово было больше, чем крупных парков, я увидел плачущую девушку, которая не могла сдержать эмоций. И я бы не стал придавать этому внимания, в самом деле, мало ли в причин у девушки для слёз после ночи, если бы не знакомая причёска и голос, который, несмотря на икоту, добавившейся к стонам, я смог узнать.
“Мисаки Харугивара?!” эта встреча была случайной и я пока не мог сказать к добру она или к худу. Сейчас у меня было время, чтобы уйти тихо, пока она меня не заметила. Так не будет лишних неудобных вопросов, ещё более неудобных ответов, вранья и возможных грубых сцен. Но я снова понимал, что теперь мне есть до этого дело, и я себя не прощу если сейчас простой уйду. Да, это штурмбанфюрер в юбке, да, она хамка, она ненавидит меня и, возможно, я сейчас получу по лицу. Но она, прежде всего, человек. И я, прежде всего, человек. И я не могу отвернуться в ситуации, когда другой человек так тяжело страдает.
Не продумав слов и вопросов, я уже шёл к ней, стараясь не шуметь. Я не хотел пугать, но моё обнаружение могло произвести именно такой эффект. Вместо этого, я достал из сумки бутылку с водой.
– Держи, – я слегка прикоснулся к плечу плачущей и протянул ей воду. Она вздрогнула так резко, словно её пробило током, а потом замерла, глядя заплаканными глазами. Я смог рассмотреть её вблизи. На Мисаки была скучная одежда, которая не вызывала никаких лишних мыслей, на ней не было макияжа и украшений. Всё выглядело так, словно она намеренно старалась создать непривлекательный и даже отталкивающий образ. Её лицо было красно от слёз, а икота раз за разом сотрясала плечи.
– Ты… – она как будто не понимала, кто перед ней и лишь пыталась осознать мою личность. – Ты, – её голос стал твёрже, но был всё ещё неуверенным. Я вложил в её руки бутылку, а сам отошёл на один шаг назад. Она перевела взгляд сначала на предмет в руках, потом снова на меня, а потом стала пить дрожащими губами. Я выдохнул. Если не убила сразу и приняла воду, то может быть мне и не влетит за вмешательство. Между тем, утолив жажду, она оторвалась от воды и глубоко вздохнула. Её взгляд прояснился, но, что она думает по поводу ситуации, мне оставалось непонятным. Осмотревшись по сторонам и не обнаружив других свидетелей её слёз, она уставилась в землю под ногами. – Ну, – её голос был тревожным. – И что я должна сделать?
– В каком смысле? – не понял я.
– Чтобы ты никому не говорил о том, что видел, и не шантажировал меня этим, – её челюсти сжались.
– Ничего, – я сдержал своё возмущение. Мало ли что стало причиной истерики, и что она по этому поводу думает. Сейчас стоило проявить терпение.
– Ага, как же… – теперь она возмущалась. – Ты только сейчас так говоришь. Нет уж, давай на прямую – что тебе надо? Денег? Постели?
– Мне абсолютно ничего от тебя не надо, – мой голос холодел по мере прогорания терпения. – Я не такая сволочь, какой ты меня считаешь. Я смотрю, тебе полегчало, так что пойду своей дорогой. Бывай…
Развернувшись, я уже собирался было уйти, но голос позади окликнул меня.
– Спасибо, – это было похоже не на благодарность, а на попытку удержать меня, зацепить хотя бы этим, но нарываться на возможные неприятности, после такого, я уже не хотел. Некоторые люди остаются неисправимыми даже в минуты большого горя. Моя совесть была спокойна по этому поводу. Но настроение было подпорчено. Вернувшись домой, я разогрел себе завтрак, оставленный с вечера специально, чтобы не готовить, и лёг спать.
Эрика Гутесхертц
В то время, когда у нас в школе начались каникулы, у Мицугу-сана продолжалась учёба. Но в Японии колледж – это время непомерной свободы и того, что принято называть вольным студенчеством. Тут тебя уже не преследует обязательный экзамен, который решит всю твою дальнейшую судьбу, родители слезают с ушей, а ты можешь хоть неделями не ходить на занятия, достаточно просто сдать экзамен в сессию. И множество молодых людей считают именно студенчество, а не школьную юность, “Золотой порой”. Мой любимый не был кутилой, у которого ветер гуляет в голове, но и зубрить до упора было не в его стиле. Скорее ему удавалось сочетать всё вместе. Я же, как могла, старалась поддержать её и возложила на себя большую часть обязанностей по дому. Но даже при этом каникулы освобождали львиную долю времени, которую было некуда девать. Я бы могла устроиться на подработку в кафе или магазинчик, но не озаботилась вовремя этим вопросом, а сейчас начинать уже было поздно. Зато освободившееся время можно было потратить на пляжный отдых.
В Северном Отово был свой городской пляж, который содержался в чистоте, а полежать на солнышке или искупаться было прекрасным занятием, тем более, что в Германии были в основном холодные, по здешним меркам, реки. Так что в первый же день, я собрала небольшую сумочку и пошла к морю.
Надо сказать, что в этой стране пляжная культура была на редкость строгой, но упорядоченной. Пляжи всегда были чистыми, на них присутствовала спасательная служба и охрана, но даже не это выделялось больше всего. Люди тут сами по себе старались поддерживать порядок в местах отдыха. Они заботились о комфорте других, сохраняли вежливость и следовали установленному много лет назад устою. Да, идиллия имела свои особенности, как, например, неодобрение татуировок старшим поколением или очень своеобразным отношением к чужакам, но в целом японцы уважали личность человека и его границы.
Поэтому на пляже я чувствовала себя комфортно даже в одиночестве, не беспокоясь за свои вещи или безопасность. Тут было много родителей с детьми, которые пришли сюда в свой выходной, поскольку сегодня было воскресенье. Люди отдыхали в свой заслуженный выходной в тёплых лучах летнего солнца и в мирном прибое ласкового моря. Мне было сложно представить, что такая роскошь может являться нормой жизни, а не подарком на особый случай. Может быть, жители средиземноморья могли похвастаться такой же жизнью, но нам, немцам, выпало жить в не самом комфортном климате. Хотя, если посмотреть на русских, то тут даже мы могли бы помолчать при разговоре о холодном лете. Русаковой, наверное, было что рассказать на этот счёт.
Я проводила время, загорая и купаясь, иногда брала мороженое, чтобы посидеть в тени и охладиться. И никакие тревоги не занимали мой ум. Мир пришёл в свою гармонию, и я была в центре таковой. И только наступление вечера заставило меня вернуться домой. Мицугу была на работе, а мне снова не оставалось ничего, кроме как искать для себя занятие. Внезапно мне стало интересно, чем сейчас занят Эрнст, ведь у него тоже каникулы. Мы давно не общались, и я, признаться, успела соскучиться по его манере общения и тому, как он смотрел на жизнь. Так что я написала ему сообщение.
К моему удивлению, он сразу ответил. Оказалось, что сейчас он идёт на подработку. И, к ещё большему моему удивлению, он пригласил меня зайти к нему. Он не сказал, что это за место, сославшись на то, что я должна сама посмотреть и составить мнение. Это было не в его стиле – к сюрпризам он относился обычно негативно и больше предпочитал прямоту. Но моё любопытство уже звало посмотреть, чем таким он занимается. Он не дал названия заведения, скинув только адрес, который, как показал навигатор, располагался недалеко от порта.
Портовый район Отово был местом сложным, как город в городе. Днём тут было полно рабочих и служащих, моряков, коротающих время на постое, а ночью в этом месте можно было нарваться и на неприятности в лице портовой мафии и гопников. Хоть я и не вдавалась в подробности криминальной жизни, но такие простые правила, как не гулять где попало по ночам, понимала и без лишних слов. Так что, готовясь к прогулке, я положила в сумочку перцовый баллончик, надеясь, что он всё же не понадобится. Написав Мицугу, где, в случае чего, меня стоит искать, я вышла из дома.
На юге, как правило, темнеет раньше, и ночи значительно мрачнее, но на юге и освещение лучше. Так что мой путь проходил вовсе не в потёмках. И, когда я добралась до места, я увидела перед собой небольшую витрину книжного магазина, а внутри – Эрнста за прилавком вместе с другим работником. И так как вывеска на двери гласила, что магазин круглосуточный, я вошла.
– Привет, Эрика! – мой друг поздоровался со мной на немецком. – Добро пожаловать в “Ни дня без книги”!
– О! Эрнст, это твоя знакомая? – безошибочно угадал второй продавец. – Или это та готесса, просто без грима? Добрый вечер, мисс…
– Здравствуйте, – кивнула я. – Я и не думала, что ты решишь найти себе работу на каникулы…
– Это, Годзё, стопроцентная немка, – с гордостью ответил Эрнст коллеге. А потом посмотрел на меня. – Да, я тоже не ожидал, но это место очень по мне, особенно в ночные смены.
– Эм-м, – Годзё замялся от такого громкого представления, каким удостоил меня друг. – Гутен Абенд?
– Да ладно Вам! – усмехнулась я. – Я говорю по-японски.
– Зовите меня просто Годзё, меня все так зовут тут, – улыбнулся продавец. – Рад, что Вы пришли…
– Эрика, рада познакомиться, – кивнула я и стала осматриваться. – Ничего себе, что может скрываться в этом городе…
– Осмотрись тут, я буду рядом. Если хочешь – у нас есть кофе, он очень хорош, – предложил Клечек.
– Да, но потом, сперва я похожу тут…
– Она любит Миядзаву, – недостаточно тихо проговорил мой друг для Годзё. – Он тут точно должен найтись…
Я решила не обращать на болтовню мальчиков внимания и направилась к стеллажам. Тут и впрямь было на что посмотреть. Вся литература делилась на несколько больших категорий, которые в свою очередь дробились на небольшие группы, в которых авторы были выстроены в строгом алфавитном порядке. Было видно, что за местом следят, и желающие прикоснуться к искусству сюда заходят даже в ночное время. Прямо сейчас ту сидела пара человек с книгами и напитками, с интересом пролистывая купленные тома.